Уже в течение многих месяцев наши слушатели активно просят нас делать расшифровки бесед «Рунетологии». Мол, читать интервью удобнее, чем слушать. Действительно, зачастую тяжело найти время и возможность для вдумчивого прослушивания подкаста длительностью целый час. Иногда проще и комфортнее ознакомиться с текстовой версией беседы.
Сначала мы хотели сделать отдельные посты с расшифровками, но такие объемы текста (от 60 тыс. символов) Хабр публиковать не позволяет. Поэтому расшифровки будут храниться на PodFM.ru. Чтобы посмотреть их, нужно нажать кнопку «Текстовая версия выпуска», что под плеером на странице подкаста (пример).
Пока текстовые версии доступны не для всех подкастов. В качестве эксперимента мы решили сначала расшифровать четыре выпуска «Рунетологии» за май. Под катом — наиболее интересные вырезки из интервью с Алексеем Костаревым (i-Jet, «Счастливый фермер»), Артемом Геллером (kremlin.ru), Алексеем Аметовым (Look At Me) и Иваном Засурским (Часкор). Кому больше нравится читать, а не слушать — вам сюда.
[М. Спиридонов]: В 2007 году ты увидел, что происходит на Facebook и вы тут же начали заниматься социальными приложениями?
[А. Костарев]: Совершенно верно. Первой игрой была «Мафия», она появилась еще раньше, чем социальные сети, социальные игры. Мы сделали «Мафию» и не знали, куда с ней пойти. То есть просто повесить на какой-нибудь сайт, например, на mafia.ru, что было очевидно, но туда же нужно пользователей как-то завлекать? Столкнулись с тем, что затраты на рекламу несопоставимы со стоимостью разработки, да и денег у нас не было. И в очередной раз, когда я не знал в российском Интернете ни одного человека, я написал письмо тем компаниям, которые могли бы заинтересоваться — в «Яндекс», «Рамблер», «Майл.ру». Меня удивило, но на следующий же день мне ответили «Яндекс» и «Рамблер». Мы приехали, и ребята нас выслушали. И вот, компания «Рамблер», Алексей Садонов, который возглавлял игровое направление тогда (а позже ушел на Mail.Ru, хотя и оттуда сейчас уже ушел)… Алексей поверил в нас, и с учетом даже того, что на «Рамблере» были игры только казуальные, а наша все-таки абсолютно не подходила под формат, но являлась какой-то инновацией на тот момент. Приложений социальных не существовало, но в этой игре были друзья, в ней нужно общаться, она была мультиплеерная, эту игру многие знают по детским лагерям. Он поверил в нас, и мы повесили «Мафию» на портал «Рамблер», к нам пришла аудитория, и это был переломный момент.
[М. Спиридонов]: Как это выглядело? В чем главный перелом?
[А. Костарев]: К нам пришли пользователи. Сначала их было немного, человек 30. Уже после 30 человек мы не справились с этим потоком, наш сервер лег. Мы — ничего, мы снова немножко подделали сервер. Выделили человек 50. Затем мы доходили до цифр в 2000 человек онлайн и как-то выдерживали такие нагрузки. На тот момент, по-моему, мы с учетом всех оптимизаций, попробовали порядка 100 бизнес-моделей, боролись за каждый процент, за каждый рубль, хотя шутили, что все вместе мы зарабатываем на бутылку пива — и так продолжалось полгода. До тех пор, пока не появились приложения на Facebook. В этот момент мы поняли, что индустрия началась. Мы очень долго не могли понять феномен «игр с друзьями», нам казалось, что «Мафия» — это идеальная игра. Это неправда, это всегда происходит с разработчиком — любой свой продукт кажется лучше других. Мы отстранились от этого, мы «Мафию» двигали и в штатах на Facebook и там получили огромный опыт, перевели ее на 7 языков. И в какой-то момент в США я понял, что социальные сети будут не только в Facebook, они развиваются и дальше — Orkut в Бразилии, как пример. В этот момент Google — это был 2008 год — занялся активным продвижением своей платформы open social. Я подумал, что в очередной раз мы можем осуществить очередной рывок. На роликах — велосипеда у меня на тот момент еще не было, на велосипеде я уже ездил к венчурным капиталистам — я приехал в Google. «У меня такой проект, вы двигаете open social, вам нужны примеры успешных игр, сейчас мы на Facebook, но хотим двигаться дальше». Я приехал в американский Google. Я узнал контакты человека, который отвечал за это направление в Google и написал ему. В Долине с этим очень просто — если тебя интересует какой-то человек из большой или маленькой компании, то очень просто найти рекомендации к нему. Просто спрашиваешь у ребят и найдется хотя бы один, который знает кого-то, например, из Google. Тут же получаешь контакты, звонишь человеку и назначаешь встречу. Никаких костюмов, договоренностей и так далее. Через час уже встречаешься с нужным человеком в джинсах и футболке. Google предложил перевести «Мафию» на 4 языка, так как open social продвигался в ряде стран. И Google сами произвели этот перевод, мы вышли на эти социальные сети, хотя не сказать, что получили какой-то глобальный результат.
Я приведу один такой пример, образ. Когда мы последний раз общались с моим другом — очень известный стартап в Кремниевой долине, InvisibleCRM, Влад Воскресенский, — когда я у него спросили: «Что ты можешь сказать про Кремниевую долину?». Он сказал: «У меня была ситуация, через неделю когда я приехал, меня приглашают на тусовку...». Вся долина состоит из тусовок, интерпринеров, людей, которые что-то делают, они все общаются между собой. Он приходит на эту тусовку, там был американец, который спросил у него: «Влад, вы откуда?». «Я из Киева». «Я не понял, вы откуда? Вы где живете, здесь где живете?». «Я живу в Саннивейл». То есть никого не интересует где ты жил до этого, где ты был до этого. Если ты прожил здесь 1-2 дня, если пришел в эту тусовку интерпринеровскую, если ты там оказался, ты уже местный. Там все люди, которые приехали, и это самое главное. В отличие от Европы, Азии и так далее, где ты все равно являешься чужим
[М. Спиридонов]: То есть там нет местных, там все понаехавшие?
[А. Костарев]: Когда я попал в инкубатор, технопарк, зашел, там висело порядка 45 флагов. Российского не было, не было ни одной российской компании. Самый известный бизнес-центр. Соответственно, мы были первой российской компанией там. Там вообще не было до нас ни одной российской фирмы, хотя со всех остальных стран мира были.
[М. Спиридонов]: Флаг повесили российский?
[А. Костарев]: Да!
[М. Спиридонов]: Вы купили, боюсь соврать, «Счастливого фермера» у китайской компании за сумму около 100 тысяч долларов. Верно?
[А. Костарев]: Абсолютно неверно. Если быть честным, мы не покупали продукты и не покупаем до сих пор. Единственная схема, по которой мы работаем — разделение прибыли. Мы предлагаем зарабатывать деньги американской компании или российской, или азиатской. Мы вам дадим пользователей, мы вам расскажем, как эти деньги заработать, поможем выйти на другие рынки. Договариваемся без денег. И будем договариваться без денег.
[М. Спиридонов]:В процессе создания сайта как-то участвовал сам господин Медведев? Какие-то эскизы просматривал, давал какие-то комментарии?
[А. Геллер]: На знаковых этапах процесса работы, безусловно. Ну, я таких этапов могу выделить, как минимум, три — это концепция и описания портала, принятие дизайна и финализация процесса, проекта. Президент одобрил то, что получилось в итоге, и сайт запустился с этого момента.
[М. Спиридонов]: Каким образом ты формулировал для себя, и вы формировали в команде с господами из Кремля задачи сайта? Он для чего?
[А. Геллер]: Для людей, в первую очередь. Он не выполняет никаких других функций.
[М. Спиридонов]: Ну, людям нужны хлеб, зрелища, развлечения какие-нибудь. «Для людей» — это очень общий ответ.
[А. Геллер]: Объективно раскрывать полный спектр информации. Насыщенность всеми возможными технологическими удобными доступными вещами. Мы думали очень много о доступности, очень много думали о социализации и это нашло применение в некоторых аспектах сайта. Глобально задача проекта не формировалась никакая. Нет такого абзаца, который пафосными словами говорил о чем-то, что должен нести идеологически проект. Он должен быть демократичным, удобным и доступным, и социальным. Это самые важные вещи.
[М. Спиридонов]: Как ты говорил, кто-то из координаторов или, может быть, сам господин Медведев о том, что он хочет видеть? Ведь заходят на сайт и видят его как бы альтер-эго виртуальное?
[А. Геллер]: Мы предлагали и с нашими решениями либо соглашались, либо отвергали их. Предлагали сами, что очень редко, кстати, в клиентской части работы. Высказывали интересные вещи.
[М. Спиридонов]: Можно сказать, что этот сайт выполняет задачу представить каждый момент времени, местоположение, деятельность и вообще жизнь Президента России? Или нет?
[А. Геллер]: Да, но там разнесены по разным частям портала эти вопросы. Собственно, та часть, которую делала конкретно «Опытное Креативное Бюро» — то, что вы заходите по ссылке kremlin.ru.
[М. Спиридонов]: А почему сайт Президента России довольно безличный, как мне кажется? Ни фотографий в шапке, ни каких-то таких элементов, относящихся непосредственно к господину Медведеву, только слова «Президент России», герб, точка.
[А. Геллер]: Это не сайт Президента Россия Дмитрия Анатольевича Медведева, а сайт Президента России. Хотелось бы это подчеркнуть. Имеется в виду такой факт, что преемник будет пользоваться этим же ресурсом. Поэтому и нет фотографии Президента в шапке. К тому же, если говорить о дизайне, мы старались соответствовать тем современным доступным интерфейсным тенденциям, которые уже сложились в стране интерфейсов. Это операционные системы, это определенный софт, мы не хотели, чтобы пользователь отвлекался на красивые картинки, а приходил на сайт работать, читать. Или, в случае с журналистами, работать.
[М. Спиридонов]: А сейчас кто выступает в качестве контент-менеджеров — вы или люди из Кремля?
[А. Геллер]: Безусловно, пресс-служба Президента. К контенту сайта мы не имеем никакого отношения. Мы занимаемся тем, что развиваем ресурс технически, наполняем функционалом, предлагаем какие-то идеи. Если они находят понимание, мы их реализуем.
[М. Спиридонов]: А почему, кстати, возвращаясь к началу реализации, были выбраны такие сроки, 4 месяца? Откуда такая спешка?
[А. Геллер]: Наверное, как все в нашей стране, долго все рождалось и быстро делается. Нам неважно, какие были сроки, у нас была задача сделать за 4 месяца и мы ее реализовали. Мы головами понимали, что это теоритически реально, мы довольно жестко строили процесс работы и с задачей мы справились.
[А. Аметов]: Сначала Look At Me существовал как стрит-фэшн-блог. И достаточно успешно в этом направлении развивался, был лидирующим стриn-фэшн-блогом в России на тот момент. И в какой-то момент Васе Эсманову пришла в голову идея, что на базе блога можно построить социальное медиа. То есть дать людям возможность писать какие-то посты и плюс сделать какую-то небольшую социальную сеть для этой тусовки людей, которая сложилась вокруг данного блога. Как раз в этот момент он обратился ко мне, мы встретились, обсудили возможности что с этим можно сделать и потом еще нашли третьего соучредителя, Екатерину Базилевскую. Она тогда работала генеральным директором агентства «Кислород» при группе агентств Leo Burnett. И мы ей тоже предложили с нами вместе начать это делать, у нее был большой опыт по рекламе по спецпроектам, по стратегическим планам различным для клиентов. Соответственно, она сама могла для нас делать стратегическое планирование.
[М. Спиридонов]: Вскладчину вложили деньги?
[А. Аметов]: Собрались все вместе и поняли, что нам еще нужно найти команду дизайнеров и разработчиков. Пришли в студию Nimbler, которой владели Антон Гладкобородов и Кирилл Тен. Мы предложили им за долю в проекте за «нарисовать и спрограммировать». Потом скинулись по 5 тысяч евро на зарплату первых сотрудников и какое-то оборудование, и начали делать.
[М. Спиридонов]: Ты сказал, что через 3 недели продали первое рекламное место и через несколько месяцев, я знаю, вышли на окупаемость.
[А. Аметов]: Да, но вышли на окупаемость, при учете того, что мы работали бесплатно. У нас были какие-то другие работы, на которых мы зарабатывали деньги. Все, что зарабатывал Look At Me мы тратили на зарплату сотрудников и оборудование.
[М. Спиридонов]: И сейчас как у вас дела?
[А. Аметов]: Сейчас проект в небольшом плюсе, потому что мы продолжаем активно инвестировать. Развиваем радио, развиваем магазин, какие-то новые редакционные проекты — такие, как Village — запускаем. Соответственно, все, что мы зарабатываем мы стараемся тратить.
[М. Спиридонов]: Внешних инвестиций не было вообще?
[А. Аметов]: Ни разу. Был кредит, когда начался кризис, и нас достаточно серьезно прижало. И взяли в кредит 100 тысяч долларов под адский процент — 30% годовых. В прошлом декабре отдали полностью и деньги, и проценты.
[М. Спиридонов]: Это сильное решение. Есть даже такой прием у управляющей компании, когда речь идет об инвестировании в проект, который не очень очевиден, то предлагаются какие-то такие схемы: «Дадим денег, но в кредит под какие-то обязательства». Большинство людей ломаются именно на этом, я наблюдал такое не раз. Стоит уверенный с блещущими глазами идеолог проект, который говорит, что все будет классно и нужны деньги — хорошо, мы дадим, но дадим в кредит. Оформим именно как кредит с возможностью конвертации в инвестиции, если все будет хорошо. Если не хорошо, то будете просто отдавать, вы же верите в проект? На этом многие ломаются.
[А. Аметов]: Достойная схема, на самом деле. Кредит очень здорово дисциплинирует. Есть 2 вещи, которые дисциплинируют — люди, которые работают и которым надо платить зарплату, и кредит, который надо отдавать.
[А. Аметов]: Тут история в том, что деньги из безвоздушного пространства не появляются, они приходят откуда-то с какой-то целью. Есть инвестор, который хочет либо получить свои деньги назад преумноженными, либо — что еще хуже — хочет получить какой-то медиавес. Тогда он будет очень серьезно влиять на редакционную политику. И на все, что ты будешь делать. То есть, соответственно, если бы у нас было бы много денег, у нас был бы один из этих двух типов инвесторов, все равно не было бы какой-то спокойной жизни. Я не говорю про случаи, когда люди делают какие-то вещи — типа, «Топфотоп», — про которые все знают, когда задача только потратить деньги комфортным для себя образом с целью самоутвердиться и заработать себе на машину и квартиру.
[М. Спиридонов]: Такая мысль пришла в голову, пока мы обсуждаем бизнес-составляющие вместе с творческими. Как ты думаешь, то движение вокруг вашего сайта или рядом с ним, движение хипстеров, молодых людей с динамичным мышлением, многие это называют, со своим взглядом на вещи, любопытных молодых людей. Есть ли в этом движении какой-то позитивный сдвиг в сознании молодежи? Как известно, многие люди старшего поколения называют молодежь — 16-25-летних — потерянными, будто интересуют ее лишь игры, потребление. Есть еще вариант в книжке «Бизнес в стиле фанк»: «Все, что нужно — это секс и шоппинг». То, что ты говоришь — точка зрения человека ответственного, который понимает цену деньгам, своему слову, готовый взять ответственность на себя, за какие-то серьезные поступки, за деньги те же самые. Является ли это твоим, вашим подходом к жизни? Или это подход к той группе молодежи, к хипстерам? Я с ними незнаком, хотя я чуть старше — мне 33, для меня это уже другое поколение. Вы такие все или ты с Василием и ваша команда отличаетесь?
[А. Аметов]: Вообще молодежь было принято ругать во все годы, всегда говорили, что молодежь уже пошла плохая, непонятно куда катится мир. Это было при Пушкине, это было в СССР, теперь в России то же самое. Но я могу сказать, что у нас средний возраст команды — 24 года, и все ребята, которые работают у нас, в возрасте от 18 до 30 лет, все очень талантливые, умные, ответственные люди, у которых очень много разных интересов. Они делают очень крутые вещи. И их друзья тоже очень, в основной своей массе, интересные, хорошие ребята, которые часто приходят к нам в офис. Все, с кем я общаюсь, не вызывают у меня мысль, что это потерянное поколение. Хотя, на самом деле, детство большинства этих людей проходило в 90-е годы, когда никто ими не занимался, но, с другой стороны, поэтому, возможно, и меньше промывали мозги. Они больше думали сами.
[М. Спиридонов]: Возможно. Социальная составляющая вашего проекта насколько важна? Вы — социальная сеть? Как вы себя позиционируете?
[А. Аметов]: Мы, скорее, социальное медиа, не социальная сеть, в полном смысле этого слова. У нас социальные связи внутри профайлов не главенствуют, у нас доминирует медийный контент. Во вторую очередь, сервис событий. Но при этом все «провязано» социалкой, люди могут общаться, обсуждать что-то, добавлять друг друга в друзья. Смотреть кто на какое событие идет.
[М. Спиридонов]: То есть вы превосходите по степени социальной активности «Хабрахабр»? Наиболее активный в этом смысле проект?
[А. Аметов]: Думаю, что да. Потому что на «Хабрахабр» люди не ходят вместе на какие-то события, не обмениваются фотографиями, не знакомятся друг с другом как-то активно…
[М. Спиридонов]: У вас очень сильный интерфейс наружу, в оффлайн?
[А. Аметов]: Мы очень жестко завязаны на оффлайн. Это наше очень серьезное отличие от большинства других проектов
[М. Спиридонов]: Неужели неинтересно встать в обойму проектов мировых брендов, те же самые GQ, те же «Гламур» и так далее? Мне кажется, что там вы бы смотрелись очень органически.
[А. Аметов]: Я же с самого начал рассказывать, что нам никогда не нужен был инвестор и сытая жизнь, поэтому мы серьезно относимся к вопросу зарабатывания денег, к независимости своей. Пока мы не видели ни одного инвестора, ни одного человека, который приходил бы к нам с каким-то предложением, который бы нам нравился, с которым мы бы хотели работать. Все были российские компании. Может быть, через какое-то время здесь или на Западе нам будет интересно работать вместе и как-то развивать проект. В данный момент мы не продаем сайт
[И. Засурский]:… а на самом деле я пришел, там очень смешно было, я пришел, встречаюсь с ними, они говорят «Чего ты хочешь?», я говорю «Мне нужна позиция в компании, я хочу быть заместителем генерального директора по PR», они «OK». Вот, я говорю, хочу столько-то денег, ну и, кстати, мало назвал, они сразу согласились.
[М. Спиридонов]: Мало — это сколько?
[И. Засурский]: То ли две, то ли четыре попросил тысячи долларов в месяц. Ну, я говорю, мне нужна была эта работа, я был пиарщик крутой, но я не был интернетчик, так, по-честному, я не особо врубался вообще что тут происходит. Но я из Америки привез ощущение, что нужно именно этим заниматься, а все остальное как бы вторично, нужно разбираться с этим, а потом из этого будет какое-то будущее дальше. И поэтому я не особо торговался, я потом дико жалел, что так продешевил, и в конце концов этот же Лопатинский в итоге оставил меня без денег, когда мы «разводились» с Рамблером. Но на самом деле он сделал это не по злу, и ничего личного не имел ввиду, просто им нужно было меня спрятать от этих акционеров несчастных из «Проф-медиа», которые покупали Рамблер, потому что если бы они просто со мной общались, они бы все по-другому делали.
[М. Спиридонов]: Ага, а как бы они делали?
[И. Засурский]: Ну, во-первых, они бы наверное не покупали, я был пиарщиком, который делал реанимацию находящейся в коме компании, которую с помощью искусственных почек, искусственных легких, искусственного чего-то как бы надували, значит, типа лягушку. Но в принципе я не обижаюсь, потому что, когда делаешь такую работу и в итоге кто-то страдает, как пострадал «ПрофМедиа», они конечно по своей глупости сделали, потому что они даже не встретились со мной, хотя я был там на виду, не спросили вообще ничего, что там происходит, а разговаривали с людьми, которые хотели продать им эту какашку. А он в то время еще не был какашкой, просто приоритет акционеров был очень четкий — заработать, у них было мало денег мне, они продали здание на Автозаводской и на 10 миллионов долларов, что они смогли сделать — они сделали. Поэтому они наняли в качестве «чучелка» Иру Гофман, которая просто ничего не знала про этот бизнес вообще и могла говорить с такой же наивностью, как я, когда меня наняли, про все, что нужно говорить акционерам и будущим покупателям.
[М. Спиридонов]: А вот это интересно, ты когда все понял тогда?
[И. Засурский]: Я сразу почти все понял, я пришел когда работать в первый день, выхожу в офис, а там люди с грустными глазами пакуют вещи, выяснилось, что в тот момент, когда наняли меня, уволили всю команду Ашманова, 30 человек. И я реально прихожу в Рамблер, который был в научном парке, а там все пакуют чемоданы. Там все было сразу понятно. И было понятно, что там целый год была команда, которая целый год врала про цифры, целый год люди говорили, что доходность на самом деле такая-то, ну доходности тогда не было, простите, аудитория у нас такая-то, Яндекс врет, что они нас обгоняют. Короче это ужасная история, компания, которая сама себе врет, которая переходит от одного клана к другому, какая-то была «гражданская война» внутри этого Рамблера. И я при этом еще ни во что не врубался, и мне потребовалось года полтора, чтоб разобраться, а потом я начал управлять процессом, то есть я запустил Rambler Vision, запустил мобильную версию, еще много чего сделал, но если честно, то у меня не очень получилось, объективно если говорить. Смысл такой, на самом деле акционеры заинтересованы в стабильности, их не очень волновало то, что там возникнет или не возникнет какой-то локальный успех, им главное, чтобы компания осталась «одним куском», чтоб ее можно было продать. Поэтому это очень полезный для меня опыт был, потому что я страшно злился, там такая странная история, была такая девушка, Таня Желонкина. Которая из mail.ru к нам пришла, которая как бы перехватила управление, стала исполнительным директором, но она была, что называется, нелояльна, то есть она все время «смотрела на дверь», и ей все время казалось, что ее вот-вот «кинут». Моя задача была постоянно ее успокаивать, пытаться сделать так, чтобы ее борьба за власть не привела к развалу тех проектов, которые я начал. Там был еще Олег Бунин, такой персонаж, он тоже сейчас довольно заметный, который был руководителем технической службы, я помог ему вырасти в этой должности и вместе мы делали фото, видео, и все остальное. Я не могу сказать, что мы все делали идеально, но просто Рамблер это жесть, то есть еще в тот момент уже ничего почти невозможно было сделать и при этом была очень кривая система управления, когда над всем сидит акционер, который не хочет, чтобы что-то трогали, потому, что это будет плохо выглядеть и непонятно, получится тогда продать его или нет, который только и ждет, когда будет хороший момент, чтобы его продать, и при этом понятно, что ситуация все хуже и хуже становится.
[М. Спиридонов]: Тебя послушать, там был прямо какой-то кошмар, гражданская война и разруха.
[И. Засурский]: Ну, это была моя жизнь, это был мой кошмар, люди, которые меня знают, они знают чего мне это стоило.
[М. Спиридонов]: А скажи, там как-то менялась ситуация? Они до сих пор вполне себе, то есть Рамблер вполне подает признаки жизни, пускай и не выглядит идеально.
[И. Засурский]: Ну… Номер какой Рамблер? Где он? Что это такое? Чем занимается эта компания? На чем они специализируются?
[М. Спиридонов]: Ну Рамблер это некий медийный портал с поиском собственным, не самым лучшим, да, конечно, но аудитория старая за него еще держится.
[И. Засурский]: Ну, я не хочу ничего плохого говорить про Рамблер, знаешь, я считаю что Рамблер, вообще, это высшая сущность, это бестелесное всеведущее некое существо, могущественное, которому я служил много лет, и не хочу предавать его даже сейчас, но я могу сказать, что дела этой корпорации они развивались от плохого к худшему, от худшего к катастрофе. Катастрофа настала сейчас, с одной стороны это популярный веб-сайт, но с другой стороны, там нет ничего уникального и даже Топ 100 теперь пользоваться невозможно, после того, как они его переделали. Знаешь, когда менеджмент меняется в компании все время, все время все надеются, что менеджмент подтянет компанию к какому-то своему уровню. В действительности, обычно когда в интернет приходит не специалисты, по крайней мере в Рамблере так было, что они все время компанию опускают до своего уровня понимания, то есть, чем меньше люди врубаются в то, что происходит, они всегда свежие, они всегда при власти, потому что акционеры берут их как свежих таких, больших, вкладывают в них свои надежды. И Рамблер эта такая компания, которая была уничтожена таким странным «симбиозом», когда огромная роль поддержания компании на плаву была у технических специалистов, которые просто там отверткой, чтоб не рассыпался на ходу, соответственно они были не за какое-то быстрое развитие, их главный приоритет был — чтобы там ничего не упало. С другой стороны были постоянно какие-то новые менеджеры. В какой-то момент у меня была полная власть в компании, но не долго, потому что на полгода уехал главный акционер в Америку, у него были какие-то проблемы, и на бумажке карандашиком мы расписали бюджет какой-то, который я выполнял, по PR, по рекламе, по продуктам. За это время я, что смог, успел сделать, а потом ко мне потерял доверие акционер управляющий и дальше была война в которой я непонятно зачем даже участвовал. Потому что, если бы был повзрослее, то мог бы понять, что люди меня «кинут» в итоге.
Сейчас, в принципе, я очень хорошо отношусь к Турищевой, я считаю, что она умница, но просто сейчас это корыто с разбитыми яйцами, и из него трудно курочку или петушка или вообще что-то извлечь. Но Рамблер это моя боль, это потому, что это у меня в руках умирало, много лет я пытался это спасти, в итоге пошел на конфликт с акционерами, они хотели ленту разогнать в общем-то. То есть у них были свои приоритеты, и я занял какую-то независимую позицию, и как менеджер с независимой позицией остался без своего пол-лимона. Нужно все-таки понимать, что когда тебя нанимают люди, они тебя нанимают, чтобы ты делал конкретную работу. Если ты начинаешь биться за судьбу компании, то на что ты можешь рассчитывать? Только на то, что потом ты сможешь на радио-шоу рассказать какой ты герой.
[М. Спиридонов]: Зависит от степени осознанности тех людей и тех задач, которые они ставят перед проектом.
[И. Засурский]: Ребята заработали полмиллиарда как бы в общей сложности.
[М. Спиридонов]: На сделке по «Рамблеру»?
[И. Засурский]: Ну а чего? Конечно. Сколько он стоил, «Рамблер» этот? Да ничего он не стоил, они как бы сделали из него чучелку, и чучелка выглядела красиво, и они его смогли продать, потому у них было два покупателя, которых они смогли по цене передрать между собой…
[М. Спиридонов]:… понятно. Ситуация на рынке СМИ вообще, онлайн-СМИ, разумеется, как бы ты ее охарактеризовал, она стоит, движется?
[И. Засурский]: Ну, жопа, жопа, в том смысле, что если бы люди реально как бы знали экономику, я думаю, что меньше было бы проектов в интернете новостных, потому что очень тяжелая у всех ситуация, очень неправильная ситуация на интеллектуальном рынке, какие-то монополии рекламные, какой-то в интернете уже возник свой «Видео Интернешнл», который тут же там сдулся. Мне не нравится все это, я не считаю, что эта система работает эффективно, я не считаю, что она работает справедливо, я не считаю, что она обслуживает интересы рекламодателей должным образом
[М. Спиридонов]: А чьи интересы обслуживает, рекламных агентств?
[И. Засурский]: Ну, может быть, рекламных агентств в основном. Отмывателей какого-то трафика. Ну, то есть это все игра в дурака, а я не хочу играть в дурака. Я делаю сделки с реальными людьми, мне потом перед ними стыдно, понимаешь меня?
[М. Спиридонов]: Понимаю, а как было бы правильно тогда, можешь нарисовать картинку идеального состояния рынка?
[И. Засурский]: Идеальное состояние рынка — когда как бы люди получают именно ту аудиторию, которая им нужна. А любая аудитория получает именно тот продукт, который ей нужен. Вот идеальное состояние рынка. Ну, как это тебе объяснить, я не знаю
[М. Спиридонов]: Нет, вроде понимаю, то есть ты считаешь, что перекос сейчас в том, что многие проекты искусственны, с искусственным трафиком, с искусственной аудиторией и таким образом обманывают рекламодателей
[И. Засурский]: Они убивают весь наш бизнес. Эти гандоны убивают весь наш бизнес, потому что из-за них цена держится эта, понимаешь? Им кажется, что они играют в какую-то крутую игру, что они изобрели велосипед. На самом деле они торгуют порнотрафиком. Это отражается, потому что когда ты приходишь в Нокию или куда-то там, называешь свои цены, они говорят: «У этих же столько-то, почему у вас столько?». Потому что эти люди на самом деле продают fishki.net, но в другой оболочке, понимаешь? Поэтому я не думаю, что эта ситуация вечная, потому что бесконечно рекламодателей обманывать не получится, наверное, но вот пока что эта рекламная мафия она в силе, она действует, но я думаю, что мы с «Часкором» доберемся и до них. Понимаешь, мы идем к вам. Так что мы расскажем правду.
[М. Спиридонов]: То есть в таком контексте получается, «Часкор» выступит санитаром леса.
[И. Засурский]: Ну, ты видел же был же рейтинг как бы, топ качественных СМИ. Мы вошли в десятку. И в этом топе качественных СМИ, который возглавила лента, там, конечно, были разные издания, но там не было «РИА новостей», знаешь, а что им там делать?
Послушать предыдущие выпуски и подписаться на RSS подкаста
Страница «Рунетологии» на Facebook
Сначала мы хотели сделать отдельные посты с расшифровками, но такие объемы текста (от 60 тыс. символов) Хабр публиковать не позволяет. Поэтому расшифровки будут храниться на PodFM.ru. Чтобы посмотреть их, нужно нажать кнопку «Текстовая версия выпуска», что под плеером на странице подкаста (пример).
Пока текстовые версии доступны не для всех подкастов. В качестве эксперимента мы решили сначала расшифровать четыре выпуска «Рунетологии» за май. Под катом — наиболее интересные вырезки из интервью с Алексеем Костаревым (i-Jet, «Счастливый фермер»), Артемом Геллером (kremlin.ru), Алексеем Аметовым (Look At Me) и Иваном Засурским (Часкор). Кому больше нравится читать, а не слушать — вам сюда.
Рунетология 51: совладелец i-Jet («Счастливый фермер» и другие игры) Алексей Костарев
[М. Спиридонов]: В 2007 году ты увидел, что происходит на Facebook и вы тут же начали заниматься социальными приложениями?
[А. Костарев]: Совершенно верно. Первой игрой была «Мафия», она появилась еще раньше, чем социальные сети, социальные игры. Мы сделали «Мафию» и не знали, куда с ней пойти. То есть просто повесить на какой-нибудь сайт, например, на mafia.ru, что было очевидно, но туда же нужно пользователей как-то завлекать? Столкнулись с тем, что затраты на рекламу несопоставимы со стоимостью разработки, да и денег у нас не было. И в очередной раз, когда я не знал в российском Интернете ни одного человека, я написал письмо тем компаниям, которые могли бы заинтересоваться — в «Яндекс», «Рамблер», «Майл.ру». Меня удивило, но на следующий же день мне ответили «Яндекс» и «Рамблер». Мы приехали, и ребята нас выслушали. И вот, компания «Рамблер», Алексей Садонов, который возглавлял игровое направление тогда (а позже ушел на Mail.Ru, хотя и оттуда сейчас уже ушел)… Алексей поверил в нас, и с учетом даже того, что на «Рамблере» были игры только казуальные, а наша все-таки абсолютно не подходила под формат, но являлась какой-то инновацией на тот момент. Приложений социальных не существовало, но в этой игре были друзья, в ней нужно общаться, она была мультиплеерная, эту игру многие знают по детским лагерям. Он поверил в нас, и мы повесили «Мафию» на портал «Рамблер», к нам пришла аудитория, и это был переломный момент.
[М. Спиридонов]: Как это выглядело? В чем главный перелом?
[А. Костарев]: К нам пришли пользователи. Сначала их было немного, человек 30. Уже после 30 человек мы не справились с этим потоком, наш сервер лег. Мы — ничего, мы снова немножко подделали сервер. Выделили человек 50. Затем мы доходили до цифр в 2000 человек онлайн и как-то выдерживали такие нагрузки. На тот момент, по-моему, мы с учетом всех оптимизаций, попробовали порядка 100 бизнес-моделей, боролись за каждый процент, за каждый рубль, хотя шутили, что все вместе мы зарабатываем на бутылку пива — и так продолжалось полгода. До тех пор, пока не появились приложения на Facebook. В этот момент мы поняли, что индустрия началась. Мы очень долго не могли понять феномен «игр с друзьями», нам казалось, что «Мафия» — это идеальная игра. Это неправда, это всегда происходит с разработчиком — любой свой продукт кажется лучше других. Мы отстранились от этого, мы «Мафию» двигали и в штатах на Facebook и там получили огромный опыт, перевели ее на 7 языков. И в какой-то момент в США я понял, что социальные сети будут не только в Facebook, они развиваются и дальше — Orkut в Бразилии, как пример. В этот момент Google — это был 2008 год — занялся активным продвижением своей платформы open social. Я подумал, что в очередной раз мы можем осуществить очередной рывок. На роликах — велосипеда у меня на тот момент еще не было, на велосипеде я уже ездил к венчурным капиталистам — я приехал в Google. «У меня такой проект, вы двигаете open social, вам нужны примеры успешных игр, сейчас мы на Facebook, но хотим двигаться дальше». Я приехал в американский Google. Я узнал контакты человека, который отвечал за это направление в Google и написал ему. В Долине с этим очень просто — если тебя интересует какой-то человек из большой или маленькой компании, то очень просто найти рекомендации к нему. Просто спрашиваешь у ребят и найдется хотя бы один, который знает кого-то, например, из Google. Тут же получаешь контакты, звонишь человеку и назначаешь встречу. Никаких костюмов, договоренностей и так далее. Через час уже встречаешься с нужным человеком в джинсах и футболке. Google предложил перевести «Мафию» на 4 языка, так как open social продвигался в ряде стран. И Google сами произвели этот перевод, мы вышли на эти социальные сети, хотя не сказать, что получили какой-то глобальный результат.
Я приведу один такой пример, образ. Когда мы последний раз общались с моим другом — очень известный стартап в Кремниевой долине, InvisibleCRM, Влад Воскресенский, — когда я у него спросили: «Что ты можешь сказать про Кремниевую долину?». Он сказал: «У меня была ситуация, через неделю когда я приехал, меня приглашают на тусовку...». Вся долина состоит из тусовок, интерпринеров, людей, которые что-то делают, они все общаются между собой. Он приходит на эту тусовку, там был американец, который спросил у него: «Влад, вы откуда?». «Я из Киева». «Я не понял, вы откуда? Вы где живете, здесь где живете?». «Я живу в Саннивейл». То есть никого не интересует где ты жил до этого, где ты был до этого. Если ты прожил здесь 1-2 дня, если пришел в эту тусовку интерпринеровскую, если ты там оказался, ты уже местный. Там все люди, которые приехали, и это самое главное. В отличие от Европы, Азии и так далее, где ты все равно являешься чужим
[М. Спиридонов]: То есть там нет местных, там все понаехавшие?
[А. Костарев]: Когда я попал в инкубатор, технопарк, зашел, там висело порядка 45 флагов. Российского не было, не было ни одной российской компании. Самый известный бизнес-центр. Соответственно, мы были первой российской компанией там. Там вообще не было до нас ни одной российской фирмы, хотя со всех остальных стран мира были.
[М. Спиридонов]: Флаг повесили российский?
[А. Костарев]: Да!
[М. Спиридонов]: Вы купили, боюсь соврать, «Счастливого фермера» у китайской компании за сумму около 100 тысяч долларов. Верно?
[А. Костарев]: Абсолютно неверно. Если быть честным, мы не покупали продукты и не покупаем до сих пор. Единственная схема, по которой мы работаем — разделение прибыли. Мы предлагаем зарабатывать деньги американской компании или российской, или азиатской. Мы вам дадим пользователей, мы вам расскажем, как эти деньги заработать, поможем выйти на другие рынки. Договариваемся без денег. И будем договариваться без денег.
Рунетология 52: совладелец «Опытного Креативного Бюро» (разработчик Kremlin.ru) Артем Геллер
[М. Спиридонов]:В процессе создания сайта как-то участвовал сам господин Медведев? Какие-то эскизы просматривал, давал какие-то комментарии?
[А. Геллер]: На знаковых этапах процесса работы, безусловно. Ну, я таких этапов могу выделить, как минимум, три — это концепция и описания портала, принятие дизайна и финализация процесса, проекта. Президент одобрил то, что получилось в итоге, и сайт запустился с этого момента.
[М. Спиридонов]: Каким образом ты формулировал для себя, и вы формировали в команде с господами из Кремля задачи сайта? Он для чего?
[А. Геллер]: Для людей, в первую очередь. Он не выполняет никаких других функций.
[М. Спиридонов]: Ну, людям нужны хлеб, зрелища, развлечения какие-нибудь. «Для людей» — это очень общий ответ.
[А. Геллер]: Объективно раскрывать полный спектр информации. Насыщенность всеми возможными технологическими удобными доступными вещами. Мы думали очень много о доступности, очень много думали о социализации и это нашло применение в некоторых аспектах сайта. Глобально задача проекта не формировалась никакая. Нет такого абзаца, который пафосными словами говорил о чем-то, что должен нести идеологически проект. Он должен быть демократичным, удобным и доступным, и социальным. Это самые важные вещи.
[М. Спиридонов]: Как ты говорил, кто-то из координаторов или, может быть, сам господин Медведев о том, что он хочет видеть? Ведь заходят на сайт и видят его как бы альтер-эго виртуальное?
[А. Геллер]: Мы предлагали и с нашими решениями либо соглашались, либо отвергали их. Предлагали сами, что очень редко, кстати, в клиентской части работы. Высказывали интересные вещи.
[М. Спиридонов]: Можно сказать, что этот сайт выполняет задачу представить каждый момент времени, местоположение, деятельность и вообще жизнь Президента России? Или нет?
[А. Геллер]: Да, но там разнесены по разным частям портала эти вопросы. Собственно, та часть, которую делала конкретно «Опытное Креативное Бюро» — то, что вы заходите по ссылке kremlin.ru.
[М. Спиридонов]: А почему сайт Президента России довольно безличный, как мне кажется? Ни фотографий в шапке, ни каких-то таких элементов, относящихся непосредственно к господину Медведеву, только слова «Президент России», герб, точка.
[А. Геллер]: Это не сайт Президента Россия Дмитрия Анатольевича Медведева, а сайт Президента России. Хотелось бы это подчеркнуть. Имеется в виду такой факт, что преемник будет пользоваться этим же ресурсом. Поэтому и нет фотографии Президента в шапке. К тому же, если говорить о дизайне, мы старались соответствовать тем современным доступным интерфейсным тенденциям, которые уже сложились в стране интерфейсов. Это операционные системы, это определенный софт, мы не хотели, чтобы пользователь отвлекался на красивые картинки, а приходил на сайт работать, читать. Или, в случае с журналистами, работать.
[М. Спиридонов]: А сейчас кто выступает в качестве контент-менеджеров — вы или люди из Кремля?
[А. Геллер]: Безусловно, пресс-служба Президента. К контенту сайта мы не имеем никакого отношения. Мы занимаемся тем, что развиваем ресурс технически, наполняем функционалом, предлагаем какие-то идеи. Если они находят понимание, мы их реализуем.
[М. Спиридонов]: А почему, кстати, возвращаясь к началу реализации, были выбраны такие сроки, 4 месяца? Откуда такая спешка?
[А. Геллер]: Наверное, как все в нашей стране, долго все рождалось и быстро делается. Нам неважно, какие были сроки, у нас была задача сделать за 4 месяца и мы ее реализовали. Мы головами понимали, что это теоритически реально, мы довольно жестко строили процесс работы и с задачей мы справились.
Рунетология 53: генеральный директор Look At Me Алексей Аметов
[А. Аметов]: Сначала Look At Me существовал как стрит-фэшн-блог. И достаточно успешно в этом направлении развивался, был лидирующим стриn-фэшн-блогом в России на тот момент. И в какой-то момент Васе Эсманову пришла в голову идея, что на базе блога можно построить социальное медиа. То есть дать людям возможность писать какие-то посты и плюс сделать какую-то небольшую социальную сеть для этой тусовки людей, которая сложилась вокруг данного блога. Как раз в этот момент он обратился ко мне, мы встретились, обсудили возможности что с этим можно сделать и потом еще нашли третьего соучредителя, Екатерину Базилевскую. Она тогда работала генеральным директором агентства «Кислород» при группе агентств Leo Burnett. И мы ей тоже предложили с нами вместе начать это делать, у нее был большой опыт по рекламе по спецпроектам, по стратегическим планам различным для клиентов. Соответственно, она сама могла для нас делать стратегическое планирование.
[М. Спиридонов]: Вскладчину вложили деньги?
[А. Аметов]: Собрались все вместе и поняли, что нам еще нужно найти команду дизайнеров и разработчиков. Пришли в студию Nimbler, которой владели Антон Гладкобородов и Кирилл Тен. Мы предложили им за долю в проекте за «нарисовать и спрограммировать». Потом скинулись по 5 тысяч евро на зарплату первых сотрудников и какое-то оборудование, и начали делать.
[М. Спиридонов]: Ты сказал, что через 3 недели продали первое рекламное место и через несколько месяцев, я знаю, вышли на окупаемость.
[А. Аметов]: Да, но вышли на окупаемость, при учете того, что мы работали бесплатно. У нас были какие-то другие работы, на которых мы зарабатывали деньги. Все, что зарабатывал Look At Me мы тратили на зарплату сотрудников и оборудование.
[М. Спиридонов]: И сейчас как у вас дела?
[А. Аметов]: Сейчас проект в небольшом плюсе, потому что мы продолжаем активно инвестировать. Развиваем радио, развиваем магазин, какие-то новые редакционные проекты — такие, как Village — запускаем. Соответственно, все, что мы зарабатываем мы стараемся тратить.
[М. Спиридонов]: Внешних инвестиций не было вообще?
[А. Аметов]: Ни разу. Был кредит, когда начался кризис, и нас достаточно серьезно прижало. И взяли в кредит 100 тысяч долларов под адский процент — 30% годовых. В прошлом декабре отдали полностью и деньги, и проценты.
[М. Спиридонов]: Это сильное решение. Есть даже такой прием у управляющей компании, когда речь идет об инвестировании в проект, который не очень очевиден, то предлагаются какие-то такие схемы: «Дадим денег, но в кредит под какие-то обязательства». Большинство людей ломаются именно на этом, я наблюдал такое не раз. Стоит уверенный с блещущими глазами идеолог проект, который говорит, что все будет классно и нужны деньги — хорошо, мы дадим, но дадим в кредит. Оформим именно как кредит с возможностью конвертации в инвестиции, если все будет хорошо. Если не хорошо, то будете просто отдавать, вы же верите в проект? На этом многие ломаются.
[А. Аметов]: Достойная схема, на самом деле. Кредит очень здорово дисциплинирует. Есть 2 вещи, которые дисциплинируют — люди, которые работают и которым надо платить зарплату, и кредит, который надо отдавать.
[А. Аметов]: Тут история в том, что деньги из безвоздушного пространства не появляются, они приходят откуда-то с какой-то целью. Есть инвестор, который хочет либо получить свои деньги назад преумноженными, либо — что еще хуже — хочет получить какой-то медиавес. Тогда он будет очень серьезно влиять на редакционную политику. И на все, что ты будешь делать. То есть, соответственно, если бы у нас было бы много денег, у нас был бы один из этих двух типов инвесторов, все равно не было бы какой-то спокойной жизни. Я не говорю про случаи, когда люди делают какие-то вещи — типа, «Топфотоп», — про которые все знают, когда задача только потратить деньги комфортным для себя образом с целью самоутвердиться и заработать себе на машину и квартиру.
[М. Спиридонов]: Такая мысль пришла в голову, пока мы обсуждаем бизнес-составляющие вместе с творческими. Как ты думаешь, то движение вокруг вашего сайта или рядом с ним, движение хипстеров, молодых людей с динамичным мышлением, многие это называют, со своим взглядом на вещи, любопытных молодых людей. Есть ли в этом движении какой-то позитивный сдвиг в сознании молодежи? Как известно, многие люди старшего поколения называют молодежь — 16-25-летних — потерянными, будто интересуют ее лишь игры, потребление. Есть еще вариант в книжке «Бизнес в стиле фанк»: «Все, что нужно — это секс и шоппинг». То, что ты говоришь — точка зрения человека ответственного, который понимает цену деньгам, своему слову, готовый взять ответственность на себя, за какие-то серьезные поступки, за деньги те же самые. Является ли это твоим, вашим подходом к жизни? Или это подход к той группе молодежи, к хипстерам? Я с ними незнаком, хотя я чуть старше — мне 33, для меня это уже другое поколение. Вы такие все или ты с Василием и ваша команда отличаетесь?
[А. Аметов]: Вообще молодежь было принято ругать во все годы, всегда говорили, что молодежь уже пошла плохая, непонятно куда катится мир. Это было при Пушкине, это было в СССР, теперь в России то же самое. Но я могу сказать, что у нас средний возраст команды — 24 года, и все ребята, которые работают у нас, в возрасте от 18 до 30 лет, все очень талантливые, умные, ответственные люди, у которых очень много разных интересов. Они делают очень крутые вещи. И их друзья тоже очень, в основной своей массе, интересные, хорошие ребята, которые часто приходят к нам в офис. Все, с кем я общаюсь, не вызывают у меня мысль, что это потерянное поколение. Хотя, на самом деле, детство большинства этих людей проходило в 90-е годы, когда никто ими не занимался, но, с другой стороны, поэтому, возможно, и меньше промывали мозги. Они больше думали сами.
[М. Спиридонов]: Возможно. Социальная составляющая вашего проекта насколько важна? Вы — социальная сеть? Как вы себя позиционируете?
[А. Аметов]: Мы, скорее, социальное медиа, не социальная сеть, в полном смысле этого слова. У нас социальные связи внутри профайлов не главенствуют, у нас доминирует медийный контент. Во вторую очередь, сервис событий. Но при этом все «провязано» социалкой, люди могут общаться, обсуждать что-то, добавлять друг друга в друзья. Смотреть кто на какое событие идет.
[М. Спиридонов]: То есть вы превосходите по степени социальной активности «Хабрахабр»? Наиболее активный в этом смысле проект?
[А. Аметов]: Думаю, что да. Потому что на «Хабрахабр» люди не ходят вместе на какие-то события, не обмениваются фотографиями, не знакомятся друг с другом как-то активно…
[М. Спиридонов]: У вас очень сильный интерфейс наружу, в оффлайн?
[А. Аметов]: Мы очень жестко завязаны на оффлайн. Это наше очень серьезное отличие от большинства других проектов
[М. Спиридонов]: Неужели неинтересно встать в обойму проектов мировых брендов, те же самые GQ, те же «Гламур» и так далее? Мне кажется, что там вы бы смотрелись очень органически.
[А. Аметов]: Я же с самого начал рассказывать, что нам никогда не нужен был инвестор и сытая жизнь, поэтому мы серьезно относимся к вопросу зарабатывания денег, к независимости своей. Пока мы не видели ни одного инвестора, ни одного человека, который приходил бы к нам с каким-то предложением, который бы нам нравился, с которым мы бы хотели работать. Все были российские компании. Может быть, через какое-то время здесь или на Западе нам будет интересно работать вместе и как-то развивать проект. В данный момент мы не продаем сайт
Рунетология 54: основатель и главный редактор «Частного Корреспондента» Иван Засурский
[И. Засурский]:… а на самом деле я пришел, там очень смешно было, я пришел, встречаюсь с ними, они говорят «Чего ты хочешь?», я говорю «Мне нужна позиция в компании, я хочу быть заместителем генерального директора по PR», они «OK». Вот, я говорю, хочу столько-то денег, ну и, кстати, мало назвал, они сразу согласились.
[М. Спиридонов]: Мало — это сколько?
[И. Засурский]: То ли две, то ли четыре попросил тысячи долларов в месяц. Ну, я говорю, мне нужна была эта работа, я был пиарщик крутой, но я не был интернетчик, так, по-честному, я не особо врубался вообще что тут происходит. Но я из Америки привез ощущение, что нужно именно этим заниматься, а все остальное как бы вторично, нужно разбираться с этим, а потом из этого будет какое-то будущее дальше. И поэтому я не особо торговался, я потом дико жалел, что так продешевил, и в конце концов этот же Лопатинский в итоге оставил меня без денег, когда мы «разводились» с Рамблером. Но на самом деле он сделал это не по злу, и ничего личного не имел ввиду, просто им нужно было меня спрятать от этих акционеров несчастных из «Проф-медиа», которые покупали Рамблер, потому что если бы они просто со мной общались, они бы все по-другому делали.
[М. Спиридонов]: Ага, а как бы они делали?
[И. Засурский]: Ну, во-первых, они бы наверное не покупали, я был пиарщиком, который делал реанимацию находящейся в коме компании, которую с помощью искусственных почек, искусственных легких, искусственного чего-то как бы надували, значит, типа лягушку. Но в принципе я не обижаюсь, потому что, когда делаешь такую работу и в итоге кто-то страдает, как пострадал «ПрофМедиа», они конечно по своей глупости сделали, потому что они даже не встретились со мной, хотя я был там на виду, не спросили вообще ничего, что там происходит, а разговаривали с людьми, которые хотели продать им эту какашку. А он в то время еще не был какашкой, просто приоритет акционеров был очень четкий — заработать, у них было мало денег мне, они продали здание на Автозаводской и на 10 миллионов долларов, что они смогли сделать — они сделали. Поэтому они наняли в качестве «чучелка» Иру Гофман, которая просто ничего не знала про этот бизнес вообще и могла говорить с такой же наивностью, как я, когда меня наняли, про все, что нужно говорить акционерам и будущим покупателям.
[М. Спиридонов]: А вот это интересно, ты когда все понял тогда?
[И. Засурский]: Я сразу почти все понял, я пришел когда работать в первый день, выхожу в офис, а там люди с грустными глазами пакуют вещи, выяснилось, что в тот момент, когда наняли меня, уволили всю команду Ашманова, 30 человек. И я реально прихожу в Рамблер, который был в научном парке, а там все пакуют чемоданы. Там все было сразу понятно. И было понятно, что там целый год была команда, которая целый год врала про цифры, целый год люди говорили, что доходность на самом деле такая-то, ну доходности тогда не было, простите, аудитория у нас такая-то, Яндекс врет, что они нас обгоняют. Короче это ужасная история, компания, которая сама себе врет, которая переходит от одного клана к другому, какая-то была «гражданская война» внутри этого Рамблера. И я при этом еще ни во что не врубался, и мне потребовалось года полтора, чтоб разобраться, а потом я начал управлять процессом, то есть я запустил Rambler Vision, запустил мобильную версию, еще много чего сделал, но если честно, то у меня не очень получилось, объективно если говорить. Смысл такой, на самом деле акционеры заинтересованы в стабильности, их не очень волновало то, что там возникнет или не возникнет какой-то локальный успех, им главное, чтобы компания осталась «одним куском», чтоб ее можно было продать. Поэтому это очень полезный для меня опыт был, потому что я страшно злился, там такая странная история, была такая девушка, Таня Желонкина. Которая из mail.ru к нам пришла, которая как бы перехватила управление, стала исполнительным директором, но она была, что называется, нелояльна, то есть она все время «смотрела на дверь», и ей все время казалось, что ее вот-вот «кинут». Моя задача была постоянно ее успокаивать, пытаться сделать так, чтобы ее борьба за власть не привела к развалу тех проектов, которые я начал. Там был еще Олег Бунин, такой персонаж, он тоже сейчас довольно заметный, который был руководителем технической службы, я помог ему вырасти в этой должности и вместе мы делали фото, видео, и все остальное. Я не могу сказать, что мы все делали идеально, но просто Рамблер это жесть, то есть еще в тот момент уже ничего почти невозможно было сделать и при этом была очень кривая система управления, когда над всем сидит акционер, который не хочет, чтобы что-то трогали, потому, что это будет плохо выглядеть и непонятно, получится тогда продать его или нет, который только и ждет, когда будет хороший момент, чтобы его продать, и при этом понятно, что ситуация все хуже и хуже становится.
[М. Спиридонов]: Тебя послушать, там был прямо какой-то кошмар, гражданская война и разруха.
[И. Засурский]: Ну, это была моя жизнь, это был мой кошмар, люди, которые меня знают, они знают чего мне это стоило.
[М. Спиридонов]: А скажи, там как-то менялась ситуация? Они до сих пор вполне себе, то есть Рамблер вполне подает признаки жизни, пускай и не выглядит идеально.
[И. Засурский]: Ну… Номер какой Рамблер? Где он? Что это такое? Чем занимается эта компания? На чем они специализируются?
[М. Спиридонов]: Ну Рамблер это некий медийный портал с поиском собственным, не самым лучшим, да, конечно, но аудитория старая за него еще держится.
[И. Засурский]: Ну, я не хочу ничего плохого говорить про Рамблер, знаешь, я считаю что Рамблер, вообще, это высшая сущность, это бестелесное всеведущее некое существо, могущественное, которому я служил много лет, и не хочу предавать его даже сейчас, но я могу сказать, что дела этой корпорации они развивались от плохого к худшему, от худшего к катастрофе. Катастрофа настала сейчас, с одной стороны это популярный веб-сайт, но с другой стороны, там нет ничего уникального и даже Топ 100 теперь пользоваться невозможно, после того, как они его переделали. Знаешь, когда менеджмент меняется в компании все время, все время все надеются, что менеджмент подтянет компанию к какому-то своему уровню. В действительности, обычно когда в интернет приходит не специалисты, по крайней мере в Рамблере так было, что они все время компанию опускают до своего уровня понимания, то есть, чем меньше люди врубаются в то, что происходит, они всегда свежие, они всегда при власти, потому что акционеры берут их как свежих таких, больших, вкладывают в них свои надежды. И Рамблер эта такая компания, которая была уничтожена таким странным «симбиозом», когда огромная роль поддержания компании на плаву была у технических специалистов, которые просто там отверткой, чтоб не рассыпался на ходу, соответственно они были не за какое-то быстрое развитие, их главный приоритет был — чтобы там ничего не упало. С другой стороны были постоянно какие-то новые менеджеры. В какой-то момент у меня была полная власть в компании, но не долго, потому что на полгода уехал главный акционер в Америку, у него были какие-то проблемы, и на бумажке карандашиком мы расписали бюджет какой-то, который я выполнял, по PR, по рекламе, по продуктам. За это время я, что смог, успел сделать, а потом ко мне потерял доверие акционер управляющий и дальше была война в которой я непонятно зачем даже участвовал. Потому что, если бы был повзрослее, то мог бы понять, что люди меня «кинут» в итоге.
Сейчас, в принципе, я очень хорошо отношусь к Турищевой, я считаю, что она умница, но просто сейчас это корыто с разбитыми яйцами, и из него трудно курочку или петушка или вообще что-то извлечь. Но Рамблер это моя боль, это потому, что это у меня в руках умирало, много лет я пытался это спасти, в итоге пошел на конфликт с акционерами, они хотели ленту разогнать в общем-то. То есть у них были свои приоритеты, и я занял какую-то независимую позицию, и как менеджер с независимой позицией остался без своего пол-лимона. Нужно все-таки понимать, что когда тебя нанимают люди, они тебя нанимают, чтобы ты делал конкретную работу. Если ты начинаешь биться за судьбу компании, то на что ты можешь рассчитывать? Только на то, что потом ты сможешь на радио-шоу рассказать какой ты герой.
[М. Спиридонов]: Зависит от степени осознанности тех людей и тех задач, которые они ставят перед проектом.
[И. Засурский]: Ребята заработали полмиллиарда как бы в общей сложности.
[М. Спиридонов]: На сделке по «Рамблеру»?
[И. Засурский]: Ну а чего? Конечно. Сколько он стоил, «Рамблер» этот? Да ничего он не стоил, они как бы сделали из него чучелку, и чучелка выглядела красиво, и они его смогли продать, потому у них было два покупателя, которых они смогли по цене передрать между собой…
[М. Спиридонов]:… понятно. Ситуация на рынке СМИ вообще, онлайн-СМИ, разумеется, как бы ты ее охарактеризовал, она стоит, движется?
[И. Засурский]: Ну, жопа, жопа, в том смысле, что если бы люди реально как бы знали экономику, я думаю, что меньше было бы проектов в интернете новостных, потому что очень тяжелая у всех ситуация, очень неправильная ситуация на интеллектуальном рынке, какие-то монополии рекламные, какой-то в интернете уже возник свой «Видео Интернешнл», который тут же там сдулся. Мне не нравится все это, я не считаю, что эта система работает эффективно, я не считаю, что она работает справедливо, я не считаю, что она обслуживает интересы рекламодателей должным образом
[М. Спиридонов]: А чьи интересы обслуживает, рекламных агентств?
[И. Засурский]: Ну, может быть, рекламных агентств в основном. Отмывателей какого-то трафика. Ну, то есть это все игра в дурака, а я не хочу играть в дурака. Я делаю сделки с реальными людьми, мне потом перед ними стыдно, понимаешь меня?
[М. Спиридонов]: Понимаю, а как было бы правильно тогда, можешь нарисовать картинку идеального состояния рынка?
[И. Засурский]: Идеальное состояние рынка — когда как бы люди получают именно ту аудиторию, которая им нужна. А любая аудитория получает именно тот продукт, который ей нужен. Вот идеальное состояние рынка. Ну, как это тебе объяснить, я не знаю
[М. Спиридонов]: Нет, вроде понимаю, то есть ты считаешь, что перекос сейчас в том, что многие проекты искусственны, с искусственным трафиком, с искусственной аудиторией и таким образом обманывают рекламодателей
[И. Засурский]: Они убивают весь наш бизнес. Эти гандоны убивают весь наш бизнес, потому что из-за них цена держится эта, понимаешь? Им кажется, что они играют в какую-то крутую игру, что они изобрели велосипед. На самом деле они торгуют порнотрафиком. Это отражается, потому что когда ты приходишь в Нокию или куда-то там, называешь свои цены, они говорят: «У этих же столько-то, почему у вас столько?». Потому что эти люди на самом деле продают fishki.net, но в другой оболочке, понимаешь? Поэтому я не думаю, что эта ситуация вечная, потому что бесконечно рекламодателей обманывать не получится, наверное, но вот пока что эта рекламная мафия она в силе, она действует, но я думаю, что мы с «Часкором» доберемся и до них. Понимаешь, мы идем к вам. Так что мы расскажем правду.
[М. Спиридонов]: То есть в таком контексте получается, «Часкор» выступит санитаром леса.
[И. Засурский]: Ну, ты видел же был же рейтинг как бы, топ качественных СМИ. Мы вошли в десятку. И в этом топе качественных СМИ, который возглавила лента, там, конечно, были разные издания, но там не было «РИА новостей», знаешь, а что им там делать?
Послушать предыдущие выпуски и подписаться на RSS подкаста 