Оказывается, в Кыргызстане, который в 11 веке стоял аккурат посередине Великого шёлкового пути, спустя тысячу лет появились проектировщики цифровых схем на уровне регистровых передач. Во время семинара «Модели бизнеса и основы технологий микроэлектроники для Центральной Азии» мы встретились с инженерами Азаматом Бексадаевым и Бахтияром Кукановым, которые принимали участие в разработке двух блоков на верилоге для международного проекта Parallella. Этот проект был инициирован американской компанией Adapteva, которая сейчас превратилась в Zero ASIC.

Основой технологии Adapteva была решетка из большого количества процессорных ядер внутри одной микросхемы. Ядра имели собственную архитектуру под названием Epiphany и были оптимизированы под энергоэффективные вычисления с плавающей точкой. По микроархитектуре каждое ядро было суперскаляром с внеочередными выполнением инструкций (out-of-order – OoO).

В модном и молодежном учебнике электроники от Харрисов есть пример простого конечного автомата - "улыбащейся улитки". Я решил наглядно показать, как можно в домашних условиях реализовать улитку на трех технологиях:

1. Микросхемы малой степени интеграции CMOS 4000. Первая массовая КМОП-серия, выпущенная в 1968 году. 20 микрон то бишь 20 тысяч нанометров. На таких микросхемах учились электронике бумеры, то бишь люди, родившиеся во время бэби-бума 1950-х годов и вошедшие в технологию в начале 1970-х. В том числе Стив Джобс и Стив Возняк.

2. Микросхемы программируемой логики Altera Cyclone IV, ныне Intel FPGA Cyclone IV. 2009 год, 60 нанометров. Интеловская микросхема, в которой вообще нет никакого процессора, только набор логических ячеек, между которыми можно программировать соединения. Удобна как тренажер для будущих проектировщиков микропроцессоров, так как для построения в схемы внутри FPGA не нужно делать заказ на фабрике.

3. ASIC-технологии фабрики Skywater - лидера американского импортозамещения. 2019 год, 130 нанометров. На своем вебсайте компания пишет что они единственная в США контрактная фабрика микросхем, у которой нет инвесторов-иностранцев: "SkyWater is the only US-investor owned pure-play semiconductor and technology foundry". Поэтому в них инвестировал 170 миллионов долларов Пентагон.

На работе у меня есть доступ и к технологии 3 нанометра, но показать ее вам на Хабре не могу, поэтому прошу вас поверить мне на слово, что и на 3 нанометра "улыбающаяся улитка" работает. Кстати, все это будет на семинаре в Бишкеке на следущей неделе.

Как показывает пример Южной Кореи и Тайваня, для небольшой страны очень выгодно интегрироваться в международную экосистему проектирования и производства микроэлектронных чипов. Каким же образом может интегрироваться страна, у которой есть опыт разработки программного обеспечения, но нет сообщества разработчиков микросхем? Она может создать группу по аутсорсу так называемой функциональной верификации. Эта группа технологий очень востребована и имеет реалистичный порог входа. Японская компания Seiko Epson создала такую группу на Филиппинах, корейская компания SK Hynix купила такую компанию в Беларуси.

В моей жизни было четыре периода, когда я активно принимал участие в интервьировании людей на работу. В 1998 для своего стартапа в области программ для проектирования микросхем, в 2010-11 для MIPS Technologies (компания среднего размера но престижная в свое время в узком кругу процессоростроителей), в 2019 для Wave Computing (хайповый стартап в хардверном AI) и сейчас для Samsung (на позиции дизайнеров графических процессоров телефонов). Я не собирался писать длинный текст, но пока я пью чай, набросаю несколько тезисов, первое, что приходит в голову:

Газета "Коммерсантъ" опубликовала важный материал "Британия морозит «Байкал». Российские процессоры лишаются доступа к технологиям". К сожалению, авторы заметки никогда не видели то, о чем они написали, то бишь semiconductor IP, и не понимают его природы. Зато его видел я. Поэтому я решил написать к их заметке своего рода толкование:

1. Что именно британские компании ARM и Imagination продают российским лицензиатам, таким как Байкал? (Спойлер: не патенты, хотя патенты в картину входят)

2. Чем Apple отличается от Байкала в лицензировании semiconductor IP?

3. Сколько стоят лицензии на ядра и сколько стоит архитектурная лицензия?

4. Как компания-разработчик semiconductor IP может обнаружить, что произведенный кем-то чип использует ее ядро?

5. Были ли прецеденты подобных высоких отношений с китайскими компаниями?

6. Почему в статье упоминается МЦСТ (Эльбрус)? Они же вроде сами спроектировали CPU собственной архитектуры? (Спойлер: а GPU?)

7. Могут ли британские патенты стать проблемой для разработчиков российcких ядер с архитектурой RISC-V?

8. Что логично ожидать от российских полупроводниковых стратегов?

Мы на Школе Синтеза двадцать суббот учили школьников и студентов проектировать процессоры на FPGA. Для выпуска мы решили пригласить крутых топов, и на наше удивление, откликнулись сразу семеро:

1. Александр Редькин, гендир и основатель компании Syntacore, которая разрабатывает будущий флагман российcких процессоров для линуксных ноутбуков - суперскаляр с внеочередным исполнением инструкций, совместимый по системе команд с архитектурой RISC-V.

2. Сергей Сергеевич Шумилин - заместитель директора по науке компании Миландр, российского лидера по разработке микроконтроллеров, пионера лицензирования ядер ARM и надежды российcких пользователей ПЛИС.

3. Николай Суетин - главный микроэлектронщик фонда Сколково, бывший руководитель R&D Интела в России.

4. Сергей Михайлович Абрамов - член-корреспондент РАН, руководитель разработки суперкомпьютера СКИФ и других HPC проектов.

5. Игорь Рубенович Агамирзян - бывший менеджер Микрософта, Российской Венчурной Компании, вице-президент Высшей Школы Экономики и программист.

6. Александр Тормасов - ректор Иннополиса, Chief Scientist компании Parallels, гуру виртуализации, лектор по компьютерной архитектуре.

7. Тимур Палташев - известный специалист по архитектуре компьютерной графики, c 25-летним опытом в Silicon Valley и работой с питерским ИТМО.

UPD: Потом присоединились:

8. Окунев Константин Евгеньевич - Директор по технологическому развитию ГК «Элемент»

9. Максимов Евгений Викторович - Директор по развитию экосистемы и образовательных инициатив Группы компаний YADRO

Вообще мы планировали бОльшую часть времени в субботу разбирать микроархитектурные задачки на верилоге, но раз так, то будем устраивать устраивать сессию на тему "лидеры индустрии и академии расскажут, какие следущие шаги предпринять после решения микроархитектурных задачек, чтобы стать лидерами индустрии и академии". И ответят на вопросы.

Это состоится в субботу 23 апреля в Капсуле №2 Технопарка Сколково в 12:00.

Проектированием простого процессора сейчас никого не удивишь. Любой способный студент может за пару недель написать на верилоге однотактный RISC-V или ARM процессор и синтезировать его для ПЛИС. Процессор будет работать на учебной плате и выполнять простые программы на Си и ассемблере.

Такой процессор можно постепенно усложнять: сделать его конвейерным, добавить кэш и прерывания. Но где находится граница между такими студенческими упражнениями - и взрослыми высокопроизводительными процессорными ядрами, которые стоят в сотовых телефонах и облачных серверах?

На границе между вводным и продвинутым курсом микроархитектуры CPU принято ставить внеочередное выполнение инструкций, именно оно отделяет мальчика от мужа. Эта фича впервые появилась еще в 1960-е годы в суперкомпьютерах CDC 6600 и IBM 360/91, но проникла в персоналки с PentiumPro только в 1996 году и в Apple iPhone в 2012 году.

Именно внеочередное выполнение инструкций - главная козырная карта самого горячего процессорного проекта российской микроэлектроники - двухгигагерцового RISC-V процессора для ноутбуков от компании Ядро / Syntacore. Этот проект был объявлен в прошлом году. Что с ним станет в результате известных событий?

Если вы собираетесь собеседоваться в Apple или Байкал на одну из позиций по проектированию или верификации систем на кристалле (System-on-Chip - SoC), вам совершенно абсолютно точно нужно подготовиться к вопросам по пересечению тактового домена (Clock Domain Crossing- CDC). В SoC типа айфона есть много разных блоков, которые работают на разной тактовой частоте. Чтобы передача данных между ними не глючила, нужно 1) знать почему она может глючить; 2) владеть приемами, которые позволяют избегать этих глюков и 3) четко понимать как используемые приемы влияют на пропускную способность соединения.

Подготовиться к этой секции интервью нужно основательно. Если вы только почитаете про метастабильность в Харрис & Харрис и начнете выкручиваться в стиле ответов Алисы Тепляковой "а, метастабильность ... даа, синхронайзеры ... ммм ... асинхронные FIFO ..." - то тройку на экзамене у жалостливого преподавателя нетопового университета стран бывшего СССР вы может и вытяните, но хорошую работу в коммерческой компании не выиграете.

Как же подготовиться? В Америке по такому вопросу готовят на шестичасом семинаре, который стоит $800 с каждого ученика в классе. Но в России группа энтузиастов подготовила бесплатный семинар, на основе как открытых статей автора американского семинара Клифа Каммингса, так и практикума из МИЭТ и собственных лабораторных занятий.

Сегодня, в субботу 26 февраля, на Сколковской Школе Синтеза Цифровых Схем Михаил Коробков проводит занятие по технологиям функциональной верификации: constrain solvers, cover bins и concurrent assertions. Примеры, которые мы подготовили для школы, вращаются вокруг протокола AXI для систем на кристалле, вопросы про который спрашивают например на интервью в хардверное отделение компании Meta и другие.

На предыдущих занятиях школы мы изучали в основном аспект проектирования на языке описания аппаратуры Verilog. Но как участники уже успели заметить, Verilog — это не только язык для описания и синтеза схем, но и язык программирования для написания тестов. В некоторых компаниях на каждого инженера, который пишет код на верилоге на уровне регистровых передач, приходится два или три инженера, которые пишут код для верификации.

Суть деятельности Verification Engineer заключается в создание фреймворков, которые тестируют хардверные дизайны на прочность, посылая к ним псевдослучайные транзакции и учитывая покрытие интересных сценариев (functional coverage). Базовые элементы этих технологий должен знать и хороший RTL Design Engineer.

Приглашаем присоединяться к трансляции занятия на канале школы в YouTube, в субботу 26 февраля с 12.00 до 15.00:

Silicon Forest в штате Орегон не так известен как Silicon Valley в Калифорнии, но он несомненно входит в топ-5 хайтек-мест в США. Просто факт из Википедии: хотя штаб-квартира Интела остается в Калифорнии, но еще в 1990-х компания начала переносить самую продвинутую разработку микроархитектуры в Орегон. Как очевидец, могу сообщить банальную причину: в начале интернет-бума цены на дома в Долине выросли вдвое, а потом втрое, и агломерация вокруг Портланда стала ближайшим местом бегства из Калифорнии для инженеров, которые хотели купить дом, но не хотели переучиваться на джаву и становиться дотком-миллионерами.

Но "Кремниевым Лесом" окресности Портленда назвали еще до описываемых событий. После второй мировой войны там выросла компания-производитель осциллографов Tektronix, а в начале 1980-х годов - производитель софтвера для проектировщиков микросхем Mentor Graphics (сейчас Siemens EDA). Чуть позже в Лесу возник производитель ПЛИС Lattice, а потом подтянулись японские компании: Fujitsu, Epson, NEC. Наконец, там сделали отделения IBM и HP, и "Кремниевый Лес" состоялся.

Жить в области Портленда хорошо. Полтора часа езды налево - океан. Полтора часа направо - горные лыжи. В самом Портленде - самый большой в мире книжный магазин, вокруг много лесных троп и рыбалки. Одна проблема для юного русского программиста: где искать девушек?

Проанализируем объявление о приеме на работу в Теслу на позицию джуниор-проектировщика процессора для AI автопилота автомобиля (скриншот ниже). Как мы видим, от соискателя требуется понимание микроархитектуры процессора, проектирование на уровне регистровых передач используя язык описания аппаратуры Verilog, а также понимание, как проектирование логики влияет на временные задержки. Иными словами, соискатель должен понимать, как связаны его строки на верилоге с гигагерцами синтезируемого из них процессора. А понимаете ли это вы?

Каждый год мы видим очереди фанатов, которым не терпится первыми прикоснуться к только что выпущенному новому айфону. А хотите узнать, как выглядит смартфон за два года до начала его продаж в магазине? Он в это время уже существует, как набор файлов в компьютерах проектировщиков его системы на кристалле.

Что же видит проектировщик Apple на своем экране? Завесу над этой тайной поможет над приоткрыть знаменитый в узких кругах блоггер Джон Кули (John Cooley), который начал свой вебсайт deepchip.com еще в 1990-е годы. Джон собирает всякие слухи, сливы и мнения тысяч инженеров больших электронных компаний, стартапов и контракторов, которые потом все это с большим интересом читают.

Когда-то в 2015 году, Джон опубликовал заметку "За закрытыми дверями", на основе анонимных емейлов от 36 инженеров. Аккурат в это время Apple переходил на собственные версии CPU и GPU (до этого Apple использовал готовые ядра от ARM и Imagination Technologies). Заметка выглядела так:

"Напишите на доске код на верилоге для FIFO" - это популярный вопрос во время интервью в компании типа Apple и AMD, причем у него есть вариации для всех уровней инженеров, так как существуют десятки типа реализаций FIFO: на D-триггерах, встроенной SRAM памяти или на массиве D-защелок; с одном или двумя тактовыми сигналами; с одним, двумя или N вталкиваниями / выталкиваниями в одном такте; с разделяемой несколькими FIFO общей памятью; с парой указателей для записи/чтения и с хранением элементов в виде связанного списка; FIFO позволяющее undo; FIFO позволяющие потери данных; всякая экзотика типа FIFO шириной ноль итд.

Если человек не в теме или не понял вопроса, он может начать "запускаем GUI от Xilinx, вносим параметры и инстанциируем сгенерированный код". Это вызывает реакцию, как если бы школьная учительница геометрии спросила "найдите гипотенузу" и школьник бы ткнул пальцем в гипотенузу и с улыбкой ответил "вот она!"

В 2015 году скачивания первого русского издания учебника Харрис & Харрис завалили сайт британской компании Imagination Technologies. Книгу стали использовать в МФТИ, ВШЭ МИЭМ, МГУ, МИЭТ, ИТМО и других вузах. С тех пор вышло еще два издания - для ARM и для MIPS, и вот в январе 2022 года выходит новое - для RISC-V и оно уже доступно для предзаказа.

"Цифровая схемотехника и архитектура компьютера: RISC-V" вероятно станет стандартным учебником в российских вузах, как и источником информации для тех, кто хочет попроектировать процессоры на ПЛИС. Ничего лучшего на рынке нет. Паттерсон-Хеннесси не привязан к курсам по языкам описания аппаратуры и не обсуждает тайминг цифровой логики, а Таненбаум устарел.

Кроме этого, архитектура RISC-V становится билетом в будущее для российских процессорных компаний - Ядро купило Syntacore, Байкал Электроникс инвестировал в CloudBear, Миландр выпустил микроконтроллер с архитектурой RISC-V.

Если же вы не хотите работать в российских компаниях, а хотите пройти интервью на проектировщика чипа в Apple, Intel, NVidia, то и в таком случае учебник Харрисов - это самый эффективный способ начать этот путь.

Что общего между популярным у хоббистов компьютером Синклер ZX Spectrum и космической станцией Juno, которая сейчас вращается вокруг Юпитера? И на одном, и на другом стоит процессор с архитектурой Zilog. На Синклере просто Z80, а на Juno - радиационно стойкий Y180-S. Y180-S спроектировал Монте Далримпл (Monte J. Dalrymple), выпускник Беркли, который проработал 16 лет в Zilog, после чего сделал собственный бизнес, компанию под названием Systemide.

Мы связались с Монте и он согласился выступить перед российскими слушателями, рассказать о всяких занятных ситуациях при проектировании процессоров.

ПЛИС и Verilog - естественная платформа для обучения будущего проектировщика процессоров, так же как Си и микроконтроллеры - естественная платформа для обучения будущего программиста встроенных систем.

И один, и другой путь начинается с мигания огоньками на недорогой плате, но дальше пути расходятся. Встроенный программист смотрит в сторону самоуправляющихся авто, с задачами на RTOS и распознаванием ситуации с помощью AI в GPU. Проектировщик микросхем на уровне регистровых передач смотрит в сторону групп, разрабатывающих CPU, GPU, NPU и сетевые чипы, но какие упражнения он может делать между миганием огоньками и трудоустройством в Интел?

В чем главное отличие между FPGA-хоббистом, ностальгирующим по КР580ИК80 на пенсии - и начинающим микроархитектором, ориентированным на будущее трудоустройство в передовую процессорную компанию или сфинансированный венчурными капиталистами стартап?

Три слова: понимание концепции конвейера. Молодым профессионалом, не старым хоббистом.

Это наглядно видно, если вы погуглите тексты про FPGA для начинающих. Если текст пишет программист, которому захотелось потрогать FPGA чисто для разнообразия, он как правило до конвейера не доходит. Помигает лампочками, поговорит про конечные автоматы и может начнет встраивать какую-нибудь FPGA-реализацию старого 8-битного процессора.

(Некоторые из таких людей даже пишут книги - вот некий Роберт Дунне реализовал процессор конечным автоматом с состояниями fetch/decode/execute, но до конвейера не дожал)

Все это происходит потому, что понимание работы конвейера как правило требует некоего мозгового усилия, типа толчка штанги. И если мозг уже поставлен десятилетиями программирования на Си и ассемблере, он упирается, потому что это ему контринтуитивно.

Но это надо преодолеть, поскольку если вы прийдете интервьироваться в какой-нибудь AMD на позицию юного проектировщика, вас будут спрашивать не как помигать лампочками и засунуть Радио РК-86 в Xilinx, а как стоя перед интервьирующим написать на доске на языке описания аппаратуры Verilog - конвейерную реализацию какого-нибудь умножения со сложением. Или сделать это на компьютере отрезанном от интернета, так что вы даже не cможете нагуглить решение - вот садисты, а?

Именно этому вопросу будет посвящено следующее занятие Сколковской Школы Синтеза Цифровых Схем.

Однажды я решил ответить на сообщения в LinkedIn от рекрутерши безосовской компании Blue Origin, которая занимается разработкой и запуском космических аппаратов. Затем я прошел два раунда интервью: скрининг и 6-часовой марафон с дюжиной инженеров и менеджеров. Я не могу рассказать вопросы или описать диалоги с интервьирующими, потому что я подписал бумагу что не буду этого делать, но покажу пару вещей, о которых зашла речь еще до подписания бумаги, а также дам совет тем, кто хочет это повторить (совет кстати может быть применим не только при устройстве к Безосу, но и к Маску или Рогозину).

Одновременно с Blue Origin я интервьировался в другую компанию, интервью в которую по времени было такое же - час скрининга с инжиниринг-менеджером и шесть часов детальное интервью - но содержание было соовсем другое. Вообще обычно в электронных компаниях такое интервью - это просто марафон задачек на микроархитектуру (всякие извращенные FIFO, арбитры, кэши, кредитные счетчики), каверзные вопросы про тайминг (доходит до time stealing/time borrowing), пересечение тактовых доменов, дюжина способов оптимизации динамического энергопотребления при проектирования на уровне регистровых передач итд.

Но в компании Безоса все было по другому. Сначала нужно было написать эссе на тему "Что я думаю о космических кораблях бороздящих просторы Вселенной". Я написал следующее:

Сегодня взял в руки книжку Эндрю Таненбаума "Архитектура компьютера" (последнее издание на русском языке вышло в 2018 году). Я ее пролистывал лет 10 назад, но сегодня решил пролистать снова, чтобы быть абсолютно уверенным в том что я напишу ниже. А именно: это книжка была вредна для образования. Она плодила не инженеров-проектировщиков, а потенциальных игроков для телевикторины "Что-Где-Когда?" и спорщиков-всезнаек на форумах интернета, которые могли рассуждать часами о микрокоде и джава-процессорах, нагибая собеседников своей эрудицией про очереди микроопераций (стр 291 4-го издания 2003-го года) и защелках в трактах данных (стр. 286), но при этом ничего не могли сделать своими руками.

В субботу 13 ноября с 12.00 по Москве пройдет следующая сессия Сколковской школы синтеза цифровых схем, в режиме онлайн. По плану на ней должны были быть упражнения на FPGA плате с последовательностной логикой. Однако мы решили изменить план и переставить на эту дату занятие по архитектуре RISC-V. Это занятие было изначально запланировано 11 декабря. Занятие по последовательностной логике будет передвинуто на 20 ноября. Почему мы решили так сделать - см. обьяснение через три абзаца.

Занятие по RISC-V проведет проектировщик российского микропроцессорного ядра Никита Поляков из компании Syntacore. В Syntacore Никита перешел из компании МЦСТ где он проектировал процессор Эльбрус. 

Занятие будет состоять из лекции с одновременными упражнениями на симуляторе RARS. RARS моделирует процессор на уровне архитектуры (системы команд, видимых программисту), в отличие от симулятора Icarus Verilog, который мы обсуждали в предыдущей заметке и который моделирует на уровне регистровых передач / микроархитектуры (внутреннего устройства схемы процессора). Разработчику процессора нужно уметь пользоваться симуляторами обеих типов.

У RARS есть три кнопки - запустить, ассемблировать и выполнить шаг. В конце занятия вы будете уметь программировать на ассемблере, даже если раньше этого никогда не делали. В этой заметке мы расскажем, как установить симулятор и запустить простую программу на ассемблере. Потом в следующей заметке я напишу, что такого особенного есть в архитектуре RISC-V и почему мы выбрали для семинара именно ее, а не ARM, x86/64, MIPS, AVR, SPARC,  Эльбрус, Z80, 6502, PDP-11 или еще что-нибудь другое.