Артем Малышев arttom

Хотелось бы сидеть и думать только о работе и отдыхе — но ведь хрен дадут. Кругом черте что. Одни сумасшедшие запрещают слова и заставляют переписывать проекты, чтобы код никого не обидел. Другие сумасшедшие просто выдумывают обвинения и сажают народ по тюрьмам.  

Мы бомбанули и решили позвать в подкаст не разраба — а политика и как следует обо всем этом поговорить. Выбрали Михаила Светова, главного либертарианца России, потому что хочется чтобы люди почаще себе повторяли — “никто, блин, никому ничего не должен”.

Ниже монологи Михаила про резонансные и больные для ИТ вопросы.

Космос — классическая детская мечта. Это потом детишки узнают, каково работать под начальством воинствующих стариканов, за 20 тысяч рублей, с запретом на выезд и под грифом секретности. Но мечта есть мечта, и глядя в черную пустоту сердце все равно переполняется романтикой.

Популяризаторы космоса, которых мы так любим здесь читать, тоже сталкиваются с интересной дилеммой. С одной стороны надо говорить о красоте, неизведанности и тяге. С другой — о политических дрязгах и том, кто куда скатился.

Мы позвали обсудить все это на подкасте Виталия Егорова Zelenyikot. Ниже — его монологи обо всем, что связано с современным космосом.

Я абсолютный домосед, социофоб и ненавистник компанейских вечеринок. Тот же я сейчас бы бросил все и ворвался в самую огромную шумную толпу, какую бы смог найти. Ценить вещи по-настоящему начинаешь, только когда их лишаешься. Странный год, очень странный.

Ковид заставил нас играть в живое общение, и даже то, что мы последние 20 лет пытались переизобрести социальные связи с помощью сети, кажется, не сработало до конца. В переписке чего-то не хватает, видеосвязь быстро утомляет, от ленты друзей с котами уже тошно.

Но весной этого года завирусилась необычная штука — SpatialChat. Это виртуальное пространство, куда десятки людей заходят по видеосвязи, и могут буквально перемещаться внутри, как хотят. Подходить к одним людям, к другим, скапливаться в компашки, смотреть вместе видосы — как по-настоящему. Пространство можно условно разметить на столы, танцполы, барные стойки, туалеты, курилки — что угодно. Кажется ни в одной виртуальной вечеринке еще не было столько триггеров, которые вызывают ощущение общения в офлайне. 

Алмас Абулхаиров, один из создателей сервиса, рассказал мне, как он появился, почему стал популярен, и куда будет двигаться, когда пандемия пройдет.

Конференций в ИТ много, их формат привычен и вечен — купил билет, послушал лекции, потусил на вечеринке, зарядился всем хорошим, полетел домой. Для тебя все организовали, ты получил, что нужно. А вот конференция, где цена за вход — участие в организации и личный вклад — довольно нестандартный подход в привычных координатах.

По такому принципу больше 10 лет развивается ProductСamp. Продакт-менеджеры стали ее проводить, когда еще нигде в России не было должности продакт-менеджера. Парой сотен человек предлагали темы и голосовали за доклады, всем сообществом искали спонсоров и площадки и сами себе были спикерами. 

Все это существовало кулуарно и уютно, среди своих. Но 2020 год — странная штука, которая все переворачивает с ног на голову. Пандемия придушила офлайн, и люди ищут способы делать привычные вещи виртуально. 

Один из создателей ProductСamp Михаил Карпов рассказал, как все начиналось десять лет назад, и во что трансформируется в эти странные-странные времена.

Полтора года назад я писал статью про сообщество F# разработчиков. Мне казалось странным, что люди, у которых есть столько возможностей для карьерного развития, бросают гигантские силы на изучение странного не особо кому нужного языка. 

Но внутри я встретил самое дружелюбное и живое сообщество разработчиков из всех, с кем общался. Пацаны приводили много логичных доводов почему они выбрали F#, но у меня все равно осталось впечатление, что они выбирают не умом, а сердцем. Очень необычная фигня для такой прагматичной индустрии.

Спустя полтора года после статьи я позвал Романа Мельникова на подкаст и обсудил, как все обстоит сейчас.

Андрей Бреслав почти не говорит про Kotlin в последнее время. Два раза я звал его на интервью, и оба раза он просил не обсуждать технические вопросы.

С одной стороны — мне досадно. Я понимаю, что их задавали все остальные — но я же не задавал. Я, наверное, последний чисто гуманитарный журналист в России, которому хочется рассказывать людям об инженерной стороне индустрии, а не только о поднятых миллионах успешных бизнесменов; и который не будет задавать вот это жалкое “ну объясни моим слушателям на пальцах, как это работает, чтобы они поняли”.

С другой стороны — характеры людей понятны и интересны лично мне больше, чем технологии, и я рад, когда крутой разработчик, готов рассказывать о себе, как о человеке, а не рабочей единице.

Первое интервью я взял у Бреслава год назад, но так его и не выпустил. На второе позвали в подкаст вместе с fillpackart. Он порефлексировал об успехах и ошибках в Kotlin, поборолся с нашими стереотипами о полиамории, выслушал жалобы на жизнь и приложил мощной лекцией с оправданием динамической типизации.

Павел Новиков до 30 лет жил в Новосибирске и работал удаленно, собирая на Upwork заказы со всего мира. Один заказчик остался надолго — Паша строил для него систему почти с нуля, и маленький стартап превращался в огромную фирму. Основатели обещали большую должность, но потом передумали и просто некрасиво уволили.

Снова браться за мелкие заказы с апворка Паша не стал и впервые задумался о релокации. Так он оказался в Минске — там он собирает команду, чтобы открыть локальный офис израильской компании.

Паша пришёл к нам на подкаст, обсудил с нами найм и индустрию и даже устроил что-то вроде показательного собеса (которое пошло не совсем хорошо).

Представьте, что есть ученый, который постоянно делает важнейшие открытия. Вакцины, космические двигатели, лекарство от рака, может даже таблетку для бессмертия. Но есть проблема — он гребаный маньяк. Раз в год убивает случайного человека самым жутким образом.

Если ученого посадить в клетку — открытий больше не будет. Если оставить на свободе — будут продолжаться жесточайшие преступления.

Что с ним делать?

Помните статью «Я бесполезный дурак и хочу уволиться»? Переполненная болью и разъедающей рефлексией исповедь выгоревшего разраба. Статья получилось не на ровном месте, у нее есть предыстория.

25 марта Владимир Путин во время телеобращения к стране объявил неделю с 30 марта по 5 апреля нерабочей. Такая мера должна помочь людям, которые не могут выполнять работу дистанционно, остаться дома и не допустить распространения коронавируса.

Некоторые компании, которые уже перевели своих сотрудников на удаленку, призвали их не уходить на каникулы и продолжать работу из дома. Одним из первых инициативу проявил «Яндекс». Мы опросили другие ИТ-компании, планируют ли они поступить так же.

И речь не про коронавирус

В начале года мы заметили тенденцию — все больше стартапов говорят о создании сервисов для оффлайновых встреч незнакомцев. Якобы люди настолько устали от переписок и ничего не значащей дружбы в соцсетях, что снова хотят видеть друзей вживую и мечтают о старом добром общении с новыми людьми.

Звучит нормально, но есть один забавный момент. Люди, которые почувствовали это желание, не хотят просто закрыть интернет и пойти на улицу; не хотят написать «новому человеку» в любом из миллиарда мессенджеров — они хотят новый цифровой сервис для того чтобы не общаться в цифровых сервисах.

Мы уже писали, как Константин Шубин и Павел Козлов ушли из «Яндекса», чтобы развивать стартап Random Coffee. Или как дизайнеры Елизавета Орешкина и Этери Санеблидзе создали The Breakfast — закрытый клуб для завтраков с незнакомцами. В то же время основательница Rusbase Мария Подлеснова рассказала о скором релизе своего Adele.io — дейтинга, который будет сводить людей не только для романтики. Параллельно большим релизам маленькие сообщества в сети, паблики и чатики в Телеграме заводят простые таблички в экселе и чатботы для рандомного распределения на пары.

На фоне новостей про пандемию, когда люди запираются по домам, может показаться, что тенденция умрет в зачатке. Но, думаю, когда люди снова выйдут на улицу без страха, они захотят обычного общения как никогда.

Я попытался разобраться — откуда взялся такой запрос в мире переполненном социальными связями, и что вообще происходит с человеческим общением.

В условиях пандемии коронавируса, карантинов, закрытых границ и самоизоляций, все в первую очередь хоронят олдскульный бизнес. Как выживать турфирмам, кинотеатрам и ресторанам, если все сидят дома. Цифровой бизнес наоборот потирает руки и борется за внимание засевших дома потребителей.

Но в ИТ может сильно пострадать еще совсем не окрепшая и только о себе заявившая отрасль — сервисы для оффлайновых встреч с незнакомыми людьми. Еще до объявления COVID-19 пандемией и до введения ЧС во многих странах мы поговорили с Елизаветой Орешкиной. Она вместе с Этери Санеблидзе делает приложение The Breakfast, которое сводит незнакомцев для совместных завтраков и напоминает закрытый клуб только для своих.

Мы с Иваном Звягиным (baragol) обсудили, почему люди вдруг снова захотели общаться в оффлайне, и как в современном мире делать стартап, который не гонится за массовой аудиторией и огромными цифрами.

1 июля в России начнет действовать закон, по которому производители смартфонов и другой техники будут обязаны предустанавливать на свои устройства российские приложения. Журналисты Forbes поговорили с представителями ИТ-компаний, финансовыми аналитиками и экспертами и постарались найти ответы на основные вопросы — что это будут за приложения, кому это будет выгодно. Мы выбрали из статьи основные моменты.

Фронтенд, возможное, лучшее и самое приветливое направление, чтобы войти в ИТ. Но с ним не все так просто — во фронтенде легко начать и трудно стать мастером. В нем не будет мук выбора языка программирования, но будет борьба с его недостатками. В этой сфере есть очень много инструментов, изучение каждого из которых тянет на освоение отдельной профессии.

О том, как правильно учиться, как не набить шишек и двигаться по карьере, мы расспросили у Олега Шикова, декана факультета веб-разработки в GeekBrains и у Дарьи Дьячковой, начинающей веб-разработчицы.

Одно уважаемое издание про технологии назвало четвертый айфон гаджетом десятилетия. Когда я это читал, моя годовалая дочь как раз колотила «гаджетом десятилетия» по другому гаджету, который тоже занял какое-то место в топе. И мне на это абсолютно плевать, потому что это старые вещи — у меня все ящики завалены пылью, мусором и технологическими чудесами прошлых лет.

Наверное было бы правильнее их продать или раздать. Не сочтите за высокомерие — я наверняка самый бедный из всех, кто сейчас сидит на этой странице — но даже я не буду запариваться поиском нового владельца ради пары тысяч рублей.

Но недавно я узнал, что в Беларуси, где я прожил несколько лет, стал очень популярен сервис, где люди раздают друг другу вещи просто так. Тогда я созвонился с одним из трех его основателей Сергеем Лепченковым. Это бывший программист, который бросил программирование как только смог себе это позволить. Оказалось, за проектом кроется гораздо больше, чем «очередная удобная приложенька в смартфоне». Кажется, я впервые лично поговорил с тем мифическим видом стартапера, который искренне верит, что знает, как сделать мир лучше.

Несколько лет назад в ИТ индустрии стала популярна инициатива Random Coffee (иногда слитно, иногда с хэштегом). Суть в том, что людям из разных команд, департаментов и компаний рандомно назначаются встречи за чашкой кофе — просто поговорить о чем угодно. Это помогает выбраться из своего «пузыря», когда забываешь, что за пределами узкого круга коллег и друзей на самом деле есть целый мир, полный разных людей.

А в ИТ давно существует свое негласное «Правило 34» — если существует идея, значит ее давно оформили в продукт и уже развивают стартап. Константин Шубин и Павел Козлов вместе работали в Яндексе, увидели там подобную инициативу, взяли идею на вооружение и решили сделать из этого самостоятельный бизнес.

Random-coffee.ru в цифрах: 5000 интересных собеседников из более чем 30 сообществ, почти 15000 состоявшихся встреч.

Я часто задумываюсь, зачем вообще нужна журналистика в индустрии технологий. В худшие моменты она кажется мне бессмысленной — просто аппендикс в пиар кишках больших компаний и тысяч бессмысленных стартапов. В обычные моменты — для меня это еще один канал, где люди могут убить время чуть полезнее, чем за match-3 играми и перелистыванием лент с мемами.

В лучшие моменты мне кажется, что журналистика нужна ИТ так же, как научная фантастика научному прогрессу или большая литература политике. Она осмысляет контекст в море людей, которые выдают личные интересы за общие, и помогает держаться лучшего направления.

Об этом мне удалось поговорить с Дэвидом Роуэном, основателем и бывшим главным редактором британского Wired, когда конце октября он приезжал на открытие Московского инновационного кластера. Сейчас Дэвид ездит по миру, выступает с докладами, пишет книги, общается с топами главных ИТ-компаний мира и исследует вопрос — как инженеры, ученые и предприниматели готовятся к быстро наступающему будущему. Ниже, его монологи.

Изобрести нечто, что будет искать пропавших в лесу людей — это не только инженерная задача. Сейчас любая, даже самая продвинутая технология, будет лишь инструментом в руках людей, которые должны уметь искать хоть с беспилотниками, хоть с деревянными факелами.

Когда на конкурсе «Одиссея» инженеры искали людей с тепловизором, они все равно долго изучали окрестности и пытались понять, как в них будет вести себя пропавший. Когда искали с помощью звуковых маяков, еще больше полагались не на их звук, а на правильную, выработанную годами тактику расстановки.

Одним из экспертов конкурса был Григорий Сергеев, основатель поискового отряда «Лиза Алерт». Во время финала я расспросил его о решениях команд и применении технологий не в конкурсных условиях, а в реальных поисках.

Несколько дней назад завершился конкурс «Одиссея», в котором инженерные команды искали самую лучшую технологию для поиска пропавших в лесу людей. Летом я рассказывал о полуфинале, а вчера выложил большой репортаж с финала.

Организаторы поставили колоссально сложную задачу — найти двух человек на территории в 314 км² за 10 часов. Идеи были разные, но (спойлер) не справился никто. Одним из технических экспертов конкурса выступил Никита Калиновский. Я обсудил с ним участников, их решения, а также расспросил, какие еще идеи запомнились на протяжении всех этапов конкурса.

Если вы уже прочитали репортаж о финале, некоторые реплики встретятся вам и здесь. Это просто полное интервью с минимальным редактированием.

Представьте задачу — в лесу пропали два человека. Один из них еще подвижен, другой лежит на месте и не может пошевелиться. Известна точка, где их видели последний раз. Радиус поиска вокруг нее — 10 километров. Получается территория площадью 314 км². У вас есть десять часов на поиск с помощью новейших технологий.

Услышав условие в первый раз, я подумал: «пфф, подержите мое пиво». Но потом увидел, как передовые решения спотыкаются обо все, что возможно и невозможно учесть. Летом я писал, как около 20 инженерных команд пытались решить задачу в десятки раз проще, но делали это на пределе возможностей, и только четыре команды справились. Лес оказался территорией скрытых подвохов, где современные технологии бессильны.

Тогда это был лишь полуфинал конкурса «Одиссея», организованного благотворительным фондом «Система» — цель которого придумать, как модернизировать поиск пропавших в дикой природе людей. В начале октября в Вологодской области прошел его финал. Четыре команды столкнулись с той самой задачей. Я отправился на место, чтобы понаблюдать за одним из конкурсных дней. И в этот раз ехал с мыслью, что задача — нерешаемая. Но я никак не ждал увидеть «Настоящий детектив» для любителей DIY-электроники.