Месяц назад решил сменить род деятельности с Flex'а на Андроид, думал это займёт несколько месяцев, однако XML разметка интерфейсов в Андроиде практически такая же как MXML во Flex'е, а Java оказалась очень похожа на ActionScript. Возможно, здесь нет какого-то специфического подобия платформ, а в принципе с одного языка на другой переходить не сложно, я не знаю, для меня это первый опыт. Интересно было бы узнать рейтинги того, насколько сложно переходить с одного из языков на другой.
За пару недель написал три небольших приложения. Вот одно из них, доступно по клику на картинку:
Летом, выходя из дома, я не мог решить, надеть кроссовки или шлёпки? Цифры термометра ничего конкретного не говорили, за окном было невнятное. Подумал, что можно сделать сайт, который показывал бы не только погоду, но и советовал, что надеть. Предложил идею другу, ему она понравилась и мы тут же принялись за работу. Андрей krevetka программировал и администрировал сервер, я верстал и рисовал. Сайт сделали за четыре месяца.
«Мы не понимаем, как на самом деле работает социальная жизнь. Поэтому мы строим грубые приближенные модели для неё и для человеческой психологии. В современном технологическом мире предпосылки для этих моделей часто делаются на основании материалов, почерпнутых из научной фантастики и популярной психологии, потому что мы гордимся своим полным непониманием социальной жизни. Упрощенное или механистическое понимание социальной жизни характерно для личностей, склонных к аутизму.
Хорошо и счастливо работается только тогда, когда работа заливает сознание. Я люблю писать по ночам, потому что ночью теряется рассеивающее ощущение движения времени. Днем только в самых редких случаях удается достигнуть этой окаменелости, глубокого безразличия к окружающему. День весь расчленен; он измеряется и управляется дробными величинами часов; причем каждый час имеет свою характеристику, настойчиво поддерживающую дробление. Одни часы ассоциативно связаны с профессиональными обязанностями, другие — с обедом (это сильное членение, дающее особую окраску часам предобеденным и послеобеденным), иные — с отдыхом. Словом, день очень заземлен, его этапы предназначены регулировать суету и не способствуют высокому оцепенению. Дневные часы наказывают нас отвратительным ощущением бестолковости, если мы нарушаем и смешиваем их функции; два часа дня и четыре часа — очень разные вещи. Два часа и четыре часа ночи — почти одно и то же. Все ночные часы в равной мере предназначены для сна; сон же представляется нам скорее потребностью, чем обязанностью. Пересилив эту потребность, мы чувствуем себя вправе искажать лицо ночи по нашему усмотрению. Ночные часы лишены индивидуальных признаков. Время не продвигается толчками, но сливается в поток, протекание которого неощутимо.
Человек за письменным столом слышит, как пульсирует кровь в его висках, разгоряченных работой. Он смотрит непонимающими глазами на циферблат, по которому без определенной цели движется часовая стрелка, до самого утра не имеющая власти над человеком.
