После развала СССР было принято считать «по умолчанию», что плановая экономика — вещь совершенно нежизнеспособная, и только «невидимая рука рынка» имеет право на существование. Причем тут блокчейн — в этой статье.
На самом деле, крах социалистического проекта явился следствием совокупности различных факторов, но одним них, несомненно, явилась постепенная потеря политическим руководством страны управляемости существовавшей тогда экономической системой. Планирование с годами становилось все менее адекватным реальности, накапливались искажения в данных статистики, массовый характер приняли так называемые «приписки», когда по цепочке вверх поступала откровенно ложная информация о положении дел в той или иной отрасли хозяйства.
Как следствие — любое дальнейшее планирование изначально было абсолютно неадекватным действительному положению дел и реальным потребностям страны. В результате в один прекрасный момент экономика не то, что забуксовала, ее начало откровенно клинить. В сочетании с обвалом цен на нефть, явившимся следствием энергетического кризиса 1970-х годов, и некоторыми другими факторами социалистический проект это окончательно и добило.
Какое-то время плановая экономика как концепция большинством экономистов считалась совершенно нежизнеспособной, тем более что в мире царило приподнятое настроение, которое отлично отразил в своей, мягко говоря, неумной книжке «Конец истории и последний человек» (англ. The End of History and the Last Man) Фрэнсис Фукуяма. Дескать, все, социальные эксперименты закончились, теперь до конца времен будут только разновидности капитализма различной степени либеральности, всем спасибо, все свободны. Правда, довольно быстро оказалось, что это тяжелый бред души больной, и самое интересное только начинается. Впрочем, письменное признание в том, что он ничего не понимает в происходящем, переведенное на много языков и изданное огромными тиражами, не мешает данному гражданину по-прежнему считаться специалистом, аналитиком и умным человеком.
«Социализм должен вернуться», Ф.Фукуяма в интервью New Statesman, октябрь 2018
Анализируя причины деградации экономической системы стран соцлагеря, большинство специалистов соглашаются, что если пытаться описать это многокомпонентное явление парой слов, то выйдет что-то вроде «проблемы со скоростью и качеством обратной связи, отсутствие возможности контроля искажения ключевых параметров». Во многих работах указывалось что если бы не пренебрежение возможностями автоматизации анализа статистических данных, управляемость системы можно было бы повысить уже тогда. Но кибернетика в СССР была не в почете.
Есть некоторая ирония в том, что концепция ERP (Enterprise Resource Planning) возникла одновременно с развалом СССР. Аналитик Gartner Ли Уайли в 1990 году предсказал появление масштабируемых программных комплексов, предназначенных для управления трудовыми ресурсами, активами и финансового менеджмента, ориентированных на непрерывную балансировку и оптимизацию ресурсов предприятия. Как в воду глядел: сейчас уже невозможно представить себе крупную структуру, управление которой осуществляется без использования той или иной ERP, причем уровень автоматизации растет по экспоненте, и процесс этот в ближайшее время еще больше ускорится одновременно с внедрением в ERP элементов искусственного интеллекта и механизмов вероятностного анализа.
Концептуально ERP для корпорации не сильно отличается от подобного комплекса для целой страны. Собственно говоря, разработки таких систем активно ведутся во всем мире, полным ходом внедряются отдельные элементы таких решений в самых разных областях экономической деятельности государств. Пока в массе своей автоматизация идет по секторам, но полная интеграция всех государственных информационных контуров — от Госуслуг до системы «Платон» и ЕГАИС — лишь вопрос времени.
Одновременно с этим появилась технология, которая позволяет практически со стопроцентной вероятностью гарантировать, что все данные, которые будут хранится в такой системе валидны — блокчейн. При этом ничто не мешает в рамках одной экосистемы по агрегированию всех данных, имеющих отношение к функционированию государства, наплодить произвольное количество независимых блокчейн-подсистем, которые на выходе будут выдавать информацию о происходящем в реальном времени, причем данные будут поддаваться произвольной сложности анализу и стратификации опять-таки в момент их возникновения.
Возможности, которые State Resource Planning даст руководству государства, переоценить сложно. Оставив за скобками ту ее часть, которая про граждан (это то, что сейчас внедряется в Китае) и сосредоточившись на ее прикладном применении применительно к экономике, довольно быстро становится понятно: после накопления достаточного количества гарантированно достоверных статистических данных появиться возможность получать прогнозы такого уровня качества, что вполне можно попробовать взять какую-нибудь отрасль и сделать ее плановой. А потом — другую.
SenseTime — самый крупный в мире AI стартап (в сентябре 2018 закрыл раунд D на $1 млрд). Он уже работает в Китае, с помощью видеокамер распознает лица и может назначать социальный рейтинг. Прямо как в третьем сезоне «Черного зеркала»
После того, как вся экономика станет цифровой, и завершится начальный период неразберихи, связанный со стандартизацией собираемой информации и отладкой алгоритмов анализа, руководство оцифрованной страны начнет оптимизацию экономических процессов. И, в отличие от своих предшественников, с практически 100% вероятностью будет знать, какие шаги к каким результатам приведут.
Использование этого инструментария не подразумевает немедленной смены социально-экономической формации, но это и не требуется: формация успешно справится с этим сама. Оцифровка капиталистической экономики — это процесс фундаментальный, и ошибкой будет считать, что «цифровые технологии + капитализм» дадут на выходе «цифровой капитализм». Пока совершенно непонятно, как это будет выглядеть, но роботизация, возможность тотального контроля абсолютно всех социальных транзакций, прогнозирование экономических и политических процессов с качеством, близком к единице и, судя по всему, старт прикладной трансгуманизации через несколько десятков лет превратят наш мир в нечто очень-очень странное. Название этой грядущей социально-экономической формации пока еще просто не придумали.
И, кстати, в принципе, уже пора начинать над этим размышлять.
На самом деле, крах социалистического проекта явился следствием совокупности различных факторов, но одним них, несомненно, явилась постепенная потеря политическим руководством страны управляемости существовавшей тогда экономической системой. Планирование с годами становилось все менее адекватным реальности, накапливались искажения в данных статистики, массовый характер приняли так называемые «приписки», когда по цепочке вверх поступала откровенно ложная информация о положении дел в той или иной отрасли хозяйства.
Как следствие — любое дальнейшее планирование изначально было абсолютно неадекватным действительному положению дел и реальным потребностям страны. В результате в один прекрасный момент экономика не то, что забуксовала, ее начало откровенно клинить. В сочетании с обвалом цен на нефть, явившимся следствием энергетического кризиса 1970-х годов, и некоторыми другими факторами социалистический проект это окончательно и добило.
Какое-то время плановая экономика как концепция большинством экономистов считалась совершенно нежизнеспособной, тем более что в мире царило приподнятое настроение, которое отлично отразил в своей, мягко говоря, неумной книжке «Конец истории и последний человек» (англ. The End of History and the Last Man) Фрэнсис Фукуяма. Дескать, все, социальные эксперименты закончились, теперь до конца времен будут только разновидности капитализма различной степени либеральности, всем спасибо, все свободны. Правда, довольно быстро оказалось, что это тяжелый бред души больной, и самое интересное только начинается. Впрочем, письменное признание в том, что он ничего не понимает в происходящем, переведенное на много языков и изданное огромными тиражами, не мешает данному гражданину по-прежнему считаться специалистом, аналитиком и умным человеком.
«Социализм должен вернуться», Ф.Фукуяма в интервью New Statesman, октябрь 2018
Анализируя причины деградации экономической системы стран соцлагеря, большинство специалистов соглашаются, что если пытаться описать это многокомпонентное явление парой слов, то выйдет что-то вроде «проблемы со скоростью и качеством обратной связи, отсутствие возможности контроля искажения ключевых параметров». Во многих работах указывалось что если бы не пренебрежение возможностями автоматизации анализа статистических данных, управляемость системы можно было бы повысить уже тогда. Но кибернетика в СССР была не в почете.
Есть некоторая ирония в том, что концепция ERP (Enterprise Resource Planning) возникла одновременно с развалом СССР. Аналитик Gartner Ли Уайли в 1990 году предсказал появление масштабируемых программных комплексов, предназначенных для управления трудовыми ресурсами, активами и финансового менеджмента, ориентированных на непрерывную балансировку и оптимизацию ресурсов предприятия. Как в воду глядел: сейчас уже невозможно представить себе крупную структуру, управление которой осуществляется без использования той или иной ERP, причем уровень автоматизации растет по экспоненте, и процесс этот в ближайшее время еще больше ускорится одновременно с внедрением в ERP элементов искусственного интеллекта и механизмов вероятностного анализа.
Концептуально ERP для корпорации не сильно отличается от подобного комплекса для целой страны. Собственно говоря, разработки таких систем активно ведутся во всем мире, полным ходом внедряются отдельные элементы таких решений в самых разных областях экономической деятельности государств. Пока в массе своей автоматизация идет по секторам, но полная интеграция всех государственных информационных контуров — от Госуслуг до системы «Платон» и ЕГАИС — лишь вопрос времени.
Одновременно с этим появилась технология, которая позволяет практически со стопроцентной вероятностью гарантировать, что все данные, которые будут хранится в такой системе валидны — блокчейн. При этом ничто не мешает в рамках одной экосистемы по агрегированию всех данных, имеющих отношение к функционированию государства, наплодить произвольное количество независимых блокчейн-подсистем, которые на выходе будут выдавать информацию о происходящем в реальном времени, причем данные будут поддаваться произвольной сложности анализу и стратификации опять-таки в момент их возникновения.
Возможности, которые State Resource Planning даст руководству государства, переоценить сложно. Оставив за скобками ту ее часть, которая про граждан (это то, что сейчас внедряется в Китае) и сосредоточившись на ее прикладном применении применительно к экономике, довольно быстро становится понятно: после накопления достаточного количества гарантированно достоверных статистических данных появиться возможность получать прогнозы такого уровня качества, что вполне можно попробовать взять какую-нибудь отрасль и сделать ее плановой. А потом — другую.
SenseTime — самый крупный в мире AI стартап (в сентябре 2018 закрыл раунд D на $1 млрд). Он уже работает в Китае, с помощью видеокамер распознает лица и может назначать социальный рейтинг. Прямо как в третьем сезоне «Черного зеркала»
После того, как вся экономика станет цифровой, и завершится начальный период неразберихи, связанный со стандартизацией собираемой информации и отладкой алгоритмов анализа, руководство оцифрованной страны начнет оптимизацию экономических процессов. И, в отличие от своих предшественников, с практически 100% вероятностью будет знать, какие шаги к каким результатам приведут.
Использование этого инструментария не подразумевает немедленной смены социально-экономической формации, но это и не требуется: формация успешно справится с этим сама. Оцифровка капиталистической экономики — это процесс фундаментальный, и ошибкой будет считать, что «цифровые технологии + капитализм» дадут на выходе «цифровой капитализм». Пока совершенно непонятно, как это будет выглядеть, но роботизация, возможность тотального контроля абсолютно всех социальных транзакций, прогнозирование экономических и политических процессов с качеством, близком к единице и, судя по всему, старт прикладной трансгуманизации через несколько десятков лет превратят наш мир в нечто очень-очень странное. Название этой грядущей социально-экономической формации пока еще просто не придумали.
И, кстати, в принципе, уже пора начинать над этим размышлять.