Статья, с которой «началась» цифровая экономика.
Часть 1, Часть 2, Часть 3.
Сообщение: 22
Дата: 4.1.95
От: <nicholas@media.mit.edu>
Кому: <lr@wired.com>
Тема: The Balance of Trade of Ideas
19 декабря 1990 года на первой полосе в «Нью-Йорк Таймс» появилась статья «Сделка Массачусетского технологического института с Японией провоцирует страх перед конкурентами», в которой Media Lab обвинили в том, что они продались японцам. Эта новость вспыхнула в связи с пожертвованием 1986 года от японского промышленника, который хотел по истечении пяти лет связать свою альма-матер с основами фундаментальных исследований в новых средствах массовой информации.
Поверьте мне, вы не хотите быть когда-либо на главной странице «Нью-Йорк Таймс». Я не понимал, насколько появление на первой полосе становится новостью само по себе, а также почвой для производных историй. Newsday написали передовую статью, основанную на этой истории, менее чем через неделю, названную «Прощайте высокие технологии», без проверки каких-либо деталей.
1990 год стал пиком научного национализма США. Американская конкурентоспособность рушилась, дефицит разрастался, и мы больше не были номером один во всем. Поэтому, ради всего святого, Николас, умоляю, в передовых статьях не говори миру, как делать программное обеспечение, особенно мультимедиа, то, в чем Соединенные Штаты стали первопроходцами и доминировали. Это так не работает, особенно в эпоху, когда вычисления больше не ограничиваются крупными учреждениями и странами, которые могут себе это позволить. Что особенно раздражало меня, так это представление о том, что идеи следует рассматривать как автомобильные части, без какого-либо понимания того, откуда они взялись или как они развиваются.
По иронии судьбы этот конкретный случай, казалось бы, непатриотичного поведения, связан с областью потребительской электроники, где аппаратные средства давно были оставлены американской промышленностью. Зенит, один из самых говорящих критиков того времени, не производит телевизоры даже в Соединенных Штатах, а Sony производит продукцию в Сан-Диего и Питтсбурге, которая продается как внутри страны, так и экспортируется по всему миру. Странно, не так ли?
Когда я задал вопрос: «Разве не лучше создавать рабочие места (например, Sony), чем владеть оффшорными фабриками (например, Зенитом)?» некоторые из моих самых выдающихся коллег из Массачусетского технологического института ответили, что владение — это мощь, и, в конце концов, японцы будут поддерживать все «хорошие» рабочие места в Японии и оставят в США только должности для чернорабочих. Я много думал об этой логике. Вскоре после этого корпорация NEC подверглась критике со стороны американской прессы за создание фундаментальной исследовательской лаборатории в Принстоне, штат Нью-Джерси, где 100 человек (95 процентов из которых — граждане США) занимаются фундаментальной наукой — «хорошими» рабочими местами.
Но теперь это тоже плохо, может быть даже хуже, потому что Япония сбежит с нашими творческими способностями, получив и гуся и золотые яйца (усидев на обоих стульях). Это глупо! Новые идеи исходят из различий. Они исходят из разных взглядов и сопоставления различных теорий. Инкрементализм — наихудший враг инноваций. Новые концепции и большие шаги вперед, в очень реальном смысле (в прямом смысле), приходят с окраины, из смеси людей, идей, фона и культур, которые обычно не смешиваются. По этой причине глобальный ландшафт является самой плодотворной почвой для новых идей.
В недавнем прошлом для того чтобы иметь право называться глобальным необходимо было быть большим. Это относится к странам, компаниям и, в некотором смысле, к людям. Большие страны заботились о небольших странах, огромные корпорации были транснациональными корпорациями, а богатые были международными. Сегодня эта парадигма меняется, и это изменение окажет огромное влияние на мировую торговлю идеями. В мире битов, вы можете быть небольшим и глобальным одновременно. В первые дни вычислений только несколько учреждений имели инструменты для размышлений, например, линейные ускорители. Многие из игроков были в долгу перед теми, кто мог позволить себе роскошь науки. Они брали на себя основные исследования, предоставленные теми, у кого было оборудование для этого.
Сегодня ПК Pentium с тактовой частотой 100 МГц стоимостью 2000$ обладает большей мощностью, чем центральный компьютер Массачусетского технологического института, во времена когда я был студентом. Кроме того, довольно много периферийных устройств производятся по потребительским ценам, каждый может играть в мультимедийной арене и по системе взаимодействия “человек-машина”. Это означает, что отдельные лица или исследователи из развивающихся стран могут теперь внести непосредственный вклад в пул идей мира. Теперь ваш размер не имеет значения. По этим причинам,, мы должны торговать идеями больше чем когда-либо прежде, а не накладывать на них запрет.
Сеть делает невозможным осуществление научного изоляционизма, даже если правительства хотят такой политики. У нас нет выбора, кроме как осуществлять свободную торговлю идеями. Я однажды рассердился на людей, которые сказали, что американские налоговые доллары, потраченные на фундаментальные исследования, должны поступать в американские компании, и я рассердился, когда расизм поднял свою уродливую голову (стал прогрессировать). Было нормально вести бизнес с RCA (100 процентов принадлежало французскому правительству), но ненормально сотрудничать со многими японскими компаниями, которые знают намного больше о бытовой электронике, чем мы.
Теперь я вижу проблему по-другому. Сеть вынудила нас вести такой открытый обмен, с санкциями правительства или без них, мы несем бремя ответственности за другие правительства, особенно в развивающихся странах, за то, чтобы изменить их отношение. Например, новые промышленно развитые страны больше не могут притворяться, что они слишком бедны, чтобы отвечать взаимностью фундаментальным, смелым и новым идеям.
До того, как сеть существовала, ученые поделились своими знаниями через научные журналы, которые часто публиковались в течение года после их подачи. Теперь, когда идеи разделяются почти мгновенно в сети, еще важнее, чтобы страны третьего мира не были должниками идей — они должны вносить вклад в научный пул человеческих знаний. Слишком просто освободить себя от должности кредитора идеи, потому что вам не хватает промышленного развития. Я слышал, что многие люди за пределами США говорят мне, что они слишком малы, слишком молоды или слишком бедны, чтобы заниматься «реальными» и долгосрочными исследованиями.
Вместо этого, как мне сказали, развивающаяся нация может извлечь из запаса идеи, исходящие от богатых стран. Мусор. В цифровом мире не должно быть государств-должников.
Думать, что вам нечего предложить значит отказаться от приходящей идеи экономики.
В новом балансе торговых идей очень маленькие игроки могут вносить очень большие идеи.
Часть 1, Часть 2, Часть 3.
Сообщение: 22
Дата: 4.1.95
От: <nicholas@media.mit.edu>
Кому: <lr@wired.com>
Тема: The Balance of Trade of Ideas
19 декабря 1990 года на первой полосе в «Нью-Йорк Таймс» появилась статья «Сделка Массачусетского технологического института с Японией провоцирует страх перед конкурентами», в которой Media Lab обвинили в том, что они продались японцам. Эта новость вспыхнула в связи с пожертвованием 1986 года от японского промышленника, который хотел по истечении пяти лет связать свою альма-матер с основами фундаментальных исследований в новых средствах массовой информации.
Поверьте мне, вы не хотите быть когда-либо на главной странице «Нью-Йорк Таймс». Я не понимал, насколько появление на первой полосе становится новостью само по себе, а также почвой для производных историй. Newsday написали передовую статью, основанную на этой истории, менее чем через неделю, названную «Прощайте высокие технологии», без проверки каких-либо деталей.
1990 год стал пиком научного национализма США. Американская конкурентоспособность рушилась, дефицит разрастался, и мы больше не были номером один во всем. Поэтому, ради всего святого, Николас, умоляю, в передовых статьях не говори миру, как делать программное обеспечение, особенно мультимедиа, то, в чем Соединенные Штаты стали первопроходцами и доминировали. Это так не работает, особенно в эпоху, когда вычисления больше не ограничиваются крупными учреждениями и странами, которые могут себе это позволить. Что особенно раздражало меня, так это представление о том, что идеи следует рассматривать как автомобильные части, без какого-либо понимания того, откуда они взялись или как они развиваются.
По иронии судьбы этот конкретный случай, казалось бы, непатриотичного поведения, связан с областью потребительской электроники, где аппаратные средства давно были оставлены американской промышленностью. Зенит, один из самых говорящих критиков того времени, не производит телевизоры даже в Соединенных Штатах, а Sony производит продукцию в Сан-Диего и Питтсбурге, которая продается как внутри страны, так и экспортируется по всему миру. Странно, не так ли?
Прокляты, если вы это сделаете, прокляты, если вы этого не сделаете
Когда я задал вопрос: «Разве не лучше создавать рабочие места (например, Sony), чем владеть оффшорными фабриками (например, Зенитом)?» некоторые из моих самых выдающихся коллег из Массачусетского технологического института ответили, что владение — это мощь, и, в конце концов, японцы будут поддерживать все «хорошие» рабочие места в Японии и оставят в США только должности для чернорабочих. Я много думал об этой логике. Вскоре после этого корпорация NEC подверглась критике со стороны американской прессы за создание фундаментальной исследовательской лаборатории в Принстоне, штат Нью-Джерси, где 100 человек (95 процентов из которых — граждане США) занимаются фундаментальной наукой — «хорошими» рабочими местами.
Но теперь это тоже плохо, может быть даже хуже, потому что Япония сбежит с нашими творческими способностями, получив и гуся и золотые яйца (усидев на обоих стульях). Это глупо! Новые идеи исходят из различий. Они исходят из разных взглядов и сопоставления различных теорий. Инкрементализм — наихудший враг инноваций. Новые концепции и большие шаги вперед, в очень реальном смысле (в прямом смысле), приходят с окраины, из смеси людей, идей, фона и культур, которые обычно не смешиваются. По этой причине глобальный ландшафт является самой плодотворной почвой для новых идей.
Глобальные исследования коттеджей
В недавнем прошлом для того чтобы иметь право называться глобальным необходимо было быть большим. Это относится к странам, компаниям и, в некотором смысле, к людям. Большие страны заботились о небольших странах, огромные корпорации были транснациональными корпорациями, а богатые были международными. Сегодня эта парадигма меняется, и это изменение окажет огромное влияние на мировую торговлю идеями. В мире битов, вы можете быть небольшим и глобальным одновременно. В первые дни вычислений только несколько учреждений имели инструменты для размышлений, например, линейные ускорители. Многие из игроков были в долгу перед теми, кто мог позволить себе роскошь науки. Они брали на себя основные исследования, предоставленные теми, у кого было оборудование для этого.
Сегодня ПК Pentium с тактовой частотой 100 МГц стоимостью 2000$ обладает большей мощностью, чем центральный компьютер Массачусетского технологического института, во времена когда я был студентом. Кроме того, довольно много периферийных устройств производятся по потребительским ценам, каждый может играть в мультимедийной арене и по системе взаимодействия “человек-машина”. Это означает, что отдельные лица или исследователи из развивающихся стран могут теперь внести непосредственный вклад в пул идей мира. Теперь ваш размер не имеет значения. По этим причинам,, мы должны торговать идеями больше чем когда-либо прежде, а не накладывать на них запрет.
Взаимность в сети
Сеть делает невозможным осуществление научного изоляционизма, даже если правительства хотят такой политики. У нас нет выбора, кроме как осуществлять свободную торговлю идеями. Я однажды рассердился на людей, которые сказали, что американские налоговые доллары, потраченные на фундаментальные исследования, должны поступать в американские компании, и я рассердился, когда расизм поднял свою уродливую голову (стал прогрессировать). Было нормально вести бизнес с RCA (100 процентов принадлежало французскому правительству), но ненормально сотрудничать со многими японскими компаниями, которые знают намного больше о бытовой электронике, чем мы.
Теперь я вижу проблему по-другому. Сеть вынудила нас вести такой открытый обмен, с санкциями правительства или без них, мы несем бремя ответственности за другие правительства, особенно в развивающихся странах, за то, чтобы изменить их отношение. Например, новые промышленно развитые страны больше не могут притворяться, что они слишком бедны, чтобы отвечать взаимностью фундаментальным, смелым и новым идеям.
До того, как сеть существовала, ученые поделились своими знаниями через научные журналы, которые часто публиковались в течение года после их подачи. Теперь, когда идеи разделяются почти мгновенно в сети, еще важнее, чтобы страны третьего мира не были должниками идей — они должны вносить вклад в научный пул человеческих знаний. Слишком просто освободить себя от должности кредитора идеи, потому что вам не хватает промышленного развития. Я слышал, что многие люди за пределами США говорят мне, что они слишком малы, слишком молоды или слишком бедны, чтобы заниматься «реальными» и долгосрочными исследованиями.
Вместо этого, как мне сказали, развивающаяся нация может извлечь из запаса идеи, исходящие от богатых стран. Мусор. В цифровом мире не должно быть государств-должников.
Думать, что вам нечего предложить значит отказаться от приходящей идеи экономики.
В новом балансе торговых идей очень маленькие игроки могут вносить очень большие идеи.
Про #philtech
#philtech (технологии + филантропия) — это открытые публично описанные технологии, выравнивающие уровень жизни максимально возможного количества людей за счёт создания прозрачных платформ для взаимодействия и доступа к данным и знаниям. И удовлетворяющие принципам филтеха:
1. Открытые и копируемые, а не конкурентно-проприетарные.
2. Построенные на принципах самоорганизации и горизонтального взаимодействия.
3. Устойчивые и перспективо-ориентированные, а не преследующие локальную выгоду.
4. Построенные на [открытых] данных, а не традициях и убеждениях
5. Ненасильственные и неманипуляционные.
6. Инклюзивные, и не работающие на одну группу людей за счёт других.
Акселератор социальных технологических стартапов PhilTech — программа интенсивного развития проектов ранних стадий, направленных на выравнивание доступа к информации, ресурсам и возможностям. Второй поток: март–июнь 2018.
Чат в Telegram
Сообщество людей, развивающих филтех-проекты или просто заинтересованных в теме технологий для социального сектора.
#philtech news
Телеграм-канал с новостями о проектах в идеологии #philtech и ссылками на полезные материалы.
Подписаться на еженедельную рассылку
#philtech (технологии + филантропия) — это открытые публично описанные технологии, выравнивающие уровень жизни максимально возможного количества людей за счёт создания прозрачных платформ для взаимодействия и доступа к данным и знаниям. И удовлетворяющие принципам филтеха:
1. Открытые и копируемые, а не конкурентно-проприетарные.
2. Построенные на принципах самоорганизации и горизонтального взаимодействия.
3. Устойчивые и перспективо-ориентированные, а не преследующие локальную выгоду.
4. Построенные на [открытых] данных, а не традициях и убеждениях
5. Ненасильственные и неманипуляционные.
6. Инклюзивные, и не работающие на одну группу людей за счёт других.
Акселератор социальных технологических стартапов PhilTech — программа интенсивного развития проектов ранних стадий, направленных на выравнивание доступа к информации, ресурсам и возможностям. Второй поток: март–июнь 2018.
Чат в Telegram
Сообщество людей, развивающих филтех-проекты или просто заинтересованных в теме технологий для социального сектора.
#philtech news
Телеграм-канал с новостями о проектах в идеологии #philtech и ссылками на полезные материалы.
Подписаться на еженедельную рассылку
