Кристиан Крог. Наутро, автопортрет (1883)

Можно ли быстро привести лицо в порядок со страшной похмелюги? Оказалось, можно. Идеи обычно приходят внезапно — то лубриканты с сотрудниками едим на брудершафт, то отдушки тестируем. В этот раз всё получилось так же спонтанно, как у нас это часто и бывает. Всё началось с шарика. Сидели мы, разговаривали и задумчиво возили туда-сюда стальным шариком одного из средств для лица. А он такой приятный, холодный и долго не нагревается.

И тут внезапно приходит осознание, что нам нужно делать что-то от похмелья. Сразу оговорюсь, что мы в Гельтеке — не эксперты по лечению похмелья. Мы вообще обычно стабильность витамина С ловим, совместимость формулы просчитываем, вот это всё. Ну и фокус у нас на решении проблем с кожей.

Алкоголь вообще-то выводит воду из организма прямо в унитаз. Употребление 50 г алкоголя может привести к потере 600–1000 мл воды. Симптомы лёгкого/умеренного обезвоживания (жажда, слабость, сухость слизистых оболочек, головокружение) часто наблюдаются при похмелье. Тут сразу встаёт логичный вопрос — а чего мы такие отёчные в итоге, если алкоголь диуретик?

И можно ли что-то сделать с лицом, чтобы пойти на созвон через час более-менее свежим?

Ну вот примерно с этого вопроса и началось наше путешествие в алкогольную химию.

Наша уютная лаборатория познаёт мир. Сначала мы молча делали большую часть геля для УЗИ для страны и всякие другие штуки, база для которых была спасена из НИИ полимеров СССР. Потом начали рассказывать про науку, которая стоит за всем этим.

К блогерам мы тоже ходили, но это были прошаренные учёные от мира химии или косметики. Или бьюти-блогеры уровня прожжённых экспертов, которые прямо говорили, что крем паршивый, потому что вместо ретинола в нём — ретинол пальмитат, эфир, который ничего не сделает.

До санкций мы жили в парадигме, что русское — это не так уж плохо, обратите на нас немножко внимания. В косметике быть российской вообще было клеймом. Но понемногу в дело включились блогеры, следом химики и прочие эксперты (возможно, потому что иностранные деньги кончились) — и аудитория поменяла своё отношение к нашим производителям.

Но когда мы пошли к крупным бьюти-блогерам, возникла проблема. Они, как бы это сказать нетоксично, не слишком шарят в науке. С экспертами научного толка работалось легче — мы отправляли им наш продукт и говорили: «Расскажите, как считаете нужным, в своём стиле». И они рассказывали. Подробно, с научными терминами — что, как и почему в этом продукте работает.

С точки зрения продаж это была не лучшая стратегия, как выяснилось.

Надо было сразу к Лебедеву и Гоблину. Лебедев намазал нашим гелем собственные яйца. Эксперимент показал, что это приносит больше продаж, чем наукоёмкие доказательства.

Сейчас мы тратим на это направление миллионов 10 в месяц. Из них 30 % на дорогих медийных блогеров вроде того же Лебедева. А остальные 70 % — на условно «средних», включая тех, с которыми мы поднимались из безденежья.

Мы тут перегрелись на отлично и открыли клинику. Давно. Прям косметологическую, где делаем процедуры.

Профилем внезапно оказалось залечивание чужих косяков.

В смысле, если пациенту кто-то здорово испортил лицо в косметологическом кабинете, то его, это лицо, несут к нам. Часто вместе с деньгами. Деньги мы берём всегда, а вот получается исправить — не всегда.



Например, из ботоксной побочки к нам обычно приходят с птозом верхних век и бровями Мефистофеля — это те, что в народе называются бровки домиком. Такое случается, если промахнуться с дозировкой токсина в зоне коррекции.

Хотели стать моложе, а получился снова Брежнев — причём в актуальном на текущий момент состоянии. Простите. В пост, кстати, во время еды лучше, наверное, не заходить. Там картинки.

Последний раз мы выходили на связь на Хабре, когда только начинался кризис 2022-го. Напомню, поставки из Европы нам обрезали, но некоторые участники хабрасообщества предлагали провозить компактные пептиды в разных укромных местах организма. Были проблемы со всем подряд, всё смотрелось очень мрачно — но потом оказалось, что иностранные производители тоже ушли. И нас начали заваливать заказами. В первую очередь на смазки для половых органов. А мы до этого специализировались только на смазках для родовспоможения коров.

Короче, с тех пор поменялось вообще всё.

Мы из маленькой уютной лаборатории стали серьёзным косметическим бизнесом, уже строим третий завод и начали заниматься всякой попсой типа энзимной пудры. Да, нам, потомкам советских учёных НИИ полимеров, это казалось противоестественным, но 10 баксов — это 10 баксов.

За это время мы познакомились с кучей китайских поставщиков, особенностями менталитета химиков из Индии (спасибо, больше не надо), наши коллеги спи… реверснули несколько формул и стали производить аналоги лучше оригинала, узнали, что лысым кошкам очень нужен шампунь, и много других противоестественных вещей.

В общем, я сейчас коротко расскажу, что случилось.

За сутки на нужды производства мы тратим не менее 15 тонн воды. 12 тонн идёт на сырье и приблизительно три тонны — на промывку оборудования и прочие технические операции. Всё это мы берём из системы центрального водоснабжения, а по-человечески — из обычного трубопровода. Но вода там такая, что если её не доготавливать, то в трубу улетят и сырьё, и оборудование. А нам всем станет очень грустно. Поэтому перед запуском воды в производственный цикл мы её очищаем.


Вот так система водоочистки выглядит «вживую»

Пойдёмте, расскажу про угольный фильтр, ионообменник и фильтры обратного осмоса. (Дисклеймер: я не инженер, поэтому рассказывать буду так, как сама разобралась). Идеально чистой воду они не делают, но достаточно чистой для разных задач — вполне.

Привет из нашей лаборатории! Салициловый лосьон — это первая помощь человеку с жирной кожей. Он отшелушивает омертвевшие частицы рогового слоя эпидермиса, не даёт сальным протокам закупориться и тем самым снижает риск развития прыщей. В каждой аптеке салициловых лосьонов есть по несколько видов, от самых простых до навороченных. Но мы попытались сделать нечто одновременно особенное и доступное. И я считаю, что у нас это прекрасно получилось. По крайней мере, за такую цену с аналогичными свойствами на рынке если что-то и есть, то нужно приложить немало усилий, чтобы найти.

Основная проблема аптечных салициловых лосьонов — либо недостаточно эффективное действие, либо серьёзные побочки в виде гиперчувствительности кожи и раздражений. Конечно, есть импортные (американские, корейские) аналоги без этих недостатков, но они очень недешёвые.


Так выглядит жирная кожа с кератозом. Вот эти противные чешуйки из дохлых клеток эпидермиса — главная цель нашего лосьона.

Мы же сделали реально крутой салициловый лосьон не просто с отшелушивающим, а комплексным действием для жирной и комбинированной кожи. Что важно — абсолютно без спирта, одной из главных причин гиперчувствительности и раздражений, которыми грешат многие аналоги из аптеки. То есть у нашего лосьона эффективность если не максимальная, то очень высокая, а побочек минимум. И цена хоть немаленькая, но вполне себе удобоваримая. О том, как нам это удалось, — смотрите под катом.

Снова привет, Хабр! Я главный инженер производства, отвечаю за подбор, установку, настройку, обслуживание и ремонт технического оборудования. Часто разгребаю факапы технологов, операторов, производителей, поставщиков и прочих причастных. У нас то оператор оборудования накосячит, то производитель оборудования привезёт сюрприз, то просто звёзды сойдутся неправильно, и оборудование начинает выдавать необъяснимые ошибки. С этими вещами мириться нельзя, поэтому нужны мы, инженеры.


Цилиндры автоматической фасовочной линии. Эта машина используется для розлива больших партий продукции.

Сейчас покажу пару особенных решений. Ну, тех самых, которые то ли предельно безумные, то ли гениальные. То ли и то и то сразу.

Появляется у нас на пороге серьёзный заказчик с ТЗ. Мы на него смотрим и думаем: съедобные лубриканты? Серьёзно?

До этого мы делали лубриканты для родовспоможения коров, а они его не едят. Особенно тем местом, откуда идут роды. После коров мы делали лубриканты для людей, но они его тоже не ели. Натурально. А тут по ТЗ надо съедобное. Для приёма внутрь в достаточно больших количествах. Если быть более точными, люди его чаще всего слизывают.

Тема настолько упоротая, что нас было не остановить.

Начали мы с просчёта оптимальной диеты из лубрикантов. В той формуле, которую мы в итоге стали производить, 100 граммов дают вам 44 ккал энергии. Это примерно как три средних огурца (внутрь перорально). Но, увы, эффективной диеты не будет: через организм он проходит практически транзитом.

Потом в какой-то момент мы готовили из него десерты. Взяли вкусоароматические варианты от разных поставщиков, разложили красиво по вазочкам, сели с серьёзным видом и блокнотами и начали есть смазку.


Здание арсенала в Сан-Франциско, которое более узнаваемо в своём вечернем освещении.

В общем, сейчас я расскажу, как формировалось ТЗ на это изделие и как проводились бета-тесты.

Есть правильные решения задачи, есть — красивые, а есть в принципе возможные, но с кучей звёздочек. Первые скучны, вторыми можно гордиться, и я про них ещё расскажу, а третьи очень смешные, но реальные. Почему-то иногда получается, что нужно взять палки, изоленту и ещё какую-нибудь субстанцию и собрать что-то работающее, что работать не должно, но будет. Именно про такие истории я сейчас расскажу. Возможно, после этого вы перестанете романтизировать профессию инженера, вооружённого точным расчётом и ТРИЗом.


Так мы затаскивали реактор на второй этаж нашего завода. Это только выглядит страшно, зато помогло не останавливать производство.

На производстве рано или поздно бывают ситуации, когда нужно сделать выбор — либо всё сделать по классической схеме и потерять при этом кучу времени (соответственно, денег тоже), либо найти альтернативный подход, более рискованный (имуществом), но эффективный. Пример. Купили реактор массой около 800 кг и стоимостью 3,5 млн руб. Нужный цех на втором этаже, махину надо туда поднять. Если реактор уронить — это можно сразу бежать за границу и делать пластическую операцию. Желательно с заменой паспорта.

Разумных решений у нас было всего два. И оба не подходили. Объясняю, почему.

Как поступают фирмы, когда разрабатывают новые продукты?

• Маркетологи изучают рынок.
• Конкурентов.
• Продукты.
• Спрос.
• Смотрят, что можно скопировать и кого заместить.
• Прорабатывают стратегию продаж.
• Определяют форму, в которой будет выпускаться то или иное средство.
• И только потом, после долгого анализа, начинают готовить сам продукт.

Как сделали мы (в какой-то степени это было безумство храбрых): послушали покупателей, которые давно и много просят нас сварить какой-нибудь плотный и питательный крем для век, и сварили.

Заявку для химиков-технологов я составляла, вообще не глядя на то, что там делают с веками конкуренты, а просто перечислила ингредиенты, которые могут понадобиться в этой зоне.


Формула одного из основных элементов крема выглядит так

Сейчас расскажу о том, что из этого получилось.

Скажу сразу: я не врач.

Однако уже много лет постоянно нахожусь среди врачей, которые работают с кожей, и знаю, что на пороге у них регулярно появляются ребята, которые принесли показать свою сыпь косметологу.

Мы, земляне, завёрнуты в кожу, поэтому именно она зачастую становится тем самым первым индикатором состояния внутренних органов. Иногда — когда сами органы об этом ещё «ни слухом ни духом». В нашей практике это выглядит так: пришёл вот человек к косметологу подобрать крем, его ещё пять минут назад ничего не беспокоило, а тут врач как схватит его за руку — и вот уже запись к эндокринологу или онкологу.

Понятно, в школе этому не учат. Понятно, что если пациент дошёл до косметолога вместо дерматовенеролога в районном КВД — это не со зла, а потому что он не понимает ситуацию. Но у нас сейчас будет ликбез про то, как читать индикацию на коже. Я покажу несколько очень отвратительных картинок и несколько не очень. Но отвратительных будет больше, поэтому аккуратно.


Элвис болел диабетом, так что ему были знакомы кое-какие из кожных проявлений, о которых сегодня пойдёт речь

Дело всё в том, что любые высыпания могут оказаться как реакцией иммунитета на новый фрукт, так и кожным маркером, который сигнализирует о том, что серьёзное внутреннее заболевание уже появилось или вот-вот дебютирует. И нам приходится снова и снова объяснять, что мазь не спасёт от основной причины заболевания.

До кризиса я думала, что это одна из главных проблем

Несколько месяцев назад я рассказывала, как эпически потеряла миллион рублей из-за нашей ошибки и некоторых специфических особенностей работы с маркетплейсами. Продолжу про это направление электронной коммерции, которое бурно ворвалось в нашу жизнь вместе с потоком китайских товаров, а потом с возможностью производителей торговать напрямую со своими конечными покупателями по всей стране, минуя дистрибьюторов и розничные сети. Главное — не начать конкурировать со своими же оптовиками на одной и той же площадке — на эти грабли мы тоже наступали.

Во-первых, то, что на тренингах говорят про 5% комиссии за услуги маркетплейсов — это сказки. На Ozon мы оставляем 36-40% от суммы товарооборота, на Wildberries с учетом меньшей комиссии и скидки за их счёт — от 19 до 26%.

Во-вторых, знайте, что продавец всегда платит. За возврат, за утилизацию, за все движения товара и так далее.

В-третьих, помятая коробка, разбитый флакон, что-то сломанное или оторванное — обычное явление при получении товара с маркетплейса. Ответственность за такие проколы несут как продавец, так и торговая площадка. Понятно, что каждая сторона старается спихнуть проблему на партнёра. Как определить, коробка просто помялась при доставке или же вскрывалась на пункте выдачи? Правильно, никак.

Но, пожалуй, первое, о чём я хочу поговорить — это про отсутствие ответственности за неправильную информацию на маркетплейсах.

Как вы, возможно, помните, у нас был серьёзный кризис в биохимии, связанный в первую очередь с поставками. А потом мы очень сильно расширили лабораторию, и вот прямо сейчас мы выпускаем сразу несколько новых средств. Одно из них — SPF-праймер — вызывает у меня прямо гордость-гордость, потому что мы сделали его куда круче, чем всё то, что было на рынке до этого.


Микроскопия отражающих частиц металлов в солнцезащитных кремах, фото уважаемого呂珮嘉

Если коротко, солнцезащитные кремы с самого своего появления неправильные. Пользоваться ими нужно, но крайне неудобно, потому что они жирные, требуют частого обновления и могут портить кожу.

Эти проблемы решили, когда изобрели стики с лёгкими текстурами, но у них был другой недостаток — очень высокая цена. Мы же всё это помирили — и сейчас расскажу, как это стало возможным.

Привет! Возможно, вы помните наши «излишне оптимистичные» посты февраля и начала марта про то, как дела у нас в биохимической отрасли, где вся Европа отвалилась к чёрту ещё в феврале по поставкам, а в России из сырья есть только клейстер и упаковка. Во второй и третьей серии стало понятно, что рынок освобождается от иностранных игроков, у которых нереальные проблемы с логистикой, санкциями или репутацией при работе с Россией, и наметился баланс между потерями от ситуации и ростом рынка за счёт расширения нашего сегмента.

С тех пор много чего изменилось. Мы в два раза расширили лабораторию, собираемся закупать новые биореакторы на производство, нашли сырьё почти для всего, что мы производим, и подняли запас до семи месяцев (сейчас докупаем до одного года складских запасов то, что хранится долго), и получили много новых интересных предложений.

Например, к нам пришли сварщики, которые, оказывается, варили трубы гелем. Мы же бывшая лаборатория НИИ полимеров из СССР, лучше всех на планете разбираемся в гелях, они это на Хабре читали. Теперь сидим думаем, что можем для них сделать, но в сварке мы при этом понимаем примерно так же, как они в медицинских полимерах. Ну и неожиданно теперь производим у себя большинство лубрикантов Visit. Так что тупые шутки в соцсетях не кончатся. А ещё мы не менее внезапно стали крупным игроком на рынке гелей для родовспоможения свиней и коров. И уже замахнулись на шампуни. Для человеков.

Последний месяц, конечно, чувствуешь себя тем волком с яйцами из игры «Ну, погоди», потому что прорывы на производстве происходят вообще в случайных местах, а тебе всё это ловить.

Упаковка в себестоимости продукции, подобно нашей в аптеке, обычно — около 20%. Конечно, это не касается медиагелей для УЗИ или других «профессиональных» банок, но в случае, скажем, 200-граммовых флаконов ситуация примерно такая.

Казалось бы, упаковка — это нечто нейтральное, что не может влиять на состав продукта внутри. На самом же деле она ещё как влияет. Во-первых, она может вступать в реакции с самим средством при долгом хранении, а, во-вторых, от типа упаковки прямо зависит количество консерванта. Например, если мазь положить в банку, куда человек лезет пальцем, она после первого же использования будет контаминирована всей флорой с рук этого человека, то есть зацветёт уже через пару дней. Если она будет в тубе как зубная паста — скорее всего, зацветёт сильно позже. А если там будет дозатор типа такого, как на банке с жидким мылом, то контакта со внешней средой и тем более руками вообще не будет.

То есть дозатор = в десятки раз меньше консерванта.

Потом потери средства на упаковке. В тубе с зубной пастой всегда можно найти ещё немного зубной пасты. Во флаконе с дозатором можно сократить потери до минимума.

Ещё важно удобство. Нет ничего подлее классической тубы с зубной пастой: если вы её использовали, то оставляете её в состоянии, неудобном для использования в следующий раз. Это может довести до развода, если пара пользуется одной пастой.

Ну и экология. Мы за доказательную экологичность, поэтому просто убрали там, где это возможно, картонные коробки поверх флаконов. Что тоже немного поменяло требования к ним самим.

Самое забавное зрелище весны — наблюдать, как топовые бьюти-блогеры, оставшиеся без топовых брендов и Инстаграма, внезапно начинают переобуваться в рекламе и контенте.

Это четвёртый пост про кризис и то, как наше биохимическое производство чувствует себя, он про то, как мы пережили весну: просто потому, что мы только-только начали выдыхать. Кратко: сначала всё было плохо, и Европа отрезала нам поставки. Потом выяснилось, что уходящие иностранные бренды оставляют нам рынок, а мы можем перестроить цепочки и усилить разработку. Плюс ещё пара козырей, плюс снижение курса рубля обратно — всё стало выглядеть более-менее приятно.

Вернёмся для начала в 1 марта 2022 года — день, когда косметика в среднем подорожала на 40 %, и при этом народ бешено покупал всё, что только можно, не рассчитывая даже употребить всё за срок годности. Это был самый нерациональный день потребления, поставивший рекорды на маркетплейсах по продажам косметики иностранных марок. Нам тоже досталась часть популярности: возможно, не все знают, что наш завод — на нашей земле в России, поэтому на всякий случай набирали и нас, но не так сильно, как Корею и Америку.

По итогам пары таких дней паники склады в России остались почти без косметики и околокосметических медицинских средств для кожи.

Классический модельный механизм для изучения стресса

Млекопитающие очень круто умеют нервничать. Особенно здорово это получается делать у крупных разновидностей вроде слонов. Расстроенный слон вполне может начать кидаться деревьями, мотоциклами и другими подручными подхоботными предметами. К счастью, слоники вполне умеют успокаивать друг друга и поглаживать хоботами, снижая уровень стресса.

Homo sapiens, как и многие другие виды, — не исключение. В норме стресс — это естественная физиологическая реакция на внезапную опасность или повреждение организма. Именно эта система позволяет человеку пройти несколько километров в поисках помощи несмотря на тяжелое ранение. Она заботливо повышает болевой порог, поднимает уровень глюкозы в крови и давление в сосудах, позволяя сосредоточиться на выживании.

Все проблемы начинаются, когда система запускается, но вместо попытки выжить человек сидит на своём рабочем месте и переживает по поводу геополитики, чудаков в Интернете и премии. Хронический стресс, особенно нереализованный в виде физической активности, приводит к обратному эффекту. Организм не может долго функционировать на форсаже, что приводит к целому ряду проблем:

• Длительное повышение глюкокортикоидов начинает подавлять собственную иммунную систему и замедлять регенерацию.
• Истощение резервов и нарушение иммунного ответа приводят к тому, что просыпаются хронические инфекции, которые до этого никак себя не проявляли. Кандидоз, вагиноз, герпетическая инфекция и хламидиоз — вполне типичный набор. Хотя для того, чтобы получить хламидиоз, просто понервничать недостаточно.

Поэтому сегодня мы будем говорить о стрессе, биохимических каскадах, которые при этом запускаются, и влиянии долгосрочного стресса на кожу.

Набухнет — станет гелем для ЭКГ

Привет! Это снова мы, отвратительные капиталисты. Это третий пост про то, как наше производство выживает в кризис. Сначала всё выглядело ужасно: нам отрезали поставки сырья для биохимии, но нас спасли паранойя и шестимесячный запас основных позиций. Потом вдруг отрасль начала объединяться, а поставщики — понимать, что они сейчас потеряют рынок, если не будут что-то активно делать. Люди внезапно стали думать не о себе, а об общей пользе. Я держу кулачки, чтобы это продолжалось достаточно долго, потому что запустились проекты, которые обсуждались годами, но никак не трогались с места. Под кризис удалось расчистить невероятное количество старых висяков и сделать то, по чему раньше не получалось договориться.

Вы в комментариях сказали, что нам, скорее всего, — хана, тлен, тлен, безысходность.

Эта неделя принесла ещё несколько изменений.

Похоже, что теперь нам предстоит восстанавливать рынок русской косметики после ухода кучи западных брендов и подорожания азиатских примерно в полтора-два раза из-за ослабления рубля и новой логистики. Если быть более точными, то западные бренды технически не уходят, а сильно сокращают своё присутствие, предположительно временно. Но тактически это одно и то же.

И вот здесь-то я готова преподнести вам пару сюрпризов. Во-первых, как выяснилось, мы можем достаточно быстро восстановиться, потому что не нужно навёрстывать весь упущенный прогресс, есть варианты очень быстрой синхронизации с передовым краем прогресса. А во-вторых, мы начинаем с очень хороших позиций. Ну, по сравнению с тем, что могло бы быть в пессимистичном сценарии.

Дело в том, что русскую косметику ненавидят только в России (не все, но многие просто относятся по-снобски). При переходе через границу она магическим образом становится желанной и востребованной много где.

После прошлого поста на Хабр про то, что нам обрубили почти все поставки сырья для биохимии и вообще непонятно, как жить, случилось многое. Во-первых, оказалось, что пост увидело большое количество людей. Нас завалили письмами про то, как можно вместе что-то сделать, про «мы будем вашей грузинской креветкой для перевалки веществ» и даже от контрабандистов, готовых за скромную комиссию перевозить пробирки с пептидами в укромных местах организма. Спасибо, дорогое сообщество. Это очень трогательно.

Во-вторых, за это время некоторые поставщики биохимии вдруг поняли, что сейчас их будут отжимать с рынка китайцы. Политика, конечно, политикой, но десять баксов — это десять баксов. И они вдруг к нам потеплели. Не все, но кое-кто с полной предоплаты согласился на частичную, например. Видны уступки от условий конца февраля, но всё равно это хуже условий начала февраля.

В-третьих, мы показали удивительное свойство объединяться в кризис. Сейчас у нас появился отраслевой чат производителей косметики(!), где конкуренты обсуждают совместные меры! Да год назад мы бы глотки друг другу повскрывали на второй минуте чаепития, а сейчас принимаем рациональные решения.

В-четвёртых, у нас наконец-то появилось понимание, что делать в дивном новом мире. Мы не очень ему рады, но если сейчас выжить — это будет очень хорошо и для нашей уютной лаборатории, и для отечественной науки, и для российской экономики. Не в ближайшие 3 года, а системно, в перспективе 10 лет. И да, я оптимистка.

Почему? Потому что в 2011 году я жила в Венесуэле при Чавесе год. И видела всё то же самое, только хуже. Так что сейчас я как будто возвращаюсь в ту прекрасную юность.

Нам отрубили все каналы европейского сырья для биохимии.



Вот возьмём гель для УЗИ, который мы делаем в огромных количествах и который очень нужен стране. Он состоит из полимера, воды, консервантов, глицерина и упаковки. Сейчас у него из российского сырья — канистра и крышка. А, ну, ещё вода, потому что мы за последний год очень сильно улучшили линию водоподготовки на производстве. А вот с остальным может стать очень печально, мы закупали в Европе.

Нужные нам полимеры в России просто не делают. Они есть в Китае, но с этим тоже есть засада, про неё чуть дальше расскажу. Самое плохое — то, что в удостоверении Минздрава написано конкретное сырьё, а конкретное сырьё привязывается к поставщику. Можно вписать второго поставщика, но принципиально ни у кого на рынке медизделий это картину не меняет. При смене поставщика придётся переделывать и техпроцессы, и заново проходить все сертификации, а это не месяц и не два.

Консерванты в России можно достать. Но только парабенов нет. Есть катон или что-то аналогичное из эпохи динозавров мира медизделий, то есть давно устаревшее. А устарело оно или по аллергенности, или по ещё более интересным причинам безопасности. Например, до сих пор нет методики измерения допустимых концентраций консерванта в гелевых структурах. Имеющиеся работают под твёрдый пластик, а когда из геля начинает выделяться формальдегид — становится интересно.