Представьте, что у вас есть комбинат по производству оружейного плутония для ядерного оружия. Вы пытаетесь скорее создать это оружие и нарастить его объемы в условиях конкуренции сверхдержав, холодной войны и угрозы атомной бомбардировки. Только вот помимо плутония такой комбинат еще производит сотни тысяч кубометров жидких радиоактивных отходов в год. Куда их девать?

В СССР и США в начале атомной гонки их просто сливали в открытые водоемы. Это привело к загрязнению рек и образованию целых радиоактивных озер. Когда в СССР стали наращивать мощности и строить новые атомные комбинаты, пришлось искать иные подходы к утилизации отходов. И их нашли. Эта статья об истории подземного глубинного захоронения жидких отходов, которая до сих пор используется в России.


Макет пункта захоронения ЖРО на одном из трех подобных российских объектов.

С развитием в конце 1950-х годов СССР атомной промышленности и энергетики, ядерные технологии, радиоактивные материалы и источники ионизирующих излучений стали все шире использоваться в самых разных областях — в науке, медицине, в неатомной промышленности. Для обеспечения радиационной безопасности возникла острая необходимость создания специальной структуры, которая бы занимались сбором и хранением образующихся в различных «неатомных» организациях радиоактивных отходов. Важно отметить, что речь идет именно о гражданских радиоактивных отходах – источниках излучений и РАО низкой и средней активности. Высокоактивными отходами ядерно-топливного цикла и ядерным топливом занимались и занимаются специализированные предприятия в закрытых городах.

В итоге была организована целая сеть комбинатов, получивших название «Радон». С 1960 по 1980 год было создано 35 таких комбинатов на всей территории СССР, от Калининграда до Дальнего Востока, 16 из которых располагались на территории Российской Федерации, 6 – на Украине, и по одному – в каждой из бывших союзных республик. Эта статья об истории первой и головной организации этой сети, московском комбинате «Радон».

Недавно ко мне обратились журналисты из Тюмени с просьбой прокомментировать фотографии обнаруженных у них в городе вагонов для перевозки отработавшего ядерного топлива. Я коротко рассказал им, а затем более развернуто в своей колонке для e1.ru о том что такое это ОЯТ (не путать с ОГФУ или урановыми хвостами, о которых я много о и подробно рассказывал ранее!), откуда и куда его перевозят у нас в стране, как оно может оказаться в центре крупных городов и насколько это может быть опасно. Пусть это не тянет на подробную статью, которые я обычно публикую на Хабре, но как небольшой поверхностный обзор тоже может быть полезно.


Фото вагонов с ОЯТ на станции Тюмень. Фото: Тюмень до нашей эры / Vk.cm

В 1954 году в СССР, в Обнинске, построили и запустили Первую в мире атомную станцию. Ее реактор АМ (Атом мирный) был небольшой мощности, вся станция выдавала всего 5 МВт электроэнергии, но ее запуск положил начало освоению мирной атомной энергии. Через 4 года, в 1958 г., был введён в эксплуатацию первый энергоблок Сибирской атомной электростанции мощностью 100 МВт, на Сибирском химическом комбинате. Однако, эта станция была двойного назначения. Ее реактор ЭИ-2 стали использовать для производства электроэнергии и тепла, но основной его задачей было производство оружейного плутония. Первой же гражданской атомной станцией большой мощности стала Белоярская АЭС. Сейчас ее первые реакторы уже остановлены. Эта статья как раз об их истории, о сложностях обращения с накопленным отработанным ядерным топливом и путях решения связанных с ним проблем.


Белоярская АЭС. На переднем плане первая очередь станции с реакторами АМБ. Источник.

Это четвертая и финальная часть из серии моих публикаций, посвященных вопросу ввоза обедненного гексафторида урана (ОГФУ) из Европы в Россию. Первая посвящена технологиям обогащения урана в России и мире. Вторая — истории контрактов на обогащение урана, экономике вопроса и тому зачем же к нам ввозят ОГФУ. Третья — вопросам безопасности при обращении с ОГФУ и разбором популярных вопросов и мифов от Гринписа по этому поводу. Перед чтением этой финальной части рекомендую сначала ознакомиться с ними.

А сейчас я заканчиваю тему обзором практики и перспектив использования и возможного захоронения ОГФУ, публикацией интервью с автором доклада «Беллоны» об ОГФУ Александром Никитиным, обсуждением общественной составляющей этой истории и выводами по всем 4 частям. Итак, поехали.


Коллаж к 4-й части: Гринпис, ЗОУ, МОКС-топливо, А.Никитин.

Это третья статья из серии моих публикаций, посвященных проблеме ввоза обедненного гексафторида урана (ОГФУ) из Европы в Россию. Напомню, что осенью прошлого года начались акции протеста против ввоза ОГФУ в Россию, активные выступления Гринпис и других экологических активистов против ввоза в СМИ, Росатом начал ответную разъяснительную кампанию — встречи с экологами, в том числе с участием главы Росатома, техтуры на предприятия, встречи в регионах. Я тоже стал разбираться в проблеме, встречался со специалистами и с активистами, в т.ч. с противниками ввоза, посетил крупнейший завод по обогащению урана в Новоуральске.

В итоге я опубликовал на Хабре две статьи. Первая была посвящена технологиям обогащения урана в России и мире. Вторая — истории контрактов на обогащение урана, экономике вопроса и тому зачем же к нам ввозят ОГФУ. Перед чтением этого поста рекомендую сначала ознакомиться с ними. Следующие части я обещал посвятить вопросам безопасности обращения с ОГФУ и тому, что же делают с остающимся после дообогащения в России дважды обедненным ураном. Однако, статьи эти немного подзадержались. В дисклеймере под катом я поясню, как так получилось и что произошло за это время. Ну и там же — обещанное продолжение темы. Итак, поехали.


Фото крупнейшей аварии при транспортировке ОГФУ. Источник

Внимательные читатели и подписчики наверняка ждут от меня продолжения истории о ввозе урановых хвостов, прерванную почти полгода назад. И я планирую завершить ее на следующей неделе, благо событий за это время по теме было немало.

Но сейчас хочу выложить ссылку на запись своей лекции с разбором мифов и правды о Чернобыле на основе сериала от HBO, которую я прочитал почти год назад в Москве в рамках LiveJournal Meetup. Просто я тут решил заняться созданием и наполнением своего youtube-канала о ядерных технологиях и радиации, и пока я готовлю первые материалы, в том числе по теме урановых хвостов, выкладываю вот архивные записи. Думаю это будет тоже любопытно. Так что приглашаю подписываться, ставить лайки и комментарии, иначе это новое и нелегкое для меня дело может и загнуться.

Для ознакомления с содержанием лекции и удобства ориентирования, выкладываю под катом тайм-коды ролика с описанием рассматриваемых вопросов.

PS: Понимая, что одно видео без текста воспринимается на Хабре неоднозначно, я добавил под катом свой текст с описанием некоторых технических комментариев к сериалу, написанный перед лекцией. Это не дословная расшифровка лекции, но описанные тут факты в нее вошли. Хотя лекция содержит на порядок больше информации.

Это моя вторая статья, посвященная нашумевшей в конце прошлого года проблеме ввоза обедненного гексафторида урана (ОГФУ) из Германии в Россию. Первая была посвящена технологиям обогащения урана в России и мире. Рекомендую сначала прочесть ее, а потом уже эту.

В этой статье попробуем разобраться с тем, зачем к нам везут ОГФУ, историей формирования российского рынка дообогащения обедненного урана, объемом ввезенных в Россию европейских урановых хвостов и немного с экономикой вопроса. С другими вариантами использования обедненного урана в России и мире, вопросом отнесения его к радиоактивным отходам, экологическими рисками и опасностью ОГФУ будем разбираться в следующих частях. Итак, поехали.


Контейнеры 30B с низкообогащенным ураном в Санкт-Петербурге в 2013 году. Источник.

Уже почти два месяца Гринпис и экологи-активисты ведут кампанию по запрету ввоза в Россию обедненного гексафторида урана (ОГФУ) из Германии. Я уже высказывался об этой истории в самом ее начале: В Россию начали завозить радиоактивные отходы из Европы? Разбираемся. За прошедшее время пришлось несколько раз выступать в СМИ на эту тему (тут вот подборка этих записей), поучаствовать в публичном обсуждении в Новоуральске, а также в очной публичной дискуссии с одним из главных оппонентов ввоза. А на прошлой неделе я побывал в пресс-туре и на самом комбинате УЭХК в Новоуральске, куда и везут ОГФУ.


Газовые центрифуги на УЭХК — крупнейшем в мире комбинате по обогащению урана

Так что за это время я постарался не только глубже вникнуть в матчасть вопроса, а она огромна и интересна, и я изучил далеко не все, так постараюсь дополнять материалы по мере углубления, но и успел погрузиться в общественный контекст проблемы. Давайте попробуем разобраться в этом всем по порядку и начнем с исторического обзора технологий обогащения урана.

Я уже рассказывал о том, как занимаются ядерным наследием, т.е. накопленными ядерными проблемами прошлого века в виде, например, атомных подлодок, озер с радиоактивными отходами (РАО), промышленных реакторов. Но самой опасной с радиационной точки зрения штукой и в мирной и в военной атомных программах является облученное (или отработанное) ядерное топливо (ОЯТ) – то, что выгружают из реакторов. И при его переработке образуются самые высокоактивные РАО. Об их захоронении этот пост.


Схема пункта захоронения высокоактивных РАО в Красноярском крае. Источник.

Впервые на этом объекте я побывал более 10 лет назад в качестве младшего научного сотрудника Института промышленной экологии УрО РАН. Мало кто за пределами Урала знает, но вот уже более 60 лет в 200 км от Екатеринбурга хранятся тысячи тонн радиоактивного монацита — запасов СССР, собранных для запуска ториевой составляющей атомного проекта. Долгое время скрытый завесой секретности, этот объект породил огромное количество слухов и мифов. За последние 25 лет у него менялись собственники, обсуждались различные варианты использования монацита, вокруг кипели нешуточные общественные страсти. И вот теперь, похоже, база хранения монацита вступает в финальный этап своего существования. 6 ноября прошли общественные слушания по проекту, предусматривающему вывоз монацита на экспорт в Китай. Эта статья посвящена непростой истории, мифах и реальной опасности предприятия, а также его ближайшему будущему. Она написана мной для екатеринбургского портала e1. А ниже я привожу ее в авторском, более детальном и подробном виде.

Говоря об атомных реакторах мы чаще всего представляем себе реактор атомной станции. Его задача вырабатывать из ядерного топлива тепло, которое затем преобразуется в электричество. Но существует и довольно большое число реакторов, работающих для других целей. Их используют для исследований, для наработки полезных изотопов, в т.ч. для медицинских целей, как источник энергии для гражданских судов и военных кораблей. Но самые первые мощные ядерные реакторы стали строить в 40-е годы для одной важной на тот момент задачи – наработки оружейного плутония, начинки атомного оружия. Именно они получили название промышленные. И именно их истории и нынешнему состоянию в нашей стране и посвящена эта статья.


Промышленный уран-графитовый реактор АДЭ-2

Продолжу тему накопленных в нашей стране радиоактивных материалов написанной месяц назад статьей. В отличие от ОГФУ, сейчас речь о реальных радиоактивных отходах, чей статус никем не оспаривается. В начале года я уже писал об утилизации советских атомных подводных лодок в Приморье. Это ядерное наследие в последние десятилетия устраняют всем миром. Но помимо проблем атомного флота, за время холодной войны много проблем накопилось и в глубоком тылу – на комбинатах по наработке оружейных ядерных материалов на Урале и в Сибири. В этой статье я попробую рассказать об одной из важнейших и в прямом смысле крупнейших проблем ядерного наследия СССР – водоемах-хранилищах радиоактивных отходов.


Озеро Карачай и производственное объединение «Маяк»

Вчера по СМИ пошла волна публикаций, инициированных заявлениями Гринпис о возобновлении ввоза в Россию якобы радиоактивных отходов из Европы. Причем ввоза к нам, под Екатеринбург, в Новоуральск. Для меня вся эта история пахнула событиями десятилетней давности, поскольку именно тогда она была у нас в первый раз (ох я тогда по бурной и горячей молодости славно «рубился» на эту тему с гринписовцами и прочими экологами в жежешечке), и поэтому, собственно, сейчас и говорят, что ввоз не начался, а возобновился. И ввозит все та же европейская, англо-германо-нидерландская компания Urenco.

Но многое изменилось за 10 лет. Например, законодательство по обращению с РАО в России существенно улучшилось, а вот ситуация с независимыми общественными организациями, в т.ч. экологическими – ухудшилась, в силу общего давления на гражданские институты. При этом, что характерно, суть проблемы ввоза и переработки обедненного гексафторида урана и аргументация сторон практически не изменились.

В чем же суть? Давайте по пунктам.


Фото ввозимых «отходов». Источник — Znak.com.

Радиоактивные отходы в Приморье. Источник фото.

В начале года на портале Change.org появилась петиция «Не допустить ядерный могильник в Приморье!» и всего за 2 недели собрала более 70 тыс. подписей.

Поводом для этой петиции, различных материалов СМИ и даже нескольких митингов в Приморье, стала публикация распоряжения Медведева №3009-р от 29 декабря 2018 года, дающее «добро» Росатому на подготовку к подписанию российско-японского соглашения о сотрудничестве по строительству Регионального центра кондиционирования и долговременного хранения радиоактивных отходов в Приморском крае.

Давайте попробуем разобраться что же реально имеется в виду под ядерным могильником, есть ли в Приморье РАО и при чем тут Япония. А заодно посмотрим как утилизируют атомные подводные лодки Тихоокеанского флота.

67 лет назад, 20 декабря 1951 года, экспериментальный быстрый реактор EBR-1 стал одним из первых атомных источников электроэнергии. На фото показаны 4 лампочки мощностью 200 Вт, которые он «зажег» в тот день. До запуска первой в мире атомной станции в Обнинске оставалось около 3 лет.

К памятной дате небольшой рассказ о появлении этого реактора, фото того что с ним сейчас, и пояснение того почему он не считается полноценной АЭС.


Первая электроэнергия от реактора EBR-1 в 1951 году. Фото: DOE

18 октября были объявлены лауреаты премии Breakthrough Prize, учреждённой российским бизнесменом Юрием Мильнером совместно с Марком Цукербергом и Сергеем Брином. Девять основных лауреатов в области физики, медицины и математики разделят между собой 21 миллион долларов США. Церемония вручения «научного Оскара» пройдет 4 ноября на базе NASA в Калифорнии, где снимали «Star Trek», а вести ее будет Пирс Броснан.

Кроме того, есть шанс поболеть за школьника из Красноярска Артема Кирсанова, который поедет на вручение премии как финалист Breakthrough Junior Challenge и сам может выиграть 250 000 долларов.


Марк Цукерберг и Юрий Мильнер на одной из церемоний вручения Breakthrough Prize

Давайте посмотрим на то как появилась эта премия и что за научные прорывы в этом году удостоились наград, превышающих в денежном эквиваленте Нобелевские премии.

Американские учения «Desert Rock» с применением ядерного оружия. 1951 год.

Несмотря на то что человек всегда жил в условиях естественной радиации, с середины прошлого века у него возникла новая радиационная угроза техногенного облучения в чрезвычайных ситуациях. Это может быть ситуация применения атомного оружия, авария на ядерном объекте или террористический акт с применением “грязной” бомбы.

Население в случае подобной серьезной угрозы эффективнее всего спасать путем эвакуации, хотя ряд медикаментов можно применять и им. А вот спасателей и военных, которым придется работать в опасных условиях, обязательно нужно снабжать средствами индивидуальной защиты, в том числе и разными медицинскими препаратами от действия ионизирующих излучений. Ряд таких препаратов, называемых радиопротекторами, и сценарии для их применения я и попытаюсь описать в этой статье.