Перевод: Александр Росущан, Валентина Оборина, Полина Яровая

Аннотация

Предсказывалось, что через 10-20 лет компьютеры станут такими мощными, что мы сможем делать что угодно и быть кем-угодно. Пост-люди, которыми мы станем после события называемого сингулярностью, не только получат сверхразум, но и смогут испытывать наслаждения, которые выходят далеко за рамки человеческого восприятия. Тем не менее, пока акцент на удовольствии, особенно на сексуальном, скорее противоречит логоцентрическому мировоззрению и презрению к человеческому телу большинства трансгуманистов. Очевидный конфликт разрешает инструментальное понимание тела и концептуальное превращение сексуального партнера в устройство для мастурбации.

Основная часть

Двадцать лет назад ученый-информатик и писатель-фантаст Вернор Виндж (1993) предсказал, что через 30 лет (осталось еще 10 лет) «у нас будут технологические средства для создания сверхчеловеческого интеллекта» и что «вскоре после этого человеческая эра закончится». Сегодня изрядное количество людей думает, что такое развитие неизбежно. Они уверены, что есть естественный закон, который лежит в основе технического прогресса. Он заставляет его ускоряться и ускоряться, 1 пока однажды, возможно при нас, не будет достигнута окончательная точка. А затем крупье скажет: “Все ставки сделаны, ставок больше нет”, — и абсолютно все станет возможным. Этот момент (а также период после него) называют сингулярностью. (Kurzweil 2005). Сторонники сингулярности или сингуляристы утверждают, что, раз бессмысленные силы биологической эволюции породили таких разумных существ как люди, логично предполагать, что и мы в итоге породим существ намного умнее нас сегодня. Мы даже не можем представить, каким для них будет мир, что они смогут знать и делать. Нас либо заменят сверхинтеллектуальные (а значит, всемогущественные) машины, либо мы сами получим суперинтеллект (и безграничную власть).



В любом случае то, что мы привыкли называть человеком и человеческим состоянием перестанет существовать. Все станет пост-человеческим, то есть будет сильно отличаться от человеческой жизни сейчас. Предполагается, что все будет хорошо. Этого момента надо не бояться, а с нетерпением ждать, потому что человек — совершенно неправильное состояние, в котором Природа или что-то иное, что создало нас, проявляется не как главный инженер, а как неумелый любитель (Buchanan 2011). Человек преимущественно осмысляется, как обыкновенный человек, онтологический сбой, изначально ограниченный несовершенным способом существования. В то же время постчеловека представляют, как то, чем мы должны были стать, но никогда не могли. Существо, свободное от всех ограничений, которые не позволяют нам быть теми, кем мы себя воображаем, и делать то, о чем мы мечтаем. Все эти ограничения мешают вести по-настоящему полноценную жизнь. Человеческая жизнь неизбежно печальна. Жизнь пост-человека, наоборот, будет счастливой. Трагедия сменится вечно-счастливой комедией. Сегодняшний человеческий ад или чистилище станет спроектированным, натурализованным или «биологически одомашненным» небом (Pearce 1995, 18). Сингулярность знаменует новую эру в истории жизни и сознания. Это время, в которое мы или наши приемники, 2 наконец, сможем осуществить все наши мечты здесь, на Земле, в этой жизни, где больше ничего не будет стоять на пути человеческой, или скорее пост-человеческой, самореализации.



Наконец мы станем богами: бессмертными, всезнающими, всемогущественными и, наверно самое главное, невообразимо счастливыми. Это божественное счастье будет частично результатом отсутствия всех ограничений, потому что тогда мы сможем продолжить проект самосоздания без каких-либо ограничений, навязанных нам окружающей средой или нашей собственной природой (которые и приносят постоянные страдания), и отчасти потому, что мы найдем способ не только искоренить все страдания, но и получить максимальное удовольствие от любой нашей деятельности. Это — не что иное, как «естественное право любого существа (Bostrom 2010, 6). Как только мы пройдем через сингулярность и станем пост-людьми, мы по-сути получим столько удовольствия, что буквально сможем добавлять его в чай (Bostrom 2010, 5).



Сам по себе акцент на наслаждении вполне понятен, во многом из-за того, что он свойственен человеку. Все мы люди — прирожденные гедонисты. Однако, учитывая огромный размах амбиций, который представляет идея сингулярности, в ней есть что-то необычное и немного причудливое. В конце концов, она провозглашает радикальные преобразования не только условий жизни человека, но и всего остального. Сингулярность, вероятно, станет революционным событием мирового масштаба, где наша трансформация в сверхинтеллектуальные, пост-биологические и, по сути, неограниченные сущности — лишь начальная точка одухотворения, которое охватывает не что иное, как всю вселенную. Ведь это — «конечная судьба Сингулярности и Вселенной»: собственный сверхразум окажется настолько обширным, что «пропитает материю и энергию в своей среде», и следовательно, преобразует сами механизмы Вселенной в «изысканно возвышенные формы интеллекта» (Kurzweil 2005, 21). После достижения этой точки все станет возможным, ничего не будет прежним. Тем не менее, очевидно, что удовольствия останутся. Не только удовольствия, которые Джон Стюарт Милль называл «высшими», удовольствия разума и сердца, но и основные телесные удовольствия, которые свойственны многим животным.



В отличие от своих утилитарных предшественников начала XIX века, современные трансгуманисты, похоже, не боятся обвинений в проповедовании «философии для свиней». В 2009 году Humanity Plus Magazine (главный рекламный орган Humanity Plus, бывшая Всемирная Трансгуманистическая Ассоциация) провела опрос, в ходе него нескольким философам из радикального технологического сообщества задали вопрос, будет ли секс по-прежнему существовать в пост-человеческом или сингулярном будущем. Алекс Лайтман (исполнительный директор ВТА) ответил: «Первичная цель сингулярности, как мы увидим постфактум, — это Потрясающий секс. Будет экспоненциально больше секса, с экспоненциально большим количеством интерфейса и с экспоненциально большим количеством мер удовольствия» (Lightman 2009). Я не уверен, был ли Лайтман серьезен, когда говорил это. Трудно поверить, что трансгуманист действительно должен думать, что сингулярность, в конечном счете, полностью связана с сексом. С другой стороны, в этом есть определенная логика. Если предполагается, что конечная цель существования — это счастье, то счастье человека должно измеряться количеством удовольствия, которое он испытывает, и самое большое или самое интенсивное удовольствие, как мы знаем, имеет сексуальную природу. Тогда мы действительно должны ожидать, что сингулярность, наконец, откроет двери в жизнь, которая до краев наполнена сексуальными удовольствиями. Это, по крайней мере, объясняет, почему секс играет такую удивительно большую роль в трансгуманистических и связанных с ними представлениях о пост-человеческом будущем, которое нас ожидает. Дэвид Пирс, например, в своем ставшем классическим интернет-манифесте «Гедонистический императив» (1995) описывает то, что он называет нашим пост-дарвинистским будущим, следующим образом: «То, во что мы в конечном итоге превратимся, трудно себе представить. Можно просто предсказать, что это будет совершенно возвышенно. (...) Фактически, мы сможем иметь все, что всегда хотели, и даже больше». И что бы это могло быть? Ну, например:

Мы узнаем, что то, что раньше считалось страстным сексом, было всего лишь слегка приятной прелюдией. Эротическое наслаждение опьяняющей интенсивности, которой смертная плоть никогда не знала, будет впоследствии доставлять удовольствие целому диапазону друзей и любовников. Это будет возможно, потому что ревность, уже сегодня временно устраняемая под влиянием различных высвобождающих серотонин-агентов, не является тем видом генно-инспирированного извращения сознания, которое, вероятно, будет признано достойным сохранения в новой эре. (Pearce 1995, разделы 1.6 и 1.7)

В этом отрывке мы находим все основные элементы обычного трансгуманистического ораторского искусства: уверенное утверждение, что будущее будет настолько отличаться от настоящего времени, что мы не можем даже представить. Гипербола («донельзя возвышенное»), желание реализовать фантазии, страстный секс только кажется прекрасной вещью, потому что у нас пока нет ничего лучше, и мы не можем сравнивать действительно хорошие вещи, которые будут доступны нам в будущем, а презрение к плоти и кишкам человеческого организма и состояние человека — это продукт естественной эволюции. Нам говорят, что будущее будет непохоже на все то, что мы когда-либо могли себе представить (с нашим очень ограниченным человеческим мозгом). Но есть одна вещь, в которой мы можем быть уверены, и это его абсолютная возвышенность.

И совершенно неважно, как мы вообще можем быть уверены в этом, если мы не уверены ни в чем другом. Также говорят, что это сделает нашу будущую жизнь настолько возвышенной, что мы, наконец, получим то, чего действительно хотим (или хотели бы, если бы мы могли думать об этом). Видимо, чтобы полностью понять природу Вселенной и смысл существования или стать кем-то, кто поднялся выше мелких забот и желаний, которые регулируют большую часть нашей реальной жизни, или что-то столь же возвышенное и впечатляющие по давней традиции классической западной философии. Вместо этого, то, чего мы действительно хотим, — это в основном отличный секс, и будущее будет таким «совершенно возвышенным» именно потому, что мы будем получать намного больше. А в чем именно заключается потрясающий секс? Не в более полном телесном и духовном общении с другим человеком, а просто в достижении более интенсивных удовольствий и способности наслаждаться этими удовольствиями в максимально возможной степени без каких-либо внутренних или внешних ограничений. Вот почему мы должны использовать всевозможные средства для увеличения интенсивности удовольствия и избавиться от всех препятствий на пути к удовольствию, таких как ревность (и, вероятно, другие эмоции, способствующие благоприятным парным связям, ограничивающие диапазон сексуальной активности, которой мы можем заниматься и которую, следовательно, необходимо преодолеть).



Этот акцент на телесных, особенно сексуальных удовольствиях, кажется, противоречит сильному логоцентрическому мировоззрению, которое пронизывает трансгуманизм, и сопровождает его ненавистью к телу из плоти и крови, которое обычно изображается как беспорядочное, не поддающееся контролю, ограничивающее и смертельно опасное. Это связано с природой, которая по определению плохая. 4 Избавление от органического тела является главной целью для всех тех, кто хочет оставить позади человеческое состояние. Именно по этой причине многие трансгуманисты так любят идею того, что очень скоро мы сможем загрузить наш разум в компьютер (естественно, что тоже станет возможным после сингулярности) и затем прожить виртуальную (но в то же время очень реальную) жизнь. Все это является полностью свободным от всех ограничений, что позволяет нам, наконец, жить вечно. Для трансгуманистов загрузка сознания — это высшая техника выживания. Так как же это сочетается с одобрением сексуальных удовольствий?
Продолжение читайте во второй части статьи.