Это случилось за день до известного всем события.

На платформе «66 километр» лил проливной дождь. Время от времени небеса озарялись ослепительными вспышками, из которых выскакивали молнии. Создавалось впечатление, что молнии целили прямо в платформу, а если промахивались, то по досадной случайности. Ожидающие раскрыли над головой зонты, но их вырывало из рук.

Очередная молния ударила в насыпь метрах в двадцати от платформы. Я инстинктивно вздрогнул и отшатнулся к перилам. Стоящий поблизости мужик в дождевике и охотничьих сапогах заметил мой испуг и посочувствовал:

– Да не трусь ты! В меня молния попадала, и я ничего, выжил.

Я пробормотал проклятия и, защищаясь от порывов ветра, отвернулся. Непогода продолжала неистовствовать.

Вскоре подъехала электричка, и я вскочил в освещенный и относительно сухой вагон. С вошедших пассажиров стекало на грязный пол, но в сравнении с той вакханалией, что творилась за стеклами, местечко казалось райским.

Народ практически отсутствовал – удалось даже занять свободное купе. Напротив бухнулся тот самый сочувствующий в сапогах и дождевике. Под капюшоном обнаружилось бородатое и вовсе не быдловатое лицо.

– Не против?

Я ощутил совестливое раскаяние за проклятия, которыми разразился на платформе. Конечно, проклятия были обращены к непогоде, а не мужику. Собственно, тот и не высказывал претензий, лишь осведомился, не против ли я. Ничего не оставалось, как ответить, что не против, разумеется.

Желая загладить недавнюю грубость, я даже спросил:

– Правда, что в вас молния била?

– Ага, – отозвался мужик. – Здесь же, неподалеку, в прошлом году. В самое темечко шарахнуло – думал, конец. Ничего, пронесло.

Я забеспокоился, не окажется ли сосед слишком словоохотливым, из-за чего придется всю дорогу выслушивать чужие россказни. Но нет: мужик выговаривал фразы нехотя и без нездорового блеска в глазах, свойственного азартным рассказчикам. Правда, в конце монолога добавил довольно нелепую фразу:

– Тогда-то я и начал различать код мироздания.

– В смысле? – не понял я.

Мужик оценивающе посмотрел на меня и переступил мокрыми сапожищами по металлическому полу.

– Ты «Матрицу» смотрел?

Если я и ответил, то только потому, что сосед всем своим видом демонстрировал готовность прекратить разговор в любой момент.

– Смотрел, – подтвердил я осторожно.

– Там зеленые циферки сверху валятся. У мироздания такой же код, только сверху ничего не валится – по уму структурировано. Исходники мироздания. После того, как в меня молния шарахнула, исходники стали видимыми. В фоновом режиме, конечно.

– Исходники мироздания?

– Ага, – кивнул мужик. – Баг, надо думать. Из-за молнии… А сегодня-то как хлещет, только погляди!

За толстыми стеклами продолжалась гроза. В вагон зашли контролеры и приступили к проверке билетов.

Мы молчали: мужик – ответив на вопрос, я – в замешательстве. Мне было известно, что сумасшедшим нельзя противоречить – желательно вообще не вступать с ними в беседы. Однако, будучи человеком любознательным, рискнул продолжить.

– Всегда хотел узнать, на каком языке программирования написано мироздание?

– На объектно-ориентированном, не знаю, как называется, – отозвался ушибленный молнией собеседник. – Больше всего напоминает Питон. Только не Питон, конечно. У мироздания собственный язык программирования, ты ж понимаешь. По большому счету, все то же самое: объекты, методы, условия.

– Это довольно странно, что язык мироздания походит на Питон.

– Почему?

– Как же? – замялся я. – Разве вероятность такого совпадения не ничтожна?

– Какое еще совпадение?! – хмыкнул мужик. – Человек сотворен по образу и подобию знаешь кого? А тут язык программирования… Понятно, что люди не могли изобрести ничего принципиально нового. Один к одному слизали.

К нашему купе приблизился контролер.

– Ваши билеты, пожалуйста.

Я протянул «Тройку», и контролер, проверив ее, проследовал дальше. Происходящее приобретало совсем абсурдный характер, но – наверное, именно в силу абсурдности – я не мог остановиться.

– И что же, вы программный код только увидели или… – я не договорил, сделав акцент на «или», тем самым давая возможность продолжить.

– Или, – пояснил собеседник с развязной откровенностью. – В том-то и дело, что «или». Получил возможность вносить в программный код изменения. Обычными волевыми усилиями, потому как интерфейс отсутствует. На кнопочку не тыкнешь. Сначала было непривычно, но в конце концов освоил… Круто, да?

– И вы можете запрограммировать, чтобы, к примеру, дождь прекратился? – спросил я.

Мужик вздохнул.

– Могу. Однако, хардкодить – моветон. Чтобы заставить солнце светить ярче, придется изменить физические параметры мироздания. Теперь догнал?

Я догнал и жаждал пояснений:

– Отчего бы не воспользоваться такой возможностью?

Мужик дернулся и обиженно засопел. На пол с дождевика посыпались крупные капли.

– В том-то и дело! Ты представь, исходный код всего мироздания! Лично Создатель прогал, не абы кто! А тут я со своей ублюдочной квалификацией! Никак поломаю – кто отвечать будет?! Код-то головоломный, я с таким не сталкивался.

Электричка в очередной раз начала притормаживать. Подъезжали к Весенней.

– Мне пора, – спохватился сосед и поднялся с лавки.

Я последний раз взглянул на его бородатую физиономию, все еще мокрый дождевик и охотничьи сапоги.

– Обидно все-таки, что не воспользовались. Такие возможности.

– Думаешь?

– Я бы обязательно.

Электричка поравнялась с платформой.

– Честно говоря, одно хардкордное условие вписал, – признался мужик, доверительно приблизив ко мне неряшливую бороду. – Чтобы у меня в электричках билетов не спрашивали. Езжу часто, дороговато выходит. Но если считаешь, что требуется полный рефакторинг, попытаю счастья… Эхма, где наша не пропадала!

Он вышел. Дождь еще хлестал, но вроде пореже, и молнии сверкали на значительном отдалении.

Я сообразил, что контролер действительно не спросил билета у моего соседа – проследовал мимо, словно не замечая. Именно этот факт и показался мне абсурдным – гораздо больше, чем рассказ про ударившую в темечко молнию и исходный код мироздания.

Как я сказал, встреча произошла накануне памятного события. А на следующий день случился момент Х, в который изменились физические константы, включая скорость света, гравитационную постоянную и массу электрона. Человечество вступило в период радикальных потрясений и преобразований – о чем, впрочем, вам прекрасно известно.

Понятия не имею, все само собой получилось или мой знакомый решился внести в исходники мироздания необходимую правку. Так сказать, попытал счастья.