Хабр Курсы для всех
РЕКЛАМА
Практикум, Хекслет, SkyPro, авторские курсы — собрали всех и попросили скидки. Осталось выбрать!
А как же sentry-дроны?
Собственно вот: https://cdn.openai.com/papers/dall-e-2.pdf
нужна картинка дракона, палящего огнем рыцаря, причем пусть у дракона будут глаза с длинными ресницами и громадные сиськи!Дракон, рыцарь, сиськи — чем не шаблоны?

Вот только не было такого запроса, он сам придумал нарисовать именно это и именно так.
— Разве может робот написать симфонию, сделать шедевр?
— А ты сам-то можешь, умник?
Возьмите для примера художников в геймдеве — они не слишком-то перенапрягаются с качеством каждого отдельного элемента, зато этих элементов у них — до одури.
. Кремниевые процессоры практически уперлись в потолок производительности
И давно лошадь без человека может самостоятельно вспахать поле?
Почему раньше было нужно больше людей?
– Хорошо, – апатично ответил Билли.
– В чем дело, сынок? – Мальчик, не отвечая, смотрел себе под ноги невидящими глазами. – Ну же, расскажи папе, какая у тебя беда.
Билли уселся на упаковочный ящик и уткнулся подбородком в ладони. Он задумчиво посмотрел на отца.
– Папа, мог бы я стать мастером-наладчиком, если бы захотел?
Мистер Кэррин улыбнулся наивности вопроса. Билли попеременно хотел стать то мастером-наладчиком, то летчиком-космонавтом. Наладчики принадлежали к элите. Они занимались починкой автоматических ремонтных машин. Ремонтные машины чинят все что угодно, но никакая машина не починит машину, которая сама чинит машины. Тут-то на сцене и появляются мастера-наладчики.
Однако вокруг этой сферы деятельности шла бешеная конкурентная борьба, и лишь очень немногим из самых способных удавалось получить дипломы наладчиков. А у мальчика, хотя он и смышлен, нет склонности к технике.
– Возможно, сынок. Все возможно.
– Но возможно ли это именно для меня?
– Не знаю, – ответил Кэррин со всей доступной ему прямотой.
– Ну и не надо, все равно я не хочу быть мастером-наладчиком, – сказал мальчик, поняв, что получил отрицательный ответ. – Я хочу стать летчиком-космонавтом.
– Летчиком-космонавтом, Билли? – вмешалась Лила, войдя в комнату. – Но ведь у нас их нет.
– Нет, есть, – возразил Билли. – Нам в школе говорили, что правительство собирается послать несколько человек на Марс.
– Это говорится уже сто лет, – сказал Кэррин, – однако до сих пор правительство к этому и близко не подошло.
цитата далее– На этот раз пошлют.
– Почему ты так рвешься на Марс? – спросила Лила, подмигнув Кэррину. – На Марсе ведь нет хорошеньких девушек.
– Меня не интересуют девушки. Мне просто хочется на Марс.
– Тебе там не понравится, милый, – сказала Лила. – Это противная старая дыра, и там нет воздуха.
– Там есть воздух, хоть его и мало. Я хочу туда поехать, – угрюмо настаивал мальчик. – Мне здесь не нравится.
– Это еще что? – спросил Кэррин, выпрямляясь в кресле. – Чего ты еще хочешь? Тебе чего-нибудь не хватает?
– Нет, сэр. У меня есть все, что надо. – Когда сын называл его сэром, Кэррин знал: что-то неблагополучно.
– Послушай, сынок, в твои годы мне тоже хотелось на Марс. Меня привлекала романтика. Я даже мечтал стать мастером-наладчиком.
– Почему же ты им не стал?
– Ну, я вырос. Я понял, что есть более важные дела. Сначала я заплатил долг, доставшийся мне от отца, а потом встретил твою мать…
Лила хихикнула.
– …и захотелось создать семью. То же самое будет и с тобой. Ты выплатишь свой долг и женишься, как все люди.
Билли помолчал, откинул со лба темные волосы – прямые, как у отца, – и облизнул губы.
– Откуда у меня появились долги, сэр? Кэррин осторожно объяснил. Он рассказал о вещах, которые необходимы для цивилизованной жизни всей семьи, и о том, сколько эти вещи стоят. Как они оплачиваются. Как появился обычай, чтобы сын, достигнув совершеннолетия, принимал на себя часть родительского долга.
Молчание Билли раздражало Кэррина. Мальчик словно упрекал его. А он-то долгие годы трудился как раб, чтобы предоставить неблагодарному щенку все прелести комфорта.
– Сынок, – резко произнес он, – ты проходил в школе историю? – Хорошо. Значит, тебе известно, что было в прошлом. Войны. Тебе бы понравилось, если бы тебя заставили воевать?
Мальчик не отвечал.
– Или понравилось бы тебе гнуть спину по восемь часов в день за работой, с которой должна справляться машина? Или все время голодать? Или мерзнуть и мокнуть под дождем, не имея пристанища?
Он подождал ответа и, не дождавшись, продолжал:
– Ты живешь в самом счастливом веке, какой когда-либо знало человечество. Тебя окружают все чудеса искусства и науки. Самая утонченная музыка, лучшие книги, величайшие творения искусства – все к твоим услугам. Тебе остается лишь нажать кнопку. – Голос его смягчился. – Ну, о чем ты думаешь?
– Я просто соображаю, как же мне теперь попасть на Марс, – ответил мальчик. – Я хочу сказать – с долгами. Навряд ли можно от них отделаться.
– Конечно, нет.
– Разве что забраться в ракету зайцем.
– Но ты ведь этого не сделаешь.
– Конечно, нет, – сказал мальчик, но голосу его недоставало уверенности.
– Ты останешься здесь и женишься на очень славной девушке, – подхватила мать.
– Конечно, останусь, – отозвался Билл, – Конечно. – Он неожиданно ухмыльнулся. – Я просто так говорил насчет Марса. Просто так.
– Я очень рада, – ответила Лила.
– Забудьте о том, что я тут наболтал, – попросил Билли с вымученной улыбкой. Он встал и опрометью бросился наверх.
– Наверное, пошел играть с ракетами, – сказала Лила. – Вот чертенок.
Кэррины спокойно поужинали, а после ужина мистеру Кэррину пора было идти на работу. В этом месяце он выходил в ночную смену. Он поцеловал жену, сел в реактобиль и под оглушительный рев покатил на завод. Опознав Кэррина, автоматические ворота распахнулись. Он поставил реактобиль на стоянку и вошел внутрь здания.
Автоматические токарные станки, автоматические прессы – все автоматическое. Завод был огромный и светлый; тихо жужжали машины – они делали свое дело, и делали его хорошо.
Кэррин подошел к концу сборочного конвейера для автоматических стиральных машин: надо было принять смену.
– Все в порядке? – спросил он.
– Конечно, – ответил сменщик. – Целый год нет брака. У этих новых моделей встроенные голоса. Здесь нет сигнальной лампочки, как в старых.
Приключилось с ним вот что. Фрэнк отправился в аптеку за
презервативами, а может, за жевательной резинкой, а может, за чем-то еще, и
там фармацевт рассказал ему, что его шестнадцатилетняя дочь стала
архитектором и собирается бросить школу, поскольку считает это пустой тратой
времени. Она спроектировала игровой детский центр для бедных городских
районов при помощи компьютерной программы, которую ее школа купила для
вольнослушателей — тупиц, которые дальше восьмого класса ни ногой.
Программа называлась «Палладио».
Фрэнк отправился в компьютерный магазин и попросил показать ему
«Палладио». Он был совершенно уверен, что с его природным талантом и
образованием он уест эту программу. И прямо там, в магазине, за каких-нибудь
полчаса, «Палладио» выполнил задание, которое Фрэнк ему дал, — разработал
полный комплект чертежей для постройки трехэтажного автомобильного гаража в
стиле Томаса Джефферсона[6].
Это было самое безумное задание, которое Фрэнк только мог выдумать. Он
был уверен, что «Палладио» отошлет его с его заданием к какому-нибудь
известному архитектору. Но нет! Программа выдавала одно меню за другим,
запрашивая предполагаемое количество автомобилей, в каком городе будет
построен гараж — это имеет значение, поскольку в разных городах разные
строительные нормы и правила, — предполагается ли держать в гараже
грузовики и так далее. Она даже спросила, какие здания окружают
предполагаемое место строительства гаража — будет ли джефферсоновская
архитектура с ними гармонировать? Наконец, она поинтересовалась, не хочет ли
Фрэнк получить также альтернативные проекты, скажем, в стиле Майкла Грейвса
или А. М. Пея.
Она разработала схемы электропроводки и канализации, а также предложила
дать примерные оценки стоимости строительства такого гаража в любой точке
земного шара.
И тогда Фрэнк пошел домой и покончил с собой в первый раз.
Я обнаружил тенденцию в нашей научной фантастике (не говорю уже о зарубежной!) — рассматривать будущее в мрачных красках грядущих катастроф, неудач и неожиданностей, преимущественно неприятных.
Конечно, и о трудностях, о неудачах, даже о возможных катастрофах надо писать. Но при этом писатель обязан показать выход из грозных ловушек, которые будущее готовит для человечества. А у авторов «антиутопий» выхода-то никакого нет. Всё или фатально, или подчинено прорвавшимся диким, животным инстинктам человека

• Инферно — природа как ад, средоточие зла для мыслящих, чувствующих существ. Тенденция неустроенного общества замыкаться в себе, когда по законам эволюции начинают преуспевать самые приспособленные — подхалимы, приспособленцы, послушные безынициативные исполнители, что ведёт к нарастанию некомпетентности в государственных делах и, в конечном счете, к гибели общества. Единственный способ избежать инферно — перестройка общества на принципах научности и перехода к подлинному коммунизму (учитываем время написания романа – А.Я.).
• Стрела Аримана — неизбежное зло, порождаемое неустроенным, то есть инфернальным обществом, когда любые, даже самые благие действия коррумпированной и некомпетентной власти только ухудшают ситуацию в обществе.
• Охранные системы, предохраняющие высокоразвитое общество от инфернальных пережитков человеческой психики.
• Недопустимость существования цивилизаций, перекрывающих путь к знаниям для своих подданных:
«На это не имеет права ни одно государство, ни одна планета во вселенной. Священный долг каждого из нас — нарушать такое беспримерное угнетение. Кто смеет закрывать мыслящему существу путь к познанию мира? … когда в Великом Кольце обнаруживают государство, закрывающее своим людям путь к знанию, то такое государство разрушают.
Это единственный случай, дающий право на прямое вмешательство в дела чужой планеты. … запрет познавать искусство, науки, жизнь других планет недопустим».
Итак, по Ефремову, инферно — это что-то типа «проклятья» для немыслящего человечества, обречённого в результате естественного отбора всё своё существование тратить на жратву, размножение, убийства себе подобных и прочие непотребства…
Особенно губительными для людей и общества в целом являются такие его сопутствующие характеристики, как замкнутый круг, неустроенность, безысходность, безвыходность, а также насилие, циничность и беспощадность. При этом власть угнетателей (властвующих групп), заинтересованных в создании такой ситуации обречена на приспособленчество, коррумпированность и некомпетентность, даже при идеологической поддержке религии и науки. Выход же из состояния инферно и всего смысла жизни Ефремов видит в помощи другим, делая добро, создавая прекрасное, распространяя знание.
http://rivka381.livejournal.com/133903.html
их вариативность практически бесконечна, так как законы описывают взаимодействие физических, юридических лиц и общественных институтов в бесконечном количестве комбинаций.Да, правила арифметических действий бесполезны: ведь числа все разные. Необходимо запоминать сумму, разность, произведение и частное для каждой пары чисел в их бесконечном количестве.
политическая власть без роботов вполне жизнеспособна, а роботы без нее — нет, так как не будет электричества.Вы забыли добавить, что гравитации не будет тоже, и Солнце погаснет.
Следовательно, роботы могут заменить что угодно, но только не бюрократию
электричество и роботов способно рождать только сложное общество, которое управляется через сложные законыЗаконодательное регулирование, к полной отмене которого я внезапно не призываю, бывает необходимое, достаточное и избыточное. Тому много примеров, вот один из наиболее показательных.
Никаких частных компаний и централизованных вложений в науку не может быть в отсутствие государстваНу и кто тут после этого утрирует?
количество знаков дорожного движения. В Штатах их 87, при этом больше половины, 46 знаков, используются только на территории определенного города или штата.Это вы про знаки-идеограммы? А вы учитываете, что в США куча знаков, на которых просто текстом написано что-нибудь вроде «когда горит лампа, парковка за углом через три километра запрещена по пятницам» (утрирую)?
Разница, как между табличкой на ночном клубе «в розовых штанах не заходить», и юридическим фолиантом, регламентирующим цветовую дифференциацию штанов, обязательную в пределах государства.По вашей аналогии, у нас на входе в клуб может быть только знак «вход в цветных штанах воспрещён» или «вход только в юбках и цветных штанах», а у них — хоть табличка «вход только в пурпурных шёлковых панталонах, купленых в пятницу в полнолуние на аукционе Сотбис».

Мир без работы