Уход зарубежных компаний и увеличивающийся объем санкций в отношении России порождают массу сравнений с другими странами, которые ранее проходили подобный этап в своей истории – например, Иран. Как устроена ИКТ-отрасль в Иране в условиях многолетних ограничений? Есть (и будут) ли препятствия и сценарии принятия решений в российском секторе ИКТ с оглядкой на иранский санкционный опыт? Разбираемся в этой статье.
Проблемы юридического характера
В американском правовом поле действует законодательный акт CISADA, принятый Конгрессом США и определяющий порядок выдачи лицензии на ведение инвестиционной деятельности в отношении Ирана. Материнские компании и их дочерние предприятия и руководители подвержены рискам за действия в качестве аффилированных лиц. Отсюда следует, что CISADA ограничивает любые компании ИКТ-сектора на ведение бизнеса с Ираном, построив барьер для проникновения высокотехнологической ИКТ-продукции в страну.
При этом иранские компании то и дело сталкиваются с большой неопределенностью в отношении режима санкций, и это, в первую очередь, вызвано сложностью и расплывчатостью правовых положений о санкциях: они охватывали широкий спектр деятельности и содержат туманные термины, порождая двусмысленность относительно того, какие технологии могут/не могут быть законно экспортированы в Иран.
ИКТ-компании, ведущие бизнес в Иране, сталкиваются с уникальными рисками в такой атмосфере неопределенности. Даже небольшая ошибка может повлечь за собой существенную юридическую ответственность, а штрафы за нарушение американская администрация готова выписывать серьёзные. Например, нарушения правового режима федеральных санкций США могут привести к штрафу до 1 млн долларов и к тюремному заключению на срок до двадцати лет. Санкции в отношении физлиц могут привести к штрафам до 250 000 долларов США или суммы, вдвое превышающей размер незаконной транзакции. Далее могут быть заморожены и активы нарушителей в США и союзнических странах, будет запрещено совершать любые финансовые операции, подпадающие под юрисдикцию Штатов.
Несмотря на ослабление санкций для Ирана в связи с открытием нового санкционного фронта с Россией, западные компании всё ещё не решаются вести там бизнес.
Транзакционные риски
Из-за ограничительных мер компания, желающая вести бизнес в Иране, должна найти банки, не входящие в SDN, которые смогут помочь с финансовыми операциями без дебетования или кредитования счетов в Иране.
В случае, если банки готовы нести эти риски, за это они взимают существенные надбавки за риск, создавая дополнительные затраты. Риски, связанные с транзакциями, особенно чувствительны для транзакций оплаты приложений по SaaS-модели, которые предполагают проведение операций, включающих в себя тысячи мелких платежей по сравнению со сделками с более дорогими продуктами (закупка оборудования, пакетных лицензий на операционные системы и др.), предполагающими более крупные и, главное, нечастые транзакции.
Делаем вывод: для внешних поставщиков ИКТ-сектор Ирана с точки зрения экспорта как ИТ-услуг и разработки ПО, так и всей товарной группы ИКТ является малопривлекательным.
Ограничения коммуникаций
Инструменты социальных сетей, к примеру Twitter, стали более доступными для иранцев. Несмотря на блокировку со стороны правительства иранцы могут получить доступ туда через виртуальные частные сети. При этом нет доступа к ключевым функциям безопасности, и записи Twitter становятся более взломоопасными.
Facebook также стал доступен, но из-за ограничений правительства по использованию сетевого трафика доступ к нему может быть осуществлён в основном через VPN.
Самое популярное и неофициальное приложение, которое работает только через VPN сервисы – Телеграм. 50% населения Ирана имеют в нём свои аккаунты.
Мобильные приложения
Магазины приложений полностью или частично заблокировали доступ в Иране ввиду ограничений в транзакциях. Лишь немногие компании разблокировали часть своих магазинов мобильных приложений в Иране в ответ на Генеральную лицензию D, но фактически все прежние ограничения остаются в силе.
Apple, к примеру, обновила страницу соответствия экспортным требованиям и групп пользователей, в отношении конкретных категорий разрешенных товаров и услуг, проходящих по общей лицензии D. Также Apple говорит, что третья сторона, которая продает приложения Apple в Иране, не нарушает соглашение с поставщиком. Но напрямую компания не продаёт приложения в Иране: доступ к магазину приложений закрыт.
Google Play доступен только для бесплатных приложений, а доступность к приложению требует определённых действий со стороны разработчиков, которые должны нажать значок кнопки согласия на доступность их приложения в Иране. Но поскольку финансовой транзакции не последует, особого смысла работать с Ираном разработчикам нет.
При этом технически подкованные иранцы обходят ограничения на доступ к цифровым товарам или сервисам, минуя блокировки, используя VPN, регистрацию учетных записей с адресами, не связанными со страной.
При этом иранцы, любящие, к примеру, айфоны, прилагают большие усилия для того, чтобы пользоваться его сервисами. В Иране уже не одно поколение выросло в условиях тотальных санкций. Простота для них – отсутствующий фактор. Главное – доступ к цели. Иранцы на своих телефонах создают папку с линками к веб-сайтам провайдеров, на которых через веб-интерфейс браузера идёт доступ к нужному сервису. Так у них в папке имеется целый набор нужных им веб-линков.
Массовые онлайн-сервисы
В Иране присутствует своя видеоплатформа – APARAT (на фарси), а юзеров-потребителей локального видеоконтента называют аппаратчиками. Имеется у них и аналог Netflix – Filimo, свои сервисы заказа такси и различные сервис-букинги.
ИТ-продукты
После принятия CISADA Apple заявила, что не будет продавать свои продукты непосредственно в Иране, но и запрещать продавать, к примеру, Mac-устройства клиентам, которые планируют привезти или отправить эти продукты через любые транспортные артерии в Иран, опираясь на результаты выдачи OFAC Генеральной лицензии D, она также не будет.
Иранские торговцы получают продукцию Apple через серые торговые пути и транзитные точки на Ближнем Востоке, включая Дубай, Турцию, Китай. Но стоит заметить, что иранская таможня для товаров этой серой товарной группы берёт 4% налога для недорогих продуктов по типу смартфонов или планшетов и до 60% – для более крупных компонентов нефтяной или промышленной группы. С одной стороны, странно, но, с другой, государство получает с этих секторов дополнительные налоговые выплаты.
Сегмент ПО
Если говорить про национальную индустрию программного обеспечения Ирана, то, по оценкам Vetus Systems Тегеран, во всём секторе ИКТ занято несколько сотен тысяч человек, включая пять-семь десятков тысяч в категории индустрии ПО.
Управление разработкой ПО и проектами по интеграции, внедрению — это настоящий бич иранского ИКТ. Несмотря на наличие хороших технических навыков у специалистов, слабость проектного управления и отсутствие управленческих навыков очень часто приводят к провалу крупных проектов.
Иранцы широко используют нелицензионное (пиратское) ПО, которое обеспечивает им возможность поддержать отрасль благодаря нулевой стоимости и широкой доступности инструментария. С другой стороны, отсутствует техническая поддержка на эти продукты. К этому добавляются кривые установки и постоянная проблема с софтом. Зачастую самый популярный ИТ-проект в Иране — это 2-3 месяца исправления проблем, связанных, например, с пиратской версией MySQL. Правда в последнее время иранцы поняли свои просчёты с использованием пиратского софта и пытаются “играть по правилам”.
Сам сектор иранского программного обеспечения, хотя и условно силён в некоторых областях, но не конкурентоспособен на международном уровне. В рамках разработки ПО в иранском сообществе всегда присутствует неподдельное желание развивать отношения по линии аутсорсинга, но при этом у них отсутствуют знания о том, как это сделать, а также наличествуют препятствия, связанные с торговым эмбарго США.
Хочется отметить, что большинство софтверных компаний (70%) Ирана базируются в Тегеране. У них отсутствует прямое сотрудничество, и, что интересно, привычная нам конкуренция. Они работают независимо “под узкую отрасль” или корпоративных заказчиков, поэтому здесь присутствует как слабое конкурентное давление между фирмами, так и слабое стремление к инновациям или дифференциации. Немаловажную роль в этом играет отсутствие на Иранском рынке внешних ИТ-решений и недостаточный уровень собственного ИТ-креативного потенциала.
ИТ-продукты или ИТ-услуги: традиционная иранская дилемма
При явном перевесе в сторону сегмента ИТ-услуг в Иране в связи с "особым иранским национальным характером" не работают кодирование “нижнего уровня” или другая работа в формате BPO по обслуживанию. В отличие от индийцев и пакистанцев иранцы “не сервис-ориентированы”. Поэтому вместо индийской модели развития ИТ иранцы предпочли следовать израильской модели в собственной интерпретации, сосредоточив внимание на работе по разработке продуктов с высокой добавленной стоимостью под конкретного заказчика.
Национальная ИТ-стратегия в Иране
Иран продолжает сталкиваться с наследием мощного госвмешательства в экономику. Крупный государственный сектор непривлекателен как для местных частных иранских ИТ компаний, так и для иностранных, готовых работать через третьи лица на территории Ирана по тем же причинам. Сами иранские, особенно софтверные, компании и отраслевые ассоциации говорят о такой “политике планирования для индустрии “ как о неэффективной и не несущей пользы развитию ИТ-отрасли.
В Иране, как и в СССР, всё планируется пятилетками и постоянными заявлениями в виде широкой программы реформ. Исторически сложилось, что за всю работу ИТ в правительстве отвечает несколько различных агентств, которые работают в формате фрагментарной ответственности по конкретному направлению. А над этой “фрагментарной картинке ответственностей” закрепляется стратегический Национальный план информатики и коммуникационных технологий (NICTA), который находится под непосредственным контролем президента.
NICTA стоит рассматривать не столько как стратегический план, а как ряд конкретных областей, в которые необходимо инвестировать. Приоритетная тематика высокого уровня, определенная в стратегическом плане, разбита на ряд проектов второго уровня, которые относятся к конкретным правительственным ведомствам, отвечающим за конечную реализацию. На их уровне и реализовываются отдельные проекты, относящиеся к темам второго уровня. Обычно проектные деньги распределяются между “приглашёнными” исполнителями напрямую, или играются тендеры между различными компаниями.
При этом Иран начинает встраиваться и становится более активным игроком в мировом рынке программного обеспечения. Страна развивает глобальные связи, в частности с индийскими компаниями.
Как в России?
Российская история с началом массового отказа поставок вендорами немного другая и носит политическую окраску в моменте 2022 года. Но когда политические страсти поулягутся, сами производители скорее всего начнут прощупывать возможности получения лицензий по модели с Ираном. И во многом ситуация будет зависеть от политики США и союзнических стран и от правового режима санкционных ограничений.
В Иране имеется около полутора тысяч зарегистрированных ИТ-компаний и около 200 компаний, занимающихся разработкой ПО, в которых занято около 15% от общего числа сотрудников по разработке программного обеспечения, имеющих университетское образование. Диапазон ежемесячной оплаты программиста составляет от 300-700 до 1200-1500 долларов нетто для специалистов высокого уровня. Почти 95% всех работ по ПО — разработка на заказ или серый аутсорсинг.
С технологиями в Иране беда. Некоторые области достижений ИКТ-отрасли приходятся на базовую микроэлектронику, сетевую безопасность и телекоммуникации. Однако технологические уровни развития ограничиваются, в первую очередь, самими бизнес-приложениями, которые весьма специфичны для нужд внутреннего иранского бизнеса. В иранской глубинке можно запросто увидеть приложения, которые все еще работают в DOS.
То есть, если сравнивать уровень технологической зрелости Ирана и России, то в России существенно более высокий запас прочности, научный и образовательный потенциалы.
В Иране в настоящее время отсутствуют полностью конкурентоспособные ИТ-продукты, которые можно продавать за рубежом. Обычно разработка продукта требует глубокого и близкого понимания бизнес- и технологических потребностей различных зарубежных рынков, на которые иранская промышленность по историческим причинам практически не имела доступа. В то время как ИТ-продукты России, к примеру в отрасли ИБ, имеют высокую зрелость и глобальную конкурентоспособность. Взять, к примеру, практику ICL Services.
Исследования и разработки в Иране проводятся в основном в университетах. Межуниверситетская связь, доступ к современным технологиям и мировому уровню исследований, а также выстроенные цепочки по созданию ценности в виде исследований очень слабые. Иранцы, как многие, пытаются создавать собственные ИТ-инкубаторы и заниматься передачей технологий из военных исследований в гражданский сектор, чтобы они имели решающее значение для успеха индустрии программного обеспечения. Но есть большое «НО»: Иран долгие годы терял и продолжает терять главное – человеческий потенциал, который продолжает утекать за пределы Ирана. За 20 лет санкций уехало около 5 миллионов представителей креативного класса. И это при 80-миллионном населении. Иран может купить, достать любой товар, технологию, но не может, например, реплицировать в собственное решение какой-либо западный продукт, так как для этого нужны прежде всего умные головы.
Об этом нужно помнить и в России. В условиях санкций нужно создавать более привлекательные возможности для креативного класса людей, чем государство предлагало до этого.