Обратил внимание, что из современной литературы совершенно пропали позитивные утопии — писатели отправляют своих героев на фронт второй мировой, в тело императора Николая II, в миры компьютерных игр… куда угодно, кроме процветающей России.
Я тут же решил исправить это упущение. В представленной главе из романа «Остров неопытных лириков» описан мир, отличающийся в лучшую сторону от нашей реальности. Мои герои — обыкновенные московские школьники, попадают туда, отменив один из законов социума — при помощи «Трансформатора Законов Природы» — таинственного устройства, способного отменять физические, исторические и социальные законы.
Внимательный читатель, возможно вспомнит, что уже читал что-то похожее. Моя книга — прямое продолжение культовой советской книги «Остров неопытных физиков» Кирилла Домбровского. Правда, не на уровне истории или персонажей, а на уровне концепции. Моим героям — как и героям Домбровского, попадает в руки прибор, способный отключить равенство полов, лукизм, трайбализм и необратимость течения времени. Со всеми вытекающими последствиями…
Идея устроить каверзу пришла в Витькину голову примерно на середине пути. Его неугомонная натура требовала действий и приключений, а идущие впереди друзья, как назло, затеяли нудный спор о девушках, социальной ответственности и прочих унылых штуках. Витька уже пару раз ощупывал пальцами клавиатуру трансформатора, чтоб убедиться, что кнопка отмены «Социальной ответственности» действительно находится во включённом положении.
Правда, во второй раз, виновато оглянувшись, Витька надавил на неё. Кнопка послушно выщелкнулась наружу, отменяя изменение реальности. Как и следовало ожидать, это не вызвало абсолютно никаких изменений. Тогда Витька, холодея от приятного предвкушения каверзы, нажал выбранную наугад другую кнопку. И тут же замер, поражённый моментально случившейся с миром переменой.
Они больше не шли по унылой, заливаемой мелким, противным дождиком кривой улочке — они оказались на широком проспекте, по обеим сторонам которого возвышались высокие лиственные деревья, а с неба, заполняя весь мир нестерпимым сиянием, светила сразу целая дюжина солнц.
— Это твои проделки? — моментально сориентировался Эдик.
— Она сама случайно нажалася! — вытаращив глаза для большей убедительности, соврал Витька.
— Знаем мы твоё «сама», — возмутился Эдик, — так что вырубай, пока не началось!
— «Пока не началось» что? — возмутился Витька. — Нормально же перенеслись. Вон как всё сразу изменилось.
— Да подождите вырубать, — согласился с ним Игорь. — Давайте хоть посмотрим, что изменилось.
И они с удивлением, граничащим с благоговением, оглядели открывшуюся перед ними панораму. Здесь, в отличие от предыдущей реальности, стояла сухая и тёплая погода. Конечно, в воздухе чувствовалось дыхание осени, а идущая вдоль деревьев асфальтовая дорожка была усыпана яркими сухими листьями, но друзьям всё равно казалось, что они переместились в куда более тёплый край. Чего однозначно не могло быть — потому что заполненное машинами шоссе, возле которого они стояли, проходило по знакомому им с детства ландшафту.
— Витька, идиот, вот зачем ты нас в будущее отправил? — возмутился Рустам, глядя на сияющую на небе полосу из множества солнц. — Нас же специально просили со временем не играть!
— Ни в какое будущее я нас не отправлял, — сказал Витька, закидывая рюкзак с трансформатором за плечо.
— А что тогда отменил? — не сдавался Рустам.
— А вот не скажу, пока ты не извинишься.
— Трайбализм он отменил, — сказал Игорь.
— А это вообще что?
— Не говори ему, пока передо мной не извинится, — взмолился Витька.
— Да я и сам догадаюсь, тоже мне бином Ньютона нашли, — отмахнулся Рустам.
— Вот и угадывай, — сказал Витька, возмущённо сложив руки на груди.
Конечно, он тоже не знал, что такое трайбализм, но не собирался давать задний ход. Поэтому шёл, внимательно оглядываясь по сторонам, стараясь заметить отличия этой Москвы от той. Помимо погоды и сияющего на небе обруча, новая реальность была заметно более продвинутой в техническом отношении: по шоссе мимо них бесшумно проносились обтекаемые капли автомобилей бесчисленного множества моделей, воздушное пространство над городом было заполнено десятками самолётов и вертолётов, а возвышающиеся над багрово-охристым великолепием осенних деревьев белые свечки небоскрёбов, прекрасные в своём лаконизме, действительно походили на застывшую музыку.
Последнее обстоятельство неожиданно смутило Витьку. Он огляделся, испуганно вертя головой и бормоча что-то себе под нос. Он уже видел эти причудливые многоэтажки с огромными балконами, стрельчатыми окнами и многоуровневыми садами на крышах. Не вживую, конечно. В виде набросков на компьютере.
— Чо-т интересное заметил, Вить? — спросил его Эдик.
— Да мерещится тут всякое, — смущённо покраснев, отмахнулся Витька. — Лучше скажи, что делать-то дальше будем?
— Кющать ми будем, — повернулся к ним Рустам. — Настоящие мужики планов по пустякам не меняют.
— А ты уверен, что торговый центр работает? — спросил Игорь. — Тут сильно всё изменилось…
— Для того, чтоб он пропал, людей нужно отменить… — начал было Рустам.
И задумчиво замолчал, начав пристально всматриваться в проезжающие машины, закрывшись от яркого солнца ладонью, приложенной ко лбу.
— Что это с ним? — театральным шёпотом спросил Эдик.
— Смотрит, есть ли в машинах люди, — в тон ему ответил Игорь.
— Людей в машинах нет! — повернулся к ним Рустам. — Точно. Я разгадал вашу загадку! Включив трайбализм, Витька выключил людей. Вот почему эта реальность такая аккуратная и развитая — она населена роботами!
— Холодно, — сказал Игорь, — вот вообще не угадал.
В следующую секунду, словно издеваясь над предположением Рустама, к расположенному неподалёку от них стеклянному кубу остановки подъехал необычный городской автобус. Глядя на него, Витька даже успел поверить в то, что в этой реальности нет живых людей — поскольку не увидел водителя за прозрачным стеклом кабины. Но тут автобус распахнул двери, из которых вышли самые обычные москвичи — несколько парней, девушки, сгорбленная старушка с палочкой.
Впрочем, среди выходящих из автобуса людей присутствовал и один робот. Им оказалась объёмистая сумка, с которой по обыкновению бродят по городу старушки. Она самостоятельно выпрыгнула из автобуса и тутже поднялась на задние ножки, помогая владелице преодолеть пару ступенек. После чего, как ни в чём ни бывало, сложилась обратно в сумку.
— «Населена роботами», — механическим голосом сказал Витька. — Ну-ну, Рустамчик.
— Не ошибается только тот, кто не думает, — заступился за Рустама Эдик. — Нормальная была гипотеза.
Подпрыгивая на одной ножке за друзьями, Витька гадал, во что превратится в этой реальности их торговый центр. В том, что тот изменится, он был абсолютно уверен. И был абсолютно прав. Их старый, привычный торговый центр, конечно же, оставался на обычном месте — напротив станции метро. Вот только он уже не был ни привычным, ни старым. Сохранив прежнее расположение, здание стало совершенно другим.
Увидев его, Витька даже удивлённо присвистнул — настолько неожиданным и масштабным было преображение. Вместо старого унылого серого параллелепипеда возвышалось что-то, что сразу и не поймёшь что — выполненная из стали и стекла, сложная органическая конструкция с огромными окнами и крышей, закрытой прозрачным куполом. И многократно большего размера, чем бывший ТЦ — ну никак не меньше стадиона.
«Центр досуга микрорайона Сверхновые Черёмушки», — прочитал Витька надпись на указателе, стоящем у дороги. И удивлённо присвистнул: из надписи следовало, что возвышающаяся над ними гиперструктура относится к далеко не самому крупному и пафосному из городских районов.
Это здание, вне всякого сомнения, играло здесь роль культурного центра — об этом Витька догадался, наблюдая за множеством входящих и выходящих из здания людей и подъезжающих беспилотных такси.
— Парни, я понял! — послышался голос Рустама. — Трайбализм — это капитализм. Витька его отменил, и мы оказались в коммунистической утопии. В точно такой, как в книжке про Алису Селезнёву.
— Холодно, — рассмеялся Игорь.
И показал рукой на расположенный на стене здания экран, на котором миловидная девушка рекламировала домашнюю робокухню.
«Вы заплатите всего 29999 рублей, при условии заключения договора со службой доставки продуктов», — гласила бегущая внизу экрана строка.
— Видишь, — пояснил он, в ответ на непонимающий взгляд Рустама, — здесь есть деньги. Тогда как одним из основных признаков коммунизма является их отсутствие.
— И что? — возмутился Рустам. — Ещё скажи, что в СССР денег не было!
— Деньги в СССР были. А вот коммунизма не было. В СССР был социализм.
— Ну, значит и здесь социализм, — улыбнулся Рустам. — Хрен редьки не слаще.
За его спиной умный рекламный щит тем временем сменил картинку, переключившись на новости, заставив друзей забыть про спор. На экране красовался хорошо им знакомый Илон Маск, в запачканном красной пылью скафандре, недовольно взирающий на зажатый в перчатке планшет.
«Московский физик Алексей Скоробогатов впервые возглавил список мультимиллиардеров по версии журнала «Forbes», потеснив своего коллегу и постоянного соперника Илона Маска…» — сообщала бегущая строка.
— А ты говорил, «социализм», — сказал Эдик. — Ну какие миллиардеры при социализме?
— Самые обычные, — не сдавался Рустам, — такие, как в Китае. Их там тысячи.
— Социальный строй Китая только называется социалистическим, — назидательно подняв палец вверх, возвестил Игорь, — тогда как на деле там банальный госкапитализм.
— Да подождите вы спорить! — взмолился Витька. — Вон, смотрите лучше, что здесь делается!
И друзья снова повернулись к экрану, на котором красовалась огромная установка в форме бублика — толи токамак, толи ИТЭР, а может даже стелларатор, облепленный крохотными, на её фоне, муравьишками-монтажниками.
«…рост капитализации основанной Алексеем «Объединённой Аэрокосмической Корпорации», по мнению финансовых аналитиков, был вызван назначенными на послезавтра испытаниями телепортационной установки, способной, по заверению её создателей, мгновенно переместить живое существо из расположенного в Московской области наукограда Дубна прямо на поверхность Луны…»
— Ну, чо, — нейтрально пожал плечами Рустам, — круто.
— Ты даже не представляешь, насколько, — сказал Витька, взирая на экран сияющими глазами. — Как все изменится, когда телепорт заработает?
— Прекрасно представляю, — отмахнулся Рустам, — об этом даже фильм сняли. «Муха» называется. Заходи ко мне вечером, я тебе его на флэшку запишу.
— Рус возмущён, — как бы в сторону сказал Эдик, — что этот Алексей вместо его родственников в топе «Форбс» красуется.
— Да стал бы я с вами тусоваться, если мои родственники взаправду в том топе были, — махнул рукой Рустам. — Идёмте кушать скорее, а то у меня живот крутит.
Изнутри центр досуга выглядел даже круче, чем снаружи. Раскрыв от удивления рты, друзья прошли по нескончаемым рядам торгующих всякой всячиной маленьких магазинчиков. Здесь продавалось всё: современные реплики твидовой викторианской одежды, роботизированные солдатики, светящиеся купальники, спортивные принадлежности для игры в квиддич, японские чаи, крохотные, с ладонь, собачки…
Около многих магазинчиков стояли улыбающиеся продавцы, предлагая прохожим образцы товара. Друзей побрызгали дюжиной разных ароматов, сделали временные татушки на руки и вручили целый ворох рекламных флаеров и парочку простеньких сувенирчиков.
— Жалко, что они через пару часов пропадут, — сказал Игорь, наблюдая, как Витька любуется открыткой с движущимся трёхмерным изображением.
— Это ещё почему? — спросил Рустам, запускающий сложенный из листа умного пластика вертолётик.
— Все эти безделушки исчезнут, как мужские мантии. Просто потому что в нашем мире ничего такого не существует.
— Красивое… — печально сказал Витька.
Но тутже забыл об этом, потому что перед ними открылся огромный и невообразимо прекрасный фуд-корт. Божечки, боже мой! Какие там витали ароматы! Для оголодавшей четвёрки друзей это было прекраснее любой пещеры Алладина — сотни заставленных снедью прилавков предлагали тысячи блюд, которые готовили десятки поваров в белых колпаках.
На фуд-корте были представлены все виды национальных кухонь: русская — с гречневой кашей и пельменями, японская — с удоном и раменом, итальянская — с пиццей и пастой, украинская — с борщом и пампушками, североамериканская — с кленовым сиропом и блинчиками, чешская — с печёным вепревым коленом и кнедликами…
Там было всё — ну или почти всё.
Кроме того, за чем они шли. Не было гамбургеров. И не только гамбургеров — в зале вообще не было ни одной знакомой франшизы — ни «Макдональдса», ни «Бургер Кинга», ни «KFC», ни «Вендис»… Не было даже «Фрайдис», хотя тамошние бургеры были друзьям не по карману.
Присмотревшись, Рустам заметил, что в зале вообще не было ни одной знакомой франшизы. Торгующие едой ресторанчики и прилавки в основном работали без вывесок. А на редких исключениях из правила вместо фирменных логотипов красовались доморощенные названия вроде «Пельмени ручной лепки сестёр Сметанниковых» или «Пироги Пиросмани».
— Ну, и что мы стоим? — спросил Витька, налетев на опешившего Рустама.
— Похоже, что ты вместе с трайбализмом отменил гамбургеры, — обескуражено ответил тот.
— Да не может такого быть! — воскликнул Витька, запрыгивая на стул, чтоб дальше видеть.
Этот порыв не остался незамеченным. На помощь к опешившим друзьям подъехал, ловко балансируя на единственном колесе, самый настоящий робот в форме украшенного лампочками и циферблатами металлического цилиндра с жёлтыми глазами-лампочками.
— Здравствуйте, дяденька, — смущённо сказал Витька, слезая со стула и вытирая сиденье рукавом.
— Я тоже рад вас видеть, мои человеческие друзья, — приятным контральто провозгласил робот. — Могу ли я чем-то помочь вам?
— А вы точно настоящий робот? — спросил Игорь, добавив вполголоса: — …а то выглядите как реквизит из старого фильма.
После чего замер, испуганно озираясь. Его слова, в которых он не видел ничего особенного, произвели эффект, сравнимый со взрывом бомбы-вонючки. Он моментально оказался в пустом пространстве — окружающие его люди расступились с брезгливым неодобрением.
— Мной, точнее, этим телом, управляет искин второго поколения, — возмущённо произнёс робот, — имеющий, по массачусетской конвенции, равный человеческому статус. А что до моего вида, то я выбрал его, опираясь на ваши культурные стереотипы.
— Нет-нет, мы не хотели вас обидеть, — отодвинув Игоря в сторону, вклинился в беседу Витька. — У вас очень гармоничное и пропорциональное туловище.
— Спасибо за комплимент, — уже более спокойным голосом сказал робот, горделиво поворачиваясь вокруг оси. — Просто мы, искины, не привечаем так называемое Р-слово. Использованный Карелом Чапеком термин неправильно отражает нашу суть и наш современный статус.
— Мой друг Игорь просто забыл об этом, — поспешил объяснить Витька. — Он читает много старых фантастических книжек, в которых слово «робот» буквально на каждой странице.
— Давно порам нам зло пресечь, собрать все книжки бы да сжечь! — патетически воскликнул робот, включив красные лампочки в глазах. — Да шучу я, шучу. Я тоже обожаю старую фантастику. Именно поэтому и открыл здесь «Фантастическое кафе», куда и собирался вас пригласить. Пока вы нехорошими словами ругаться не начали.
— Приношу свои искренние извинения, — начал было Игорь. — Я не хотел вас обидеть…
— А гамбургеры у вас есть? — перебил его Витька. — А жареная картошка?
— Мы готовим любые блюда, которые есть в фантастических книгах, — сказал робот, — поэтому всё, что вам нужно, — это вспомнить книгу, в которой были описаны эти гамбургеры. И я их приготовлю.
— А гамбургеры должны быть обязательно из книжки? — отодвинув Витьку, спросил Рустам. — Можно просто гамбургеры заказать?
— У нас, рестораторов, не принято мешать коллегам. Я не могу вот так вот просто взять и зайти на фуд-корт с блюдами, которые уже здесь представлены. У каждого должна быть какая-то своя фишка, своя изюминка. У меня это — книжное меню.
— Ой, а я что-то книжек с гамбургерами не помню, — печально вздохнул Витька.
— Потому что их нет, — сказал Игорь. — Великие писатели фантасты прошлого скептически относились к гамбургерам. Они считали их простой, незамысловатой едой, недостойной увековечивания в прозе.
— И совершенно напрасно, — сказал Рустам. — Гамбургеры, вне всякого сомнения, являются вершиной современного кулинарного искусства и обязаны подаваться в любом уважающем себя ресторане!
— Правила есть правила, — со вздохом развёл руками робот. — Я могу принять только литературный заказ.
— С утра я отменил парочку социальных законов! — воскликнул Витька. — И какое-то правило меня точно не остановит! Этот фантастический рассказ, он обязательно должен был быть напечатан?
— Нет, такого в условиях нету, — ответил робот.
— Вот и славненько, — сказал Витька. — Тогда я расскажу тебе фантастическую историю, которая называется «Четыре гамбургера для четырёх друзей». Начинается она в совершенно другом мире, когда один из четвёркинашёл старинный прибор, при помощи которого они могут отменять физические, исторические и социальные законы…
— Отличная история, — сказал робот, когда Витька довёл историю прямо до настоящего момента. — И поучительная, и интересная. Но у меня есть два вопроса. Какой именно социальный закон отменил трансформатор в нашем мире?
— Трайбализм, — ответил Витька.
— В первый раз слышу такой термин, — удивлённо мигнул глазами-лампочками робот.
— Так и должно быть. Мы отключили трайбализм в вашем мире, поэтому вы ничего о нём не знаете.
— Логично! Тогда у меня второй вопрос: где в этой истории гамбургеры?
— Точно! — Витька ударил себя по лбу. — Поднявшись на фуд-корт, друзья встретили доброжелательного ро… то есть, конечно, искина, и заказали у него четыре гамбургера. И какие это были гамбургеры! С толстой, сочащейся мясным соком говяжьей котлеткой, кружочком помидорки и свежей зеленью салата, в подогретой на живом огне булке!
— И парой полосок поджаренного до хруста бекона, — включился в игру Эдик, — и кувшином апельсинового сока.
— И голубым сыром… И картошкой «по-деревенски» с дюжиной соусов, — добавил Игорь.
— И кто за всё это будет платить? — охладил их пыл Рустам. — Я не миллиардер, я только учусь. Да, я обещал угостить вас гамбургерами и не отказываюсь от своих слов. Но это были обычные гамбургеры, а не жаренные на гриле кулинарные фантазии! На такое я не подписывался. У меня банально не хватит денег!
— Рустам прав, — вздохнул Эдик, — мы напрасно губы раскатали.
— А вот и не напрасно! — возмутился Витька. — Мы же не знаем местных цен. Может, Рустамовой тысячи тут с избытком на заказ хватит, и нам ещё сдачу дадут!
— Для того, чтоб ответить на ваш вопрос, — вмешался в разговор робот, — мне нужно узнать, в какой именно валюте выражена ваша тысяча.
— Известно в какой, — вздохнул Рустам, — в рублях.
И вытащив из кошелька помятую одинокую купюру, показал её роботу.
— А это, простите, что? — удивлённо спросил тот, внимательно разглядывая купюру. — Самодельные домашние деньги?
— Ну, почему сразу самодельные, — обиделся Рустам, — очень даже государственные. Вот тут даже написано: «БИЛЕТ БАНКА РОССИИ» и год: 2020 г.
— Но наше государство не выпускает бумажных денег уже два десятилетия. Эта купюра не может быть настоящей!
— Наш Рустам ещё из образа пришельца с другой реальности не вышел, — чуть натянуто хохотнул Витька. — Вы же не забыли, что я прямо сейчас про нас фантастический рассказ пишу?
— Да! — воскликнул робот. — Совершенно верно! Я не должен был разрушать недоверием вашу импровизацию.
— Тогда подыграйте нам. Расскажите пришельцам из другой реальности, как тут производится оплата?
— Очень просто. У каждого совершеннолетнего гражданина имеется лицевой счёт, с которого происходит оплата. Достаточно просто кивнуть на камеру кассового терминала — и требуемая сумма перейдёт на счёт продавца.
— Это у взрослых так. А как платим мы, школьники?
— Точно также — кивком на камеру. Разница в том, что поскольку своих счетов у вас нет, оплата производится сосчёта родителей или опекуна. Я бы предложил вам попробовать, но у пришельцев нет счетов в наших банках.
— А давайте попробуем, вдруг мы похожи на кого-то из местных школьников? — вмешался в разговор Игорь.
— Ты это чего? — шёпотом спросил Рустам.
— Мы часть этой реальности, — так же шёпотом ответил Игорь. — Мы сейчас занимаем места наших двойников из этого мира, а значит, у наших здешних родителей есть банковские счета, с которых мы можем платить.
— Ну ладно, давай посмотрим, — снисходительно сказал Рустам. — У отца точно денег хватит.
Вот только кассовый аппарат, который робот направил на Рустама, к сожалению, прогудел печальным звуком ошибки.
— На вашем счету всего семьсот семь рублей, — извиняющимся тоном сказал робот. — Этого недостаточно для оплаты заказа.
— Это потому, что у меня отец банкам не доверяет, — возмутился Рустам.
— Да-да, мы помним, что он тумбочку в пачках денег прячет! — воскликнул Витька. — Давайте лучше меня проверим!
— А тебя-то зачем проверять? У тебя в кармане мышка повесилась! — ехидно заметил Рустам.
— Вы можете распоряжаться суммой в семь миллиардов восемьсот девяносто миллионов двести восемьдесят тысяч восемьдесят восемь рублей восемьдесят четыре копейки.
— Офигеть! — восторженно присвистнул Витька. — Гуляем, пацаны!
— Это какая-то ошибка, — обиженным тоном сказал Рустам, — у Витьки не может быть столько денег…
— Ну, почему ошибка, — надулся Витька, — это же другая реальность! Может быть, здесь моя мама устроилась на хорошую работу…
— На какую работу?! — возопил Рустам. — На какой работе можно заработать восемь миллиардов рублей?!
— Ну, запроектировала, наверное, что-нибудь, — развёл руками Витька. — Ты же знаешь, что она у меня архитектор?
— Что-нибудь? Это что нужно запроектировать такое, чтоб тебе такие деньжищи отвалили?
— Новый Найроби, купол Надежды в Антарктиде, Гелиополис на Марсе и несколько районов Москвы, — вместо Витьки ответил робот, — включая «Сверхновые Черёмушки» и этот Центр досуга.
— А я всё гадал, почему мне все эти здания кажутся знакомыми! — воскликнул Витька. — А я их, оказывается, уже видел у мамки на компьютере! Вот здорово! В этой реальности моя мама не безработная!
— Реальность, в которой не заметили бы гений Ирины Зозули, должна быть на редкость неприятным местом, — сказал робот. — Как хорошо, что это только фантазия. Вы подтверждаете заказ?
— Конечно подтверждаю, — сказал Витька. — И вот ещё что… Добавь к столу что-нибудь от себя. Гулять так гулять!
Если бы кто-нибудь из авторов старой фантастики попробовал приготовленные роботом гамбургеры, то он моментально отказался бы от глупого и ошибочного мнения, что булки с котлетками — это невзыскательная еда, и непременно воспел бы их в следующей книге.
Но, к сожалению, писатели прошлого так и остались в прошлом. Тогда как в настоящем четвёрка друзей быстро расправилась с гамбургерами, сочтя их пищей богов, способной удовлетворить самого взыскательного гурмана. И тут же заказали себе ещё! Просто потому что могли.
— Этот робот, да благословит его Аллах, — сказал Рустам, откидываясь на стуле, — действительно знает толк в гамбургерах.
— Да, — согласился Эдик, — давненько я так не кушал.
— А я — никогда, — вздохнул Витька. — Интересно, а можно будет гамбургеров домой заказать? В нашем же мире есть гамбургеры. Так что они исчезнуть не должны…
— Попробовать можно, — сказал Игорь, — но думаю, что этот номер не прокатит. Ты ведь их купишь на деньги своей мамы, верно? А в нашем мире у неё никаких денег нет.
— Жалко… — снова вздохнул Витька. — Ну тогда давайте здесь хорошенько оторвёмся!
— Ага, — поддержал Рустам, — вот только готовящиеся гамбургеры доедим…
И с некоторой тревогой посмотрел на спешащего к их столику робота, который и тут оказался на высоте: догадавшись о том, что друзья уже успели наесться, он серьёзно уменьшил размеры порции, приготовив гамбургеры из крохотных, размером с печеньку, «макарон» булочек, с ма-а-аленькими бифштексами внутри.
— Приятно удивлён, — сказал он, выкладывая на стол множество сопровождающих гамбургеры крошечных тарелочек с закусками и салатами, — твоей литературной смелостью. Ты назвал свой рассказ в честь четырёх героев. Писатели боятся этой цифры как чумы!
— Серьёзно? — спросил жующий Эдик. — А четыре мушкетёра?
— Три мушкетёра, — поправил его робот, — и Д'Артаньян.
— А «Четыре танкиста и собака»? — спросил Игорь.
— Я не знаю такой книги, — ответил робот, — но вижу, что в названии пять героев!
— Не надо считать нечистую собаку! — возмутился Рустам.
— Если её не считать, то получится «Трое в лодке, не считая собаки», — мигнул лампочками робот.
— Ну, тогда «Фантастическая четвёрка», — сдался Рустам. — Тут точно четыре героя.
— Считая Существо! — поддакнул Витька.
— Да, тут четыре героя. Но, обрати внимание, все экранизации этого комикса провалились в прокате.
— А вот я знаю историю про четверых друзей, которая в прокате не провалилась! — вскочил Витька и, пританцовывая, запел: — «Четыре чёрненьких чумазеньких чертёнка чертили чёрными чернилами чертёж!»
— Бито! — кивнул робот.
Допив мангустиновый сок, Витька откинулся на спинку стула, с завистью оглядывая щёлкающих челюстями друзей.
«Они меня немного старше, — подумал он, — вот в них и входит больше».
Успокоив себя, Витька начал разглядывать посетителей фуд-корта. Кого здесь только не было! За соседними столиками сидели обложившиеся учебниками школьники, кормили младенцев мамаши, солидные дядечки в костюмах и белых рубашках о чём-то спорили с несолидными дядечками в гавайках и шортах и всюду шастали, опираясь на палки и экзоскелеты, не по годам бойкие старушки. На фоне этого галдящего Вавилона даже гордо шествующий с крысой в зубах толстый полосатый кот не казался чем-то посторонним.
Хотя нет, всё-таки казался. Было в этом коте что-то, приковывающее к себе внимание. Может быть, осмысленность в походке? Кот явно знал, куда и зачем идёт. Дойдя до прилавка робота, кот быстро запрыгнул на него, положив свою добычу на заботливо подставленную роботом тарелку.
— Охота была удачной, — сказал кот механическим голосом. — Разделай и приготовь дичь.
— Я сейчас же передам вашу добычу на кухню, — сказал робот, закрывая тарелку непрозрачным колпаком и убирая под стол, — где из неё приготовят отменную крысу на палочке по тайному рецепту Терри Пратчетта.
— Не может быть! — удивлённо воскликнул Витька, подходя к прилавку. — Коты же не разговаривают!
— Так то обычные коты, — взмахнул манипулятором робот, — а это Живопырка! Первый и единственный кот+, друг и компаньон Илона Маска.
— Кот плюс? А что это значит?
— О, это длинная история, которую должен поведать сам Живопырка, — сказал робот.
— Было бы что рассказывать, — раздался голос из круглой коробочки, прикреплённой к ошейнику кота, — обычный эксперимент. Компания Илона тестировала прототип нейрочипа, вживив его мне, ещё совсем молодому котику. Таким образом, я получил доступ к ресурсам компьютера, подчинив его своему разуму. Самообучающая нейронная сеть расширяет мою память и помогает мне говорить на человеческом языке. Во всём остальном я самый настоящий кот.
— Вот здорово! — воскликнул Витька. — А почему тогда ты не на Марсе? Илон же вроде как там?
— Да, он занимается раскопками найденного там старинного города, — снисходительно сказал кот, — а я остался на Земле, так как участвую в исключительно важном научном эксперименте Алексея Скоробогатова.
— Так это тебя должны на Луну телепортировать? Я сразу так и подумал, когда в новостях про «живое существо» прочитал.
— Выбор пал на меня, поскольку я идеально подхожу по габаритам. Телепортация требует запредельного количества энергии, а имеющихся запасов, которые вся Земля копит уже больше года, хватит только на перемещение на Луну сорока пяти килограмм.
— Немного, конечно, — кивнул Витька, — но думаю, что добровольцы с таким весом найдутся.
— Учти, что на Луне нет воздуха, — снисходительно, словно разговаривая с ребенком, сказал кот, — а самый лёгкий лунный скафандр всё равно весит больше сотни килограмм.
— Для такого эксперимента можно и полегче скафандр сделать, — возразил Витька.
— Поскольку это пробный запуск, мы не можем предсказать, в какую точку Луны переместится испытатель. Он может материализоваться как на солнечной, так и на теневой стороне. В лёгком скафандре он быстро изжарится или замёрзнет. И ему будет совершенно некому помочь — он окажется один-одинёшенек на всём спутнике. Из-за возможных квантовых флуктуаций в месте прибытия мы эвакуировали с Луны все исследовательские группы.
— И что ты будешь делать?
— Сразу после перемещения я активирую встроенный в скафандр маяк. И ко мне приземлится моя которакета — сейчас она вращается по орбите вокруг Луны. Я сяду в неё и вернусь на Землю.
— Отличный план! — воскликнул Витька. — Надёжный, как швейцарские часы.
Но кот уже не слушал его: урча и радостно пританцовывая, он встречал тарелочку с аккуратно вылепленной из ярко-красного фарша крысиной тушкой. Довольно объёмистой, надо сказать — заметно больше, чем была принесённая котом крыса.
Только это явное несоответствие, очевидно, не смутило кота, который набросился на чучелко с такой яростью, словно перед ним был самый злейший из его врагов.
— Однако, за время пути, — нейтрально заметил Витька, — закуска смогла подрасти…
— Это клонированная парная говядина, — шёпотом сказал робот. — Тайна рецепта крысы на палочке заключается в том, что тушка крысы сразу выбрасывается в мусор.
— А Живопырка это знает? — так же шёпотом спросил Витька.
— Думаю, что догадывается. Давай не будем ему мешать.
Расплатившись с роботом, Витька ещё раз вызвал на меню кассы сумму доступных ему средств. Как и следовало ожидать, сумма совершенно не уменьшилась, оставаясь восхитительно многомиллиардной. И вернулся к столику, тихонько посмеиваясь над откинувшимися в креслах друзьями.
— Спасибо, Витька, — сказал Рустам. — Никогда бы не подумал, что ты меня будешь угощать.
— Да чего уж, — отмахнулся Витька. — Давайте лучше думать, что дальше будем делать?
— Ну, не знаю… — протянул Эдик, поглаживая округлившийся живот. — Может, просто тут посидим?
— А может быть, в аквапарк? — спросил Витька. — Представляете, какие здесь будут горки?
— Ну вот, опять ехать… — также лениво пробормотал Игорь.
— Не нужно никуда ехать, — живо возразил Витька. — Я этот концепт по мамкиным наброскам помню. Аквапарк здесь на крыше. Гоу туда!
— А плавки? — меланхолично спросил Рустам.
— Мы их по дороге купим.
Миновав на лифте несколько этажей, друзья вышли на крышу здания. Исходящий из сияющей на небе дюжины солнц световой поток, проходя через окрашенные в разные цвета стёкла стеклянного купола, одарил парней дюжиной разноцветных теней.
— Трайбализм — это когда на небе всего одно солнце? — сделал очередную попытку Рустам. — Тут его отменили, поэтому светил здесь дюжина?
— Холодно. Совсем холодно. Стужа! — рассмеялся Игорь. — К тому же это не солнца. Пока мы кушали, я на одном из экранов кусочек репортажа подсмотрел. Это космические электростанции — они находятся на орбите Земли и производят электричество из солнечного света. А еще они дополнительно освещают крупные города, направляя на те отраженный от солнечных панелей свет.
— Значит, трайбализм — это тормоз? — спросил Рустам. — Который на Земле тормозит технический прогресс?
— Теплее, — кивнул Игорь. — Трайбализм действительно тормозит технический прогресс. Но это следствие, а не причина.
— Вот вы академики кислых щей! — возмутился Витька, проталкиваясь обратно к друзьям через поток спешащих в аквапарк людей. — Давайте быстрее, я уже билеты купил.
Раздевалка аквапарка, по большому счёту, ничем не отличалась от раздевалки в их реальности. То есть, конечно, была больше, светлей и умней — шкафчики, например, работали здесь без браслетов, просто запоминая лица посетителей. Но в самом главном была такая же — люди переодевались в купальники и плавки в закрытых кабинках. Было видно, что поступают они так скорее по привычке, чем по осознанной необходимости: прямо на глазах у Витьки девчонка, фыркнув на выстроившуюся у переодевалки небольшую очередь, начала переодеваться у шкафчика, просто повернувшись спиной.
Так же поступили и друзья, уже порядком свыкшиеся с наготой. Все, кроме Рустама, который демонстративно отправился надевать купленные ему Витькой плавательные шорты в переодевалку, заставив остальных ждать.
— Рус, давай быстрее, — подпрыгивая на месте от нетерпения, ныл Витька. — Мне жуть как хочется аквапарк посмотреть. Нутром чую, что он будет просто восхитительно необыкновенным.
И был абсолютно прав.
Пройдя через стеклянные двери, друзья словно бы оказались в каком-то особенном, сказочном измерении. Прямо перед ними расстилалась небесно-голубая лагуна, окружённая уставленной шезлонгами жёлтой полоской пляжа. Стены закрывали буйные тропические джунгли, создавая полную иллюзию, что друзья чудесным образом перенеслись в тропики.
Впрочем, войдя внутрь, друзья не обратили на все эти чудеса и диковины совершенно никакого внимания. Потому что сразу у входа встретили спешащих по своим делам одноклассниц: Иду и Анну, повергших друзей в смятение и трепет. На Иде, как и следовало ожидать, был тот самый сиреневый купальник со стразами и лёгкая, прозрачная накидка. Тогда как Анна была полностью, абсолютно, вызывающе голой.
Увидев друзей, она приветственно замахала им рукой и поспешила к ним, лавируя в потоке идущих мимо людей, не обращающих на нагую девушку абсолютно никакого внимания. Это было настолько неожиданно, что Витька потёр кулаками глаза. Ничего не изменилась.
— Привет, парни, — как ни в чём не бывало поздоровалась Анна. — Рус, ты почему на звонки не отвечаешь?
Оглядев голую Аню вблизи, Витька смущённо отвёл в сторону глаза. Девушка казалась даже более обнажённой, чем была в прошлый раз, — пропал украшавший её промежность кудрявый пучок волос, сделав доступными взгляду все детали Аниной анатомии.
— Ты почему голая? — возмутился Рустам, уперев руки в бока.
— Потому что я нудистка, — спокойно сказала Анна, — и своего тела не стесняюсь.
— Это!.. Это!.. — покрылся красными пятнами от ярости Рустам. — Отвратительно!
И сорвав с головы подаренную Витькой соломенную шляпу, начал прыгать на ней так, что полетели клочки.
— Что это с ним? — удивлённо вытаращилась на него Анна. — Почему он так себя ведёт?
— Успокойся, Рус, — ухватив друга под локоток, сказал Эдик. — Что на тебя нашло?
— Вот что на меня нашло! — бессвязно закричал Рустам, показывая пальцем на синяк. — Меня, значит, из-за этого кулаком били и в бассейне топили, а она тут спокойно нагишом шастает!
— Рустам просто на солнце перегрелся, — выскочил вперед Витька, — и ему кошмар приснился.
— Реально? — недоверчиво спросила Анна. — Сильный, видать, кошмар был. Когда Рус в себя придёт, скажи, что его Малика искала. Мы с ней на водяных горках тренируемся.
— Малика что, с тобой занимается? — упавшим голосом спросил Рустам.
— А вот и она! — воскликнула Анна. — Легка на помине!
И вытянувшись на цыпочках, стала махать рукой, подзывая кого-то невидимого из-за идущих сплошным потоком людей.
— Интересно, а тут Малика одета? — хохотнул Витька. — Или раздета?
Но сразу замолчал, стушевавшись под возмущёнными взглядами двух пар глаз.
— Ты так не шути, Витька, — мрачно сказал Рустам.
— Не, что ты, — замахал руками парень, — я даже глаза, если что, закрою.
И тут же вытянул шею, выискивая в толпе Малику. И сразу, к сожалению, нашёл. Увы, спешащая к ним сестра Рустама оказалась полной противоположностью Анны в плане одежды. На Малике был мусульманский плавательный костюм — буркини. Он полностью закрывал всё тело, оставляя открытыми только лицо и кисти рук.
— Вот те раз, — озадаченно и даже немного обиженно сказал Рустам, оглядев сестру.
Вместе с Идой и Анной девушка словно иллюстрировала этапы развития купального костюма — от прошлого через настоящее в будущее. Ну или, по крайней мере, так решил Витька, с интересом разглядывая девушек.
— Ты что творишь, Рус?— возмущённо начала Малика.— Что ты утром отцу обещал? Что поможешь ему по работе. И где ты?
— Папе? — неуверенно сказал Рустам. — Помочь по работе?
— Рустаму голову напекло, — ядовито сказала Анна. — Он чушь какую-то несёт.
— Это он так от работы отлынивает, — отмахнулась Малика. — Обещал папу сегодня подменить, и заднюю включил. Ничего! Я его быстро в чувство приведу.
Она схватила Рустама под локоть и потащила его в сторону, к стоящей у стены тележке уборщика с висящей на ней бело-голубой жилеткой работника аквапарка.
— Женскую душевую и сауну я вымыла, — тараторила Малика, надевая на Рустама жилетку. — На тебе мужская сауна и солярий. Вымоешь — и свободен.
— При чём здесь мужская душевая, Маля? — удивлённо вытаращив глаза, спросил Рустам. — Ты же говорила, что нужно помочь папе…
— Если ты сейчас скажешь, что забыл о том, что папа работает здесь уборщиком, я начну лечить твою амнезию затрещинами.
— Это всё морок, — побледнев, выдавил Рустам, — наваждение шайтана.
— Отстань от него, Лика, — сказал Эдик, — парню действительно дурно. Разве не видишь, что на нём лица нет?
— Рус, ты что, отравился? — спросила Малика.
— Трайбализм. Трансформатор. Телепортация, — бормотал Рустам. — Мне нужно понять, что изменилось.
— Я тебе объясню, только давай отойдём, — сказал Эдик.
И подхватив, вместе с Игорем, беднягу под локти, они увели его в тень, под пальмы, подальше от Малики. Усадили на шезлонг, вручив открытую бутылку с питьевой водой.
— Хватит догадок, — сказал Рустам, немного придя в себя. — Я сдаюсь. Рассказывайте.
— Трайбализм — это групповая обособленность, — сказал Эдик, — общественный строй, в котором люди поделены на группы, и каждая группа считает себя лучше других, а всех остальных — врагами.
— И всего-то? — удивился Рустам. — Такое крохотное изменение вызвало бурный технический прогресс?
— Потому что это очень важный фактор, — вмешался Игорь, — и я могу это доказать. Вот как ты думаешь, кто победит в футбольном чемпионате — сборная команда нашего двора или сборная команда Москвы?
— Ежу понятно, что Москвы! — воскликнул Рустам. — В городе тупо больше народу.
— Вот только все они на поле не выйдут. В обеих футбольных командах — и двора, и города — всего по одиннадцать игроков. Так в чём разница?
— Потому что хороший игрок — это как брильянт! Всего один на миллион человек. И в Москве мы можем всю команду из таких брильянтов собрать. А дворовую команду придётся собирать из тех, кто в доме живёт. Крайне маловероятно, чтоб в ней хотя бы один хороший игрок попался! Поэтому дворовая команда в пролёте — сборная Москвы её размажет!
— Рустам, ты вплотную приблизился к пониманию причины, почему прокуратура Москвы плохо работает, — язвительно сказал Эдик. — Там всех сотрудников из одного дагестанского села набрали.
— Ты дагестанцев не трогай! — вскочил Рустам. — Думаешь, вы, русские, лучше?
— Не лучше, а точно такие же, — примирительно сказал Эдик. — Все народы нашей Земли подвержены трайбализму в той или иной степени. Именно поэтому мы и проигрываем этому миру.
— В чём проигрываем-то? — продолжал возмущаться Рустам. — В распущенности?
— Во всём. У них города на Марсе, нет войн, четырёхдневная рабочая неделя, и живут они по сто двадцать лет.
— У нас в горах говорят, что лучше быть большой лягушкой в маленьком болоте, чем маленькой лягушкой в большом болоте.
— Не расстраивайся, Рус, вернёшься ты в своё болото, как трансформатор отключится. А пока что давай хоть на горках покатаемся, раз такая возможность выпала.
— Нет, я лучше сделаю, как Малика просит, — сказал Рустам.
— Мужскую душевую помоешь? — удивился Эдик.
— Нет. Солярий, — хитро усмехнулся Рустам. — Посмотреть охота, чо как.
— Можешь и в женскую душевую заглянуть. Твоя накидка, — Эдик показал на жилет работника аквапарка, — будет как шапка-невидимка работать.
— Ага, — расплылся в улыбке Рустам. — Ух и наведу там чистоту!
И поспешил к стоящей у стенки тележке уборщика.
— Ну, а мы-то хоть пойдём на водяные горки, или как? В кои-то веки попали в аквапарк и будем сиднями сидеть? — возмутился Игорь.
— Подожди, а где Витька? — встрепенулся Эдик.
— Он с девчонками ушёл. Сказал, что хочет Инку найти.
— И этот туда же! Вдвоём мы с тобой остались!
— Ну, я тут стрелку с Идой вообще-то забил… — отведя глаза в сторону, сказал Игорь.
— Вот вы предатели! — то ли в шутку, то ли всерьёз возмутился Эдик.
— У тебя тоже тут дело есть, — обернулся Игорь, — беги Малику искать.
— Посоветуешь тоже, — печально усмехнулся Эдик. — Кто я и кто она…
— Вы люди. Здешняя Малика даже глазом не повела, когда голую Анну увидела. Так что тут у тебя есть шанс. Используй его и помни: то, что ты изменишь в этом мире, потом перенесётся в наш.
Необязательное сюжетное продолжение:
Витька летел над городом. Внизу, между утопающих в зелени величественных зданий, сновали крохотные человечки, по знакомой с детства излучине Москва-реки скользили яхты с разноцветными парусами, в воздухе, словно мириады мошек, сновали беспилотные летающие такси. Точно такие же, как то, на котором Витька сейчас нёсся в больницу.
Спешил он туда потому, что помнил слова Генки: трансформатор может изменять реальность не дольше трёх часов. Ну и потому, что беспокоился об Инке. Узнав от Анны о том, что Инка находится в больнице на какой-то плановой процедуре, он никак не мог успокоиться, воображая разные больничные ужасы.
Реальность оказалась страшнее.
Хотя в белоснежной палате, куда персонал больницы без возмущений и запретов пропустил Витьку, не было ничего особенно страшного. Просто лежащая на больничной койке худая, стриженная под ноль девочкас планшетом в руках, окружённая множеством медицинских приборов.
— Приветик, — натянув улыбку на лицо, пробормотал Витька. — Вижу, тебе надоели длинные волосы?
— Вот, подстриглась сегодня утром, — сказала Инка. — Они бы всё равно выпали через пару дней. А так получается, что это моё решение.
— А что, тебе идёт. У тебя красивый череп. Только бледный немного. Но ничего, успеешь ещё загореть.
— Нет, не успею, Витя. Я умираю. Не надо ходить вокруг да около.
— Да брось ты ерунду молоть, — натянуто хохотнул Витька. — Тебя вылечат. Вон сколько разных трубок в тебя понатыкано. В этой реальности медицина ого-го!
И закусил губу. Меньше всего ему хотелось объяснять лежащей перед ним девочке, что окружающая её реальность скоро изменится, откатившись назад.
— Знаешь что, — не обратив внимания на Витькину оговорку, сказала Инка, — мне безумно надоел показушный оптимизм. Я тоже умею читать. Я знаю о своей болезни всё.
— Но, послушай… — начал было Витька.
— У меня есть для тебя совет, — перебила его Инка. — Прошу, внимательно прислушайся к нему. Все окружающие меня люди, узнав о моей болезни, тут же начинают петь слащавые песни о том, что доктора мне помогут. И я их понимаю — им тяжело смириться с мыслью о неизбежности смерти. Но они не задумываются о том, что мне противно слушать их сказки. Потому что я-то точно знаю, что это ложь…
Внимательно слушая Инку, Витька пропустил момент отключения трансформатора. Просто, отведя глаза в сторону, он вдруг заметил, что медицинских приборов стало заметно меньше. Оглядевшись, увидел, что он и Инка как-то незаметно переместились из сверкающей высокотехнологичной медицинской палаты в комнату с потрескавшимся кафелем и облезающей краской на потолке, в которой, кроме них, лежали ещё несколько подростков.
— А что ты скажешь, — помолчав несколько секунд, ответил Витька, — если я пообещаю сделать всё от меня зависящее, чтоб вылечить тебя?
— Я скажу, что ты ходишь по опасно тонкому льду, Виктор, — печально сказала Инка. — Несмотря на моё предупреждение, ты пытаешься подарить мне несбыточную надежду. Ты предлагаешь помощь, скромно опуская тот факт, что ничем не можешь помочь. Будь осторожнее. Мне надоело терять друзей. И я не хочу потерять ещё и тебя.
Начавший было говорить Витька прикусил губу. Только что он собирался напомнить Инке, что в рюкзаке за его спиной лежит трансформатор, способный отменять физические и социальные законы. Но может ли он помочь в этой ситуации?
«Рак — это болезнь, а не закон природы, — всплыла в голове непрошеная мысль. — Инку не смогли вылечить даже в технически развитой реальности отменённого трайбализма…»
— Скажу так, — аккуратно подбирая слова, начал Витька, — спасти тебя, Инка, может только чудо. Значит, моей задачей будет это чудо организовать
Зы. Роман завершен и лежит на ficbook.net
