Я часто читаю «Хабр» ради развлечения и для того, чтобы быть в курсе последних новостей. С завистью читаю статьи состоявшихся IT-специалистов, ведь мне приходится работать в совершенно других условиях, — за гроши должен обеспечивать начальству стабильный заработок и помогать готовить отписки в вышестоящие органы. По-другому тут не принято, да и создаётся впечатление, что по-другому тут никому не нужно.
Моя карьера в медучреждении началась после того, как меня отчислили из ВУЗа. В магистратуре дела пошли совсем нехорошо, а работу на тот момент в большом городе найти не удалось. Пришлось возвращаться домой и отдыхать. После трёх месяцев я понял, что пора активно вступать во взрослую жизнь и искать работу. На всем известном сайте предлагали переезжать в соседние села и заниматься технологическим процессом производства сахарной свёклы, ещё предлагали ездить на своей машине по точкам и ремонтировать какие-то устройства (должно быть, датчики). Предложения звучали сомнительно, поэтому я принял предложение пойти на стабильную работу в медицинское учреждение, куда меня позвали по знакомству. Мне казалось, никакой серьёзной технической работы не предвидится. Как выяснилось, в основе своей сложность работы совсем не техническая, а личные знакомства помогают мало.
В данной статье хотел бы рассказать о своём опыте и осветить тему условий труда молодого человека в отрасли. Кроме того, описать положение работников в государственных учреждениях в принципе.
1. О «своих» плохо не говорят
На протяжении полугода я работал программистом с обязанностями системного администратора в медицинском учреждении. Сперва хотелось бы показать, как я взаимодействовал с начальством и какая атмосфера царила внутри организации. В один из первых дней работы ко мне залетел секретарь главврача и потребовал удалить комментарий в соцсети. В тот самый момент я узнал, что у нас есть аккаунт в соцсети. А это точно входит в мои обязанности? Видимо, если достаточно сильно накричать на меня, то моментально пропишется в договоре. Да и вроде как секретарь не мой прямой начальник, с чего я вообще должен его слушать? У нас даже есть специальный человек, которого назначили ответственным за посты в соцсетях и страничках, он их ведёт. Почему он не может подчистить комменты сам? Ничего не понятно, но тут так заведено.
В нежелательном комментарии, как и в официальном письме, пациент посмел выразить неудовлетворение полученной услугой. Официальное письмо не удалишь, и отпиской пришлось заниматься юристу. Ну а логика «комментарий — соцсеть — компьютер — программист» вывела на меня.
Почему комментарии в соцсетях должны быть идеальными? Есть предположение, что главврач следит за своей репутацией, потому как работает по контракту с Минздравом. И неплохо было бы иметь идеальные отзывы, чтобы контракт продлили.
2. ВСЁ ВКЛЮЧЕНО
Уже можно понять, что работа в государственных учреждениях непростая и имеет свой шарм, который нужно постичь и принять. В чем он заключается? В нюансах понимания того, кто такой программист и чем он занимается на рабочем месте. Если вкратце, то его нет абсолютно. Никого не интересует, что в трудовом договоре прописана обязанность создавать программы для нужд организации. Ведь каждый и так знает, чем должен заниматься «тыжпрограммист»:
носить к кулеру бутыль с водой, ведь ты единственный мужчина;
переносить телевизор и устанавливать его на кронштейн;
делать отчеты для министерства, ведь они делаются в ПАРУСе (ПО для бухгалтерии), которое находится в компьютере;
вносить данные на сайт;
следить за работоспособностью сайта;
подключать всех важных персон к групповому видеочату каждый раз, когда им это потребуется, ведь сами они не умеют и не хотят учиться;
менять картриджи каждому по первому его зову;
перезагружать ПК, потому что завис Word;
чинить микроволновку, ведь программист разбирается во всём.
Абсолютно каждый сотрудник считает, что программист конкретно ему обязан помочь, ведь программист знает всё. С этим молча каждый согласился.
Было и такое: однажды врач попросил меня скачать видео с Youtube, чтобы сын показал его в школе. «Тыжпрограммист», ага.
Ну и, конечно, нужно выполнять всю необходимую работу по автоматизации, внедрению и сопровождению процесса платных услуг, процент от оплаты которых получают неофициальные начальники.
И это всё входит в оклад 17к. Для справедливости, замечу, что могут дать премию 10-15к.
3. Деньги платят за отчёты
Следом можно коснуться уже более глубоких тем. Не секрет, что медицина всё больше и больше ориентируется не на пациента, а на отчётность и документацию. Нет отчёта — нет финансирования, поэтому все пациенты потом. Бумага имеет свойство гореть, зато электронные версии документов можно аккумулировать в базы данных и любоваться ими всей Москвой, чтобы потом отчитываться вверх по иерархии. Удобно же, да и бюджет можно освоить или даже повышение заслужить. Как и в бизнесе, всё завязано на деньгах, и даже бюджетная государственная организация в первую очередь думает о заработке. Итак, как организовать финансирование при переходе на электронные документы?
Система ОМС, по которой работает подавляющее число медучреждений, предполагает оплату за объём работы. Всех врачей медицинских учреждений заставляют работать в МИС (Медицинская информационная система). В ней врач заполняет шаблон, созданный специально под конкретный профиль учреждения, подписывает его электронной подписью и отправляет в федеральный реестр. За каждый такой документ начисляется финансирование.
Но документу требуется пройти ряд проверок, прежде чем он будет учтён и за него заплатят. Сначала врач заполняет шаблон осмотра в МИС, которую сопровождает частная организация. Лабораторное исследование происходит в ЛИС (Лабораторная Информационная Система), которую курирует другая частная организация. Лабораторные исследования из ЛИС интегрируются в МИС. Дальше документы отправляются в МИАЦ (Медицинский информационно-аналитический центр), который аккумулирует эти данные и сверяет с федеральными требованиями (на самом деле, нет). И в конце концов документ перенаправляется в федеральный реестр.
Если хоть где-то в этой цепочке происходит накладка, медицинская организация просто не получит деньги. В итоге все пытаются «навести порядок» в документах. Накладки всё равно не редкость, и за косяки крайним назначается программист или, на худой конец, врач.
В ходе этих преобразований сотрудникам внедряется одна простая мысль: документы — это главное, а что происходит с пациентом, никого не волнует.
Деньги за отчёты приводят к тому, что документы могут оформляться без оказания соответствующих услуг. Однажды медицинская сестра, с которой мы активно взаимодействовали, обнаружила в своём личном кабинете пациента несколько записей, что она на протяжении полугода получает услуги по осмотру беременных. Там же, в личном кабинете, даже нашёлся больничный лист (!) по беременности. Сама медицинская сестра в свои 45 лет даже не подозревала о будущем счастье. Библейская история! Непорочное зачатие! Чудо! Жаль только, звонок в ту самую поликлинику, которая вдохновилась классикой мировой культуры, серьёзно подпортил планы на роды с последующим вознесением. Случай списали на сбой в системе. Верим?
4. Обесценивание результатов труда
Тут мы плавно подобрались к очень интересным вещам. Хаос и непонимание того, как работает вся эта система, начинает давить, пропадает чувство того, что в этой истории у тебя есть влияние на события. В некоторых разделах философии это называется отчуждением от результатов труда. В качестве наглядного примера можно представить опыт внедрения отечественного ПО, а именно ОС Astra Linux.
Где-то в октябре от региональных властей на почту пришла очередная бумаженция, которая поставила перед фактом: переходите на импортозамещённую ОС и отказывайтесь от Windows. Лицензия групповая, оформлена на министерство. Образ лицензированной версии скинем на облако на следующей неделе. А пока что выбейте из каждого сотрудника его личную почту, в ноябре будет проводиться плановое обучение по работе с ОС.
Приходит официальное письмо с требованием предоставить почту. Поставлен дедлайн 30 ноября, то есть на это дело целый месяц. Так как времени много, я лениво создал гугл-док и попросил весь персонал поделиться почтой, как раз за месяц смогу вытрясти. И вдруг прилетает точно такое же письмо с требованием предоставить почту сотрудников для обучения работы в Astra Linux, но дата уже 30 октября, то есть сегодня. Очень хорошо, что я хотя бы проинформировал всех заранее. С пинками от главврача задание выполнить получилось, но урок был показательный.
Следом я сел за освоение новой системы. В организации есть своя сеть, свой защищённый VPN, криптопровайдер с криптоплагинами для браузера, а также различное специализированное ПО, созданное под медицинские аппараты. Как всё это поставить на Linux? А если этого ПО под Linux просто нет?
С этими вопросами я обратился к министерству, и мне дали честный ответ: «Ничего сказать не можем, но если специального ПО под Linux нет, то можно использовать Windows. А ещё, так как лицензия на Astra Linux принадлежит только министерству, то техподдержка от разработчика вам не положена. Хотите — покупайте сами».
Я далеко не профессионал в Linux, и просто настройку сети удалось победить только через месяц. В Astra встроен менеджер сетей, но работает он через раз. Ничего не дало чтение официальной документации от разработчика, потому что уже на первом этапе запуска программы происходит зависание. Добро пожаловать на старые добрые форумы.
Настал декабрь, из министерства сообщают, что им хотелось бы видеть каждый месяц перевод хотя бы 10% парка на новую ОС (как, если на ней просто ничего не работает?). Обучение будет производиться не официальным разработчиком Astra Linux, а частной организацией, которая специализируется на онлайн-курсах.
Что это означает? А то, что пользователи ничему не научатся даже в теории, потому как сторонняя организация не заинтересована в результатах обучения. Кроме того, на мои вопросы по поводу работоспособности ПО они вряд ли ответят, потому как всё это нужно исключительно для отчетности перед вышестоящим руководством. Все эти игры со сбором почт и обучением были фикцией с самого начала. Действительное обучение пользователей будут производить люди на местах, такие, как я. И всё бы ничего, но помимо этого необходимо удовлетворять сиюминутные хотелки всех вокруг, а настройкой новой системы заниматься в перерывах между ними.
5. ФАП
Другие коллеги делятся интересными ситуациями. Самая показательная — случай с фельдшерско-акушерскими пунктами.
Согласно проекту из Москвы, области выделялись средства на обустройство фельдшерских пунктов в сельской местности. Как это водится, всё было сделано в срок, они прекрасно работают, отчёты пестрят достижениями и инновациями. Тем не менее, почему-то документы о проведённых медицинских манипуляциях из этих пунктов не уходят в федеральный реестр. И вот тут господа начальники начинают нервничать, и на местном уровне среди наших коллег вскрывается, что в ФАП-ах просто нет персонала. Нет фельдшеров, которые готовы там работать. Низкая оплата труда? Удалённость от благ цивилизации? Вполне возможно. В дополнение к этому, часть ФАП-ов разрушена в результате обстрелов, так как они находятся вблизи границы. Тем не менее, в борьбе за свое уютное кресло директоры, замы и министры придумывают различные изощрённые способы, лишь бы отчитаться о работе этих пунктов. Были предложены два варианта: кто-то едет туда на броневиках (и такие были, и броневики, и люди) и сами делают там что надо, второй — программисты медицинских организаций регистрируют туда каких-то медработников и сами формируют СЭМДы (структурированный электронный медицинский документ) от их лица. Вписывают фамилию пациента, фамилию медработника, ставят диагноз (?), назначают лечение (???), проводят обследование, ставят под этим подпись несуществующего медработника и медицинской организации и отправляют всю эту красоту москвичам на посмотреть. Интересно было бы почитать комментарии специалистов по кибербезопасности и юристов на этот счет.
6. Реакция коллег по несчастью
«Особенные» условия труда заставляют людей организовываться и помогать друг другу, в связи с этим когда-то давно был создан общий чат в Telegram на 100 человек, его участники — товарищи по несчастью в области. Однажды они решились на обращение в вышестоящие органы с просьбой наконец покончить с этим бардаком. Под обращением подписалось около 50 человек. Просили упростить бюрократические процедуры и наконец повысить зарплату. Основные проблемы — низкие зарплаты, текучка и дикий хаос. Вплоть до того, что человек увольняется из министерства и работа по целому направлению просто исчезает. В свою очередь, министерство через официальные письма пытается выставить нас крайними. Инициаторов обращения уволили, их никуда больше не брали. Почему? Просто у Минздрава возникнут вопросы, почему это главврач принял такого кадра на работу. История окончена. В отчётах и на конференциях всё хорошо, показатели растут, деньги осваиваются. А пациенты, самое главное, «лечатся».
Вывод
Конечно же, такой опыт не прошёл бесследно. Когда я только устроился, меня переполнял энтузиазм. Я ходил из кабинета в кабинет и помогал каждому, кто хоть о чём-то попросит. Я внедрял новшества, которые упрощают мою работу и предотвращают различные проблемы, связанные с работой в МИС. Я обучал персонал в ней работать, а также помогал организовывать работу учреждения вокруг электронных документов. Однако систематическое увиливание от прямых ответов, некомпетентность, присваивание высокими чинами результатов труда (вплоть до того, что на официальном письме, которое писал только я, зачеркивается моя фамилия и пишется фамилия руководителя), отсутствие возможности кардинально влиять на процесс и низкая оплата труда просто выжигают все эмоции. Работать в том же темпе становится невозможно. Спустя время я перестал понимать, где нахожусь и зачем все это делаю, а всё это безумие стало обыденностью. В таких условиях крайне тяжело трудиться. Таких, как я, много. Перспектив улучшения условий труда и качества услуг нет — и не будет до тех пор, пока каждый не начнёт требовать для себя и коллег лучшего. Самое время объединяться.
