Что будет, если актрису пустить работать на завод, да не простой, а медицинского оборудования? Первые дни я и сама себе задавала этот вопрос. Ведь я актриса, и я на заводе! Расскажу, чем актерское мастерство помогает в инженерной сфере, как я боялась излучения, пряталась в виртуалках и стала голосом рентген-аппарата.
Wow-эффект: я на проекте мечты
2020 год. Начало пандемии. Я актриса с высшим профессиональным образованием и в процессе развода.
Прошла курсы QA. Месяц обучения там, три самостоятельно.
Решаюсь выложить свое резюме. Было очень много отказов, а чтобы резюме поднималось, нужно постоянно что-то обновлять. Но что? Опыта нет, навыков новых тоже. И я решила каждую неделю поднимать себе зарплату на 1 тысячу. К слову, на работу я вышла, когда зарплата была выше на 7 тысяч от начальной цифры. Посвящаю этот лайфхак всем джунам.
Наступает лето. Вау, меня берут! И не просто берут, а на проект мечты. Это медицина. Я всегда хотела стать медиком или хоть как‑то соприкасаться с этой сферой. Помогать людям, лечить их, спасать. По сути, работа в театре тоже была служением человечеству. Пахать в праздники и выходные, многочасовые репетиции — и все это для того, чтобы на два‑три часа перенести зрителя в другой мир, дать ему надежду, катарсис и чувство, что он вообще живой.
Мой любимый момент в театре — это когда выключается свет в зале. Вот эти секунды: еще ничего не случилось, темнота кажется огромным космосом, в котором возможно вообще всё. Пара секунд, и начнется новая история, новая жизнь.
Но — я на заводе. Я стажер. В первый же день наставник, узнав, что я играю в театре, спросил: «Ну и где твоя настоящая работа? Тут или в театре?». Во мне поднялись скользкие чувства. Действительно, кто я? И что со мной происходит?
Переставить винду и плакать от счастья
Промзона, огромное здание, две проходные. Из-за пандемии с утра на входе измеряют температуру, мы стоим в очереди под музыку нулевых.
В первый день мне провели экскурсию: несколько этажей людей в рабочей форме, почти все мужчины. Красивый цвет формы, кстати. Такой приятный, морской зеленый. Шумно. Нет диванчиков, мешков-кресел и вообще, где мой холодильник с сырками?
Я пошла помогать программисту на этаж, где можно появляться только с определенной группой электро- и радиационной безопасности. Кроме красного платья и непонимания, где я нахожусь, не было ничего. Конечно, меня быстро отчитали и выгнали с опасного участка. Я зарубила себе на носу: излучение и электричество — не игрушки.
У меня был классный ментор, который оказался младше меня. От этого я еще больше чувствовала себя неуместной. Он все схватывал на лету, быстро понимал, почему доза не приходит в ПО, какой кабель куда переткнуть. Те самые мужчины с производства смотрели на него, как вольный народ на Тимоте Шаломе во второй части Дюны.
Он всегда все объяснял ровно 1 раз. Сначала я злилась, бесилась и плакала. Но когда впервые сама переставила винду на компе, плакала уже от счастья! Метод наставника сработал безотказно: все, что я делала самостоятельно, автоматически закреплялось у меня в мозгу.
Просветить шишки и влюбиться в рентген
Однажды мне сильно влетело за то, что я целый месяц не была на производстве. То есть тестировала все на виртуалках. А ведь тогда наш отдел назывался «комплексного тестирования». То есть я должна была тестировать комплексы! Но я не шла, ведь там суровые мужчины, излучение, генераторы огромной мощности. А мне, только-только разобравшейся, как работают виртуальные машины, было так тихо, понятно и спокойно в своем сложившемся мирке.
Было стыдно признавать, что у меня что-то не получается. И вообще, что мной недовольны. О, как это бьет по самолюбию артистов! Пусть и бывших.
Тогда я придумала тактику: стала подходить к разным программистам, знакомиться, спрашивать, чем они занимаются, что делают для продукта. Таким образом быстро поняла специфику каждого разработчика, к кому можно обращаться, и из чего вообще состоит наше ПО.
Наша компания НИПК «Электрон» производит медицинское диагностическое оборудование. Основная специализация – рентгеновские аппараты. От железа до программной части.
Очень быстро я влюбилась в продукт. Видеть то, что скрыто от глаз, видеть суть вещей — это невероятно. Когда я впервые побывала на производстве, впервые сделала рентгеновский снимок, то поняла — я здесь очень надолго. Я стажер, бывшая актриса, уже настраиваю кластер серверов. Это эйфория! Осознание того, что моя работа приносит пользу реальным людям, меня окрыляет до сих пор.
Сначала я «отрентгенила» все «фантомы», потом перешла на еловые шишки — не знаю, откуда они взялись в кабинете, — затем были наушники и плюшевые игрушки. Носила с собой на стенды все, суть чего мне хотелось увидеть.
И вот я, которая боялась ходить на производство, объясняю уже своим коллегам — тем самым, в красивой рабочей форме, — как правильно развернуть наше ПО, раздать лицензию на сервер, сделать бэкап. А параллельно по телефону подсказываю другим коллегам, как пробросить печать на DICOM принтер с виртуалки.
В свинцовом фартуке, с дозиметром в руке и трепетом в душе
И все-таки, у актеров и инженеров по тестированию ПО есть что-то общее. В институте артистов учат, в первую очередь, анализировать. Что хотел донести до зрителя драматург? Почему персонаж сказал именно эти слова? Понять первопричину ситуации, увидеть суть героя, найти его зерно.
И в тестировании тоже без анализа никуда.
Актеров учат не повторяться, придумывать что-то новое и уникальное. Например, у нас был тренинг: все по очереди говорят одну и ту же скороговорку, но с разными интонациями. Повторяться нельзя. Итого — 32 разные интонации одной и той же детской скороговорки.
Сейчас это помогает мне генерировать разные нетривиальные проверки.
Ну и главное: я умею общаться, налаживать связи и концентрироваться. У актеров есть круги внимания: первый — это то, что внутри. Второй — то, что снаружи, другие люди. Третий — вообще весь мир. И меня научили быстро переключаться между ними. Это база.
На заводе на каждом своем шагу я получала поддержку, ежегодно меня отправляли на разные курсы: Git, Python для тестировщиков, тестирование юзабилити. Мне всегда доверяли. Благодаря этому я стала настоящим инженером. Знаю, как работает рентгеновское излучение, как получаются снимки, а самое главное, что от рентгеновского излучения не светятся. Это ж другой тип лучей!
Тем не менее, первое время большим моим страхом было то самое ионизирующее излучение. Я держала в голове все эти мемы с лаборантами-рентгенологами, которые убегают от голого тебя и закрывают за собой свинцовую дверь. Ты остаешься один на один с тем, что совершенно не видно глазу. Леденящий душу трепет охватывал меня каждый раз, когда я оказывалась на этаже с аппаратами.
На самом деле, все абсолютно безопасно. У меня есть свой свинцовый фартук, и вообще, все комплексы находятся в специальных боксах, за пределы которых излучение практически не выходит. Кроме того, мне почти сразу выдали индивидуальный дозиметр. Ну звучит же, да? Я получаю отчеты о накопленной дозе за каждый квартал, и она очень мала. Люди, часто летающие на самолетах, получает дозы куда больше. Кстати, поэтому не стоит брать «казенный» дозик с собой в самолет.
Все чудесатее и чудесатее: локализация багов как вид искусства
На заводе мне круто и сложно одновременно. Многие баги связаны с железом напрямую, нужно всегда это учитывать. Но тем интереснее: всегда есть, где покопаться, а локализация багов здесь отдельный вид искусства.
Однажды на одном палатном аппарате стала нестабильно приходить доза. На дозиметре всегда есть, а в ПО не приходит. Я потратила целый день на то, чтобы понять, что нет никакого сценария. Потом один из программистов написал утилитку, которая перехватывает дозу с дозиметра, но это тоже не дало нам никакой информации, сплошной рандом.
А дело было в плохом контакте. Просто проверили проводки, и все стало ок!
Озвучка аппаратов: актерское счастье в действии
Как еще мне удается совместить театральный опыт и работу на заводе? Однажды, когда я была стажером, ко мне пришел тимлид: «Слушай, у нас новый аппарат, на него нужна звуковая дорожка. Будет странно, если в закрывающейся кабине рентгена станет звучать мужской голос: «Осторожно, двери закрываются автоматически», – еще подумают, что в метро находятся. Помоги, плиз».
Как же я была рада: мой голос в НАШЕМ аппарате! Мне выдали микрофончик, ноутбук, и я записала 15 разных вариантов. В итоге выбрали один, и уже через день вышла новая сборка ПО с моей озвучкой. Именно ее я ходила потом тестировать.
Сейчас я ведущий инженер. Обучила уже не одного тестировщика, сделала за все это время больше 25 тысяч рентгеновских снимков. Компания дала мне все, чего я так хотела: работу в сфере, где продукт помогает человеку, карьерный рост, классную молодую команду. Никто не запрещает мне заниматься театром, я по-прежнему иногда играю на сцене.
Отвечая на вопрос, что же будет, если актрису пустить на завод — спустя 4 года мой ответ такой: получится инженер. А вы чего ожидали?