Перевод статьи из The Guardian сделан для вас Top 3D Shop.
Когда Мик Эбелинг прочёл о южносуданском мальчике потерявшем обе руки, он вооружился 3D-принтерами и отправился в путешествие, чтобы изготовить для подростка новые конечности. Теперь этот проект дарит надежду ещё 50 тысячам ампутантов в стране.
В воюющем Южном Судане приходится выбирать: конечности или жизнь. Во всяком случае, такова реальность для Даниэля Омара. В марте 2012, когда ему было 14 лет, он обнял ствол дерева в попытке оградить себя от удара взрывной волны. Отойдя он обнаружил, что больше не имеет рук. В том же году Омар сообщил репортёру Time: знай он заранее, что возложит на свою семью такое бремя, — предпочёл бы в тот день умереть под смертоносным грузом военного самолёта.
Несмотря на тот факт, что десятки тысяч людей потеряли свои руки и ноги из-за осколочных ранений при бомбардировках, обеспечение протезирования — не приоритет для гуманитарных организаций Южного Судана.
«Médecins Sans Frontières — это главным образом организация для чрезвычайных случаев, — говорит Дэвид Нэш, главный представитель “Врачей без границ” в Южном Судане. — На данный момент в приоритете поиск людей нуждающихся в спасении их жизней».
Однако Дэвид добавляет, что ради будущего страны доступ к протезированию, конечно, тоже должен приветствоваться.
В ноябре 2013 Мик Эбелинг месяц провёл в Судане, надеясь найти Даниэля и сделать для него новую руку. С собой у него были принтеры, катушки с пластиком и кабели. 3D-принтеры создают пластиковые детали такими, что результат выглядит высокотехнологичным, но, на самом деле, полученная в итоге рука — несложное механическое устройство. Протез работает за счёт того, что движения тела задействуют кабели, протянутые сквозь пластиковые структуры подобно связкам в человеческом теле. Когда пользователь поворачивает или сгибает сохранившуюся часть своей конечности, кабели натягиваются, что приводит к сжатию или разгибанию пальцев на протезе.
Бывают ситуации когда такой механизм не может применяться, так как протез должен быть прикреплён к сохранившемуся участку тела.
«С той технологией, которая нам доступна в настоящее время, трудно помочь людям тело которых повреждено значительно, — говорит Эллиот Котек, соучредитель Not Impossible Labs. — Хотя бы что-то от конечности должно оставаться, для использования в качестве основы».
Но из более 50 тысяч ампутантов Южного Судана, многие из которых ещё молоды, можно помочь значительному числу людей.
Проект изначально получил название «Проект Даниэль». Но не было ясности, удастся ли найти Даниэля Омара. Подросток жил где-то между лагерем беженцев в Южном Судане — поселении, носящем название Ида, — и своим домом в Нубийских горах. Эти горы долгое время являлись спорной территорией, где часто враждовали различные группировки и происходили правительственные бомбардировки.
Кроме того, присутствовало некоторое беспокойство: даже если парня удастся найти, будет ли он заинтересован в таком предложении?
«Мы думали: а может, он и не захочет принимать в подарок руку от этого высокого лысого белокожего мужика, — смеётся Эллиот, обращаясь к Мику. — Мы же не знаем, вдруг ему и так нормально?»
Всё же, хоть Даниэль, которому сейчас 16 лет, и подписал контракт, он ещё долго казался отшельником — держался в стороне и лишь изредка косился на иностранца, прибывшего издалека ради того, чтобы собрать для него новую конечность. Но когда протез стоимостью 60 фунтов, на изготовление которого уходит несколько дней, был наконец подсоединён, парень воодушевился.
«Было удивительно наблюдать за тем, как этот мальчик выходит из своей раковины», — говорит Мик, вспоминая момент, когда Даниэль впервые со дня травмы смог взять ложку. — Помочь парню питаться самостоятельно — интенсивность того, как я переживал этот момент, напоминает мне дни появления на свет моих детей».
Ещё одна цель путешествия Мика Эбелинга состояла в том, чтобы рассказать о проекте человеку, о котором он читал в статье Time, доктору Тому Катена. Том делал операции Даниэлю и является единственным квалифицированным ампутатором в радиусе многих километров. Врач проявил интерес к разработке, и Мик, покидая Южный Судан, оставил их с мальчиком вдохновлёнными новой идеей. Однако он всё ещё опасался, что применение представленной им инновации так и останется единичным случаем.
«Когда я прилетел в Лос-Анджелес и снова включил телефон, то увидел письмо от доктора Катена: “Ребята закончили производство ещё двух рук, пока вы были в воздухе”», — рассказывает он.
С тех пор как Мик вернулся домой в Южном Судане еженедельно печатается новый протез — спасибо двум 3D-принтерам, которые он оставил там. Машины усердно гудят — в основном ночью, когда достаточно прохладно для стабильной работы. Напечатанные части собираются восемью местными жителями, обученными управлять устройствами, собирать протезы и настраивать их для получателей.
Главной целью команды было не пополнить ряды организаций, которые просто сбрасывают где-то помощь и покидают место, утверждает Мик. Not Impossible еженедельно созванивается с Томом Катена по телефону и продолжает поставку пластика для печати протезов. Даниэль с лёгкостью обращается со своим устройством, но доверие можно измерить лишь в масштабах всего сообщества.
«Сперва эти дети хотели руки, которые соответствовали бы их тону кожи, потому что не хотели выделяться, — говорит Эллиот Котек, — но поскольку руки, подобные прототипу впервые представленному Даниэлем, постепенно распространились по всему сообществу, то стали появляться и смелые штрихи цветного пластика: где бирюзовый, а где оттенки розового».
На фоне гостеприимства сообщества, «рука Даниэля» становится заявлением — объединяющим элементом: её владельцы теперь связаны новообретённой независимостью.
Что вы думаете об этой инициативе и ее реализации? Может ли подобный проект существовать у нас, в России, и будет ли он успешным? Поделитесь своим мнением в комментариях.
