Передёргивание — подмена или искажение тезиса. Например, переход от «языка основного образования» к «основному языку». Мой ход — возврат к исходным тезисам — обратный передёргиванию. То, что вы называете его передёргиванием — как раз само передёргивание и есть. Забавная семантическая улитка.
Подмена тезиса — некорректный полемический приём. Укор в подмене тезиса при обратном действии — мошенничество.
Право на сомнение, конечно, есть у каждого. Но никакие ваши заявления и ничто вообще не сможет доказать, что описанный мной опыт не встречается. Доказать, что чего-то не существует — известная неразрешимая задача: для этого нужно проверить всё и везде, что, конечно, практически невозможно.
Мой опыт не отменяет того, что ваш может отличаться.
Я полагаю, что когда вы писали про основной язык, вы не подразумевали, что у людей, говорящих на нескольких языках всегда есть основной язык. Если подразумевали — это утверждение ложное, я наблюдаю этому немало примеров.
Посмотрим, что в статьях.
Первый источник рассматривает «доминирующий, основной язык». В моём понимании основной используется по умолчанию, а доминирующий — в большинстве случаев, так что здесь мне не хватает точности.
Перейдём ко второму источнику, он интереснее.
Я не вижу во второй статье ничего ни про скорость освоения языка, ни про его уровень на разных стадиях, ни единого упоминания основного языка.
Статья оперирует понятием «доминирующий язык» и описывает следующие наблюдения:
оценить уровень владения разными языками корректно — довольно сложная задача, результаты исследований далеко не всегда сравнимы;
у детей, говорящих на нескольких языках, встречается дисбаланс, но встречается и баланс;
у многоязычных выбор языка зависит от контекста и сферы применения.
Первая оценка указывает на то, что полемика по поводу уровня языка в отношении к сроку пребывания в среде не имеет большого смысла — для неё нет надёжной метрики.
Второе наблюдение подтверждает и мой и ваш соответствующий тезис — доминирование одного из языков встречается, но его может и не быть.
Эффект на третьем месте подтверждает то, что я писал выше про выбор языка в зависимости от предметной области.
У меня складывается впечатление, что мы с вами оперируем в разных контекстах.
Мой опыт основывается на мультилингвах — тех, кто начал использовать несколько языков довольно рано, с полным погружением в среду, и продолжает их использовать постоянно.
Если вы наблюдаете в своём контексте основной язык, он явно отличается от моего.
Мы сравниваем тёплое с мягким, это не самое перспективное занятие.
Передёргивать вприсядку тут в комментариях начал не я. Я влился, думал у вас тут клуб такой — любителей передёргивать, и чтобы непременно с лицом серьёзным, как у гадящего кота; кто первый ухмыльнётся — тот проиграл. Неужто ошибся дверью?
Разумеется, пример с фланцем совершенно вырожденный, как и все измышления про крокусы и Гарри Поттера. Вся эта дискуссия на мой вкус — пафосное вождение жалом, жалкая попытка доминировать своим воображаемым знанием над конкретным опытом.
Это моё оценочное суждение, у вас, конечно, может быть другое.
Исходным утверждением было «заговорить через три месяца». Решать на языке бытовые задачи семилетних людей, как я это понимаю.
Если предмет вашего основного интереса — чтение Гарри Поттера на новом языке у семилетних (мало ли у кого какие причуды) — я не проверял, но думаю, что после трёх месяцев действительно вряд ли получится. Другое дело, что и носителей, которые его читали бы в семь лет, я на практике не видел.
Мысль, которую я пытаюсь выразить, в том, что с моей точки зрения никакой необходимости читать книги для того, чтобы заговорить на новом языке, нет — это инструмент далеко не первостепенный. Как и крокусы с фланцами. С практической точки зрения ребёнку во втором классе важнее знать, что мармеладные человечки на торте называются seigmenn, чтобы назвать продавцу в киоске правильный торт. На «аваде кедавре» нужного торта не получишь.
Для умения назвать самые важные вещи трёх месяцев в возрасте семи лет по моим наблюдениями достаточно.
Но предела совершенству, разумеется, нет, как мы прекрасно наблюдали только что на примере фланцев и фланцевых соединений.
Фланец — не вид соединения труб, а плоская деталь. Соединение — фланцевое. Удачный пример, теперь я ясно вижу: говорить на уровне воображаемого носителя языка практически невозможно.
У нас в семье с языками с моей точки зрения порядок, в таком «уровне носителя» необходимости нет, спасибо большое.
Для меня всё это выглядит как воображаемый уровень языка из мира фантазий про умных людей.
В таком контексте вынужден согласиться — я подобного уровня не достиг ни в одном языке, хотя на нескольких говорю годами и мне сильно больше восьми. Тест на крокусы вряд ли пройду, это сильно за пределами сферы моих интересов. Думаю, партия крокусов в массе своей завалит тест на фланец.
Реальность вообще редко совпадает с фантазиями. Слов в языке много, большая часть из них конкретному человеку вряд ли когда-то понадобится.
Ни в заметке, ни в моих комментариях про такой уровень языка речи вроде бы и не шло.
Концепт основного языка я по-прежнему нахожу искусственным.
Изрядная часть моей работы — прикладная математика. Я никогда не использую натуральный язык при обдумывании моделей, это так же неэффективно, как читать вслух по слогам или колоть дрова молотком. Если нужно будет записать промежуточный результат — это скорее всего будет формула, если её не хватит — язык контекста, как правило английский.
Эта статья тоже связывает протесты со случаем румынской пары.
У меня, конечно, нет всех деталей, и с уверенностью я ничего утверждать не могу.
Моя умеренно информированная интуиция (я как минимум иммигрант с ребёнком, который знает немало других иммигрантов с детьми) история выглядит так, как будто у пары не получилось жить в Норвегии как в Румынии, только лучше, они устроили истерику, СМИ погрели на этом деле руки.
Если они действительно били ребёнка — это с моей точки зрения очень плохо, и в таких случаях ребёнка надо защищать вплоть до эвакуации.
Если barnevernet придралась к несчастным румынам просто так — это, конечно, свинство и превышение полномочий.
Но если бы эти случаи были массовыми, наверное, протесты бы не утихали. Протестов кроме этих конкретных флешмобов я не наблюдаю.
Не вижу в приведённой статье упоминаний протестов в 19 странах мира.
Вижу упоминания митингов в Осло, Трондхайме, Нью-Йорке, Лондоне, Бухаресте и Вене, которые статья связывает со случаем румынской пары, и выступления сомалийских общин.
Что, с моей точки зрения, больше похоже на попытку выкрутить у норвежской системы принятие импортной культуры.
В случаях действительно массовых протестов (как, например, идея закрыть винные магазины во время ковида), изменения откатываются довольно быстро.
Здесь, как я вижу, кто-то себе просто захотел безопасное Сомали и Румынию со всеми удобствами; не прокатило.
Через три месяца дочь начала учиться на норвежском без дополнительной помощи.
В том, что я могу наблюдать среди детей подобного возраста, это скорее типичная ситуация. Но эти наблюдения бытовые и я никакой не специалист, конечно.
Я не знаю, что вы вкладываете во «владение языком». Возможно, этот высокий идеал недоступен моему пониманию. Я вижу, что для базовых потребностей норвежского у дочери стало хватать примерно через три месяца, а для любых практических — через шесть.
Вы, разумеется, можете сколько угодно сомневаться в том что я пишу, вопросы веры я не обсуждаю. Неопределённость может разрешить только эксперимент. Я для себя свой провёл, и мне этого достаточно.
Я не вижу ни одной причины для беспокойства в том, как моя дочь осваивала норвежский язык.
Концепт «основного языка» для меня вообще выглядит ненатурально. Я не понимаю, как он может работать. В моей собственной практике слова, которые первыми приходят на ум зависят от контекста: родители — русский, работа — английский, школа и быт — норвежский.
У меня влажность 30% зимой и 50% летом в 10 минутах ходьбы от фьорда. Но это новый дом с принудительной приточной вентиляцией. Вполне допускаю, что в старых ситуация хуже.
Предполагаю, что многие имимигранты с удивлением для себя обнаружили, что в Норвегии бить детей нельзя. И да, шлепок по попе или подзатыльник тоже считаются.
Barnevernet запрещено давать любые комментарии, поэтому в публичном пространстве есть только комментарии тех, кому можно и очень хочется высказаться — то есть недовольной стороне.
Какие-то детали знаю только про одну историю — норвежской барышни с отцом-алкоголиком, который бил её и мать. Она считает, что barnevernet разбиралась тщательно, долго, даже слишком долго, но в итоге нашла решение, которое ей лично — на тот момент ребёнку — подошло больше всего. Но в таких историях, насколько я понимаю, не бывает хороший решений, и barnevernet отбирает детей далеко не сразу — там сначала идёт какая-то работа с семьёй и внешняя помощь.
Мой личный опыт пока только с начальной школой. Истории в ней пока не видно, есть норвежский и английский язык (где всё сразу — и чтение, и письмо, и общение), математика, естествознание и некий гибрид, который называется KRLE — что-то вроде обществознания, или, если переводить дословно — «христианство, религия, мировоззрение и этика». В KRLE обсуждаются какие-то истории, но именно обсуждения Второй мировой войны я там не припомню. «Большой норвежский лексикон» сообщает, что Вторую мировую войну выиграла антигитлеровская коалиция.
Пушкина в учебниках не видел. В рамках языкового курса можно читать любые произведения, главное вообще читать.
Физикой-химией в составе естествознания начинают заниматься в виде практических экспериментов (вроде картофелины с электродами, зажигающей диод) классе в пятом, кажется.
Объявлений про родителей в школе не видел. Учителя в основном контролируют домашнее задание, отправляют напоминания, если напоминания не помогают — привлекают родителей.
Насколько я могу судить, насколько ребёнок сохранит (или приобретёт) язык родителей в основном зависит от того, насколько много родители на этом языке с ребёнком общаются.
Язык основного образования моей дочери — норвежский. Ни я, ни мои норвежские друзья и коллеги, ни её одноклассники и друзья не находят в её речи никаких особенностей, которые бы указывали на то, что норвежский язык не родной.
Я думаю, все эти эффекты справедливы для ребят постарше вроде меня. У меня да, по сравнению с носителем язык ограниченный, бедный и кое-где явно прихрамывает. Его, впрочем, вполне достаточно для того, чтобы решать все бытовые и рабочие задачи — от покупки квартиры до сдачи экзамена по вождению.
У детей я эффектов, которые вы описываете, не наблюдаю совсем.
Напротив, некоторые дети мигрантов говорят на языках семьи посредственно, а на норвежском — вполне хорошо.
По моим наблюдениям, в многоквартирных домах в Норвегии — нет, не кучкуются.
Как верно подметил @unC0Rrниже, во многих домах сверху располагается пентхаус — большая квартира с большой террасой. В такую часто переезжают после выхода на пенсию, когда дети уже съехали, места много не нужно, и за домом следить не хочется.
Ну и миллионер миллионеру рознь. Тот, кто продал большой дом и купил квартиру, пусть даже и тоже большую, имеет все шансы остаться кроновым миллионерам.
Это просто часть местной культуры: деньги и статус не делают вас особенным.
Король ездит в трамвае.
Я работаю на блошином рынке с миллионерами, но знаю, что они миллионеры, только потому, что я был у них в гостях и видел большой дом прямо на берегу фьорда с личным причалом и лодкой. В остальном миллионеров трудно отличить от обычных людей, их дети так же одеваются в Линдексе и Заре, как и все остальные.
Так и есть. Ипотеку одному можно тянуть только с зарплатой, близкой к максимуму по рынку.
Или полагаться на помощь родителей или наследство. Я такие случаи наблюдаю редко.
Чаще сначала покупают подальше от центров городов, поменьше и подешевле, потом переезжают поближе или расширяются.
Некоторые покупают жильё на этапе строительства. Условия лучше, нужно ждать несколько лет, ремонт можно выбирать в каких-то пределах. Насколько хорошо защищены права не знаю, но в газетах статей на тему краха строительных проектов не помню.
В норвежской экономике с двумя доходами сильно, сильно лучше, чем с одним.
Передёргивание — подмена или искажение тезиса. Например, переход от «языка основного образования» к «основному языку». Мой ход — возврат к исходным тезисам — обратный передёргиванию. То, что вы называете его передёргиванием — как раз само передёргивание и есть. Забавная семантическая улитка.
Подмена тезиса — некорректный полемический приём. Укор в подмене тезиса при обратном действии — мошенничество.
Право на сомнение, конечно, есть у каждого. Но никакие ваши заявления и ничто вообще не сможет доказать, что описанный мной опыт не встречается. Доказать, что чего-то не существует — известная неразрешимая задача: для этого нужно проверить всё и везде, что, конечно, практически невозможно.
Мой опыт не отменяет того, что ваш может отличаться.
Я полагаю, что когда вы писали про основной язык, вы не подразумевали, что у людей, говорящих на нескольких языках всегда есть основной язык. Если подразумевали — это утверждение ложное, я наблюдаю этому немало примеров.
Посмотрим, что в статьях.
Первый источник рассматривает «доминирующий, основной язык». В моём понимании основной используется по умолчанию, а доминирующий — в большинстве случаев, так что здесь мне не хватает точности.
Перейдём ко второму источнику, он интереснее.
Я не вижу во второй статье ничего ни про скорость освоения языка, ни про его уровень на разных стадиях, ни единого упоминания основного языка.
Статья оперирует понятием «доминирующий язык» и описывает следующие наблюдения:
оценить уровень владения разными языками корректно — довольно сложная задача, результаты исследований далеко не всегда сравнимы;
у детей, говорящих на нескольких языках, встречается дисбаланс, но встречается и баланс;
у многоязычных выбор языка зависит от контекста и сферы применения.
Первая оценка указывает на то, что полемика по поводу уровня языка в отношении к сроку пребывания в среде не имеет большого смысла — для неё нет надёжной метрики.
Второе наблюдение подтверждает и мой и ваш соответствующий тезис — доминирование одного из языков встречается, но его может и не быть.
Эффект на третьем месте подтверждает то, что я писал выше про выбор языка в зависимости от предметной области.
У меня складывается впечатление, что мы с вами оперируем в разных контекстах.
Мой опыт основывается на мультилингвах — тех, кто начал использовать несколько языков довольно рано, с полным погружением в среду, и продолжает их использовать постоянно.
Если вы наблюдаете в своём контексте основной язык, он явно отличается от моего.
Мы сравниваем тёплое с мягким, это не самое перспективное занятие.
У меня был «язык основного образования». В вашем пересказе он превратился в «основной язык», идею которого я несколько раз раскритиковал.
Коль скоро вы спорите с тезисами, которые придумываете за меня, вы можете прекрасно продолжить эту дискуссию полностью самостоятельно.
Удачи вам в этом весёлом деле.
Передёргивать вприсядку тут в комментариях начал не я. Я влился, думал у вас тут клуб такой — любителей передёргивать, и чтобы непременно с лицом серьёзным, как у гадящего кота; кто первый ухмыльнётся — тот проиграл. Неужто ошибся дверью?
Разумеется, пример с фланцем совершенно вырожденный, как и все измышления про крокусы и Гарри Поттера. Вся эта дискуссия на мой вкус — пафосное вождение жалом, жалкая попытка доминировать своим воображаемым знанием над конкретным опытом.
Это моё оценочное суждение, у вас, конечно, может быть другое.
Исходным утверждением было «заговорить через три месяца». Решать на языке бытовые задачи семилетних людей, как я это понимаю.
Если предмет вашего основного интереса — чтение Гарри Поттера на новом языке у семилетних (мало ли у кого какие причуды) — я не проверял, но думаю, что после трёх месяцев действительно вряд ли получится. Другое дело, что и носителей, которые его читали бы в семь лет, я на практике не видел.
Мысль, которую я пытаюсь выразить, в том, что с моей точки зрения никакой необходимости читать книги для того, чтобы заговорить на новом языке, нет — это инструмент далеко не первостепенный. Как и крокусы с фланцами. С практической точки зрения ребёнку во втором классе важнее знать, что мармеладные человечки на торте называются seigmenn, чтобы назвать продавцу в киоске правильный торт. На «аваде кедавре» нужного торта не получишь.
Для умения назвать самые важные вещи трёх месяцев в возрасте семи лет по моим наблюдениями достаточно.
Но предела совершенству, разумеется, нет, как мы прекрасно наблюдали только что на примере фланцев и фланцевых соединений.
Трамваи в Норвегии вполне себе ходят.
Фланец — не вид соединения труб, а плоская деталь. Соединение — фланцевое. Удачный пример, теперь я ясно вижу: говорить на уровне воображаемого носителя языка практически невозможно.
У нас в семье с языками с моей точки зрения порядок, в таком «уровне носителя» необходимости нет, спасибо большое.
Для меня всё это выглядит как воображаемый уровень языка из мира фантазий про умных людей.
В таком контексте вынужден согласиться — я подобного уровня не достиг ни в одном языке, хотя на нескольких говорю годами и мне сильно больше восьми. Тест на крокусы вряд ли пройду, это сильно за пределами сферы моих интересов. Думаю, партия крокусов в массе своей завалит тест на фланец.
Реальность вообще редко совпадает с фантазиями. Слов в языке много, большая часть из них конкретному человеку вряд ли когда-то понадобится.
Ни в заметке, ни в моих комментариях про такой уровень языка речи вроде бы и не шло.
Концепт основного языка я по-прежнему нахожу искусственным.
Изрядная часть моей работы — прикладная математика. Я никогда не использую натуральный язык при обдумывании моделей, это так же неэффективно, как читать вслух по слогам или колоть дрова молотком. Если нужно будет записать промежуточный результат — это скорее всего будет формула, если её не хватит — язык контекста, как правило английский.
Эта статья тоже связывает протесты со случаем румынской пары.
У меня, конечно, нет всех деталей, и с уверенностью я ничего утверждать не могу.
Моя умеренно информированная интуиция (я как минимум иммигрант с ребёнком, который знает немало других иммигрантов с детьми) история выглядит так, как будто у пары не получилось жить в Норвегии как в Румынии, только лучше, они устроили истерику, СМИ погрели на этом деле руки.
Если они действительно били ребёнка — это с моей точки зрения очень плохо, и в таких случаях ребёнка надо защищать вплоть до эвакуации.
Если barnevernet придралась к несчастным румынам просто так — это, конечно, свинство и превышение полномочий.
Но если бы эти случаи были массовыми, наверное, протесты бы не утихали. Протестов кроме этих конкретных флешмобов я не наблюдаю.
Не вижу в приведённой статье упоминаний протестов в 19 странах мира.
Вижу упоминания митингов в Осло, Трондхайме, Нью-Йорке, Лондоне, Бухаресте и Вене, которые статья связывает со случаем румынской пары, и выступления сомалийских общин.
Что, с моей точки зрения, больше похоже на попытку выкрутить у норвежской системы принятие импортной культуры.
В случаях действительно массовых протестов (как, например, идея закрыть винные магазины во время ковида), изменения откатываются довольно быстро.
Здесь, как я вижу, кто-то себе просто захотел безопасное Сомали и Румынию со всеми удобствами; не прокатило.
Перепроверил — да, скорее доходит до 50%, чем уверенно там держится. Увлажнителей нет. Возможно, рекуператор в вентиляции помогает.
Через три месяца дочь начала учиться на норвежском без дополнительной помощи.
В том, что я могу наблюдать среди детей подобного возраста, это скорее типичная ситуация. Но эти наблюдения бытовые и я никакой не специалист, конечно.
Я не знаю, что вы вкладываете во «владение языком». Возможно, этот высокий идеал недоступен моему пониманию. Я вижу, что для базовых потребностей норвежского у дочери стало хватать примерно через три месяца, а для любых практических — через шесть.
Вы, разумеется, можете сколько угодно сомневаться в том что я пишу, вопросы веры я не обсуждаю. Неопределённость может разрешить только эксперимент. Я для себя свой провёл, и мне этого достаточно.
Я не вижу ни одной причины для беспокойства в том, как моя дочь осваивала норвежский язык.
Концепт «основного языка» для меня вообще выглядит ненатурально. Я не понимаю, как он может работать. В моей собственной практике слова, которые первыми приходят на ум зависят от контекста: родители — русский, работа — английский, школа и быт — норвежский.
У меня влажность 30% зимой и 50% летом в 10 минутах ходьбы от фьорда. Но это новый дом с принудительной приточной вентиляцией. Вполне допускаю, что в старых ситуация хуже.
Я в норвежскую школу регулярно даю дочери бутерброды со свиной ветчиной, ни разу не получал претензий по этому поводу.
Запрещают сладкое вроде печенек и снеки, за исключением особых случаев вроде лыжных походов.
Но я, конечно, легко могу допустить, что в отдельных коммунах может быть свой местный колорит.
Я не вижу повсеместного участия barnevernet.
Предполагаю, что многие имимигранты с удивлением для себя обнаружили, что в Норвегии бить детей нельзя. И да, шлепок по попе или подзатыльник тоже считаются.
Barnevernet запрещено давать любые комментарии, поэтому в публичном пространстве есть только комментарии тех, кому можно и очень хочется высказаться — то есть недовольной стороне.
Какие-то детали знаю только про одну историю — норвежской барышни с отцом-алкоголиком, который бил её и мать. Она считает, что barnevernet разбиралась тщательно, долго, даже слишком долго, но в итоге нашла решение, которое ей лично — на тот момент ребёнку — подошло больше всего. Но в таких историях, насколько я понимаю, не бывает хороший решений, и barnevernet отбирает детей далеко не сразу — там сначала идёт какая-то работа с семьёй и внешняя помощь.
Мой личный опыт пока только с начальной школой. Истории в ней пока не видно, есть норвежский и английский язык (где всё сразу — и чтение, и письмо, и общение), математика, естествознание и некий гибрид, который называется KRLE — что-то вроде обществознания, или, если переводить дословно — «христианство, религия, мировоззрение и этика». В KRLE обсуждаются какие-то истории, но именно обсуждения Второй мировой войны я там не припомню. «Большой норвежский лексикон» сообщает, что Вторую мировую войну выиграла антигитлеровская коалиция.
Пушкина в учебниках не видел. В рамках языкового курса можно читать любые произведения, главное вообще читать.
Физикой-химией в составе естествознания начинают заниматься в виде практических экспериментов (вроде картофелины с электродами, зажигающей диод) классе в пятом, кажется.
Объявлений про родителей в школе не видел. Учителя в основном контролируют домашнее задание, отправляют напоминания, если напоминания не помогают — привлекают родителей.
Нередко спят в колясках на улице, кстати.
Да, такое наблюдаю гораздо чаще.
Насколько я могу судить, насколько ребёнок сохранит (или приобретёт) язык родителей в основном зависит от того, насколько много родители на этом языке с ребёнком общаются.
Язык основного образования моей дочери — норвежский. Ни я, ни мои норвежские друзья и коллеги, ни её одноклассники и друзья не находят в её речи никаких особенностей, которые бы указывали на то, что норвежский язык не родной.
Я думаю, все эти эффекты справедливы для ребят постарше вроде меня. У меня да, по сравнению с носителем язык ограниченный, бедный и кое-где явно прихрамывает. Его, впрочем, вполне достаточно для того, чтобы решать все бытовые и рабочие задачи — от покупки квартиры до сдачи экзамена по вождению.
У детей я эффектов, которые вы описываете, не наблюдаю совсем.
Напротив, некоторые дети мигрантов говорят на языках семьи посредственно, а на норвежском — вполне хорошо.
Скандинавские языки довольно похожи. Вероятно, людям так удобнее.
В итоге появляются гибриды вроде языка «свошк» — смеси шведского и норвежского.
Впрочем, руссеношк тоже существует :-)
По моим наблюдениям, в многоквартирных домах в Норвегии — нет, не кучкуются.
Как верно подметил @unC0Rrниже, во многих домах сверху располагается пентхаус — большая квартира с большой террасой. В такую часто переезжают после выхода на пенсию, когда дети уже съехали, места много не нужно, и за домом следить не хочется.
Ну и миллионер миллионеру рознь. Тот, кто продал большой дом и купил квартиру, пусть даже и тоже большую, имеет все шансы остаться кроновым миллионерам.
Это просто часть местной культуры: деньги и статус не делают вас особенным.
Король ездит в трамвае.
Я работаю на блошином рынке с миллионерами, но знаю, что они миллионеры, только потому, что я был у них в гостях и видел большой дом прямо на берегу фьорда с личным причалом и лодкой. В остальном миллионеров трудно отличить от обычных людей, их дети так же одеваются в Линдексе и Заре, как и все остальные.
В нашем случае при покупке риэлтор настаивал, чтобы мы прописали доли владения.
И вроде бы была какая-то формулировка в договоре про то, что если доли не указаны, недвижимость распределяется в равных долях на всех покупателей.
Так и есть. Ипотеку одному можно тянуть только с зарплатой, близкой к максимуму по рынку.
Или полагаться на помощь родителей или наследство. Я такие случаи наблюдаю редко.
Чаще сначала покупают подальше от центров городов, поменьше и подешевле, потом переезжают поближе или расширяются.
Некоторые покупают жильё на этапе строительства. Условия лучше, нужно ждать несколько лет, ремонт можно выбирать в каких-то пределах. Насколько хорошо защищены права не знаю, но в газетах статей на тему краха строительных проектов не помню.
В норвежской экономике с двумя доходами сильно, сильно лучше, чем с одним.