Примечание редактора NPR: в СМИ и в Твиттере высказаны предположения, что фрагменты ДНК ныне не существующего возбудителя гриппа 1918 года могут сохраняться в условиях вечной мерзлоты и представлять угрозу для людей, если в результате глобального потепления произойдёт оттаивание слоёв мёрзлой почвы. Пару лет назад наше издание уже исследовало этот вопрос: может ли опасный патоген (а заодно и ему подобные) возродиться? В январе 2018 года была опубликована первая версия данной истории.
Зак Петерсон умеет находить приключения.
25-летний учитель помогал археологам раскапывать 800-летнюю бревенчатую хижину далеко за Северным полярным кругом на северном побережье Аляски.
Они разбили лагерь прямо на береговой линии. Весь следующий месяц Петерсон наблюдал за гигантской стаей белух, плескавшейся недалеко от их стоянки. Как-то раз он он наткнулся на голодного белого медведя, вторгшегося в их лагерь, а также обнаружил череп другого белого медведя редкой породы.
Но самое интересное произошло в самом конце летней поездки.
«Я заметил красное пятно на передней части ноги», — говорит Петерсон. «Оно было размером с десять центов. Жутко пекло́, до раны было невозможно дотронуться».
Поражённая область быстро увеличивалась. «Через несколько дней уже стало размером с бейсбольный мяч», — вспоминает он.
Петерсон понял, что у него стремительно прогрессирует кожная инфекция. И, кажется, он знает, где подцепил заразу: от существа, сохранившегося в вечной мерзлоте.
В последнее время множатся страхи перед возможными последствиями изменения климата. Одно из гипотетических последствий — патогенные микроорганизмы-зомби. Бактерии и вирусы, веками дремлющие в мёрзлом грунте, возвратятся к жизни, когда вечная мерзлота Арктики начнёт таять.
Идея получила мощный импульс летом 2016 года, когда крупная вспышка сибирской язвы поразила Сибирь.
Тогда в результате аномально жаркого для арктических широт лета оттаял толстый слой вечной мерзлоты, отчего хранившиеся в ней туши северных оленей начали прогреваться. Животные умерли от сибирской язвы, и когда их тела оттаяли, вернулись к жизни и бактерии. Споры сибирской язвы распространились по тундре. Десятки человек были госпитализированы, умер 12-летний мальчик.
На первый взгляд это выглядело так, как будто сибирская язва каким-то образом ожила после 70-летней заморозки. И что дальше? Какой патоген возродится следующим? Привет, оспа? Здравствуй, грипп 1918 года?
СМИ подхватили тему «патогенных микроорганизмов-зомби» и начали активно её распространять.
«Изменение климата… может вернуть давно забытые патогенные микроорганизмы», — сокрушается «Atlantic» — «Многие из этих болезнетворных микроорганизмов способны выжить после оттепели в Арктике — и если им это удастся, предупреждают исследователи, они могут заразить всё человечество».
«Ученые становятся свидетелями того, как мрачная теория становится реальностью: инфекционные микробы выходят живыми из глубокой заморозки», — бьёт в набат «Scientific American».
Но что-то не бьётся в этих страшных историях о «зомби-патогенных микроорганизмах». Дыр в представленных доказательствах как в швейцарском сыре.
В качестве ключевого исследователя приводится биолог, изучающий гигантские вирусы, однако это не те вирусы, которые терроризируют человечество. Эти так называемые вирусы-монстры эволюционировали, чтобы обитать в холодной почве, глубоко под землей, а не в тёплой человеческой плоти над землёй.
По отношению к бактериям-зомби сибирская язва — это «красная селёдка». Сибирская язва время от времени «возрождается» из мёрзлой почвы на протяжении тысячелетий. Бактерии пережидают холодные периоды, проводя многолетнюю «зимовку» в грунте, пока условия не позволят вернуться к жизни. Ещё в средневековой Европе можно было наблюдать поля, усеянные трупами овец, погибших от сибирской язвы. Французы называли эти места «проклятыми полями».
А теперь ещё и рождаются подозрения на то, что Арктика, аки кладовая замороженных шампиньонов, наполнена патогенами, даже более опасными, чем сибирская язва. На бескрайних просторах вечной мерзлоты, размером с две США, в мёрзлой почве сохранились десятки тысяч человеческих тел. Некоторые из этих людей умерли от оспы. А некоторые от «испанки» — штамма гриппа, охватившего весь мир в 1918 году и убившего более 50 миллионов человек.
Но есть ли на самом деле какие-либо доказательства того, что эти смертоносные вирусы пережили «слабую оттепель» и готовы вызвать новые вспышки опасных заболеваний?
Чтобы понять это, я отправился на край света, туда, где Зак Петерсон провёл свое удивительное северное лето, дабы своими глазами увидеть, каких существ и болезней скрывает вечная мерзлота.
И я не был разочарован.
На вершине прибрежного обрыва Петерсон и ещё несколько студентов стоя на коленях, копаются в яме размером с минивэн Фольксваген.
В 2013 году сильный шторм обрушил вершину утёса. Сейчас 800-летняя хижина едва держится на краю обрыва, неподалеку от города Уткиагвик, что на Аляске. Отряд археологов пытается осуществить экстренные раскопки, прежде чем древнее строение поглотит океан.
Команда добровольцев торопится выкопать древнюю охотничью хижину возле Уткиагвик, Аляска, город, ранее известный как Барроу. Захари Петерсон
Местные охотники до недавнего времени использовали эту хижину сотни лет. В одном углу домика сохранились следы от туш убитых когда-то животных.
«У нас тут тюленья голова и основная часть туши», — говорит Петерсон, показывая двух мумифицированных тюленей, лежащих в мерзкой каше из оттаявшей вечной мерзлоты и разлагающейся плоти морских млекопитающих внутри хижины.
Тюлени начинают прогреваться. То, что раньше было их внутренними органами, — сочится из их мёртвых тел. Это место воняет как гниющий сэндвич с тунцом. Брюки Петерсона покрыты чёрной маслянистой слизью.
В последние несколько лет сильные штормы разрушили большие участки береговой линии Аляски. Белые мешки используются, чтобы не допустить сползания древнего бревенчатого домика в море. Захари Петерсон
Тюлени застряли в вечной мерзлоте на 70 лет. Они на редкость хорошо сохранились. Можно различить кожу, усы, нечто похожее на плавник.
«Вот чем удивительны арктические места», — говорит Энн Дженсен, археолог из корпорации «Ukpeavik Iupiat», которая ведёт раскопки. «Удивительно сохранились», — добавляет она. «Как будто животное просто упало и умерло совсем недавно».
Затем из льда извлекается нечто более жуткое: человеческий моля́р.
«Это всего лишь зуб», — успокаивает Дженсен. «Люди теряют их всё время. И просто выбрасывают».
Теперь эта охотничья хижина уже не является могильником. Дженсен не думает, что здесь похоронены тела. Она мировой эксперт по добыче человеческих останков из вечной мерзлоты Арктики.
«Я, наверное, разрыла больше могил, чем кто бы то ни было», — говорит она. «Я бы предпочла не раскапывать захоронения. Но за этим занятием прошла бо́льшая часть моей трудовой деятельности».
Чего она только не откапывала: от отдельных частей тела — однажды, по её рассказам, она нашла руку в глыбе льда, — до огромного кладбища прямо здесь, на арктическом побережье.
В конце 1990-х годов могилы на этом кладбище стали вымываться в море, этот участок арктического побережья медленно но верно разрушается. Местное правительство обратилось к Дженсен, чтобы спасти тела. Она спасла десятки, те что были захоронены ближе к берегу. Но ещё сотни могил остаются под угрозой эрозии.
Дженсен утверждает, что эти мумифицированные человеческие останки, некоторые из которых пролежали тут столетия, так же хорошо сохранились, как и тюлени в бревенчатой хижине.
«Одна маленькая замерзшая девочка из Уквитавика даже лучше сохранилась, чем эти тюлени», — вспоминает Дженсен. «Она была примерно того возраста, что и моя дочь, мне было очень грустно».
Еще в 1994 году эрозия обнажила тело 6-летней девочки, полностью заключённое в ледяную глыбу на 800 лет. «Вода просочилась в место её погребения», — говорит Дженсен. «Таким образом, мы извлекли её прямо в куске льда».
Маленькая девочка была аккуратно завернута в парку из утиной кожи с меховым воротником. Родители похоронили её вместе с маленькими санками в своём погребе для хранения мяса.
Её тело так хорошо сохранилось, что Дженсен отправила её в Анкоридж, чтобы паталогоанатомы сделали вскрытие. Одним из тех врачей был Майкл Циммерман, палеопатолог из Университета Пенсильвании, изучающий мумифицированные тела вот уже в течение 30 лет.
«В замороженных телах с Аляски все органы находятся на своих местах и легко идентифицируются», — рассказывает Циммерман. «Это не похоже на египетские мумии, где внутри всё сморщилось и высохло».
Врачи могут легко определить, от чего человек умер. Ту маленькую замёрзшую девочку убил голод. Но Циммерману попадались также и другие причины смерти для тех, кого извлекли из вечной мерзлоты. Среди причин смерти значились и инфекции. В одном случае это была мумия с Алеутских островов, по признакам человек умер от пневмонии. Циммерман обнаружил внутри тела бактерии. Они как будто застыли во времени.
«Мы изучили их под микроскопом, они были внутри лёгких», — говорит Циммерман.
Но были ли это «зомби»-бактерии? Могут ли они вернуться к жизни и заразить других людей? Циммерман попытался возродить микроорганизмы. Он взял кусочек лёгочной ткани и прогрел его, «подкармливая» питательной жидкостью.
«Но ничего не выросло», — сетует Циммерман — «Ни единой клетки».
Циммерман говорит, что в том, что бактерии погибли, ничего удивительного нет. Бактерии, вызывающие пневмонию, эволюционировали таким образом, чтобы жить в людях при температуре тела, а не в холодной почве.
«Мы имеем дело с микроорганизмами, которые были заморожены на сотни лет», — говорит он. «Я не думаю, что они оживут».
А что насчёт вирусов, таких как оспа или грипп-«испанка»? «Я думаю, это крайне маловероятно», — убеждён Циммерман.
В 1951 году один молодой аспирант проверил это. Йохан Халтин отправился в крошечный город недалеко от Нома, Аляска, и раскопал братскую могилу людей, умерших от гриппа в 1918 году.
В лёгких у погибших он сделал микросрезы и с ними вернулся домой. Затем попытался вырастить вирус в лаборатории.
«Я надеялся, что получу изолированный живой вирус», — делился воспоминаниями Халтин с нашим изданием в 2004 году — «И не смог. Вирус погиб.»
«Оглядываясь назад, понимаю, что это и к лучшему» — добавил он.
К лучшему, да. Но вот что вызывает тревогу. 45 лет спустя (в середине 90-х) Халтин попытался снова заполучить вирус гриппа 1918 года.
На то время он был патологом в Сан-Франциско. Он слышал, что учёные пытаются расшифровать геном вируса. В возрасте 73-х лет Халтин вернулся на Аляску. Там он срезал кусочек лёгкого у умершей во время эпидемии «испанки» женщины, которую звали Люси.
«Используя садовые ножницы своей жены, Халтин вскрыл мумифицированную грудную клетку Люси. Там он нашёл два отлично сохранившихся замороженных лёгких — ту самую ткань, которой он интересовался», — сообщает «San Francisco Chronicle».
«Ее лёгкие были изумительны, полны крови», — поделился Халтин с журналистом.
В то же время канадская группа учёных отправилась на поиски вируса гриппа 1918 года в Норвегию. Они эксгумировали семь тел. Но ни одно из них не было в замороженном состоянии, и команда не смогла восстановить какие-либо частицы вируса.
В 1990-х годах российские учёные пытались восстановить оспу из тела, извлечённого из вечной мерзлоты. Они обнаружили фрагменты вируса, но сам вирус в лабораторных условиях вырастить не удалось.
Все эти попытки — и все эти неудачи — заставляют задуматься: может быть, дело не в таянии вечной мерзлоты? Может, стоит побеспокоиться не о патогенных микроорганизмах-зомби, а о том, чем занимаются учёные в лабораториях?
Когда я написал эту историю в декабре, я закончил её предостережением об опасностях, которые несёт человеческое любопытство. Я был тогда убеждён, что единственный способ для «зомби» восстать из могилы вечной мерзлоты — это если учёный воскресит франкенштейна из прошлого в своей лаборатории. Вероятность такого, естественно, казалась крайне малой.
Но затем я получил электронное письмо от Зака Петерсона: «После того, как я стоял по колено в размороженной слизи морских млекопитающих… врачи лечили меня от инфекции «тюлений палец», — написал Петерсон. На фотографии видна пурпурно-красная инфекция, покрывающая переднюю часть его колена.
Это бактериальная инфекция, поражающая охотников, контактирующих с частями тела убитых тюленей. Инфекция быстро распространяется в суставах и костях. Иногда люди теряют пальцы и руки.
Врачи не проверяли инфекцию Петерсона, действительно ли это «тюлений палец». Болячку залечили простыми антибиотиками.
Источником этой специфической инфекции, с которыми контактировал Петерсон, были для него только те тюлени из бревенчатой хижины, замороженные в вечной мерзлоте в течение десятилетий.
«Даже если есть вероятность, что это было что-то иное», — написал мне Петерсон, — «я всё равно рассказываю другим, что меня поразил штамм болезни охотников на тюленей, который на 800 лет оказался в ледяной ловушке».
Зак Петерсон вполне может оказаться первым известным пострадавшим от «зомби-бактерий», возникших в результате оттаивания вечной мерзлоты Аляски.
Зак Петерсон умеет находить приключения.
25-летний учитель помогал археологам раскапывать 800-летнюю бревенчатую хижину далеко за Северным полярным кругом на северном побережье Аляски.
Они разбили лагерь прямо на береговой линии. Весь следующий месяц Петерсон наблюдал за гигантской стаей белух, плескавшейся недалеко от их стоянки. Как-то раз он он наткнулся на голодного белого медведя, вторгшегося в их лагерь, а также обнаружил череп другого белого медведя редкой породы.
Но самое интересное произошло в самом конце летней поездки.
«Я заметил красное пятно на передней части ноги», — говорит Петерсон. «Оно было размером с десять центов. Жутко пекло́, до раны было невозможно дотронуться».
Поражённая область быстро увеличивалась. «Через несколько дней уже стало размером с бейсбольный мяч», — вспоминает он.
Петерсон понял, что у него стремительно прогрессирует кожная инфекция. И, кажется, он знает, где подцепил заразу: от существа, сохранившегося в вечной мерзлоте.
Мы в EDISON тоже готовы помочь в изучении недр Земли.
Мы разработали «AmberLight» — это программа для сейсмогеологического моделирования нефтяных и газовых месторождений на основе интерпретации данных сейсморазведки.
В зависимости от задач и имеющихся данных, сейсмомодели строятся разными методами — триангуляция Делоне, метод ближайшего соседа, крикинг, многоуровневые B-сплайны и пр.
Нано-зомби атакуют? А может, всего-навсего «красная селёдка»?
В последнее время множатся страхи перед возможными последствиями изменения климата. Одно из гипотетических последствий — патогенные микроорганизмы-зомби. Бактерии и вирусы, веками дремлющие в мёрзлом грунте, возвратятся к жизни, когда вечная мерзлота Арктики начнёт таять.
Идея получила мощный импульс летом 2016 года, когда крупная вспышка сибирской язвы поразила Сибирь.
Тогда в результате аномально жаркого для арктических широт лета оттаял толстый слой вечной мерзлоты, отчего хранившиеся в ней туши северных оленей начали прогреваться. Животные умерли от сибирской язвы, и когда их тела оттаяли, вернулись к жизни и бактерии. Споры сибирской язвы распространились по тундре. Десятки человек были госпитализированы, умер 12-летний мальчик.
На первый взгляд это выглядело так, как будто сибирская язва каким-то образом ожила после 70-летней заморозки. И что дальше? Какой патоген возродится следующим? Привет, оспа? Здравствуй, грипп 1918 года?
СМИ подхватили тему «патогенных микроорганизмов-зомби» и начали активно её распространять.
«Изменение климата… может вернуть давно забытые патогенные микроорганизмы», — сокрушается «Atlantic» — «Многие из этих болезнетворных микроорганизмов способны выжить после оттепели в Арктике — и если им это удастся, предупреждают исследователи, они могут заразить всё человечество».
«Ученые становятся свидетелями того, как мрачная теория становится реальностью: инфекционные микробы выходят живыми из глубокой заморозки», — бьёт в набат «Scientific American».
Но что-то не бьётся в этих страшных историях о «зомби-патогенных микроорганизмах». Дыр в представленных доказательствах как в швейцарском сыре.
В качестве ключевого исследователя приводится биолог, изучающий гигантские вирусы, однако это не те вирусы, которые терроризируют человечество. Эти так называемые вирусы-монстры эволюционировали, чтобы обитать в холодной почве, глубоко под землей, а не в тёплой человеческой плоти над землёй.
По отношению к бактериям-зомби сибирская язва — это «красная селёдка». Сибирская язва время от времени «возрождается» из мёрзлой почвы на протяжении тысячелетий. Бактерии пережидают холодные периоды, проводя многолетнюю «зимовку» в грунте, пока условия не позволят вернуться к жизни. Ещё в средневековой Европе можно было наблюдать поля, усеянные трупами овец, погибших от сибирской язвы. Французы называли эти места «проклятыми полями».
А теперь ещё и рождаются подозрения на то, что Арктика, аки кладовая замороженных шампиньонов, наполнена патогенами, даже более опасными, чем сибирская язва. На бескрайних просторах вечной мерзлоты, размером с две США, в мёрзлой почве сохранились десятки тысяч человеческих тел. Некоторые из этих людей умерли от оспы. А некоторые от «испанки» — штамма гриппа, охватившего весь мир в 1918 году и убившего более 50 миллионов человек.
Но есть ли на самом деле какие-либо доказательства того, что эти смертоносные вирусы пережили «слабую оттепель» и готовы вызвать новые вспышки опасных заболеваний?
Чтобы понять это, я отправился на край света, туда, где Зак Петерсон провёл свое удивительное северное лето, дабы своими глазами увидеть, каких существ и болезней скрывает вечная мерзлота.
И я не был разочарован.
«У нас тут тюленья голова»
На вершине прибрежного обрыва Петерсон и ещё несколько студентов стоя на коленях, копаются в яме размером с минивэн Фольксваген.
В 2013 году сильный шторм обрушил вершину утёса. Сейчас 800-летняя хижина едва держится на краю обрыва, неподалеку от города Уткиагвик, что на Аляске. Отряд археологов пытается осуществить экстренные раскопки, прежде чем древнее строение поглотит океан.
Команда добровольцев торопится выкопать древнюю охотничью хижину возле Уткиагвик, Аляска, город, ранее известный как Барроу. Захари Петерсон
Местные охотники до недавнего времени использовали эту хижину сотни лет. В одном углу домика сохранились следы от туш убитых когда-то животных.
«У нас тут тюленья голова и основная часть туши», — говорит Петерсон, показывая двух мумифицированных тюленей, лежащих в мерзкой каше из оттаявшей вечной мерзлоты и разлагающейся плоти морских млекопитающих внутри хижины.
Тюлени начинают прогреваться. То, что раньше было их внутренними органами, — сочится из их мёртвых тел. Это место воняет как гниющий сэндвич с тунцом. Брюки Петерсона покрыты чёрной маслянистой слизью.
В последние несколько лет сильные штормы разрушили большие участки береговой линии Аляски. Белые мешки используются, чтобы не допустить сползания древнего бревенчатого домика в море. Захари Петерсон
Тюлени застряли в вечной мерзлоте на 70 лет. Они на редкость хорошо сохранились. Можно различить кожу, усы, нечто похожее на плавник.
«Вот чем удивительны арктические места», — говорит Энн Дженсен, археолог из корпорации «Ukpeavik Iupiat», которая ведёт раскопки. «Удивительно сохранились», — добавляет она. «Как будто животное просто упало и умерло совсем недавно».
Затем из льда извлекается нечто более жуткое: человеческий моля́р.
«Это всего лишь зуб», — успокаивает Дженсен. «Люди теряют их всё время. И просто выбрасывают».
Теперь эта охотничья хижина уже не является могильником. Дженсен не думает, что здесь похоронены тела. Она мировой эксперт по добыче человеческих останков из вечной мерзлоты Арктики.
«Я, наверное, разрыла больше могил, чем кто бы то ни было», — говорит она. «Я бы предпочла не раскапывать захоронения. Но за этим занятием прошла бо́льшая часть моей трудовой деятельности».
Чего она только не откапывала: от отдельных частей тела — однажды, по её рассказам, она нашла руку в глыбе льда, — до огромного кладбища прямо здесь, на арктическом побережье.
В конце 1990-х годов могилы на этом кладбище стали вымываться в море, этот участок арктического побережья медленно но верно разрушается. Местное правительство обратилось к Дженсен, чтобы спасти тела. Она спасла десятки, те что были захоронены ближе к берегу. Но ещё сотни могил остаются под угрозой эрозии.
Дженсен утверждает, что эти мумифицированные человеческие останки, некоторые из которых пролежали тут столетия, так же хорошо сохранились, как и тюлени в бревенчатой хижине.
«Одна маленькая замерзшая девочка из Уквитавика даже лучше сохранилась, чем эти тюлени», — вспоминает Дженсен. «Она была примерно того возраста, что и моя дочь, мне было очень грустно».
Похоронена в мясном погребе вместе с детскими санками
Еще в 1994 году эрозия обнажила тело 6-летней девочки, полностью заключённое в ледяную глыбу на 800 лет. «Вода просочилась в место её погребения», — говорит Дженсен. «Таким образом, мы извлекли её прямо в куске льда».
Маленькая девочка была аккуратно завернута в парку из утиной кожи с меховым воротником. Родители похоронили её вместе с маленькими санками в своём погребе для хранения мяса.
Её тело так хорошо сохранилось, что Дженсен отправила её в Анкоридж, чтобы паталогоанатомы сделали вскрытие. Одним из тех врачей был Майкл Циммерман, палеопатолог из Университета Пенсильвании, изучающий мумифицированные тела вот уже в течение 30 лет.
«В замороженных телах с Аляски все органы находятся на своих местах и легко идентифицируются», — рассказывает Циммерман. «Это не похоже на египетские мумии, где внутри всё сморщилось и высохло».
Врачи могут легко определить, от чего человек умер. Ту маленькую замёрзшую девочку убил голод. Но Циммерману попадались также и другие причины смерти для тех, кого извлекли из вечной мерзлоты. Среди причин смерти значились и инфекции. В одном случае это была мумия с Алеутских островов, по признакам человек умер от пневмонии. Циммерман обнаружил внутри тела бактерии. Они как будто застыли во времени.
«Мы изучили их под микроскопом, они были внутри лёгких», — говорит Циммерман.
Но были ли это «зомби»-бактерии? Могут ли они вернуться к жизни и заразить других людей? Циммерман попытался возродить микроорганизмы. Он взял кусочек лёгочной ткани и прогрел его, «подкармливая» питательной жидкостью.
«Но ничего не выросло», — сетует Циммерман — «Ни единой клетки».
Циммерман говорит, что в том, что бактерии погибли, ничего удивительного нет. Бактерии, вызывающие пневмонию, эволюционировали таким образом, чтобы жить в людях при температуре тела, а не в холодной почве.
«Мы имеем дело с микроорганизмами, которые были заморожены на сотни лет», — говорит он. «Я не думаю, что они оживут».
А что насчёт вирусов, таких как оспа или грипп-«испанка»? «Я думаю, это крайне маловероятно», — убеждён Циммерман.
В 1951 году один молодой аспирант проверил это. Йохан Халтин отправился в крошечный город недалеко от Нома, Аляска, и раскопал братскую могилу людей, умерших от гриппа в 1918 году.
В лёгких у погибших он сделал микросрезы и с ними вернулся домой. Затем попытался вырастить вирус в лаборатории.
«Я надеялся, что получу изолированный живой вирус», — делился воспоминаниями Халтин с нашим изданием в 2004 году — «И не смог. Вирус погиб.»
«Оглядываясь назад, понимаю, что это и к лучшему» — добавил он.
К лучшему, да. Но вот что вызывает тревогу. 45 лет спустя (в середине 90-х) Халтин попытался снова заполучить вирус гриппа 1918 года.
На то время он был патологом в Сан-Франциско. Он слышал, что учёные пытаются расшифровать геном вируса. В возрасте 73-х лет Халтин вернулся на Аляску. Там он срезал кусочек лёгкого у умершей во время эпидемии «испанки» женщины, которую звали Люси.
«Используя садовые ножницы своей жены, Халтин вскрыл мумифицированную грудную клетку Люси. Там он нашёл два отлично сохранившихся замороженных лёгких — ту самую ткань, которой он интересовался», — сообщает «San Francisco Chronicle».
«Ее лёгкие были изумительны, полны крови», — поделился Халтин с журналистом.
В то же время канадская группа учёных отправилась на поиски вируса гриппа 1918 года в Норвегию. Они эксгумировали семь тел. Но ни одно из них не было в замороженном состоянии, и команда не смогла восстановить какие-либо частицы вируса.
В 1990-х годах российские учёные пытались восстановить оспу из тела, извлечённого из вечной мерзлоты. Они обнаружили фрагменты вируса, но сам вирус в лабораторных условиях вырастить не удалось.
Все эти попытки — и все эти неудачи — заставляют задуматься: может быть, дело не в таянии вечной мерзлоты? Может, стоит побеспокоиться не о патогенных микроорганизмах-зомби, а о том, чем занимаются учёные в лабораториях?
Это закончится только тогда, когда сытый тюлень запоёт
Когда я написал эту историю в декабре, я закончил её предостережением об опасностях, которые несёт человеческое любопытство. Я был тогда убеждён, что единственный способ для «зомби» восстать из могилы вечной мерзлоты — это если учёный воскресит франкенштейна из прошлого в своей лаборатории. Вероятность такого, естественно, казалась крайне малой.
Но затем я получил электронное письмо от Зака Петерсона: «После того, как я стоял по колено в размороженной слизи морских млекопитающих… врачи лечили меня от инфекции «тюлений палец», — написал Петерсон. На фотографии видна пурпурно-красная инфекция, покрывающая переднюю часть его колена.
Это бактериальная инфекция, поражающая охотников, контактирующих с частями тела убитых тюленей. Инфекция быстро распространяется в суставах и костях. Иногда люди теряют пальцы и руки.
Врачи не проверяли инфекцию Петерсона, действительно ли это «тюлений палец». Болячку залечили простыми антибиотиками.
Источником этой специфической инфекции, с которыми контактировал Петерсон, были для него только те тюлени из бревенчатой хижины, замороженные в вечной мерзлоте в течение десятилетий.
«Даже если есть вероятность, что это было что-то иное», — написал мне Петерсон, — «я всё равно рассказываю другим, что меня поразил штамм болезни охотников на тюленей, который на 800 лет оказался в ледяной ловушке».
Зак Петерсон вполне может оказаться первым известным пострадавшим от «зомби-бактерий», возникших в результате оттаивания вечной мерзлоты Аляски.
