FundCount (www.fundcount.com) — исходно российская компания-производитель софта для управления инвестиционными фондами. До 2022 года фирма притворялась полноценной российской ИТ-компанией и обещала постоянное трудоустройство, но работала с россиянами по договорам ГПХ. Такой способ оформления отношений, выбранный хозяевами Александром Ивановым и Сергеем Смирновым, теоретически помогает избежать ответственности за нарушение законодательства РФ.
С 2023 года компания FundCount работает в США, ОАЭ, на острове Барбадос — в общем, где угодно, но не в России. Это рассказ о событиях, предшествовавших уходу компании из РФ в апреле 2023 года.
Договор ГПХ не накладывает обязательств на заказчика в рамках трудового законодательства, а исполнителю не даёт гарантий. Тем не менее, российские айтишники продолжают устраиваться в конторы вроде FundCount с сомнительными преимуществами. Пусть нелишним предостережением всем станет рассказ о том, как хозяева компании успешно используют зависимое положение сотрудников в релокации, чтобы получить уровень доступа «Рабовладелец» и наладить работу по принципу круговой поруки.
Я — технический писатель. Это важно в контексте истории, и я вернусь к этому ниже. За три года, с 2018 по 2021, я создал в компании международную команду из 9 технических писателей и разработчика при общем размере фирмы меньше 100 человек. Численность техписов тревожила меня, но не беспокоила хозяев. Это было странно, ведь 10% от штата ИТ-компании полного цикла — это беспрецедентно много техписов.
Когда я пришёл в компанию, документация была в запущенном состоянии. Потребовались десятки тысяч человеко-часов, чтобы ликвидировать отставание от продукта и создать юзабельную и актуальную базу знаний. По мере того как долги по доке закрывались, у хозяев появилась возможность повысить прибыль за счёт команды техписов, что они и сделали: кого-то принудили «уволиться по собственному желанию» (как это вообще возможно на договоре ГПХ?), других выкинули, как меня.
В декабре 2021 года хозяин Александр нанял мне нового начальника, директора по управлению знаниями, индийца Лёлека (имя изменено). Также в 2021 году наняли HR-директрису Болека (имя изменено).
В течение первых месяцев Лёлек познакомился с командой, и понеслось. Одного техписа передали в маркетинг. В июне 2022 года был уволен первый техпис, Аня.
Лёлек и Болек описали её хозяевам как наименее полезную и наиболее проблемную. Настоящую причину увольнения не объяснили ни Ане, ни мне. HR-директриса врала, что Аня выдала закрытую информацию конкурентам. Лёлек объяснял, что хозяин Александр так решил и тут ничего нельзя сделать, потому что хозяин «сделал каменное лицо».
В итоге я должен был объявить матери-одиночке двух школьниц, что она тут больше не работает. Удалили Google-аккаунт, и прощай, Аня. Ничего, что ты только что купила билеты для релокации всей семьи, которые хозяин Александр лично обещал компенсировать. Ты нам ничего не должна.
На моё предложение выплатить Ане две зарплаты (ведь причина увольнения отсутствует) последовала тишина. На запрос адвоката Ани — предоставить причину увольнения или выплатить компенсацию — HR-директриса ответила, что «сейчас не хочет». Аня так и не получила ни копейки компенсаций.
HR-директриса замяла проблему в коллективе. Она стала распространять свою историю среди сотрудников: якобы Аня выдала служебную тайну, а после увольнения пытается навредить компании. Это сработало. Имя Ани было замазано говнецом так умело, что никто не хотел её вспоминать. С ней стало стрёмно переписываться после увольнения: Аня — нам враг. Нельзя якшаться с врагом, ведь хозяин узнает и выкинет с работы.
Тем временем шла релокация. В марте 2022 года на встрече с тимлидами хозяин Александр дал понять, что предпочитает в России не жить. Русским программистам не рекомендовал Европу, потому что русский программист должен быть дешёвым, а Европа дорогая. Кроме того, уезжать надо было за свой счёт, потому что FundCount — бедная компания.
Всё же спустя три месяца была объявлена программа релокации: летите, куда хотите, а мы вам билеты на всех и 1000 долларов. Мы с женой улетели в Таиланд.
В конце февраля 2023 года сразу двое российских техписов объявили мне о своём вынужденном решении покинуть компанию по собственному желанию. Выяснилось, что Настю и Люду принудила к расторжению договора HR-директриса. Фирма собиралась прекратить расчёты в России. Значит, Настя и Люда должны были открыть ИП в Армении, что накладывало на них дополнительные расходы на бухгалтерию.
Хозяева нашли соломоново решение. В связи с дополнительными расходами на бухгалтерию они предложили Насте и Люде выбор: надбавка в 5% или увольнение «по собственному желанию». Смысл и подлость решения понятны: если ты мало зарабатываешь, увольняйся. Техписы — в числе самых дешёвых работников в российских ИТ. 5% от зарплат Насти и Люды составляли менее $100 и не покрывали дополнительных расходов.
Обработка Насти и Люды шла в обстановке строгой секретности: им и всем прочим сотрудникам, находившимся в России, было запрещено обсуждать эти переговоры с кем бы то ни было в компании. Поэтому для меня их сообщения об увольнении («потому что дешевле не работать на FundCount») были шоком.
Ситуация понятна. Компания уходила из страны и не могло позволить себе забрать некоторых сотрудников, потому что пришлось бы существенно поднимать им зарплаты. Если бы договор был по ТК, они могли бы добиться сокращения. Я попросил HR-директора выплатить Насте и Люде компенсацию по сокращению. HR-директор ответила, что это не сокращение.
6 марта 2023 года начальник пригласил меня на внеплановый звонок. Туда же без предупреждения пришла HR-директриса. Вдвоём на ломаном английском они сообщили, что я уволен с этой минуты («Наши дороги разошлись», — Лёлек), и компания выплатит мне компенсацию в размере половины месячного оклада. Лёлек попытался толкнуть поучительный спич («Сейчас это кажется тебе жестоким, но...»), но был послан.
Что такое быть уволенным без предупреждения с половиной оклада на кармане в чужой стране для человека, который живёт на одну зарплату? Мы строили быт надолго, но быстро стало понятно, что придётся вернуться в Россию. Я переживу месяц сборов и поисков работы на антидепрессантах. В течение следующего года я сменю четыре места работы. Десять месяцев спустя я обращусь к психиатру в Москве с нарушениями сна и паническими атаками.
Отмечу, что ни у кого из перечисленных, включая меня, не было отрицательных результатов годовых ревью. Настя писала вдвое больше, чем второй по производительности техпис. Стаж любого из уволенных был вдвое больше, чем у оставшихся.
Избавившись от Насти, Люды и меня, Лёлек пытался нанять новых индусов, но Индия — страна коллективистская. Индусы нашли меня через LinkedIn и, пообщавшись, не пошли работать на Лёлека. Пришлось нанять девочку в Армении.
И тут начинается самое интересное. Между хозяевами компании и старшими сотрудниками в России действовало соглашение о секретности предприятия, которое распространялось в команды. Хозяева и сотрудники утверждали, что ФНС охотится за компаниями, которые заключают договора ГПХ вместо ТК, и раскрытие такой схемы приведет к пеням и штрафам как для фирмы, так и для сотрудников.
Хозяева также неоднократно повторяли, что сотрудничество по ТК сделает FundCount нерентабельным. Другими словами, если ФНС узнает о схеме, контора закроется. Так между хозяевам и работниками сформировалась круговая порука.
Одновременно с нами из компании ушло или было уволено неизвестное число сотрудников. Я опросил нескольких. Никто не захотел обращаться в суд для пересмотра трудовых отношений с ГПХ на ТК.
Что же говорить о тех, кто остался работать дальше? Представьте себе, что вы находитесь в чужой стране. Вы пока не можете вернуться домой. Вы боитесь, что хозяин выкинет вас с работы за неизвестную провинность. Вы попадаете в зависимость от хозяина. Чем больше хозяин демонстрирует решимость пренебрегать основами трудовых отношений, тем больше вы боитесь, тем сильнее ваша зависимость от хозяина.
И тут хочется вернуться к основе спора о необходимости профсоюзов в ИТ. Айтишник найдёт работу за две недели, поэтому айтишнику защита не нужна, верно? Поэтому, в частности, айтишники соглашаются на работу по договорам ГПХ.
Однако перед работниками-релокантами стоит такой выбор: закрывать глаза на произвол в FundCount, пока не подвернётся работа лучше, или остаться без работы и с большой вероятностью вернуться в Россию. Релокация требует инвестиций, поэтому возвращение воспринимается как поражение и источник опасности.
Так бесстрашный независимый айтишник становится зависимым и беззащитным перед хозяином, не терпящим коллективных действий. Помните, что я был уволен за то, что вступился за своих коллег («Взбесил хозяев», — Лёлек).
Хотите попробовать себя в роли ИТ-раба? Тогда рекомендую FundCount. Обращайтесь к HR-директору.
Хотите оказать сопротивление подобным ей и хозяевам мафиозных компаний? Объединяйтесь. Действуйте заранее, пока работодатель не успел показать свои деструктивные наклонности.
Если всё-таки решили вступить в трудовые отношения на основании договора ГПХ:
Внимательно читайте договоры перед их заключением.
Не бойтесь включать выгодные для себя условия (например, ответственность работодателя при расторжении контракта).
Всегда работайте над стратегией защиты своих прав при попытках увольнения.
