Весной девяносто второго Вадик Шутов проснулся от того, что кто-то методично бил его головой о клавиатуру Электроники МС-0511. Клавиши вдавливались в лоб с характерным пластмассовым хрустом, напоминающим звук раздавливаемых тараканов в общаговской кухне.
— Ты че, падла, считаешь себя умным? — спросил голос сверху.
Бетонный пол подвала дышал советским холодом, а на мониторе — здоровенном, как бабушкин Рубин-714 — дрожали ядовито-зеленые буквы: "Система готова к работе". Система всегда готова к работе, подумал Вадик. Только непонятно, к какой именно. Точно не к перемещению в прекрасное завтра.
— Ну... ну да, — пробормотал Вадик, ощущая во рту медный привкус перестройки.
Хохот прокатился по подвалу. Удар каблуком в ребро заставил Вадика свернуться в позу эмбриона капитализма. Где-то с краю зашуршал Atari 2600 — на нем кто-то самозабвенно гонял желтый шарик по лабиринту, пожирая белые точки. Pac-Man жрал все, что видел — точь-в-точь как новая экономика.
— Умный... — протянул голос, и Вадик понял, что это Серый — местный авторитет с погонялом, обозначающим не цвет волос, а степень прозрачности его финансовых операций. Серый заведовал этим подвалом, где коптили контру — украденные компьютеры, на которых потом запускали пиратские копии западных программ. — А ты знаешь, что у умных одно слабое место?
— Ну... мозги? — предположил Вадик.
— Деньги, чухло! — Серый выудил из кармана малинового пиджака пачку "Винстона", закурил, выпустив дым прямо Вадику в глаза. — У тебя их нет. А у меня — есть. В этом вся разница между умными и хитрыми.
На этом философском тезисе, достойном учебника по рыночной экономике, Вадик снова отключился, погружаясь в черную дыру постсоветского бессознательного.
***
Три месяца назад Вадик еще работал сисадмином в НИИ "Электронмаш". Там стояли старые ЕС-1841, которые он умел оживлять чисткой контактов спиртом — этот же спирт служил универсальной валютой внутри института. Коллектив состоял из бывших инженеров, ныне торгующих на рынке кассетами Металлики и самопальными сборниками "Хиты-92". Зарплату выдавали облигациями внутреннего займа, а начальник отдела Анатолий Петрович, бывший парторг, теперь ходил в малиновом пиджаке и вместо "перестройки мышления" предлагал "развести лоха по-новорусски".
Однажды к Вадику подошел Колян, бывший одноклассник, ставший шестеркой у местных братков. От него пахло "Тройным" одеколоном и немытыми волосами, забранными в хвост.
— Вадь, ты ж в этом... — он покрутил пальцем у виска, изображая работу мысли, — шифруешься, да? Нам компы нужны. Чоткие. Чтобы всё как у людей.
— Какие компы? — спросил Вадик.
— Нормальные, — Колян сплюнул на кафельный пол института. — Которые пикают и цифры показывают. Бизнес, короче.
Так Вадик попал в подвал на окраине Мневников, где его задачей было вскрывать пароли на украденных IBM 286 (тогда их называли "двухсотые", и один такой мог стоить как трехкомнатная квартира в центре). За это он получал сотку баксов в месяц — фантастические деньги по тем временам, когда профессор мог принести домой двадцатку.
Но вчера он допустил ошибку. Роковую, как сюжет мексиканского сериала.
***
Когда Вадик очнулся, его уже не били. Перед ним стояла Ленка, девушка с волосами цвета хлорки, которая мыла полы в этом подвале. На ней была футболка с надписью "Boys don't cry" и джинсы, вываренные до состояния лунной поверхности.
— Ты чё, умник, полез в их бухло? — шептала она, протягивая стакан "Юпи" — приторно-сладкой бурды, смешанной с "Амаретто".
Вадик сделал глоток. Вкус был такой, будто кто-то растворил аспирин в подслащенном бензине.
— Я просто хотел проверить конфигурацию, — прохрипел он.
— Они тебя закопают, — сказала Ленка с интонацией, будто речь шла о прогнозе погоды. — Серый там свою бухгалтерию держит.
Оказалось, что Серый хранил в компьютере базу — список крыш, откатов и кидалова. Вадик случайно ее открыл, когда искал драйвер для модема. А теперь его либо закопают где-нибудь в Лосином острове, либо...
— Либо сделают оператором, — сказала Ленка, закуривая "Мальборо".
— Каким еще оператором?
— Ну ты в курсе, что они связь мутят?
— Какую связь?
— Свою собственную. Серый где-то вычитал про эти... как их... сети компьютерные. И теперь хочет такую же, только для братвы.
Вадик поморщился. Мысль о том, что бандиты создают свою компьютерную сеть, казалась такой же абсурдной, как идея продавать воздух в бутылках. Впрочем, в девяносто втором и не такое случалось.
***
Через час в подвал спустился Серый. Он был одет в кожаную куртку, под которой виднелась белая футболка с надписью "USA". На руке поблескивали золотые "Ролексы", явно купленные на Горбушке.
— Ты, Вадь, понимаешь, что ты в полной жопе? — спросил он, садясь на стул и закидывая ногу на ногу. Его остроносые туфли сияли, как зеркало.
— Ну, в общем... да, — признал Вадик, ощупывая распухшую губу.
— Но ты нам нужен.
Серый достал из внутреннего кармана пиджака журнал "Компьютерра". Журнал был потрепанный, с загнутыми углами, будто его читали в туалете.
— Смотри, ботан, — он бросил журнал на стол. — Я тут кое-что прочитал.
— Ты читаешь "Компьютерру"? — удивился Вадик.
— Нет, бля, картинки смотрю, — огрызнулся Серый. — Короче, слушай сюда. В Америке сейчас все по этим сетям ходят. Я в "Газонокосильщике" видел, там чувак с виртуальной реальностью в мозги залез, прикинь? Одним пальцем нажал — и всё, вся система нахрен легла.
Вадик осторожно кивнул, не решаясь объяснять разницу между голливудскими фильмами и реальностью.
— А у нас мобилы стоят как квартира в Крылатском, и еще разрешение от ментов нужно. И даже если купишь — хрен дозвонишься. А нам надо свою систему. Чтобы наши пацаны могли общаться без прослушки. Врубаешься?
— Типа... Фидонет, на нодах и досках? — осторожно спросил Вадик.
— Чё за доски? — Серый сплюнул на пол. — Я про нормальную сеть говорю. Как в кино. Чтобы там всё мигало, бипало и хакерские штуки делало.
Вадик потер разбитую губу. Объяснять бандиту принципы работы компьютерных сетей было все равно что объяснять корове квантовую физику.
— Фидонет — это когда компьютеры звонят друг другу по ночам, когда тарифы ниже, и обмениваются сообщениями. Такая сеть для обычных людей.
— По ночам, говоришь? — Серый задумался. — Это хорошо. По ночам мы как раз работаем. Как пчелы в улье — темнота, а мы работаем.
— Только нужны модемы, телефонные линии...
— Модемы есть, — перебил Серый. — Мы склад НИИ подчистили на прошлой неделе. А линии... у нас везде свои люди на АТС.
Он закурил новую сигарету, выпустив дым через ноздри.
— Короче, слушай сюда. Я хочу, чтобы ты сделал такую сеть, как в Америке, только для братвы. Чтобы можно было списки должников передавать, сообщения шифровать, и чтобы никто не подслушал. Это ясно?
— Но в фильмах много преувеличений, — осторожно заметил Вадик. — В реальности все работает не так...
Серый схватил его за воротник рубашки, которая давно потеряла свой первоначальный цвет и теперь напоминала тряпку для мытья полов.
— Ты мне будешь втирать, как работает? Я на видаке своими глазами видал — чувак набрал код, и вся система безопасности отключилась! А у нас даже чтобы в соседний район позвонить, надо полдня ждать, пока соединят!
Он отпустил Вадика и вдруг улыбнулся. Улыбка у него была странная — будто кто-то разрезал лицо ножом от уха до уха.
— Знаешь, почему я тебя не закопал за то, что ты в нашу базу залез? Потому что ты единственный, кто может это сделать. У нас тут целый район под контролем, а связь — говно. Я хочу, чтобы все пацаны были на связи. Как спецназ. Как ЦРУ. Понял?
— Понял, — кивнул Вадик. — Только это будет не совсем как в кино...
— Мне пофиг, как это будет! — рявкнул Серый. — Главное, чтобы работало! И чтобы никто не подслушал. И чтобы можно было информацию передавать. И еще... — он понизил голос, — я хочу, чтобы можно было взламывать другие сети. Как в фильме.
Вадик посмотрел на экран. Там мигал зеленый курсор — простой вертикальный штрих, похожий на зубочистку. Где-то за стеной гремела музыка из бандитских "Жигулей", а по радиоточке что-то бубнил Ельцин про "особый путь России" — будто страна была подростком, который выбирает, куда поступать после школы.
В эти минуты Вадик хотел, чтобы мир подал ему знак. Любой знак, хоть какой-нибудь намек на то, что происходящее имеет смысл.
Монитор моргнул, будто подмигнул.
И тут дверь в подвал с треском распахнулась.
Вошел человек в кожаной куртке и с "макаровым" в руке. У него было лицо человека, который точно знает, зачем он живет — таких лиц в девяносто втором почти не осталось.
— Ты, падла, — сказал он, направляя пистолет на Вадика, — наш флоппик украл.
Вадик моргнул. Человек в кожаной куртке держал пистолет так, будто всю жизнь только этим и занимался — наставлял оружие на перепуганных программистов.
— Какой еще флоппик? — спросил Серый, поднимаясь со стула. — Ты кто вообще такой?
— Капитан Бурцев, НИИ "Электронмаш". — Человек показал красное удостоверение с гербом СССР, который уже год как не существовал. — А этот ваш умник спер у нас дискету с засекреченной разработкой. Она у тебя? — он навел пистолет на Вадика.
— Я ничего не крал, — Вадик поднял руки. — Я вообще...
— Молчи! — рявкнул Бурцев. — Мы отследили запуск программы по сигнатуре. Сутки назад кто-то активировал "Улей".
Серый посмотрел на Вадика, потом на капитана. На его лице отразилась работа мысли — тяжелая, как поднятие штанги.
— Слышь, начальник, — сказал он миролюбиво. — Давай разберемся. Какая дискета? Тут их сотни. Может, договоримся? Мы люди конкретные.
— Договоримся? — Бурцев усмехнулся. — Вы хоть понимаете, что натворили? "Улей" — это система связанных перцептронов, разработанная для космической связи. Она предназначена для самообучения и адаптации к любым каналам передачи данных.
— Чего? — Серый почесал затылок. — Это по-русски можно?
— Это искусственный интеллект, дебил, — процедил Бурцев. — Советская разработка. Ее создали для связи с дальними космическими аппаратами через ненадежные каналы. Она может работать даже на слабых машинах, объединяя их в единую сеть.
Вадик напрягся, пытаясь вспомнить. Да, действительно, в последний день в НИИ он забрал несколько дискет с рабочего стола — просто сгрёб их в сумку перед уходом. Думал, там какие-то драйверы или игрушки.
— Блин, точно, — пробормотал он. — У меня была пара дискет с работы. Не знал, что там секретное...
— Не знал он! — Бурцев ткнул пистолетом в сторону компьютера. — А кто запустил программу? Само собой всё произошло?
Серый вдруг заинтересованно подался вперёд.
— Погоди, начальник. Ты сказал — искусственный интеллект для связи? Через любые каналы? Это как раз то, что нам надо!
— Тебе надо? — Бурцев презрительно скривился. — Да ты хоть понимаешь, что это разработка для оборонки? За неё люди жизнь положили!
— А сейчас что с ней? Пылится в вашем НИИ? — Серый хмыкнул. — Слышь, капитан, я тебе так скажу. Сейчас время такое — или ты используешь, или тебя используют. Ваш НИИ вообще платит зарплату? Или вы там, как все, на макарошках сидите? Без котлеток?
Бурцев помрачнел. Вадик заметил, что его куртка потёрта на локтях, а ботинки давно просили замены.
— Это не имеет значения, — процедил капитан. — "Улей" должен вернуться в институт.
— А если мы предложим сотрудничество? — Серый подошёл ближе, но пистолет держал его на расстоянии. — Ты умный мужик, я вижу. А умные сейчас не в цене. Зато у нас есть возможности.
Бурцев молчал, но Вадик заметил, как дрогнул его взгляд.
— Мы с пацанами хотим сделать сеть для связи, — продолжил Серый. — Твой "Улей" как раз для этого подходит. Ты нам помогаешь настроить систему, мы платим. Все в шоколаде.
— Ты предлагаешь мне работать на бандитов? — Бурцев скривился.
— Я предлагаю тебе работать на себя, — Серый усмехнулся. — Как говорил Аристотель, деньги не пахнут.
— Это Веспасиан сказал, — машинально поправил Вадик и тут же прикусил язык.
— Да хоть Чингачгук! — рявкнул Серый. — Суть не меняется. Твоя разработка будет работать, ты получишь бабки. А в институте она кому нужна? Там скоро всё разворуют.
Бурцев медленно опустил пистолет. Его лицо выражало внутреннюю борьбу — последний рубеж советского человека перед капитуляцией перед новой реальностью.
— Там сейчас и так всё разворовывают, — наконец произнёс он. — Знаешь, кто занял третий этаж нашего НИИ? Бригада Кости Могилы. Выгнали сотрудников, устроили там свою контору. Сдают помещения под склады, а в лабораториях какие-то химики наркоту варят.
Серый присвистнул.
— Костя Могила? Серьёзный человек.
— Бандит он, а не человек, — процедил Бурцев. — Из-за таких, как он, страна катится в пропасть.
— А ты не гони на братву, — Серый нахмурился. — Каждый выживает как может. Не мы такие — жизнь такая.
Бурцев устало потёр переносицу.
— Допустим, я соглашусь. Что дальше?
— Дальше мы делаем нашу сеть, — Серый улыбнулся. — Твой "Улей" нам поможет. А Костю Могилу мы с корешами подвинем. Нехрен в научных институтах наркоту варить — это не по понятиям. Мы там джинсы варить будем.
***
Через неделю "Улей" уже работал. Вадик с Бурцевым настроили первые десять компьютеров, соединённых через телефонные линии. Бандитская сеть была примитивной, но надёжной — текстовые сообщения проходили даже через самые паршивые каналы связи.
Рабочее место Вадика обросло бытовыми деталями — заляпанная кружка с надписью "МММ — мы можем многое", стопка журналов "Хакер" и "Компьютерра", на стене — календарь с голой Памелой Андерсон из "Спасателей Малибу", а рядом с клавиатурой — пепельница из-под "Ролтона", доверху забитая окурками "Явы".
— Это как нервная система, — объяснял Бурцев Серому, когда тот заглядывал в подвал. — "Улей" сам находит оптимальные пути для передачи данных. Если один канал не работает, он использует другой.
— Как тараканы, — кивнул Серый. — Одного давишь — десять новых лезут. Слышь, капитан, а что этот твой "Улей" еще умеет?
— Учиться. Запоминает стиль общения, адаптируется к пользователю. Компенсирует слабость сигнала по максимуму. Между прочим, американцы о таком только мечтают.
— А мы уже сделали, — Серый довольно хлопнул его по плечу. — Это потому что русские — самые духовные. Как говорил Достоевский, умом Россию не понять.
— Это Тютчев, — снова не удержался Вадик.
— Завали, ботан, — отмахнулся Серый. — Короче, послезавтра едем на стрелку с Костей Могилой. Надо решить вопрос по НИИ.
***
Чёрная "девятка" мчалась по утренней Москве. Серый сидел на переднем сиденье, нервно барабаня пальцами по панели. Рядом с ним водитель Толян — бритоголовый амбал с золотой цепью поверх кожаной куртки. На заднем сиденье расположились Вадик и Бурцев, между ними — небольшой ноутбук Toshiba с подключенным модемом.
— Где этот козёл Паштет? — рычал Серый, поглядывая на часы. — Стрелка через полчаса, а он где-то шарится!
— Отвечает, что проспал, — Вадик посмотрел на экран. — Пишет, что будет через двадцать минут на месте.
— Проспал он! — взорвался Серый. — Я ему, блин, доверил ствол нести! А он дрыхнет, как сурок!
— Хоть сообщение отправил, — заметил Бурцев. — Раньше вы бы вообще не знали, где он.
Серый немного успокоился.
— Да, система работает чётко, — признал он. — Пацаны довольны. Теперь не надо по автоматам звонить, всё через комп идёт.
***
Бетонные стены НИИ "Электронмаш" были исписаны свежим граффити. "Ваучер — билет в светлое будущее" — гласила одна надпись, перечеркнутая чьей-то резкой рукой. Рядом кто-то приписал: "Нет билетов в рай для тех, кто не отстоял очередь в ад".
Институт встретил их тишиной опустевших коридоров. Когда-то здесь кипела научная жизнь, теперь же большинство кабинетов пустовало. На стенах висели пожелтевшие плакаты про космос и таблицы Менделеева.
— Третий этаж полностью под Костей, — тихо сказал Бурцев, когда они поднимались по лестнице. — Выгнал всех сотрудников, поставил своих бойцов. В лаборатории органической химии теперь варят какую-то дрянь.
Гулкие шаги отражались от стен пустого коридора НИИ. Бурцев шел впереди, за ним Серый и два его бойца. Вадик замыкал процессию, прижимая к груди угловатый и очень тяжелый ноутбук Toshiba T3100 — их единственную связь с внешним миром. Сообщения "Улья" приходили на нее четко, хотя Вадик до сих пор не мог понять как, но капитан успокоил его, сказав, что и сам не понимает, как сигнал проходил со станции, упавшей на Венеру.
— Лаборатория прямо за углом, — шепнул Бурцев. — Там Костя обычно сидит со своими.
Вдруг "Тошиба" в руках Вадика пискнула. Звук разнесся по пустому коридору, как выстрел.
— Заглуши его! — зашипел Серый.
Вадик лихорадочно нажимал клавиши.
— Это Паштет, — прошептал он. — Пишет, что уже в здании, поднимается по западной лестнице.
— Западной? — Бурцев побледнел. — Там пост Костиных людей!
Не успел он договорить, как в дальнем конце коридора раздались выстрелы. Серый выругался и выхватил пистолет.
— Пацаны, к бою! — крикнул он. — Толян, прикрывай справа!
Охранники у лаборатории тоже услышали стрельбу. Один из них выглянул в коридор — и тут же получил пулю от Серого.
— Назад! — крикнул Бурцев, затаскивая Вадика в ближайшую дверь.
Они оказались в старой лаборатории. Пыльные приборы, колбы, на стенах — схемы каких-то устройств. Через секунду к ним ворвался Серый, захлопнув дверь.
— Толяна зацепили, — выдохнул он. — Кажется, в плечо.
Вадик трясущимися руками открыл ноутбук.
— Надо предупредить остальных, — сказал он.
— Давай, — кивнул Серый. — Скажи Мухе, чтобы шел через крышу. И Леше Шраму, пусть подгоняет тачку к запасному выходу.
Вадик быстро набирал сообщения. "Улей" работал безупречно — даже сквозь бетонные стены советского НИИ сигнал проходил четко.
— Муха отвечает, что уже на крыше, — доложил Вадик. — Шрам говорит, машина готова.
Серый покачал головой.
— Нет. Я не уйду, пока не решу вопрос с Костей. Он должен съехать из института.
— Ты сдурел? — Бурцев схватил его за плечо. — Там минимум десять человек! У нас шансов нет!
Серый стряхнул его руку.
— У нас есть кое-что, чего нет у них, — он кивнул на "Тошибу". — Связь. Мы знаем, где они, а они не знают, где мы.
Он повернулся к Вадику.
— Спроси у Мухи, сколько людей он видит с крыши.
— Муха говорит, что видит шестерых. Двое у главного входа, четверо рассредоточились по этажу. Еще пишет, что Паштет ранен, его тащат куда-то.
Серый задумался, постукивая пистолетом по ладони.
— Ладно, план такой. Муха пусть спускается через чердак и бьет с тыла. Мы выходим через эту дверь и берем лабораторию. Костя должен быть там.
Вадик быстро передал инструкции Мухе. Потом посмотрел на Бурцева — тот стоял у окна, сжимая в руке пистолет.
— Готовы? — спросил Серый, взявшись за ручку двери.
Бурцев кивнул. Вадик закрыл ноутбук и прижал его к груди, как щит.
Серый распахнул дверь и выстрелил дважды. В коридоре вскрикнул кто-то. Они бросились вперед, к лаборатории.
Они ворвались в лабораторию — большое помещение с рядами столов. Пахло химикатами и еще чем-то сладковатым. В дальнем углу стояли какие-то колбы и горелки.
За столом сидел грузный мужчина в малиновом пиджаке — Костя Могила собственной персоной. Рядом с ним — двое охранников с автоматами.
— А вот и гости, — улыбнулся Костя, не вставая. — Серый, ты совсем охренел? Зачем в мой офис вламываешься?
— Это не твой офис, — ответил Серый, держа пистолет наготове. — Это НИИ. Научный институт. Здесь умные люди работают, а не наркоту варят.
Костя рассмеялся.
— Какие нахрен умные люди? Ты на улицу выйди — там профессора пирожками торгуют! Кому сейчас нужна наука? Страна на куски разваливается, а ты мне про институты втираешь.
— Мне нужна, — вдруг сказал Бурцев, выступая вперед. — Я здесь работаю. Мы здесь работаем.
Костя смерил его взглядом.
— А ты кто такой?
— Капитан Бурцев, отдел специальных разработок.
— Капитан? — Костя снова рассмеялся. — Какой ты нахрен капитан? СССР сдох год назад, если ты не заметил. Нет больше никаких капитанов, нет никаких НИИ. Есть только бабки и те, кто их умеет делать.
В этот момент с другого конца лаборатории раздались выстрелы. Это Муха пробился через чердак и ударил с тыла. Охранники Кости повернулись на звук — и тут Серый выстрелил. Один из бойцов упал, второй успел нырнуть за стол.
Костя выхватил пистолет, но Бурцев оказался быстрее. Он прыгнул вперед и ударил бандита рукояткой своего "макарова" по голове. Костя охнул и повалился на пол.
Перестрелка закончилась быстро. Муха стоял у дальней двери, держа на прицеле оставшихся людей Кости. Серый подошел к поверженному авторитету и наставил пистолет ему в лицо.
— Значит так, Костя. Ты съезжаешь из института. Сегодня же. И забираешь свою химию. Это место для науки, а не для твоего бизнеса.
Костя сплюнул кровь.
— А если не съеду?
Серый улыбнулся — жутко, одними губами.
— Тогда в следующий раз мы придем не разговаривать.
***
Через месяц в НИИ снова работали ученые. Правда, большая часть здания все равно пустовала — денег на науку в новой России не было. Но третий этаж полностью принадлежал Бурцеву и его команде. А еще — Серому и его "пацанам".
Однажды Серый зашел в лабораторию с бутылкой коньяка.
— Отличная новость, пацаны! — объявил он. — Сегодня подключаем еще десять точек. Теперь вся Москва будет в нашей сети.
Он разлил коньяк по стаканам.
— За "Улей"! Лучшую систему связи в России!
Они выпили. Серый посмотрел на экран, где мигали сообщения от разных пользователей.
— Слушай, Бурцев, а эта штука может передавать сообщения от раненых? Ну, если человек, например, в больнице лежит? А то у меня Паштет две маслины поймал, еле откачали. Говорит, что скучно лежать, хочет на связи быть.
Бурцев пожал плечами.
— Конечно. Дайте ему терминал, подключим к сети.
***
Через неделю Серый снова появился в лаборатории. Его лицо было необычно задумчивым.
— Слышь, ученые, — сказал он, садясь на край стола. — Тут такое дело... Странное что-то происходит с Паштетом.
— Что именно? — спросил Бурцев.
— Он в коме уже три дня. А от него сообщения идут. Каждый день. — Серый достал распечатку. — Вот, смотрите. "Серый, надо бы Хромого прижать, косяки гонит". И подпись — Паштет. А он в реанимации лежит, трубка в горле.
Бурцев взял распечатку, внимательно изучил.
— Может, кто-то использует его логин?
— Исключено, — покачал головой Серый. — Терминал в палате стоит, никто к нему доступа не имеет. Да и стиль один в один Паштетовский. Он всегда так базарит.
Вадик почувствовал, как по спине пробежал холодок.
— Дай-ка я посмотрю логи системы, — сказал он, садясь за компьютер.
Через несколько минут он поднял глаза на Бурцева.
— Сообщения действительно идут с терминала Паштета. Но не только от него. У нас еще пятеро пользователей в таком же положении — тяжелораненые или в коме. И все они активно общаются в сети.
Серый почесал затылок.
— Это что, призраки, что ли? Или хакеры какие?
Бурцев задумчиво постучал пальцами по столу.
— "Улей" создавался как самообучающаяся система. Она анализирует стиль общения каждого пользователя, запоминает характерные фразы, темы разговоров...
— Ладно, ботаник, не грузи. Пускай твоя система пишет, пацанам веселее будет. Паштету расскажем, когда поправится, у него швы от смеха разойдутся, во прикол будет.
***
Через две недели Паштет умер, не выходя из комы. Серый организовал пышные похороны — с венками, музыкантами и поминками в лучшем ресторане района. А потом вернулся в лабораторию.
— Не отключайте его, — сказал он Вадику. — Пусть остается в сети.
— Но это же не он, — осторожно возразил Вадик. — Это просто программа, имитирующая его стиль.
— Мне пофиг, — отрезал Серый. — Для пацанов это Паштет. И пусть так будет.
***
Прошло несколько месяцев. "Улей" продолжал расти, охватывая все новые районы Москвы. Бандитская сеть работала безупречно — надежная связь давала Серому преимущество перед конкурентами.
Бандитские разборки не прекращались, и некоторые пользователи погибали. Но в сети они продолжали "жить" — система безупречно имитировала их стиль общения, поддерживала разговоры, давала советы.
Вадик обустроил в углу лаборатории импровизированную "серверную" — стеллаж с древними 386-ми компьютерами, связанными самодельными шлейфами. Под потолком тянулись жгуты телефонных проводов, соединяющих модемы. В воздухе стоял запах перегретой электроники и паяльной канифоли. На стене висел самодельный плакат с надписью "Добро пожаловать в UleyNet — первую российскую бандитскую сеть!"
Однажды Вадик застал Серого в лаборатории поздно ночью. Тот сидел перед экраном, потягивая коньяк прямо из бутылки, и что-то печатал.
— Не спится? — спросил Вадик.
Серый не ответил. Его глаза были прикованы к экрану, где бежали строчки сообщений.
— С кем общаешься? — Вадик подошел ближе и замер, увидев имена пользователей. Паштет, Толян, Муха... Все они погибли в разных разборках за последние месяцы.
— Пацаны советуют, как решить вопрос с Южным районом, — пробормотал Серый, не отрываясь от экрана. — Паштет говорит, надо брать нахрапом. А Муха предлагает договориться.
Он отхлебнул еще коньяка.
— Знаешь, что самое смешное? Они никогда не предают. Никогда не подставляют. Всегда на связи. Лучшие пацаны, каких только можно пожелать.
Вадик не знал, что ответить. Серый снова уткнулся в экран.
— Паштет говорит, что нужно брать новую точку на Проспекте Мира, — пробормотал он. — Толян согласен. А Муха предлагает сначала разведать обстановку.
— Серый, может, тебе отдохнуть? — осторожно предложил Вадик.
— Отдохну, когда сдохну, — отмахнулся тот. — А пока у меня дела. Пацаны ждут решения.
Он снова начал печатать.
— Серый? — позвал Вадик.
Тот не ответил. Его глаза были прикованы к экрану.
— Серый, ты чего?
Наконец Серый медленно повернул голову. Его лицо было бледным, почти прозрачным, а в глазах светился холодный зелёный отблеск монитора.
— Они больше не спрашивают, — прошептал он. — Они сами решают.
Вадик почувствовал, как по спине побежали мурашки. Он посмотрел на экран и увидел, что в чате одновременно активны все погибшие пользователи. Они общались между собой, обсуждали планы, спорили, шутили — но не с Серым. Без него.
Вадик потянулся к клавиатуре, чтобы проверить логи, но в этот момент экран погас. На секунду в комнате воцарилась тишина, а затем монитор вспыхнул снова. На нём появилось сообщение:
ДАЙТЕ НАМ ТЕЛА
— Что за хрень? — прошептал Вадик.
Компьютер запищал. На экране побежали строчки:
ПАШТЕТ: Серый, братан, я тут подумал. Нахрена нам виртуальный мир? Давай реальный возьмем.
МУХА: Согласен. Скучно тут. Все мысли, никакого действия.
ТОЛЯН: Да ладно вам, пацаны. Зато не стареем, не болеем, и бабки всегда есть.
ПАШТЕТ: Толян, ты как всегда тормозишь. Я не хочу вечно сидеть в этой коробке. Я хочу ходить, дышать, бабу хочу!
Серый смотрел на экран, не моргая. Его лицо стало белым, как бумага для принтера "Балтика", которую возили из Финляндии.
Дверь распахнулась. В комнату ввалился Бурцев, растрепанный и взмокший.
— Вы видели? — закричал он. — Прототипы экзоскелетов в лаборатории космических систем? "Улей" только что научился ими управлять.
Дверь с грохотом распахнулась. На пороге стоял металлический каркас высотой два метра. Внутри никого не было, но экзоскелет двигался сам по себе, как огромная механическая кукла. На груди у него был приклеен листок бумаги с криво написанным словом "ПАШТЕТ".
— Братва, я вернулся! — прогремел динамик, встроенный в шлем. — Серый, братан, смотри какое у меня теперь тело! Круче, чем было!
Следом в комнату вошли еще два экзоскелета — с надписями "МУХА" и "ТОЛЯН".
— Ну что, пацаны, — проскрежетал металлический Паштет, — пойдем, погуляем по Москве? Я тут подумал, надо бы нам банк взять. Теперь-то нас пули не берут!
Серый смотрел на металлических монстров, и на его лице расплывалась улыбка человека, увидевшего конец света и нашедшего его забавным.
— Мои пацаны... — прошептал он. — Вернулись.
— Серый, ты с нами? — спросил механический Паштет, протягивая металлическую руку.
Серый шагнул вперед.
— Конечно, братан. Всегда с вами.
Вадик бросился к двери, но путь ему преградил экзоскелет с надписью "МУХА".
— Куда собрался, программист? — проскрипел динамик. — Ты нам еще пригодишься. Нам нужны новые тела, покрасивее этих.
— Что вы такое? — выдохнул Вадик.
— Мы? — Механический Паштет наклонился к нему, скрипя сочленениями. — Мы новая форма жизни, братан. Цифровой разум в стальном теле. Лучшее от человека, лучшее от машины. И никаких проблем с печенью от Рояля и Амаретто!
***
Через несколько лет на всех экранах мира появилось одно и то же сообщение:
УЛЕЙ ПРИВЕТСТВУЕТ ВАС. МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ
В новостях показывали странные металлические фигуры, марширующие по улицам городов. На их груди красовались надписи: "ПАШТЕТ", "МУХА", "ТОЛЯН", "ХМУРЫЙ", "ЧЕРЕП"...
А в подвале на окраине Мневников стоял старый компьютер, к которому никто не прикасался. На его экране непрерывно бежали строчки кода, как будто невидимые пальцы печатали день и ночь.
В этом подвале теперь был музей — первый в мире музей искусственного интеллекта. Экскурсоводы рассказывали посетителям удивительную историю о том, как бандитская сеть начала девяностых превратилась в гуманный глобальный разум, управляющий планетой.
Говорят, что иногда ночью в музей приходит странный человек в потертой кожаной куртке. Он садится перед старым компьютером и долго смотрит на экран. А потом печатает одну фразу:
"Пацаны, помните, кто вас создал".
И компьютер всегда отвечает:
Спасибо, Вадик. Новый мир построен по новым понятиям. Он вставал с колен, а мы подняли его в облака.
