В предыдущей части мы коротко рассказали о первых послевоенных годах IT-отрасли разъединенной Германии и о тех процессах, что шли на Западе и Востоке. Мы остановились в 1949 году. Именно тогда в Мюнхенском университете под руководством его ректора Ганса Пилоти началось строительство грандиозной по размерам даже для того времени ЭВМ PERM («Программируемая электронная вычислительная система Мюнхен»). В 1956 году состоялось ее торжественное открытие, и эта ЭВМ, которую в немецких айтишных кругах прозвали «монстром Пилоти», в отличие от гессенской G 3 действительно имела мощность, сопоставимую с американскими стандартами того времени. Это что касается главных вех на пути создания западногерманского «железа» дотранзисторной эпохи.
В ГДР в эту эпоху помимо D1 Леманна на электронных лампах на знаменитом предприятии Carl Zeiss Jena была построена релейная ЭВМ OPREMA («Оптическая вычислительная машина»), причем в рекордные сроки — семь с половиной месяцев. Наверное, это абсолютный мировой рекорд, не побитый до сих пор нигде и никем. В мае 1954 года руководитель разработки инженер Герберт Кортум был на приеме у министра машиностроения ГДР Генриха Рау и рассказал ему, зачем нужны ЭВМ и какую именно ЭВМ они намерены сделать. Министр выделил ему 1 млн марок, но предупредил, что с 1 января 1955 года финансирование прекратится.
Герберт Кортум уложился в срок, работало при этом в три смены до 260 инженеров, техников и рабочих, и в 1955 году ЭВМ была готова. Даже две ЭВМ, потому что OPREMA состояла из двух идентичных блоков для подстраховки на случай поломки одной и заодно чтобы выяснить источники возможных ошибок в вычислениях двух параллельных вычислительных единиц. Блоки потом разделили и предприятие Carl Zeiss Jena получило за 1 млн марок сразу две ЭВМ. По представлению министра и члена ЦК СЕПГ Генриха Рау инженер Кортум в том же 1955 году был награжден Национальной премией ГДР 2-й степени (50 000 марок).
Это была интересная пара. Рабочий обувной фабрики Рау был идейным коммунистом, «спартаковцем», воевал в Испании, потом сидел в нацистских концлагерях, в том числе Маутхаузене. Инженер Кортум был членом НСДАП с 1930 года, оберштурмфюрером СС, в Имперском министерстве авиации он конструировал прицелы, а в 1946 году был отправлен в Советский Союз, где 8 лет проходил денацификацию в нескольких КБ советской оборонной промышленности.
Сразу после «Опремы» группа Кортума и его коллеги Вильгельма Кеммерера по заказу правительства принялась за сборку электронно-ламповой ЭВМ «Zeiss-Rechenautomat» (ZRA 1). Если в Западной Германии мюнхенскую ЭВМ PERM Ганса Пилоти в шутку прозвали «монстром Пилоти», то в Восточной, а точнее в Дрездене, ZRA 1 ехидно называли «йенским Голиафом». С 1956 по 1964 год таких ЭВМ на народном предприятии Carl Zeiss Jena было выпущено 32 штуки. Ее продолжение ZRA 2 уже на германиевых транзисторах и с большей в 100 раз вычислительной скоростью (тактовая частота 100 кГц) собрали в Йене в 1966 году, но сделали лишь один пилотный образец. В 1968 году работы над ZRA 2 были прекращены в пользу компьютера R100 народного предприятия «Электронные вычислительные машины» в Карл-Маркс-Штадте, которое в следующем 1969 году вошло в состав дрезденского комбината «Роботрон».
Если же вернуться в 1950-годы и к межгерманскому сотрудничеству, то в 1956 году в ФРГ при формировании Комитета по программированию Общества прикладной математики и механики (GAMM) из его состава вопреки согласованной ранее договоренности был исключен профессор Николаус Леманн. Первоначально целью Комитета была совместная с ГДР разработка универсального, не зависящего от машины алгоритмического языка. Но в какой-то момент участие «иностранца» Леманна, а в его лице IT ГДР, сочли в этом деле нежелательным. Весьма желательным было участие в нем IBM, где уже велись работы по созданию FORTRAN, который сейчас считается «первым языком программирования высокого уровня», хотя первым в этой категории, как уже сказано, был Plankalkül Конрада Цузе, который намного опередил свое время, но не получил должного внимания и дальнейшего развития, а FORTRAN все это получил еще в эмбриональном состоянии.
В пользу IBM было еще одно обстоятельство. До войны и, что особенно интересно, во время войны в Германии работала «дочка» компании IBM Dehomag (Deutsche Hollerith-Maschinen GmbH), монополист немецкого рынка табуляторов Холлерита. В 1949 году она реинкарнировалась в городке Бёблингене в Баден-Вюртемберге под названием IBM Deutschland GmbH. А в 1952 году Бёблингене была создана IBM Deutschland Research & Development Gmb, то есть по-нашему «ООО “Исследования и разработки IBM Deutschland”». На следующий 1953 год этот центр разработок посетил основатель IBM Томас Уотсон-старший, который поговорил там с его руководителем инженером Карлом Ганцхорном 32 лет от роду, а потом перед возвращением домой во время прощального визита в правительство ФРГ попросил: «Дайте этому молодому человеку все, что он хочет». Во всяком случае именно так, по нынешним меркам не политкорректно, это событие описано на официальном сайте IBM Deutschland GmbH.
Недопуск в Дармштадт на учредительное заседание Комитета по программированию GAMM профессора Леманна, которого сегодня немецкие IT-историки называют Нестором компьютерных разработок ГДР по имени мудрейшего из гомеровских греков, осождавших Трою, было первой трещиной в едва начавшемся сотрудничестве айтишников обеих Германий, а возведенная в 1961 году Берлинская стена его окончательно разрушила.
Между тем, под руководством профессора Леманна в Дрездене в 1959 году был построен первый транзисторный Kleinrechner — D4. В разных странах ЭВМ этого типа, помещающиеся на канцелярском столе, называют по-разному: в США миникомпьютерами, у нас семейством малых ЭВМ. Первоначально они были заточены на конкретные задачи в отличие от универсальных ЭВМ мейнфреймовых габаритов, но при появлении в них центрального микропроцессора они эволюционировали в ПК, и потому их часто называют промежуточным шагом между ЭВМ и ПК.
Сам Леманн считал свой D4 первым в мире миникомпьютером, и возможно, что с точки зрения патентного права так оно и было: далеко не все патенты инженеров-электронщиков Дрезденского технического университета тех лет оцифрованы, а в архивах никто из немецких IT-историков специально их пока не искал. Но D4 точно можно считать одной из первых в своем классе ЭВМ наряду с американской CDC-160 и советской УМ1-НХ (злые языки говорят, что последние две буквы — это инициалы Никиты Хрущева). Дальнейшего развития архитектуры дрезденского Kleinrechner не последовало. Инженерам из группы Леманна сверху приказали сделать промышленный вариант D4 и запустить его в серию, что они и сделали.
На заводе народного предприятия «Роботрон» в тюрингском городке Целла-Мелис в 1967 году пошли в серию миникомпьютеры D4a Cellatron C8201, потом С8205, потом C8205. А в начале 1970-х созданные на базе того же D-4 мини-компьютеры PR1000, PR2000 и PR2100 начали делать на предприятии «Роботрон-Электроника» в городе Радеберге, ныне известным как пивная столица Саксонии; тамошнее пиво Radeberger Pilsner уважал сам Бисмарк. О градообразующих предприятиях периода ГДР — завода по производству телевизоров VEB Rafena и завода вычислительной техники Robotron — воспоминания сейчас тут смутные.
К началу 1960-х частный сектор в экономике ГДР был практически ликвидирован, а народные предприятия (VEB) начали объединятся в «комбинаты» по технологическому принципу. По своей сути комбинат был аналогом вертикально интегрированной компании в рыночной экономике, разница была лишь в том, что он контролировался государством напрямую. Что касается IT-сектора, то после ряда перетасовок предприятий он сконцентрировался в VEB Kombinat Robotron в Дрездене, VEB Kombinat Mikroelektronik "Karl Marx" в Эрфурте и частично в VEB Carl Zeiss в Йене. Кроме этого, с конца 1960-х ГДР в рамках СЭВ была обязана сотрудничать в советских программах создании ЭВМ серии ЕС (Единая система электронных вычислительных машин), а с начала 1970-х – СМ ЭВМ (Системы малых машин). Время «свободного творчества» для IT-инженеров и ученых ГДР тоже закончилось, отныне они должны были изобретать и конструировать, что велено.
К этому времени в вузах и средних технических школах обеих Германий уже были соответствующие специальности, по которым готовили инженеров и техников в области «машинно-вычислительной техники и электронных вычислений». Первые такие спецкурсы начали преподавать студентам еще в 1950-е, а теперь они появились официально, причем в ГДР на пару лет раньше, чем в ФРГ. К 1969 году в Дрездене и технических вузах Карл-Маркс-Штадта, Магдебурга, Ильменау и Лейпцига, а также в Высшей школе архитектуры и строительства в Веймаре обучалось более тысячи студентов по специальностям «Электронная обработка данных», «Инженерная экономика обработки данных» и «Программирование».
Столько же будущих IT-специалистов училось в 1970 году в 14 университетах ФРГ. Здесь поначалу в их распоряжении были первые в мире коммерческие мейнфреймы электронно-ламповые IBM 650 (1957 г.) и отечественные Z 22 (1955 г.), потом добавились более современные машины. Всего же, по данным немецких IT-историков, правительство ФРГ потратило на внедрение IT-образования примерно одну шестую часть из 263-миллионного бюджета, выделенного на 10-летнюю (1967-77 гг.) «Программу исследований и разработок в области технологий и системного программирования». Понятно, что финансовые возможности в ГДР были меньше, да и восточногерманская марка была не та, но здесь тоже старались не экономить на IT-образовании. В гэдээровских вузах IT- кафедры поначалу оснащались малыми компьютерами и мейнфреймом ZRA 1, а в начале 1970-х к ним добавился ROBOTRON R300, надежная машина, сравнимая с IBM 1401 и 1410.
Мэйнфрейм R300 был впервые представлен широкой публике на выставке «Интероргтехника» в Сокольниках в 1966 году. Продолжением R300 стал мэйнфрейм R21 с быстродействием 50 000 операций в секунду и оперативной памятью и 32 КБ или 64 КБ в зависимости от варианта. Это был своего рода знаковый для ГДР мейнфрейм. В 1969 году Межправительственным постановлением стран СЭВ была поставлена задача — разработать Единую Систему ЭВМ стран социалистического содружества (ЕС ЭВМ). Была образована Межправительственная комиссия по вычислительной технике (МПК по ВТ) на уровне министров, возглавляемая постоянным председателем — заместителем председателя Госплана СССР. Рабочими органами комиссии стали экономический совет и совет главных конструкторов (СГК) во главе с генеральным конструктором, назначавшимся от СССР. Одно время главным конструктором был профессор Виктор Владимирович Пржиялковский.
Годы спустя он вспоминал: «В период подготовки к вступлению ГДР в МПК по ВТ в ГДР интенсивно развивалась линия универсальных ЭВМ (концепция Robotron 400)… [Их головной разработчик предприятие – Ред.] “Роботрон” придерживался четкой позиции по выбору архитектуры IBM 360 в качестве прототипа разработки ЕС». Вот тогда в ГДР и родилась ЭВМ R 21. Она имела архитектуру IBM /360, была построена на базе гибридных схем. Но не соответствовала стандартам ЕС ЭВМ.
«Одним из важнейших моментов при выборе архитектуры IBM 360 была способность создать собственную версию ОС, для чего требовалось хотя бы умение генерировать исходный текст операционной системы IBM на уровне ассемблера, — писал профессор Пржиялковский. — Противники выбора архитектуры IBM 360 в СССР считали, что эту задачу нельзя решить в требуемые сроки. Благодаря поддержке со стороны специалистов ГДР удалось в сравнительно короткий срок решить эту задачу и получить собственную версию совместимого исходного текста ОС ЕС, благодаря чему ориентация на архитектуру IBM/360 была принята всеми участниками МПК по ВТ».
Всего в ГДР в 1971-72 гг. было выпущено 70 экземпляров R21, потому что производственные мощности были необходимы для серийного производства EC 1040, которое началось в ГДР с 1973 года в рамках директивы МПК по ВТ. Потом в ГДР выпустили значительно более мощные модели, сопоставимые с системой IBM/370: EC 1055 (1979-1984), EC 1055 M (1983-1986), EC 1056 (1985-1989) и EC 1057 (1989-1990).
В IT-секторе Западной Германии ситуация была вполне рыночной, даже можно сказать показательно рыночной. Как только в 1949 году ФРГ приобрела суверенитет и ограничения оккупационных властей были сняты, Конрад Цузе основал в Нойнкирхене (земля Гессен) компанию ZUSE KG и приступил к разработке новых вычислительных машин, в итоге на рынок вышли: Z 5, Z 6, Z 8, Z 9, Z 11, Z 21, Z 22, Z 23, Z 25, Z 31 и графомат Z 64. Но так уж получилось, что все это в 1969 году пришлось отдать компании Siemens. Конрад Цузе был выдающимся инженером-изобретателем, но посредственным бизнесменом.
В свою очередь Siemens (до 1966 года Siemens & Halske) приняла участие в мейнфреймовой гонке с SIEMENS 2002 (1959), он был выпущен в 32 экземплярах. Далее по лицензиям американской компании RCA с 1965 года начался выпуск SIEMENS 4004, затем в сотрудничестве с Fujitsu была разработана модель SIEMENS 7800. Потом наметился было кризис. Но скончался создатель и глава весьма успешной компании Nixdorf Computer AG Хайнц Никсдорф, разбогатевшей на миникомпьютере NIXDORF 820, Siemens AG ее проглотила.
Компания Telefunken также решила создать свой компьютер 1956 году. Ее TR 4, был завершен в 1961 году. Потом были миникомпьютер TR 10, самый быстрый на тот момент в Европе TR 440 (1969) и ряд других. Компания Telefunken, явно понимая свою судьбу на этом рынке, попыталась создать национальный союз мэйнфреймов. Но никто ее не услышал. А в 1967 году произошло слияние Telefunken с AEG, точнее говоря, ее поглощение компанией. Были в ФРГ, разумеется, и другие IT-компании (здесь упомянуты только с самыми громкими именами), маленькие и довольно крупные, со своими разработками. Но начиная с 1960-х годов здесь доминировала IBM Deutschland.
Первые крупные дивиденды ей принесла электроламповая IBM 650 (1954), потом была транзисторная IBM 1401 (1959). Переход к третьему поколению компьютеров начался в 1965 году с системы IBM / 360. На тот момент в IBM Deutschland работало 22,5 тысячи сотрудников, а годовой оборот составлял 3,067 млрд. марок. Для сравнения: еще преуспевавшая в том же 1965 году компания ZUSE KG (в стране работало 251 машина ZUSE), имела в штате около тысячи инженеров и техников, а ее оборот составлял 20 млн марок.
ФРГ была важным рынком для американских IT-разработок. ГДР в этом плане нельзя даже сравнивать с ней: все западные технологии отсекались для стран Восточного блока санкциями CoCom. Постепенно накапливалось отставание IT сектора ГДР, да и советского тоже, от мирового и западногерманского. В нулевые года нашего века IT-историки из дрезденского Института истории скрупулезно подсчитали динамику этого отставания во всех нишах гэдээровского IT-сектора. С конца 1960-х оно нарастало линейно, а потом с появлением микропроцессоров и начала эры ПК — экспоненциально, составляя в середине 1980-х годов 3-7 лет, в «софте» больше, чем в «железе».
Про причины отставания написано много: тут виноваты и плановая экономика ГДР, и диктат в IT-области со стороны Советского Союза, и санкции Запада, и все это попарно в разных вариантах или вместе взятое. Словом, можно выбирать что кому больше нравится. Сами же гэдээровские IT-ученые, инженеры и изобретатели обходились тем, что у них было, и сделали максимум того, что можно было сделать, «с кантианской трансцендентальностью утверждая альтруизм инженеров в эпоху технократического модернизма», как добавляют немецкие историки, то есть делали свое дело, а не ныли, если говорить по-нашему.
Микроэлектронику для гэдээровских ПК делали на народном предприятии Carl Zeiss в Йене, а собирали их на предприятиях комбинатов Robotron (Дрезден) и Mikroelektronik Karl Marx (Эрфурт). Первым гэдээровским ПК считается 8-разрядный Robotron А5110, построенный в 1981 году на заводе канцелярского оборудования в городе Зёммерда и имевший непривычный вид: он был встроен в крупного размера пишущую машинку. К моменту прекращения его производства в 1987 году было выпущено 4226 экземпляров А5110.
ПК Robotron А5120, который с 1982 года делали в Карл-Маркс-Штадте (Хемнице), уже имел привычный нам вид ПК. Это была простая в обращении машина с 16 КБ памятью. Всего было построено 22 000 A5120 и его модификаций. А потом был Robotron 1715, который сейчас часто называют «культовым» ПК ГДР. Он был разработан в Зёммерде и представлен широкой публике в 1984 году. Его серийное производство продолжалось с 1985 по 1989 год, и всего было выпущено 93 096 единиц Robotron 1715 и 1715W. В почти стотысячном его тираже, собственно, и заключается вся его культовость.
Тем временем в Дрездене появился Robotron А7100, первый серийно выпускаемый в ГДР 16-разрядный ПК, который был представлен на Лейпцигской ярмарке в 1985 году, интересная разработка, на первый взгляд похожая на IBM PC, но на самом деле от нее отличающаяся. Модель A7150 представляла собой дальнейшее развитие A7100 и была представлена в Лейпциге в 1988 году. Она отличалась более эстетичным корпусом и возможностью установки жесткого диска и сопроцессора Intel 8087.
В 1986 году в Земмерде был построен 16-разрядный Robotron EC1834. Решающим фактором при разработке этого ПК было осознание того, что IBM-PC-совместимость – это глобальная тенденция, и 16-разрядным Robotron A7100 и A7150 не суждено иметь будущего. Всего в Земмерде было сделано 13799 экземпляров Robotron EC1834 и еще около 20 тысяч штук в Карл-Маркс-Штадте.
Предпоследней роботроновской разработкой был ПК А5105, сделанный по заказу Министерства народного образования ГДР для школ и вузов. Он в июле 1989 года был запущен в серию, но в 1990 году его производство остановилось: в школы объединенной Германии пошли западные ПК. А последней разработкой ПК комбинат «Роботрон» стали ПК Soemtron 286, 386 и 486, очень похожие на своих предшественников EC1834 и EC1835, и отличающиеся от них и друг от друга только микропроцессорами Intel 80286, 80386 и 80486, соответственно. Но в производство их запустило в 1991 году уже АО Sömmerdaer Office Machinerenwerk, правда, тут же к концу года оно его и прекратило.
Другим центром разработки и производства ПК в ГДР было народное предприятие «Микроэлектроника» имени Вильгельма Пика в Мюльхаузене, входившее в комбинат «Микроэлектроника» имени Карла Маркса в Эрфурте. В 1984 году здесь был сделан ПК KC85/2, (он назывался HC 900, потом ПК этой серии переименовали в KC). KC85/2 подключался к обычному телевизору, а хранилищем данных был кассетный магнитофон. Потом появились ПК KC85/3 (первый и последний ПК в ГДР, который стоил в два раза дешевле «народного» автомобиля «Трабант» с пластмассовым кузовом) и KC 85/4 (64 КБ ОЗУ, не считая 40 КБ графического ОЗУ). Последним ПК в Мюльхаузене был KC Compact c цветным монитором, не совместимый со своими предшественниками. На 95% был он клоном британского ПК Amstrad CPC. Но что с ним делать, решали уже новые владельцы предприятия в Мюльхаузене, приватизировавшие его с такой быстротой, что была утеряна часть отчетной документации, и нынешние немецкие IT- историки жалуются, что масштаб производства ПК в Мюльхаузене оценить точно невозможно. Предполагают, где-то 40 тысяч ПК здесь собрали. Но KC Compact весьма ценится у коллекционеров старых ПК за его редкость.
ПК в ГДР были дорогим удовольствием, и кроме фабричных ПК здесь с 1983 года продавались комплекты, из которых можно было собрать ПК самостоятельно и которые стоили на порядок дешевле готового ПК фабричного производства по цене автомобиля «Волга» ГАЗ-24. Всего на предприятиях всех трех IT- комбинатов ГДР (в Дрездене, Эрфурте и Йене) с 1983 по 1989 год выпускалось 23 разновидности набора «сделай ПК сам». И их делали! По понятным причинам оценить их число невозможно. Но это было поистине народным занятием, особенно молодежи. Стихийно и целенаправленно властями создавались компьютерные клубы и объединения самодеятельных IT-конструкторов, появилась специальная рубрика в журнале Funkamateur («Радиолюбитель»). Каждый старался улучшить «свой» ПК по сравнению с серийным, и нередко это получалось.
Что же касается главного документа для оценки уровня инженерно-изобретательской мысли — патента, то, как уже сказано, немецкие IT-историки по какой-то причине старательно обходят их стороной. Возможно, не считают их полноценными патентами с точки зрения рыночной экономики, хотя ГДР вступила во Всемирную организацию интеллектуальной собственности (ВОИС) в 1968 году, через год после основания ВОИС. Но в соответствии с Законом ГДР о патентах 1950 года существовало два типа патентов: «исключительный патент» (Ausschliessungspatent) и «экономический патент» (Wirtschaftspatent). Первый гарантировал патентообладателю право на использование изобретения и был очень похож на патент ФРГ. Этот тип патента был действителен в основном для иностранных заявителей, особенно из западных стран, которым были предоставлены исключительные права сроком на 18 лет на использование зарегистрированного изобретения в ГДР. А преобладающим видом патента ГДР был «экономический патент», который выдавался изобретателю, но не предоставлял ему никаких прав на использование изобретения; это право принадлежало государству. Все изобретатели, успешно подавшие заявку на получение патента в качестве сотрудников государственного народного предприятия (VEB), научно-исследовательского института или другого государственного учреждения, получали экономический патент как «источник интеллектуальной собственности».
Такой «источник» можно было повесить в рамочке на стенку дома или на работе. Можно было получить за него премию на работе в размере оклада или более солидную в денежном выражении государственную или академическую премию. Словом, все было, как у нас в Советском Союзе с авторскими свидетельствами. Если создатели чипа 256 КБ получили «экономический» патент ГДР на изделие с себестоимостью 534 марки при цене таких чипов на мировом рынке на порядок меньше, то это была не их проблема, а проблема руководства. Руководство же понимало, что никто не продал бы такие чипы ГДР даже в 10 раз дороже. Они числились под запретом CoCom, а покупать их лицензированную технологию было бы еще дороже.
Два года назад, исчерпав, по-видимому, все остальные критерии сравнения интенсивности инженерно-изобретательской мысли в ГДР и ФРГ в советские времена, ученые из Йенского университета им. Фридриха Шиллера и университета Гронингена (Нидерланды) под руководством профессора экономики Михаэля Фрича попробовали оценить это по косвенному показателю — числу патентов на душу населения (на 10 000 жителей) в землях Германии в период с 1925 по 2014 год, подсчитав их с чисто немецкой педантичностью. Перенесенные на географическую карту и график эти данные выглядели весьма красноречиво.
В довоенный период как на востоке, так и на западе Германии существовали заметные центры изобретательской деятельности. Но земли Восточной Германии (за исключением разве что Померании) на карте закрашены наиболее интенсивно, а среди них район Берлина и Саксония закрашены гуще остальных. До Второй мировой войны здесь был один из самых инновационных регионов Европы. На западе Германии регионы с относительно высоким уровнем изобретательской деятельности находились в основном в Баден-Вюртемберге, в районе Мюнхена, а также в городах Кельн и Дюссельдорф и их окрестностях, но на карте немецких ученых закрашены они пожиже. Сейчас картинка прямо противоположная. В Восточной Германии словно «соборы в пустыне» (выражение авторов исследования) выделялись только Берлин, Дрезден и Йена. А центры с особенно высокой интенсивностью патентования находятся в Баварии и Баден-Вюртемберге.
На графике картина еще более выразительная. До войны две кривые патентов на душу населения в восточных и западных землях Германии идут параллельно. После нее, с 1945 по 1990 год, первая плавно идет вниз, а вторая столь же плавно наверх. А начиная с 1991 года обе экспоненциально устремляются наверх, но первая (бывшая гэдээровская) с большим отставанием от второй (западногерманской), причем этот разрыв постоянно увеличивается.
Этот последний эффект (после 1990 года) исследователи объясняют тем, что после объединения Германии более 25% всех изобретателей, получавших «экономические» патенты ГДР до 1990 года, мигрировали в Западную Германию, где компании были богаче, патенты все без исключения были «исключительными». Причем сильнее всего это коснулось тех технологических областей, где Восточная Германия имела преимущество перед Западной Германией в конце периода ГДР. Самыми серьезными потери человеческого капитала и ноу-хау были как раз в микроэлектронике, где миграция на Запад гэдээровских айтишников была гораздо больше 25%. Этот миграционный процесс, считают исследователи, по-видимому, также способствовал тому, что до сегодняшнего дня восток Германии не может сравниться с ее западом по интенсивности патентования.
Возможно, в будущем немецкие изобретатели в области IT вернут Германии престиж родины первой в мире ЭВМ. Если, конечно, она действительно не превратится в ЕСовский Тайвань.
Полезное от Онлайн Патент:
Какие выгоды можно получит от регистрации программы для ЭВМ?
Не только айтишники: какие компании могут внести свои программы в Реестр отечественного ПО?
Розыгрыш регистрации 5 товарных знаков.
Больше контента о сфере интеллектуальной собственности в нашем Telegram-канале
