Китай, контролирующий значительную долю рынка редкоземельных металлов, ужесточает глобальные цепочки поставок. Правительство страны ограничило экспорт ключевых для электронной отрасли элементов — скандия, диспрозия, гадолиния и других. Это ответный шаг на увеличение экспортных пошлин со стороны США. Вероятно, такие меры приведут к росту стоимости производства гаджетов и комплектующих, а значит, вырастет и цена конечного продукта для потребителя. Давайте попробуем разобраться, что происходит и чего ждать в ближайшем будущем.
Стратегический ресурс XXI века
Редкоземельные металлы (РЗМ) — это 17 элементов от лантана до лютеция. Они стали буквально кровью индустрии производства и разработки электроники. Так, скандий — основа высокочастотных фильтров для 5G — от смартфонов до базовых станций. Диспрозий делает неодимовые магниты устойчивыми к высокой температуре, что критично для электромобилей Tesla (магниты используются в электродвигателях) и жестких дисков Seagate. Гадолиний улучшает свойства материалов для HDD, а тербий применяется в производстве люминофоров для экранов и ламп. Конечно, спектр использования этих элементов значительно шире. Без РЗМ производство чипов, турбин, спутников и даже ядерных реакторов просто встанет.
РЗМ не так уж редки — их можно найти на всех континентах, где-то больше, где-то меньше. Проблема в другом: их добыча и переработка — сложный процесс, требующий колоссальных инвестиций и готовности справляться с токсичными отходами. Так что получить нужный элемент в чистом виде весьма непросто. Но у Китая все вышло как нельзя лучше: сейчас государству принадлежит около 70% мировой добычи и 85% переработки.
Свое доминирование Китай выстроил с 1980-х, когда Дэн Сяопин назвал РЗМ «нефтью будущего». Точнее: «У Ближнего Востока есть нефть. У Китая — редкоземельные металлы». Пекин вложил миллиарды в шахты вроде Баян-Обо и субсидировал переработку, игнорируя экологические издержки. Пока Запад закрывал свои убыточные проекты, Китай демпинговал цены, вытесняя конкурентов. К 2000-му он стал основным поставщиком, а к 2010-му — почти монополистом, отточив технологии и создав сложные логистические цепочки, которые другим странам пришлось бы строить с нуля. Тактика сработала: редкоземельные металлы стали для Китая не просто ресурсом, а рычагом, который он использует для укрепления своих позиций в отношениях с США и другими странами.
После начала «тарифных войн» со стороны США в апреле 2025 года Пекин ввел новые ограничения на экспорт семи элементов — скандия, диспрозия, гадолиния, тербия, лютеция, самария и иттрия. Согласно новым правилам, экспорт каждой партии РЗМ теперь возможен только при наличии специальной лицензии. За выдачу таких разрешений отвечает Министерство коммерции Китая.
На кого и как может повлиять Китай
Пекин не новичок в этой игре. В июле 2023 года, после санкций США против Huawei, Китай ограничил экспорт галлия (Ga) и германия (Ge) — ключевых материалов для полупроводников. Цены на Ga взлетели на 50% за две недели. В октябре 2024-го все запасы редкоземельных металлов, цепочки добычи и переработки правительство взяло под строгий надзор. Декабрь 2024 года принес полный запрет на поставки галлия, германия и сурьмы в США. В феврале 2025-го под удар попал вольфрам, а в марте — технологии получения галлия. Ну а теперь, в апреле 2025 года, очередь дошла до других редкоземельных металлов, о чем я уже сказала выше.
Официально это «защита национальной безопасности» и ответ на пошлины Дональда Трампа, чья администрация в 2025 году ввела тарифы до 54% на китайские товары. В Пекине, правда, говорят, что экспорт не запрещен, а просто жестко регулируется. Но лицензии выдаются крайне скупо, а процесс очень непрозрачен — так было и в предыдущих версиях ограничений.
Под угрозой оказался весь высокотехнологичный сектор: компании вроде Broadcom, Qualcomm, GlobalFoundries, TSMC и Samsung зависят от поставок редкоземельных металлов, в значительной степени контролируемых Китаем. Новый пакет ограничений на экспорт, включая такие элементы, как скандий и диспрозий, может спровоцировать дефицит сырья и рост цен — как на сами металлы, так и на продукцию, где они используются — от смартфонов до электрокаров и микросхем. Это часть ответной стратегии Пекина в условиях нарастающей технологического противостояния с США и союзниками.
Сможет ли у Китай все контролировать
Китай достиг доминирования в сфере РЗМ благодаря дешевой рабочей силе, щедрым субсидиям и мягким экологическим нормам. Эта модель долгое время работала без сбоев. Но сегодня фактическая монополия Китая в отношении РЗМ сталкивается с серьезными вызовами: ужесточением экологических норм внутри страны, ростом конкуренции со стороны других игроков, успешными поисками альтернатив редкоземельным элементам, геополитическим давлением — все больше стран стремятся сократить зависимость от КНР. Ну а экспортные ограничения апреля 2025 года на ключевые РЗМ, такие как скандий и диспрозий, только подстегивают глобальные усилия по диверсификации поставок.
У некоторых игроков глобального рынка уже получается снизить зависимость от КНР. Япония уменьшила долю китайских РЗМ с 90% до 60%, инвестировав в сотрудничество с австралийской Lynas Corporation — одним из крупнейших производителей вне Китая. США тоже активизируются: в 2024 году шахта Mountain Pass компании MP Materials в Калифорнии добыла свыше 45 000 тонн оксидов редкоземельных металлов. В Техасе запустили производство неодимовых магнитов. Стартап Phoenix Tailings в Массачусетсе разрабатывает экологичную переработку отходов для извлечения РЗМ. А еще есть Бразилия с третьими по величине запасами в мире — она стремится войти в число крупных поставщиков.
Несмотря на эти шаги, Китай все еще остается главным игроком. Глобальная перестройка цепочек поставок требует времени и миллиардов долларов инвестиций. Работа в этом направлении идет. Например, в 2024 году США приняли закон REEShore Act, выделив 1 млрд долларов на развитие собственной индустрии РЗМ. Но, конечно, все это невозможно реализовать за пару месяцев — нужно гораздо больше времени, вероятно, годы.
В краткосрочной перспективе новые ограничения грозят перебоями и ростом цен, но в долгосрочной — страны намерены снизить зависимость от Пекина. Если усилия увенчаются успехом, доля Китая на рынке может сократиться. Но сколько времени потребуется на реализацию этих шагов и приведут ли они к ощутимому результату — вопрос открытый.
