Научно-лабораторные тетради с иллюстрированными записями заслуживают право на будущее.
Одним из первых дел при основании моей первой компании была покупка пачки лабораторных тетрадей с именем нашей компании. Каждый новый сотрудник получал нумерованную тетрадь и инструкцию по документированию своей работы. Это заменяло секретаря.
На то было две причины. Во-первых, я хотела подчеркнуть, что разработка и защита интеллектуальной собственности были ключевой компонентой нашего бизнес-пути и мы относимся к этому очень серьёзно. Во-вторых, это каждому давало понять, что его идеи имеют значение для компании. Без исключений.
Слишком часто корпоративная культура порождает стереотипы о том, чьи идеи будут услышаны, а чьи – нет. Как много компаний ожидают – по-настоящему ожидают – что их секретарь или посыльный предложат вдохновенную идею, которая положит начало мегапродукту? Спустя тринадцать лет прозорливости, моя компания ожидает.
Обычная тетрадь часто не получает того уважения, которого она заслуживает. Мы считаем, что тетрадь – это лишь хранилище почти неразборчивых заметок со встреч, назначенных дат и списков дел. Это, несомненно, необходимый функционал. Но лабораторная или изобретательская тетради находятся совершенно в другой категории. Картины Леонардо Да Винчи могу находиться в самых известных музеях, но было бы известно каждому его имя, если бы не были тетради его полны иллюстрация и описаний идей летательных аппаратов?
Посещение Fairchild U
Моей первой работой в качестве инженера была должность в Fairchild Semiconductor. Компанию называли Fairchild University, потому что она была известна благодаря количеству фирм, основанных ее выпускниками. В первый день работы я получила нумерованную лабораторную тетрадь. Мой новый начальник, C.C. Wu – человек, который изобрёл двойной операционный усилитель в ранние дни существования интегральных схем – объяснил, как ею пользоваться.
Записи в этой тетради стали очень сильной привычкой. Я гордилась опрятностью заметок, мастерством моих иллюстраций, ясностью моих мыслей. Дисциплина хорошо написанных вступлений заставляла размышлять о моих идеях и их реализациях. Каждую новую запись вычитывал, а затем подписывал мой старший коллега; каждую новую страницу.
И это был не какой-то поверхностный обзор. Мои коллеги вникали в каждую идею, во все детали, до тех пор, пока не понимали, что я пыталась описать. Я возвращалась с новыми идеями для дальнейших исследований и улучшенными навыками писателя, с новой способностью более ясно определить то, что раньше смутно представляла. Я буду вечно благодарна за эту раннюю дисциплину.
Когда я перешла из Fairchaild в Advanced Micro Devices, я снова получила лабораторную тетрадь. Но, к удивлению, я не получила никаких инструкций о том, как эту тетрадь использовать. Выдача тетради была лишь одной из «галочек» для отдела кадров; это повторялось для каждого нового сотрудника.
Месяцы спустя, во время подготовки к подаче заявки на мой первый патент, юристы AMD похвалили меня за качество моей документации. Несколько лет спустя, те же юристы использовали мою тетрадь в обучении новых и уже опытных кадров.
За 30 лет я заполнила тома лабораторных тетрадей. Я говорила, что такие тетради будут напоминанием о прошлом и наступит эпоха механический печатных машинок. Сегодня мы пишем наши отчеты на ноутбуках, потягивая второй мокко. Закончив, мы доверимся капризным wi-fi точкам доступа. Я даже сказала, что главный аргумент за изобретение тетрадей – необходимость доказательства приоритетов – больше недействителен. Соединенные Штаты присоединились к остальному миру, предоставляя приоритет «первому описавшему», а не «первому изобрётшему».
Тем не менее, я остаюсь консерватором, сидя в углу кафе с моей ручкой скользящей по страница еще одной тетради, упорядочивая мои мысли для возобновления ясности прежде чем безвозвратно предать их бумаге и, возможно, для процветания.
Перевод. Оригинал: Candice Elliott
Одним из первых дел при основании моей первой компании была покупка пачки лабораторных тетрадей с именем нашей компании. Каждый новый сотрудник получал нумерованную тетрадь и инструкцию по документированию своей работы. Это заменяло секретаря.
На то было две причины. Во-первых, я хотела подчеркнуть, что разработка и защита интеллектуальной собственности были ключевой компонентой нашего бизнес-пути и мы относимся к этому очень серьёзно. Во-вторых, это каждому давало понять, что его идеи имеют значение для компании. Без исключений.
Слишком часто корпоративная культура порождает стереотипы о том, чьи идеи будут услышаны, а чьи – нет. Как много компаний ожидают – по-настоящему ожидают – что их секретарь или посыльный предложат вдохновенную идею, которая положит начало мегапродукту? Спустя тринадцать лет прозорливости, моя компания ожидает.
Обычная тетрадь часто не получает того уважения, которого она заслуживает. Мы считаем, что тетрадь – это лишь хранилище почти неразборчивых заметок со встреч, назначенных дат и списков дел. Это, несомненно, необходимый функционал. Но лабораторная или изобретательская тетради находятся совершенно в другой категории. Картины Леонардо Да Винчи могу находиться в самых известных музеях, но было бы известно каждому его имя, если бы не были тетради его полны иллюстрация и описаний идей летательных аппаратов?
Посещение Fairchild U
Моей первой работой в качестве инженера была должность в Fairchild Semiconductor. Компанию называли Fairchild University, потому что она была известна благодаря количеству фирм, основанных ее выпускниками. В первый день работы я получила нумерованную лабораторную тетрадь. Мой новый начальник, C.C. Wu – человек, который изобрёл двойной операционный усилитель в ранние дни существования интегральных схем – объяснил, как ею пользоваться.
Записи в этой тетради стали очень сильной привычкой. Я гордилась опрятностью заметок, мастерством моих иллюстраций, ясностью моих мыслей. Дисциплина хорошо написанных вступлений заставляла размышлять о моих идеях и их реализациях. Каждую новую запись вычитывал, а затем подписывал мой старший коллега; каждую новую страницу.
И это был не какой-то поверхностный обзор. Мои коллеги вникали в каждую идею, во все детали, до тех пор, пока не понимали, что я пыталась описать. Я возвращалась с новыми идеями для дальнейших исследований и улучшенными навыками писателя, с новой способностью более ясно определить то, что раньше смутно представляла. Я буду вечно благодарна за эту раннюю дисциплину.
Когда я перешла из Fairchaild в Advanced Micro Devices, я снова получила лабораторную тетрадь. Но, к удивлению, я не получила никаких инструкций о том, как эту тетрадь использовать. Выдача тетради была лишь одной из «галочек» для отдела кадров; это повторялось для каждого нового сотрудника.
Месяцы спустя, во время подготовки к подаче заявки на мой первый патент, юристы AMD похвалили меня за качество моей документации. Несколько лет спустя, те же юристы использовали мою тетрадь в обучении новых и уже опытных кадров.
За 30 лет я заполнила тома лабораторных тетрадей. Я говорила, что такие тетради будут напоминанием о прошлом и наступит эпоха механический печатных машинок. Сегодня мы пишем наши отчеты на ноутбуках, потягивая второй мокко. Закончив, мы доверимся капризным wi-fi точкам доступа. Я даже сказала, что главный аргумент за изобретение тетрадей – необходимость доказательства приоритетов – больше недействителен. Соединенные Штаты присоединились к остальному миру, предоставляя приоритет «первому описавшему», а не «первому изобрётшему».
Тем не менее, я остаюсь консерватором, сидя в углу кафе с моей ручкой скользящей по страница еще одной тетради, упорядочивая мои мысли для возобновления ясности прежде чем безвозвратно предать их бумаге и, возможно, для процветания.
Перевод. Оригинал: Candice Elliott