(фото из зарубежного проекта вместо текущего по просьбе безопасников)

До этого в России были внедрения электронных ценников в рознице (МАН, Магнит и так далее), но использовались устройства без сетевой связности, то есть нужно было ходить и обновлять их с помощью программатора либо выставлять на них цену кнопками, как на электронных часах. Плюс прошлые поколения ценников были с жидкокристаллическими дисплеями и суровым bluetooth, а новые — с e-ink и сильно переделанной версией IEEE 802.15.4 с поддержкой сна и невероятно экономичных по питанию транзакций. То есть прошлым надо было менять батарею раз в три-семь дней, а новые уже держат два года (по заявлению производителя, пока не было шанса проверить, но аналогичные устройства LORA мы начали использовать лет десять назад, и один-два года похоже на правду), причём год — это в секции холодильников, где аккумуляторы должны чувствовать себя зябко.

Собственно, я участвовал в одном из первых в России аналогичном проекте и потому хорошо представляю тот ад, который тогда творился. КРОК 15 лет занимается розницей, и мои коллеги тоже знают, что первые модели были, скорее, прототипами. Но всё равно даже те электронные ценники были лучше, чем резать бумагу и наклеивать скотчем с точки зрения скорости обновления цен в магазине после пересчёта базы на 300-400 позиций за ночь.

Новые ценники имеют управляющий сервер, который обновляет ценники мгновенно, как только в 1С или SAP поменялись цены. Точнее, лаг есть — он равен промежутку между сеансами связи оконечных устройств, но это не больше нескольких минут. Каждый ценник привязан к конкретному товару в базе и на полке.

Пока «накрыто» два крупных магазина федеральной розничной сети, там 79 тысяч ценников. Если этот проект проживёт полгода успешно, через год ждите такое почти по всей России — и наконец-то пропадут проблемы про «мы не успели переклеить» и «акция уже кончилась». Но, возможно, будут новые с тем, что в 18:30 алкоголь будет дороже, чем в 7:00.

«УРАЛХИМ» делает удобрения. № 1 в России — по производству аммиачной селитры, например, входит в топ-3 отечественных производителей аммиака, карбамида, азотных удобрений. Выпускаются серные кислоты, двух-трёхкомпонентные удобрения, фосфаты и многое другое. Это всё создаёт агрессивные среды, в которых выходят из строя датчики.

Мы строили Data Lake и заодно охотились на те датчики, которые замерзают, выходят из строя, начинают давать ложные данные и вообще ведут себя не так, как должны себя вести источники информации. А «фишка» в том, что невозможно строить матмодели и цифровые двойники на базе «плохих» данных: они просто не будут правильно решать задачу и давать бизнес-эффект.

Но современным производствам нужны Data Lake'и для дата-сайентистов. В 95 % случаев «сырые» данные никак не собираются, а учитываются только агрегаты в АСУТП, которые хранятся два месяца и сохраняются точки «изменения динамики» показателя, которые вычисляются специально заложенным алгоритмом, что для дата-сайентистов снижает качество данных, т. к., возможно, может пропустить «всплески» показателя… Собственно, примерно так и было на «УРАЛХИМЕ». Нужно было создать хранилище производственных данных, подцепиться к источникам в цехах и в MES/ERP-системах. В первую очередь это нужно для того, чтобы начать собирать историю для дата-сайенса. Во вторую очередь — чтобы дата-сайентисты имели площадку для своих расчётов и песочницу для проверки гипотез, а не нагружали ту же самую, где крутится АСУ ТП. Дата-сайентисты пробовали сделать анализ имеющихся данных, но этого не хватило. Данные хранились прореженные, с потерями, часто неконсистентные с датчиком. Взять датасет быстро не было возможности, и работать с ним тоже было особо негде.

Теперь вернёмся к тому, что делать, если датчик «гонит».

— Ян, сколько можно сбивать проекторы?! Когда вы уже закончите свой танк крутить?! Ну вот, опять сетка на сшивке сбилась, опять переделывать!
— Дмитрий, выключите, наконец, болгарку. Когда я буду направленный звук отстраивать, ночью?
Иммерсивный музей построить — это не ешака купить сложный проект, который требует безупречного взаимопонимания между всеми участниками процесса.
Сегодня мы расскажем о том, как оснащали новый музейный комплекс «Зоя» в Петрищево мультимедийными системами. Под катом — подробности работы в окопе, особенности акустики в землянке и много других нюансов.

— Да этот ЦОД можно развернуть и настроить, пока ты пиццу заказываешь!

Я бросил эти слова на совещании, и расплата пришла немедленно. Коллега предложила заказать пиццу. Оплачивает проигравший: если я успеваю собрать ЦОД — то она, если не успеваю — то я.

Чёрт!

В общем, встречайте стресс-тест: гиперконвергентное решение от Cisco с простой настройкой против приготовления пиццы.

В инженерной части, конечно, всем. Список отличий примерно такой же, как у паровоза и апельсина. А вот в части интерьера — минимально. Разве что нет фасадов, нет заполнения наружных проёмов, много уникальных дверей из нержавейки. До КРОК я работал в проектной команде Инжпроекта из 25 человек по 4 станциям, уже новым, то есть достаточно ужатым в плане бюджета. Расскажу на примере «Румянцево», где я отвечал за интерьер.

У нас в ИТ-компании образовалась команда архитекторов, и поэтому нам часто задают такие вопросы. Постараюсь ответить на этот и ещё пару частых.

Про метро начнём с того, что сейчас все станции делают уникальными. Раньше, ещё в СССР, были так называемые «сороконожки» (их ещё из-за кафеля на жаргоне называли «туалетными станциями») — их запускали по одной, искали оптимальный вид станции. Даже нашли, но позже пришли к тому, что нужно всё же делать станции различающимися.

По нашей примерной оценке, основанной на 20-летней практике, на земляных работах можно «потерять» до 50-60 % бюджета. На железобетоне и отделке точно 30 %. На ошибках перезаказа при коллизиях стоимость инженерки увеличивается примерно на 10 %. Именно по этой простой причине, когда «злой заказчик» внедряет BIM-модель здания, со всех сторон начинаются дикие крики и стоны.

BIM-контроль сейчас будет на всех госзаказах по новому нормативу, поэтому крики и стоны будут особенно эпичны.


Вот здесь я вижу трассировку всех систем, могу получить точную смету на каждый узел: и при перемещении или добавлении объекта получу обновления сразу во всех проектных и рабочих документах.

Что такое BIM-модель? Это трёхмерная модель здания, где все системы состыкованы и увязаны в одном едином плане. Поставили розетку в комнате — в общей смете тут же появилась новая розетка и соответствующий метраж кабеля. Погрешность такой модели по материалам — 2 %. На бумаге обычно берут запас 15 %, и излишки этого запаса отчаянно «теряются».

Давайте лучше покажу примеры, чем буду рассказывать.

Сейчас расскажу про эволюцию устройства, изначально предназначенного для обеспечения питания военных дата-центров по всему миру. Вот такой:


Новое поколение, «бронепоезд» на жаргоне. Справа наша давняя мечта — решётка, чтобы крыс не засасывало.

Технология родилась примерно в тот же период, что и ядерная бомба, поэтому она простая и понятная, как автомат Калашникова. Берём огромный железный волчок, раскручиваем электромотором. После преодоления инерции покоя тяжеленная железка крутится почти без трения. Отрубается питание — железка начинает сама крутить электромотор, который её запускал, и тем самым преобразует свою кинетическую энергию в электрическую некоторое время, пока не остановится. За это время успевает запуститься дизель.

Старые советские ДДИБП, которые стояли на Байконуре, принципиально не отличаются от своих современных аналогов. Те же волчки, те же дизели. Но есть масса полезных нюансов. Вот о них и о том, как вообще эволюционирует такое «кондовое» железо, и поговорим.

Анды, высота 1564 метра, чистейший горный воздух, остро пахнущий соляркой. Голая каменистая площадка, четыре купола и три контейнера — купола для телескопов, а контейнеры поменьше — жилой для сторожа или инженеров, санузел, мастерская размером с санузел, плюс купол для стойки Циски и линейки аккумуляторов ИБП. Вокруг — забор из металлической сетки.

По площадке ходит Карлос, местный житель, и красочно ругается по-испански с индейским акцентом. Карлос сейчас находится в режиме энергосбережения, работы у него нет. Поэтому на автопилоте он собирает все камни в радиусе 30 метров и закладывает ими щели. Например, под забором, чтобы мелкая живность не пролезла.

Судя по тому, что такими же камнями плотно и очень заботливо заложены все колодцы нашей будущей кабельной трассы от энергоблока к куполам, работа предстояла интересная. Как мы уже знали из вводной, протяжку они в гофру положить забыли, и предстоит всё раскапывать.

Простая работа, говорили они. Нужен сисадмин, говорили они. Карлос увидел нас, поздоровался и сразу предупредил на своём ломаном испанском:
— Видишь облака — беги. Если начнётся дождь, всё, совсем конец!

Но акцент мы не разобрали, поэтому его не поняли.

Шли по трассе от Магадана на Якутск, везли комплектующие для одного дата-центра. Холода в этих краях стоят такие, что машины не глушат. Потому что до весны уже не заведёшь. Машины надо ставить в тёплые гаражи или ангары. Мы уже под вечер как раз нашли такой ангар и стали стучать. Открывает сильно поддатый хозяин, такой простой сибирский мужик в ватнике и ушанке:
— Здравствуйте, можно у вас машину поставить?
— Не. Идите отсюда, я вас не знаю!
— Да ладно тебе, мужик, мы же тебе денег дадим.
Мужик вынимает из кармана котлету пятитысячных сантиметров пять толщиной и сообщает:
— Да я те, ик, сам денег дам ща! Вот бухнёшь со мной — тогда поставим.

Обязательства по госконтракту для этого дата-центра мы тогда выполнили.

А вы заходите внутрь, буду дальше рассказывать наши байки. Кстати, да, кто беспокоился за нашу крысу (ещё живую на фотографии в прошлом посте) — хоть ей и прилетело 380 В, но она оклемалась и начала немного ходить. Мы её отпоили сладким чаем и отпустили, убегала она уже весело. Правда, что с ней было дальше, не знаем.

Есть такой федеральный закон №188, который гласит достаточно жёсткую (хоть и логичную вещь):

• Если вам нужно купить софт по стандартной процедуре конкурсных закупок
• И если есть ПО, которое соответствует требованиям и при этом произведено в РФ
• То вы не можете выбрать иностранное ПО для такой закупки.

Далее — наши оценочные суждения и прогнозы с комментариями наших же IT-юристов. В первую очередь действие закона коснётся операционных систем (у нас есть много вариантов опенсорс-Linux, завёрнутых уже в оболочку «российской разработки»), продуктов ИБ (благо с этим у нас в стране очень даже неплохо), антивирусов, а также продукции «русских» компаний вроде Parallels, Veeam и Acronis, когда их продукты войдут в реестр отечественного ПО (и если войдут, потому что права на софт во многих случаях оформлены на иностранные компании или офшор — разработчики наши, а права нет).

Сейчас этот закон касается исключительно госучреждений, но его могут распространить и на компании с долей государства, а затем (например, лет через 5 лет) — на весь рынок.

Возможно, именно поэтому госкомпании сейчас ринулись закупать софт до вступления закона в силу — «впрок».

Штрафы за разные нарушения суммируются.

242-ФЗ подсказывает нам, что оператор обязан обеспечить запись, хранение, изменение и извлечение персональных данных граждан Российской Федерации (это всё, что прямо или косвенно относится к субъекту ПДн. И номер телефона, и даже уровень защищенности его данных можно отнести сюда согласно 152-ФЗ) с использованием баз данных, находящихся на территории Российской Федерации. С 1 сентября 2015 года. За использование первичной базы за пределами РФ вам светит относительно небольшой штраф и, что куда хуже, блокировка ресурсов в течение 3 рабочих дней с даты судебного решения. При этом разблокировать доступ и «выйти» из реестра можно будет только по решению суда.

Пока маркетологи обмазываются BigData и бегают в таком виде на пресс-конференциях, я предлагаю просто скачать бесплатный инструмент с тестовыми наборами данных, шаблонами процессов и начать работать.

Закачка, установка и получение первых результатов — минут 20 максимум.

Я говорю про RapidMiner — опенсорсную среду, которая при всей своей бесплатности некисло «уделывает» коммерческих конкурентов. Правда, сразу скажу, что разработчики всё равно её продают, а в опенсорс отдают только предпоследние версии. Дома можно попробовать потому, что есть вообще бесплатные сборки со всей-всей логикой с всего лишь двумя ограничениями — максимальный объем используемой памяти 1 Гб и работа только с обычными файлами (csv, xls и т.п.) в качестве источника данных. Естественно, в малом бизнесе это тоже не проблема.

Я работаю с распознаванием и обработкой данных переписей населения и сельскохозяйственных переписей с двухтысячного года. Это тот самый случай, когда ты больше года пишешь софт, который должен отработать один раз, но зато без ошибок.

Почему? Во всероссийской переписи населения в 2010 году участвовало 500 тысяч человек и ещё 10 тысяч IT-пользователей во всех субъектах РФ. Сканер забирает 150 листов в минуту. Распознавание в реальном времени с примерно такой же скоростью. Умножайте на количество сканеров по стране – и получите поток данных, где любой баг сразу рушит работу огромного количества людей.

И второй момент – вместе с НИИ Статистики мы ведём научно-исследовательскую работу по алгоритмам восстановления данных.

Один из пожилых инженеров решил, что у него в руках сверхсовременный секретный кластер для 3D-расчётов. Мы были жестоки и не стали говорить, что это всего лишь тонкий клиент.

VDI — это инфраструктура виртуальных рабочих столов. В отличие от «обычного» терминального доступа, упрощая, речь идёт не о нескольких одновременных пользовательских сессиях на одном сервере с операционной системой, а о нескольких виртуальных машинах на физическом сервере. Каждый пользователь получает свой собственный виртуальный ПК, куда может подключаться хоть с телефона.

Есть миф, что VDI — это всегда очень дорого. В целом это была правда до последних лет. В моей практике только в прошлом году VDI начали использовать, как решение для экономии на инфраструктуре. До этого VDI чаще всего была необходимыми затратами на безопасность корпоративных данных.

Не так давно появился пример снижения стоимости рабочего места: есть конструкторское бюро в Москве, и есть заводы по России. Чертежи поступают на заводы в 3D-формате, необходим было вносить небольшие изменения. На заводах не могли вносить изменения без дорогостоящей инфраструктуры. Закупалась очень мощная машина серверного уровня, на неё ставился дорогой комплект ПО. Затем эта машина и это ПО поддерживались администраторами из головной организации — при сложных случаях доходило до неблизкого выезда. С внедрением VDI всё стало происходить в дата-центре в Москве.

Когда вы звоните в колл-центр, вас внимательно слушает, а иногда и отвечает, не только оператор и товарищ майор, но и робот-аналитик. Этот хитрый робот умеет распознавать нужные ключевые слова в вашей речи, но и производить полнотекстовое распознавание речи, и на основании этого всего, делать далеко идущие выводы.



Анализировать записи можно как «на лету» (что делается редко), так и постфактум, например, разыскивая конкретные звонки для анализа живым человеком. Я работал с несколькими программно-аппаратными решениями для этого, и сейчас поделюсь опытом.


Автоматическое распознавание уже начинает справляться с русским языком, за исключением некоторых особо сложных случаев

Сразу отмечу — да, эти решения могут сочетаться с определением конкретного человека по «голосовому отпечатку пальца», но это немного другая история и подробно останавливаться на этом здесь я не буду.