А что с не так с двигателями Антареса? Много в мире РН, на которых использовались двигатели, уже 40 лет снятые с производства? К тому же они модифицировались после продажи сторонними организациями без участия предприятия-изготовителя, да и причину той аварии однозначно установить так и не удалось. Это может быть как дефект двигателя, так и проблемы с другими элементами ракеты, вроде наличия слишком крупных посторонних частиц в баках.
Разве Япония была очень развитой страной, когда запустила свой первый спутник? Напомню, это произошло еще в 70-м году и ракета, с пятой попытки выведшая Японию в космический клуб, «Лямбда -4S» выглядела куда слабее, чем то, чем сейчас располагает КНДР. Четыре ступени, система управления только на третьей — в общем крайне заковыристое техническое решение, типа носителя фон Брауна, запустившего первый американский искусственный спутник. Дебют Китая в следующем году выглядел более представительно даже по сравнению с Францией и Англией.
С точки зрения мотивации тот же Израиль в создании ракеты-носителя не очень отличался от КНДР — запуск спутников-шпионов и МБР для доставки ядерных боеголовок. И он вроде бы самая маленькая страна, которая смогла самостоятельно разработать ядерное оружие. Особенно забавен тот факт, что пуски израильских ракет-носителей осуществляются вообще против вращения Земли, дабы не иметь проблем с падением ступеней на чью-либо территорию.
Можно поступить с последним разгонником как в программе Н1-ЛЗ — использовать его для посадки ЛК. Собственный двигатель ЛК включался только на конечном этапе прилунения, а затем — для взлета. За счет этого можно сделать ЛК одноступенчатым, т.к. функции первой ступени на себя возьмет здесь «ДМ».
1) Для длительного функционирования предназначался предшественник блока «ДМ» — блок «Д», «ДМ» и его модификации живут не более 12 часов, т.к. в разгонных блока данного семейства используется криогенный компонент топлива, окислитель — жидкий кислород.
2) Малый срок существования данных разгонных блоков требует высокого темпа пусков, если собирать их в описанные выше «вязанки», но это входит в противоречие с имеющимися возможностями по пускам РН «Протон-М». Раньше, на этапе эксплуатации предыдущей версии ракеты, «Протон-К», на космодроме Байконур под нее было построено 4 пусковых установки, также была возможность задействовать дополнительных специалистов, что позволяло производить запуски с интервалом всего в 2-3 дня (что использовалось при запуске автоматических межпланетных станций, чтобы уложиться в пусковое окно). Сейчас, под пуски Протон-М, используется всего 2 пусковые установки, а 2 выведены из эксплуатации, минимальный промежуток между пусками составляет на современном этапе 2,5-3 недели, что делает невозможным даже сборку из 2-х блоков «Д», не говоря уже о четырех или пяти.
3) Откуда dV=1520? Там же метров 900, даже с учетом коррекций траектории.
Так это негодные аргументы, вот в чем проблема. И автор не понимает их ущербности. Катастрофы в первое десятилетие космических полетов и тем более в первых десяти полетах с людьми нового корабля можно объяснить недостатком опыта. Катастрофу в 25-м полете через 25 лет после первого полета человека в космос, когда уже набито большинство шишек и пролито достаточно крови, чтобы её хватило на написание толстенных инструкций, сложно объяснить иначе, чем изначальным наличием в корабле системных проблем. Отказ от скафандров на «Союзе» можно объяснит головокружением от успехов и несколько заниженной оценкой вероятности разгерметизации (причем подобный отказ действительно был единственным за всю историю корабля), но отказ от них уже после «Союза-11», на основании утверждений о надежности изделия на уровне самолета — это преступная халатность. То же самое относится к невозможности оперативно покинуть корабль. Собственно все это и выяснила комиссия, расследовавшая гибель «Челленджера», выяснившая, что изначальные оценки надежности были завышены на несколько порядков. Ну и подтвердила верность того, что из трех параметров — быстроты, дешевизны и качества, можно одновременно выбрать только два.
А где какие-либо аргументы во втором ответе? Там просто демонстрация того, автор даже логически мыслить не может. Современный «Союз» — это прямой наследник того самого, советского, у которого было всего два полета со смертельным исходом для экипажа (Союз-1 и Союз-11), причем они пришлись на его первые десять пилотируемых полетов (Союз-2 был беспилотным), после чего подобных ситуаций не было из-за того, что из них сделали необходимые выводы. Причем проблемы с «Союзом-1» были связаны с нарушением технологии производства, а разгерметизацию «Союза-11» вообще не удалось воспроизвести экспериментально, но скафандры в этом корабле появились и больше не исчезали. А теперь посмотрим на шаттл. Он является характерным примером летающего гроба на семерых в прямом смысле этого слова. Системы аварийного спасения там нет — экипаж в принципе не может быть спасен на начальном этапе полета. Экипаж «Союза» в подобной ситуации спокойно мог быть спасен, что и было продемонстрировано практически как на начальном этапе полета (взрыв на старте), так и на конечном участке выведения до сброса САС (отказ третьей ступени). Астронавтам потом дали штангу для экстренного покидания корабля через люк, но до люка еще надо успеть дойти. Разработчики просто постулировали абсолютную надежность корабля и решили, что им не нужно обеспечивать спасение экипажа. В первых полетах еще использовали катапультные кресла и скафандры, но к полету «Челленджера» скафандры не использовали несколько лет, а численность и размещение экипажа не позволяла применить катапультные кресла.
Дополнительным фактором, делающим «Союз» более безопасным, чем челноки, является иная концепция участия экипажа в управлении. Он не требует активного участия человека и в принципе может функционировать в полностью беспилотном режиме, при потерявшем сознание и не дееспособном экипаже.
Можно еще вспомнить про то, что если бы на разработке шаттла не экономили, то он был бы сделан из титановых сплавов, которые более устойчивы к воздействию высоких температур и «Колумбия» не начала бы разваливаться в воздухе, но тогда бы там была бы и отделяемая кабина, и жидкостные, а не твердотопливные ускорители, и может быть даже не было бы одноразового топливного бака, но это уже лирика.
Россия тут не могла помочь из-за слишком северного расположения своего основного космодрома для пилотируемых пусков — Байконура. «Колумбия» находилась на орбите с наклонением в 39 градусов, а широта Байконура — 46 градусов, что не позволяет запустить «Союз» или «Прогресс» без использования средств для изменения наклонения орбиты, т.е. дополнительного разгонного блока, ввиду того, что их собственных запасов топлива на изменение плоскости орбиты не хватит, как и запасов их типовой ракеты-носителя семейства «Союз».
То есть теоретически можно было бы снарядить корабль-спасатель, выводимый в связке с РБ «Фрегат» или «Бриз» на РН «Зенит» или «Протон» для проведение подобной спасательной операции, но такие работы нужны месяцы, а не 2-3 недели, которыми ограничивается срок автономности «Колумбии».
Как представитель команды разработчиков проекта, отвечу следующее:
1. Цель проекта — начать промышленное освоение Луны, то есть добычу местных ресурсов и обеспечение с их помощью дальнейшей космической экспансии человечества.
2. Из соображений максимального ускорения развертывания лунной базы первого этапа проект создавался с расчетом на максимальное использование существующих или реализуемых в ближайшей перспективе технологий. Именно поэтому мы не опираемся на полную автоматизацию процесса сборки базы и не рассчитываем на использование сверхтяжелых носителей — и то, и другое потребует многих лет работ и ввода дополнительных промышленных мощностей на Земле, что приведет к значительным расходам. Хотя в принципе идея полностью автоматического строительства с максимальной опорой на местные ресурсы далеко не нова, и одна из самых известных проработок по этой теме, работа «Advanced Automation for Space Missions», была сделана еще в 1980, и требовала доставки на поверхность Луны для начала работ примерно 100 тонн и разработки примерно одного миллиона оригинальных деталей, что по сложности примерно сравнимо с разработкой того же корабля «Аполлон». В НПО им. Лавочкина в последние годы была сделана менее радикальная разработка — автоматическая лунная база, комплекс научного оборудования, обслуживаемый с помощью роботов.
3. Несмотря на развитие техники, требования к оборудованию, рассчитанному на длительную работу в условиях космического пространства, по-прежнему остаются крайне жесткими. Из-за воздействия высокоэнергетических частиц срок жизни самый обычной электроники с достаточной высокой степенью миниатюризации не превышает нескольких суток, собранный на коленке луноход до Луны может просто долететь в уже неработоспособном состоянии. Требуется специальное исполнение, а это к тому же куда меньшая серия и значительная цена аппаратной части. То же относится и к программному обеспечению, разработка или даже адаптация которого простому школьнику недоступна (как и большинству обычных программистов), так как отличается крайней степенью педантизма. В истории космонавтики были случаи, когда аппарат теряли из-за ошибки в одном бите программы. Были и великие победы искусства программирования над тяжелыми обстоятельствам. Запущенный к Юпитеру в 1989 году американский аппарат «Галилео» не смог открыть свою основную передающую антенну и был вынужден держать связь через малую, со скоростью передачи данных в 1000 раз ниже (160 бит/с против 134 Кбит/с), но доблестные программисты НАСА смогли найти выход из ситуации и обеспечить почти полную передачу научной информации с него. И это еще если не упоминать о том, что сборка космической техники осуществляется вручную, так как работа-слесаря еще не придумали даже в земном исполнении, не говоря уже о космическом.
С точки зрения мотивации тот же Израиль в создании ракеты-носителя не очень отличался от КНДР — запуск спутников-шпионов и МБР для доставки ядерных боеголовок. И он вроде бы самая маленькая страна, которая смогла самостоятельно разработать ядерное оружие. Особенно забавен тот факт, что пуски израильских ракет-носителей осуществляются вообще против вращения Земли, дабы не иметь проблем с падением ступеней на чью-либо территорию.
2) Малый срок существования данных разгонных блоков требует высокого темпа пусков, если собирать их в описанные выше «вязанки», но это входит в противоречие с имеющимися возможностями по пускам РН «Протон-М». Раньше, на этапе эксплуатации предыдущей версии ракеты, «Протон-К», на космодроме Байконур под нее было построено 4 пусковых установки, также была возможность задействовать дополнительных специалистов, что позволяло производить запуски с интервалом всего в 2-3 дня (что использовалось при запуске автоматических межпланетных станций, чтобы уложиться в пусковое окно). Сейчас, под пуски Протон-М, используется всего 2 пусковые установки, а 2 выведены из эксплуатации, минимальный промежуток между пусками составляет на современном этапе 2,5-3 недели, что делает невозможным даже сборку из 2-х блоков «Д», не говоря уже о четырех или пяти.
3) Откуда dV=1520? Там же метров 900, даже с учетом коррекций траектории.
Дополнительным фактором, делающим «Союз» более безопасным, чем челноки, является иная концепция участия экипажа в управлении. Он не требует активного участия человека и в принципе может функционировать в полностью беспилотном режиме, при потерявшем сознание и не дееспособном экипаже.
Можно еще вспомнить про то, что если бы на разработке шаттла не экономили, то он был бы сделан из титановых сплавов, которые более устойчивы к воздействию высоких температур и «Колумбия» не начала бы разваливаться в воздухе, но тогда бы там была бы и отделяемая кабина, и жидкостные, а не твердотопливные ускорители, и может быть даже не было бы одноразового топливного бака, но это уже лирика.
То есть теоретически можно было бы снарядить корабль-спасатель, выводимый в связке с РБ «Фрегат» или «Бриз» на РН «Зенит» или «Протон» для проведение подобной спасательной операции, но такие работы нужны месяцы, а не 2-3 недели, которыми ограничивается срок автономности «Колумбии».
1. Цель проекта — начать промышленное освоение Луны, то есть добычу местных ресурсов и обеспечение с их помощью дальнейшей космической экспансии человечества.
2. Из соображений максимального ускорения развертывания лунной базы первого этапа проект создавался с расчетом на максимальное использование существующих или реализуемых в ближайшей перспективе технологий. Именно поэтому мы не опираемся на полную автоматизацию процесса сборки базы и не рассчитываем на использование сверхтяжелых носителей — и то, и другое потребует многих лет работ и ввода дополнительных промышленных мощностей на Земле, что приведет к значительным расходам. Хотя в принципе идея полностью автоматического строительства с максимальной опорой на местные ресурсы далеко не нова, и одна из самых известных проработок по этой теме, работа «Advanced Automation for Space Missions», была сделана еще в 1980, и требовала доставки на поверхность Луны для начала работ примерно 100 тонн и разработки примерно одного миллиона оригинальных деталей, что по сложности примерно сравнимо с разработкой того же корабля «Аполлон». В НПО им. Лавочкина в последние годы была сделана менее радикальная разработка — автоматическая лунная база, комплекс научного оборудования, обслуживаемый с помощью роботов.
3. Несмотря на развитие техники, требования к оборудованию, рассчитанному на длительную работу в условиях космического пространства, по-прежнему остаются крайне жесткими. Из-за воздействия высокоэнергетических частиц срок жизни самый обычной электроники с достаточной высокой степенью миниатюризации не превышает нескольких суток, собранный на коленке луноход до Луны может просто долететь в уже неработоспособном состоянии. Требуется специальное исполнение, а это к тому же куда меньшая серия и значительная цена аппаратной части. То же относится и к программному обеспечению, разработка или даже адаптация которого простому школьнику недоступна (как и большинству обычных программистов), так как отличается крайней степенью педантизма. В истории космонавтики были случаи, когда аппарат теряли из-за ошибки в одном бите программы. Были и великие победы искусства программирования над тяжелыми обстоятельствам. Запущенный к Юпитеру в 1989 году американский аппарат «Галилео» не смог открыть свою основную передающую антенну и был вынужден держать связь через малую, со скоростью передачи данных в 1000 раз ниже (160 бит/с против 134 Кбит/с), но доблестные программисты НАСА смогли найти выход из ситуации и обеспечить почти полную передачу научной информации с него. И это еще если не упоминать о том, что сборка космической техники осуществляется вручную, так как работа-слесаря еще не придумали даже в земном исполнении, не говоря уже о космическом.