Во все века разведчики, шпионы и спецслужбы полагались в своей работе на разные вещества и психологические уловки. Тёмные рыцари плаща и кинжала травили врагов всевозможными ядами, усыпляли стражу, подсылали убийц-фанатиков с промытыми пропагандой и веществами мозгами — как легендарные ассасины времён Крестовых походов, чьё название происходит от неумеренного накачивания одноразовых киллеров гашишем. Развитие науки и техники в ХХ веке только подстегнуло энтузиазм шпионских ведомств. Если в СССР секретная токсикологическая лаборатория №12 при КГБ занималась в основном ядами для ликвидации врагов трудового народа, то в США к боевым токсинам из закрытого центра Форт-Детрик добавлялись безумные во всех смыслах эксперименты ЦРУ по взлому чужих (и даже своих!) мозгов посредством веществ и гипноза. Это привело к грандиозному скандалу в 70-е годы, породило немало теорий заговора, а также отсылок в массовой и не очень культуре. Впрочем — обо всём по порядку.
Дисклеймер: само собой, данный пост не является пропагандой употребления табачных, алкогольных и наркотических веществ. Означенные вещества никоим образом не полезны для здоровья и психики, и кукуха за них спасибо не скажет никому, не говоря уж о товарище майоре.
Центральное разведывательное управление США, созданное в 1947 году на руинах работавшего против стран Оси УСС, поначалу было своеобразной структурой. В первые годы оно являлось разведкой, которая в лице своего руководства старалась избежать… собственно разведывательной работы. Дело в том, что до Второй мировой войны организованной внешней разведки американцы, в отличие от опытных в этом деле британских союзников, не имели вовсе — только разведывательные органы при флоте и армии с сугубо военными же задачами. УСС пыталось заниматься разведкой, но чаще предпочитало вместо этого устраивать увлекательные диверсии в оккупированных странами Оси землях Европы, Азии и Африки. Посредством забрасываемых за линию фронта агентов и местных движений Сопротивления.
Британские профессионалы из Ми-6 считали американских коллег, скажем так, не очень умными, но бравыми ковбоями — предпочитающими стрелять и взрывать, а не думать и анализировать. Впрочем, для своих диверсионных операций и добычи сведений УСС обожало заказывать всевозможные шпионские гаджеты — и уже в годы войны, скажем, на вооружении у американских агентов появились безвкусные таблетки и непростые сигареты с кодовыми индексами «K» и «L» с добавлением тетрагидроканнабинола ацетата — экстракта индийской конопли, вызывающего у вольного или невольного собеседника легкомысленность и неконтролируемую болтливость.
Собственно, ЦРУ началось с того, что в условиях разгоравшейся Холодной войны в Белом доме осознали, что до ужаса мало знают о происходящем в СССР и вообще за «железным занавесом». Президент Трумэн дал ветеранам УСС работу в новой разведывательной организации и неплохие секретные бюджеты — в том числе из слегка попиленных расходов на реконструкцию европейских стран по плану Маршалла — чтобы те предоставляли в Овальный кабинет и свежепостроенный Пентагон сводки о том, что происходит и планируется у коммунистов. Способствовало стремлению завести полноценную разведывательную службу наподобие британской Ми-6 и выявление в 1946-1947 году масштабнейшей сети советских разведчиков в США, что породило массовую шпиономанию и панику перед «красной угрозой» внутри страны.
Проблема нехватки данных о происходящем в СССР была совсем не праздной: пока в Москве опасались ядерного нападения с американских авиабаз, в США и Западной Европе боялись, что СССР сметёт Западную Европу, Ближний Восток и всю Азию танковым катком, тогда как демобилизованные западные армии не успеют ничего с этим сделать. Под этим соусом американские военные и военпром — которым очень, очень понравились объёмы финансирования в годы Второй мировой, и очень не понравилось послевоенное урезание всего — бегали за Трумэном и публиковали прогнозы один другого страшнее, требуя у Конгресса и Белого дома срочно дать им очень много денег. Именно поэтому Трумэну и понадобилась разведка, независимая от военных. Во главе её поставили Фрэнка Виснера, считавшего главным делом спецслужб всевозможные спецоперации, желательно силового характера.
И лично Виснер, и многие другие ветераны УСС собственно разведкой, сбором данных и их анализом заниматься не очень-то умели и не очень-то хотели. Неожиданные и опасные для США и их союзников ходы коммунистов новорождённое ЦРУ раз за разом эпически продалбывало — к ярости сначала Трумэна, а затем и Эйзенхауэра. ЦРУ проспало Берлинский кризис, победу коммунистов в Китае, создание советского ядерного оружия — и даже буквально накануне Корейской войны докладывало в Белый дом, что никакой войны в ближайшее время там не будет. А на требования запустить хотя бы какого-нибудь агента в Москву просто говорили, что это не представляется возможным. У них лапки.
Зато солидные с самого начала бюджеты направлялись на привычную и давно отработанную деятельность: обучать диверсантов и подпольщиков, и закидывать их «за ленточку», только уже не за линии фронтов Второй мировой, а внутрь «железного занавеса» от Восточной Германии до Северной Кореи. Чаще всего агентами выступали эмигранты и беглецы из соответствующих стран, в том числе успевшие, так сказать, поработать с нацистами. Но других дешёвых, массовых и знающих языки с реалиями целевых стран кадров под рукой не было, тогда как сами американцы лезть в пасть к «русскому медведю» лично не рвались.
Мало того, что собственно разведывательная работа при этом оставалась на плечах буквально нескольких «умников», которые в основном занимались OSINT по открытым источникам при откровенном презрении со стороны «настоящих крутых парней, занимающихся диверсиями в тылу комми» — с диверсиями дело тоже шло крайне неважно для американцев. Большинство заброшенных групп, которые должны были наладить контакт с «местными повстанцами» в республиках Балтии, Польше или Западной Украине, попадали прямиком в руки советских пограничников, отрядов МГБ и товарищей майоров.
Остальные бегали на свободе весьма недолго и не слишком результативно. Происходило это в том числе потому, что антисоветская эмиграция была практически немедленно… плотно инфильтрована советской агентурой. И о многих операциях раннего ЦРУ в Восточной Европе в МГБ СССР знали ещё на этапе их планирования (подробнее о тогдашнем бардаке можно почитать в моей старой статье для покойного Warhead.su, к примеру, тут).
Через некоторое время в ЦРУ убедились, что то ли лыжи не едут, то ли всё ещё хуже. Стало очевидно, что вербуемые эмигранты, рассказывающие о своей готовности к борьбе с коммунистическими режимами до последней капли крови — персонажи часто очень сомнительные, как минимум себе на уме, в основном заинтересованные в деньгах и готовые слить секретные данные советской разведке за не слишком большой прайс и обещания личной безопасности. Но как выяснить, кто из них — идейный борец, а кто — советский крот? С прослушкой и тем более миниаютюрными электронными жучками в конце 40-х ещё было туго, сами они вряд ли раскроются, традиционная слежка — дело долгое и сложное, а допрашивать всех собственных агентов по-жёсткому — очень сомнительная идея.
Ричард Хелмс, заместитель директора ЦРУ, вспомнил об экспериментах с «сывороткой правды» времён войны, когда агенты пытались провоцировать контрагентов на откровения с помощью каннабиоидов. Он размышлял над этой темой ещё с 1948 года, когда наиболее вменяемые сотрудники ЦРУ стали осознавать масштабы проблемы и провалов с забрасываемыми за «железный занавес» группами агентов. Уже тогда в ЦРУ появился секретный проект Bluebird, в рамках которого планировалось изучить возможности различных психоактивных веществ по управлению человеческим мозгом. Когда летом 1950-го из-за проспанного наступления коммунистов под вопросом оказалось само существование ЦРУ и его финансирование — Хелмс счёл, что пора переходить к радикальным мерам и экспериментам.
Естественно, их стоило проводить подальше от любопытных глаз и прессы, уже изрядно злой на американские власти за гонения на подозрительных интеллектуалов и раздувание шпиономании. Поэтому местом для экспериментирования стал позаимствованный у ВМС США объект в зоне Панамского канала: комплекс флотских помещений из шлакобетона, предназначенный для содержания направленных на гауптвахту моряков. Так появилась первая и крупнейшая в те годы секретная тюрьма ЦРУ — предшественница печально известных объектов на базе Гуантанамо. Её дополняли две меньших секретных тюрьмы на территории Японии и Западной Германии, и на всех этих объектах по сути не действовали ни законы США, ни тем более местное законодательство.
Справедливости ради, стоит заметить, что и ЦРУ, и американское общество в целом в те годы были свято убеждены в том, что у коммунистов уже есть отработанные секретные методики по взлому мозгов — и для допросов, и для того, чтобы «промыть мозги» и внушить коммунистическую идеологию быстро и надёжно в обход простого убеждения. Дело в том, что образ коммунистов был для среднего американца крайне мифологизирован и демонизирован: в них видели чуть ли не сознательных слуг Сатаны, людей, чьи взгляды полностью отрицают все ценности американского общества.
Многих обывателей и силовиков буквально шокировало то, что в интеллектуальной среде США были распространены левые и местами прямо прокоммунистические взгляды. Представить, как «нормальный человек» может симпатизировать «этим жутким безбожным комми», и тем паче шпионить на них в США, как казнённые за передачу ядерных секретов советской разведке физики, супруги Розенберг, простому американцу было трудно — и на помощь приходили фантастические рассказы, где гипноз и таинственные зелья помогали сделать с чужими мозгами что угодно. Возможно, рассуждали некоторые даже в ЦРУ, коварные советские агенты просто гипнотизировали и промывали мозги честным американцам, чтобы сделать из них агентов мирового коммунизма?
А значит, нужно было противопоставить коммунистическим методикам взлома мозгов свои. И делать это требовалось быстро, пока ЦРУ не закрыли за профнепригодность и растрату огромных сумм на стрёмную деятельность весьма сомнительной эффективности. Нет, собственно разведывательную работу с 1950 года в Лэнгли тоже стали подтягивать, и уже в начале 1950-х годов американцы оказывались в состоянии добывать секретнейшие сведения вроде расположения проходной на херсонском консервном заводе (об этом — в ещё одной моей старой статье для Warhead.su).
Но проблема ненадёжности агентов продолжала расти, часто было не вполне понятно, где кончается эмигрант-антикоммунист и начинается КГБ СССР — и в августе 1950 года начались эксперименты весьма сомнительной этичности. Сотрудниками управления безопасности ЦРУ, которые специализировались на выявлении двойных агентов и допросах, на базу в Панаме из Европы были доставлены двое русских эмигрантов, завербованных ЦРУ. Они спалились как двойные агенты — и теперь превратились в подопытных кроликов. Их стали допрашивать в изолированных камерах с использованием различных психоактивных веществ. Аналогичные мероприятия были проведены в секретной тюрьме в Японии с их собратьями по несчастью из числа завербованных американцами и перевербованных обратно коммунистами северных корейцев.
Первые результаты были признаны обнадёживающими. К тому же, ЦРУ получило немало подопытных двойных агентов в результате войны в Корее и тайных операций против КНР — и в августе 1951 года проект Bluebird развился в проект Artichoke, сиречь «Артишок». Теперь вооружённые силы США и ФБР должны были делиться с ЦРУ — а, точнее, его Управлением научной разведки (OSI, Office of Scientific Intelligence) — своими наработками по темам влияния психоактивных веществ и специальных техник вроде гипноза на психику. На момент запуска проекта главной целью всё ещё было совершенствование методов допроса. Но мысли о том, что если из головы подопытного можно что-то вынуть, то туда же можно что-то и засунуть, или же что-то подстереть, среди руководства ЦРУ и сотрудников Управления научной разведки уже активно бродили.
Тем временем эксперименты продолжались, и если для сотрудников Управления научной разведки ЦРУ это были интереснейшие научные и практические данные, то для подопытных это были, пожалуй, самые стрёмные моменты в их жизнях. Для «размягчения сознания» их держали без сна, в холоде и голоде, что перемежалось допросами под воздействием различных веществ и их букетов, вплоть до героина и морфия, а также гипноза, заражения экзотичными болезнями вроде лихорадки Денге, ударов электротоком в мозг и тому подобного. Выживали, скорее всего, не все — но точные данные, по официальной версии, были уничтожены его сотрудниками ЦРУ во время скандала в 70-е годы, когда история всплыла на поверхность.
Вероятно, это не было по уровню брутальности экспериментами нацистов или японского отряда 731, где мало кто выживал в принципе, а выживших рутинно добивали — но приятного было мало, законного ещё меньше, а о правах человека в отношении подопытных мало кто вспоминал. После завершения допросов на подопытных заодно обкатывали методы искусственного провоцирования амнезии — чтобы меньше болтали. Работало не всегда, и нередко сопровождалось тяжёлыми побочными последствиями для психики. Как бы то ни было, накопленная в результате экспериментов информация позволила руководству ЦРУ поставить перед Управлением научной разведки в январе 1952 года гораздо более амбициозную задачу:
Можем ли мы получить контроль над человеком до такой степени, что он будет выполнять наши приказы вопреки своей воле и даже вопреки фундаментальным законам природы, таким как самосохранение? (Can we get control of an individual to the point where he will do our bidding against his will and even against fundamental laws of nature, such as self-preservation?)
С этого момента проект «Артишок» начал преобразовываться в нечто иное — то, что с 1953 года станет именоваться проектом MKUltra. И в качестве подопытных кроликов всё чаще стали использоваться не спалившиеся двойные агенты-иностранцы, а ничего не подозревающие граждане США — и даже сами сотрудники ЦРУ без их ведома. Но об этом — в следующей части. Оставайтесь с нами!
Telegram-канал со скидками, розыгрышами призов и новостями IT 💻
