Объясни мне, пожалуйста, что ты называешь «кросс-системой». Общество, состоящее из нескольких различающихся субобществ? Так это характерно для любого уровня, будь то семья (кроссполовая система), племя (кроссемейная), нация (кроссплеменная), государство (кросснациональная, кроссрелигиозная, кроссрасовая система), человечество (кросскультурная и кроссполитическая), совокупность разумных биологических видов (кроссвидовая система) или в том числе и небиологических (кроссэлементная)? На каждом таком уровне организации рано или поздно образуется своя мораль, то есть набор принципов, позволяющей этой системе развиваться и преодолевать свои ограничения, не распадаясь на враждующие части. Сейчас доступный нам на практике максимальный уровень организации — человеческий вид, и общие для него моральные принципы подробно изложены, например, в Декларации прав человека. Попытка небольшой части человечества отрицать необходимость таких принципов и утвердить вместо них выгодные для себя привела к 2 мировой войне и к силовому свержению системы, отрицавшей их, после чего принципы были зафиксированы на бумаге — заметь, без поражения в правах членов стороны, которая проиграла. Писатели-фантасты идут еще дальше и пытаются нащупать уже принципы взаимодействия человечества с системами, отличными по происхождению или по элементной базе, хотя на практике оно с таковыми еще не сталкивалось, но принципиальная техническая возможность существует. Другие развивают принципы взаимодействия в системе «человек-животный мир» или «человек-Земля». То есть мораль как таковая не является чем-то навсегда заданным, она постоянно развивается и возможно, что то, что считается допустимым поведением в 2009, в 2049 будет расцениваться как варварство. Тем не менее, к примеру Германии 1930х годов этот аргумент неприменим, так как происходившие в ней зверства не были закономерным этапом эволюции системы (в отличие от поведения диких животных), а представляли собой не что иное как деградацию с уже достигнутого культурного уровня, в том числе и в глазах просвещенных, но лишенных власти немцев.
А вот что касается Майкрософта, то не следует путать движение Open Source (которое, между прочим, разрабатывает целые операционные системы!) и орду троллей, кричащих «маздай». Вместе с тем, если деятельность какой-либо корпорации угрожает деятельности Движения, то есть свободе создания полезных для человечества продуктов, то такой корпорации следует показать, что вставлять палки в колеса истории — опасно. В данном же случае главной угрозой является не собственно Майкрософт (которая только одна из множества акул, пусть и самая жирная), а патентный беспредел, и именно с патентованием в области ПО следует бороться.
«моральность закона следует оценивать в рамках той морали, что присутствовала в том обществе.» — очень хорошо, а какое общество вы имеете в виду? К 1930м годам немцы хорошо знали, что кроме них существуют и другие народы, то есть были осведомлены о существовании планетарного общества и о распространенных в нем моральных ценностях, в частности, христианских («не убий», «все равны перед Богом») и гуманистических. И почему-то нигде в тогдашнем мире эти ценности так не попирались, как в Германии. Поэтому германское общество в целом было действительно низкоморальным — чем и вызывало праведный гнев своих современников. Но и в нем находились люди, которые меряли все поступки моралью не национального кластера, а всего человечества. 1930х, еще раз подчеркну, годов.
По вашей же логике, если мораль как дышло, то и семью каких-нибудь извращенцев-инцесторов можно признать состоящей из сплошь моральных людей, так как с точки зрения «морали» этой семьи их поведение будет считаться нормальным. Семья — тоже своего рода мини-общество, не так ли? Тогда почему люди придумали такое слово — «моральность», если, по-Вашему, оно не имеет смысла?
Амазон недавно сдался «правообладателям», разрешив им устанавливать DеRьMо-ограничения, касающиеся уже не копирования, а простого конвертирования текста легально приобретенных книг в речь (куда смотрят организации по защите прав слепых и прочих инвалидов?). Поэтому нет у меня симпатий к этой конторке.
Похоже, фронт войны с интеллектуально-собственническим маразмом смещается от копирайта к патентам. Конечно, патенты, в отличие от так называемых авторских прав, ограничиваются национальными рамками, но наглость патентных рейдеров иногда переходит все границы. А вот результаты исследования влияния патентов на реальный инновационный процесс:
Рынки опережают патенты в продвижении интеллектуальных открытий, говорят экономисты
В том, что касается интеллектуального любопытства и творчества, рыночная экономика, в которой изобретатели могут покупать и продавать акции ключевых компонентов своих открытий, по мотивирующей силе оставляет далеко позади живущий по принципу «победитель забирает все» мир патентных прав, утверждает группа исследователей Калифорнийского института технологий (Caltech).
Короче говоря, пускай сторонники патентования всего и вся не прикрываются имиджем «продвигателей инноваций» — эта система давно доказала свою неэффективность и должна быть отменена. Все дело в реализации. Первооткрыватель редко способен продемонстрировать полностью жизнеспособную (как в техническом, так и в коммерческом плане) инновацию. Современная инновация, к тому же — это 90% разработки и 10% производства, а не наоборот, как это было в век зарождения патентного права. Процесс разработки в 21 веке по своей природе эволюционен (вроде гугловской «вечной беты») и движется преимущественно снизу вверх, иногда даже при участии конечных потребителей, накапливая при этом шаг за шагом добавленную стоимость. В отличие от простых по сегодняшним меркам изобретений века позапрошлого (и то, даже при такой простоте их коммерческие перспективы не для всех были очевидны, вспомним пример Белла!), сегодняшние инновации чаще всего вырастают из неприметных хобби, а их автором фактически является все сообщество разработчиков, внедренцев и потребителей. В этих условиях захват кем-либо монопольного права на внедрение разработки на том основании, что он ее якобы единолично придумал (или заплатил за это) непосредственно угрожает перспективам развития этой разработки; в то же время аргументы, что якобы лучше плохие перспективы монопольного патентования, чем никаких, абсолютно не соответствуют реальности: сплошь и рядом мы видим прибыльные проекты, которые никто не патентует, и наоборот — кучу патентов, которые не приносят никакой прибыли. Патентное право, таким образом, должно быть радикально реформировано или же вообще отменено как барьер для инноваций, приводящий, помимо всего, и к многочисленным человеческим жертвам (при патентовании лекарств с установкой монопольной цены для высокоплатежеспособных рынков) — патенты убивают и это отнюдь не метафора.
Слышал, что еще в 1980х в НАСА был разработан проект не то что базы, а автоматической лунной фабрики, которая собирает из лунного материала свою копию, как RepRap. Очевидно, не хватило мотивации сделать это еще тогда, а сейчас зашевелились, когда китайцы в спину дышат. Так выпьем же за конкуренцию!
Чаем с булками поят только в русском представительстве. В Центре делают другой еще более ужасный обряд с лисой и собакой. (The quick brown fox jumps over the lazy dog.)
Кто вообще придумал это рабовладельческое выражение «продавать себя»? Это еще хуже, чем проедать основной капитал.
Профессионал не продается, а оказывает за деньги определенные нужные покупателю услуги. Разумеется, купит он не всякие услуги, а только те, в которых реально нуждается. То есть, пункт 1 — фокусируемся на потребностях, а не на способностях. Идеального рабочего места, идеального заказчика не существует, что-то всегда будет упущено, поэтому пункт 2 — всегда продумываем следующий шаг, будь он вперед, в сторону или назад. Как показывает кризис, декларируемая стабильность зачастую оборачивается реальным риском, поэтому пункт 3 — не пытаемся переложить на покупателя профессиональных услуг ответственность за стабильность своего положения, он платит деньги за то, что мы решаем его проблемы, а не создаем дополнительные. И последний пункт — любой клиент это наш партнер, мы всегда вступаем в экономические отношения для того, чтобы создать какой-то полезный результат и по договоренности его разделить, чтобы каждый в итоге получил больше, чем вложил, иначе либо в таких отношениях вообще нет смысла, либо кто-то кого-то кидает, либо кто-то сам лоханулся (например, не позаботился о плане Б перед кризисом).
По какому принуждению действуют волонтеры со всего капиталистического мира? Благотворители?
В ожидании какого гонорара Пушкин обессмертил свое чудное мгновенье?
О да, конечно, все они — коммунисты кровавые, фанатики СССР!
А вот что касается Майкрософта, то не следует путать движение Open Source (которое, между прочим, разрабатывает целые операционные системы!) и орду троллей, кричащих «маздай». Вместе с тем, если деятельность какой-либо корпорации угрожает деятельности Движения, то есть свободе создания полезных для человечества продуктов, то такой корпорации следует показать, что вставлять палки в колеса истории — опасно. В данном же случае главной угрозой является не собственно Майкрософт (которая только одна из множества акул, пусть и самая жирная), а патентный беспредел, и именно с патентованием в области ПО следует бороться.
По вашей же логике, если мораль как дышло, то и семью каких-нибудь извращенцев-инцесторов можно признать состоящей из сплошь моральных людей, так как с точки зрения «морали» этой семьи их поведение будет считаться нормальным. Семья — тоже своего рода мини-общество, не так ли? Тогда почему люди придумали такое слово — «моральность», если, по-Вашему, оно не имеет смысла?
Рынки опережают патенты в продвижении интеллектуальных открытий, говорят экономисты
В том, что касается интеллектуального любопытства и творчества, рыночная экономика, в которой изобретатели могут покупать и продавать акции ключевых компонентов своих открытий, по мотивирующей силе оставляет далеко позади живущий по принципу «победитель забирает все» мир патентных прав, утверждает группа исследователей Калифорнийского института технологий (Caltech).
текст на английском: www.physorg.com/news155486207.html
Короче говоря, пускай сторонники патентования всего и вся не прикрываются имиджем «продвигателей инноваций» — эта система давно доказала свою неэффективность и должна быть отменена. Все дело в реализации. Первооткрыватель редко способен продемонстрировать полностью жизнеспособную (как в техническом, так и в коммерческом плане) инновацию. Современная инновация, к тому же — это 90% разработки и 10% производства, а не наоборот, как это было в век зарождения патентного права. Процесс разработки в 21 веке по своей природе эволюционен (вроде гугловской «вечной беты») и движется преимущественно снизу вверх, иногда даже при участии конечных потребителей, накапливая при этом шаг за шагом добавленную стоимость. В отличие от простых по сегодняшним меркам изобретений века позапрошлого (и то, даже при такой простоте их коммерческие перспективы не для всех были очевидны, вспомним пример Белла!), сегодняшние инновации чаще всего вырастают из неприметных хобби, а их автором фактически является все сообщество разработчиков, внедренцев и потребителей. В этих условиях захват кем-либо монопольного права на внедрение разработки на том основании, что он ее якобы единолично придумал (или заплатил за это) непосредственно угрожает перспективам развития этой разработки; в то же время аргументы, что якобы лучше плохие перспективы монопольного патентования, чем никаких, абсолютно не соответствуют реальности: сплошь и рядом мы видим прибыльные проекты, которые никто не патентует, и наоборот — кучу патентов, которые не приносят никакой прибыли. Патентное право, таким образом, должно быть радикально реформировано или же вообще отменено как барьер для инноваций, приводящий, помимо всего, и к многочисленным человеческим жертвам (при патентовании лекарств с установкой монопольной цены для высокоплатежеспособных рынков) — патенты убивают и это отнюдь не метафора.
Профессионал не продается, а оказывает за деньги определенные нужные покупателю услуги. Разумеется, купит он не всякие услуги, а только те, в которых реально нуждается. То есть, пункт 1 — фокусируемся на потребностях, а не на способностях. Идеального рабочего места, идеального заказчика не существует, что-то всегда будет упущено, поэтому пункт 2 — всегда продумываем следующий шаг, будь он вперед, в сторону или назад. Как показывает кризис, декларируемая стабильность зачастую оборачивается реальным риском, поэтому пункт 3 — не пытаемся переложить на покупателя профессиональных услуг ответственность за стабильность своего положения, он платит деньги за то, что мы решаем его проблемы, а не создаем дополнительные. И последний пункт — любой клиент это наш партнер, мы всегда вступаем в экономические отношения для того, чтобы создать какой-то полезный результат и по договоренности его разделить, чтобы каждый в итоге получил больше, чем вложил, иначе либо в таких отношениях вообще нет смысла, либо кто-то кого-то кидает, либо кто-то сам лоханулся (например, не позаботился о плане Б перед кризисом).