«Пролилась кровь первого мученика», — объявила «Richmond Daily» 27 мая 1861 года. Тремя днями ранее в Александрии солдатом Союза был убит сторонник конфедератов Джеймс Джексон – после того, как сам Джексон застрелил полковника армии Союза Элмера Эллсуорта, ворвавшегося в принадлежащую Джексону гостиницу, чтобы сорвать флаг Конфедерации с крыши здания. Вероятно, первые убитые в войне, Джексон и Эллсуорт прославились как мученики дела соответственно Конфедерации и Союза.
«Славная смерть!» — провозгласила о Джексоне «Dispatch». «Нет смертного в Вирджинии, кто не завидовал бы его судьбе, кто не последовал бы его примеру, и лучше умер бы, чем жил, дыша воздухом, загрязненным такими нравственно прокаженными, как эти деградировавшие кровожадные негодяи, чьи руки омыты его героической кровью».
Библиотека Конгресса. Джеймс Джексон убивает Элмера Эллсуорта; Джексон затем немедленно был застрелен одним из людей Эллсуорта. Оба стали мучениками для соответствующих сторон.
Эти слова в «Dispatch» (вероятно, главной газете конфедератов) были указанием на то, что должно произойти, не столько предвещая ужасающее количество смертей, возымевших место в следующие четыре года, сколько предваряя две стратегии, снова и снова используемые, чтобы убедить людей сражаться за новый народ Конфедерации. Присоединяясь к армии, люди рисковали, с одной стороны, моральным и душевным состоянием, если станут убивать, и, с другой стороны, вечной разлукой с женами, детьми и другими любимыми людьми, если сами будут убиты. Эта статья внушает, что северяне заслуживали смерти, поскольку были чудовищами; Эллсуорт и его товарищи, солдаты Союза, были «захватнической ордой», состоящей из «испорченных, жестоких и безжалостных дикарей». Также она дает повод думать, что южане, которые погибли, защищая свою страну от подобных монстров, достигнут славного бессмертия – подобно Джексону, который достоин, скорее, зависти, чем жалости, учитывая, что «слава его сохранится для будущих поколений».
То, что эти стратегии присутствуют в данной статье, очевидно; что долгое время не было ясно – это насколько часто они применялись в течение войны. Ни один историк пока не продемонстрировал достаточно терпения и внимания к деталям, чтобы прочесть 100 000 статей, состоящих из приблизительно 24 миллионов слов, которые содержит «Dispatch» военного времени, не говоря уже о том, чтобы провести изощренный статистический анализ для вывода заключений из этих данных. Однако, в наши дни существует инновационная техника работы с текстом под названием «тематическое моделирование», которая позволяет нам значительно более детально понять аргументы и призывы, использовавшиеся на протяжении войны, чтобы убедить людей присоединиться к армии, вовлечь в морально сложную задачу убийства других людей и принять ужасающую перспективу возможности быть убитым самому.
Тематическое моделирование – это вероятностный статистический метод, который может выявлять темы и категории в объемах текста столь больших, что они не могут быть прочитаны отдельным человеком. Применительно к «Dispatch» за всю войну тематическое моделирование позволяет нам видеть как более, так и менее уловимые шаблоны в новостях Гражданской войны, которые иначе мы не смогли бы обнаружить. Оно также помогает историкам определять большие темы, затрагиваемые в отдельных статьях, и затем отслеживать эти темы в других документах, даже в составе целых массивов больших документов, подобных «Dispatch».
Например, в тематической модели для «Dispatch» две темы преобладают в статье, провозглашающей мученичество Джексона – темы, которые я назвал «диатрибы против северян» и «патриотизм и поэзия». Тематическое моделирование таким образом позволяет нам взять статью о Джексоне в качестве отправной точки, отталкиваясь от которой мы можем более полно исследовать воззвания к национализму и патриотизму, которые использовались, чтобы склонить людей заниматься ужасающей смертельной работой на протяжении Гражданской войны.
Источник – Лаборатория цифровых исследований университета Ричмонда
Взятые вместе, статьи, ассоциирующиеся с темой «диатрибы против северян», обосновывают, почему это не грешно, а напротив, праведно и геройски – убивать северян. Чтобы было психологически легче встретить и убить их на поле битвы, южане силились вывести северян за пределы досягаемости симпатии и эмоциональной идентификации. Чтобы нарушить шестую заповедь, солдаты-южане должны были поверить, что северяне как-то фундаментально отличались от них; те, кого они убили, не могли быть такими же христианами или такими же соотечественниками или даже такими же людьми. Вместо этого, как постоянно утверждали тысячи статей в «Dispatch», северяне были фанатиками и атеистами, иностранцами и чужаками, скотами и демонами.
Первое обвинение состояло в том, что северяне не были настоящими христианами. Те из северян, кто не был атеистом, были опасными религиозными фанатиками, которые приняли такие радикальные и якобы нехристианские религии, как унитарианство и спиритуализм. Ошибочно и высокомерно мня себя «избранными людьми, избранниками небес», и считая себя «более правыми, чем Библия», согласно «Dispatch», северяне отказались от христианства, превратив его в нечестивую мерзость.
Подобным же образом южане обвиняли северян в том, что они – люди другой национальности. Глядя на север, южане видели чужеродное сообщество иммигрантов, гротескную «разнородную смесь… наиподлейших кровей всех наций». Их города были «сточными канавами, в которые весь мир сливал избыток грязи и пены». Их армии состояли не из настоящих американцев, как у южан, а из «иностранных наемников Линкольна».
Однако самым убийственным было обвинение в том, что своими зверствами в отношении невинных женщин, детей и гражданского населения вообще, северяне обнаружили отсутствие элементарной человечности. Временами северяне описывались как животные («собаки, волки, гиены», «рептилии» и «дикие звери»), временами как сверхъестественные дьяволы («воплощенные изверги» и «сборище зверей и демонов, которых подобает уничтожить»). В любом случае они не были людьми. Наоборот, они были «чудовищами в человеческих телах», «презренными собаками в образе человека» и «демонами в людском обличье».
Совокупно эти обвинения гарантировали смертный приговор. Предсказания божественного воздаяния дьявольским северянам снова и снова возникают на страницах «Dispatch». «Час расплаты» для северян быстро приближался, и им было не избежать «окончательного возмездия праведного Господа». Дегуманизируя северян, южане убеждали себя, что, убивая их, они не совершают ничего греховного, а напротив, делают нечто глубоко праведное: они становятся инструментом в деснице Божьей.
Статьи, связанные со второй темой, «патриотизм и поэзия», дают дополнительное обоснование, почему смерть от руки бесчеловечных захватчиков – славная. На протяжении войны в «Dispatch» появились сотни стихотворений, призывающих южан сплотиться ради дела Конфедерации, защищая свою страну, семьи и честь. Эти стихи пытались превратить Юг из места в идею, и убедить людей рисковать жизнью ради нее. Если солдаты умирали на поле сражения, эти стихи заверяли их, что они станут героями, чья слава будет жить вечно:
… скажи, не зря ль на поле битв,Южане неоднократно обращались к поэзии подобного рода, чтобы вызвать сильные эмоции, необходимые для придания делу Конфедерации священной значимости, и чтобы облечь чудовищные жертвы, к которым призывали солдат, трансцендентным значением.
Навеки ляжем в споре бранном:
Кто пал, держа Свободы щит,
Не будет трупом безымянным;
Поэтом – дщери и сыны –
Родного Юга нив свободных
Баллады будут сложены
О нас, героях благородных.
Тематическое моделирование позволяет нам продвинуться даже дальше – от анализа типичных статей в этих темах к интерпретации всего множества, дополняя тщательное прочтение отдельных статей беглым просмотром десятков тысяч других. Следующий график показывает относительный объем печатного места, посвященный этим двум темам – «диатрибам против северян» и «патриотизму и поэзии» — на страницах «Dispatch» от выборов Линкольна в ноябре 1860 до сожжения Ричмонда в апреле 1865.
Источник – Лаборатория цифровых исследований университета Ричмонда
Очевидное сходство «почерка» этих двух тем поразительно. Если одна из них возникает в газете достаточно часто в любой из данных моментов, то и вторая появляется столь же часто. Близкая связь этих двух тем – которую было бы трудно, а может быть, и вовсе невозможно увидеть без нашей тематической модели – наводит на мысль, что они всегда были двумя сторонами одной медали (хотя они очень нечасто встречаются вместе в одной статье, репортаж о Джексоне – редкое исключение).
График также позволяет точно видеть, когда возникала нужда в этих призывах в определенные моменты времени. Мы видим устойчивый рост патриотической поэзии и резких выпадов во время сецессии и в первые месяцы войны. Позже мы видим резкий прыжок, сопровождающий исполнение закона в апреле 1862 года. И мы видим последний вздох патриотизма и национализма Конфедерации в самом конце войны, когда южане сделали последнюю попытку сплотить войска, чтобы спасти свое дело.
Это были моменты больших потрясений для армии Конфедерации: когда она только создавалась, когда старалась набрать нужные силы, и когда она оказалась перед лицом окончательного поражения. Армия была плотью и кровью Конфедерации, и этот график больше, чем частота появления патриотических стихов или нападок на северян. Это кардиограмма народа Конфедерации.
Роберт К. Нельсон – директор Лаборатории цифровых исследований в университете Ричмонда
