«Лес красив, дремуч, высок», — писал Роберт Фрост. Этот ямб вспоминается мне каждый раз, когда я начинаю путь по расположенной недалеко от моего дома лесной тропе. Тропу назвали в честь Фроста, который провёл несколько лет в этой части Массачусетса, обучая мальчиков в блейзерах с медными пуговицами из Амхерстского колледжа. Прогуливался ли поэт среди именно этих деревьев? Такое возможно, хотя тогда, век назад, они были ещё молодняком. Как бы то ни было, если он и останавливался возле этого леса, то ненадолго, ведь «ждут меня сегодня в срок, а до ночлега путь далек».
Когда я шёл тропой Фроста, она привела меня к непримечательной лужайке в лесистой местности Северо-запада, зажатой между шоссе, домами и городской свалкой. Она не была ни дремучей, ни высокой, и ощущение близости людей никогда не пропадало. Это не был девственный лес, однако он был достаточно лесистым не только для того, чтобы вспомнить рифмы популярных поэтов, но и задаться сложными вопросами о деревьях и лесах — вопросами, которые волновали меня уже многие годы. Почему деревья такие высокие? Почему они не становятся выше? Почему их листья имеют такое разнообразие форм и размеров? Почему деревья являются деревьями (в том смысле, который используется в теории графов), а не имеют какую-то другую структуру? И был ещё один вопрос, который бы я хотел обсудить сегодня:
Сегодняшний вопрос: почему в смешанном лесу виды деревьев остаются смешанными?