Комментарии 44
>Спутник 1 — металлическая болванка отбивавшая из космоса в радиоэфир морзянку, не нес никакой более смысловой нагрузки как радиосигналом обозначить свое присутствие на геостационарной орбите Земли
Блин, вот так читаешь, читаешь — нормальный в целом текст был, и вдруг бац — первый спутник и геостационарная орбита. И выпадаешь в полный осадок на некоторое время.
Блин, вот так читаешь, читаешь — нормальный в целом текст был, и вдруг бац — первый спутник и геостационарная орбита. И выпадаешь в полный осадок на некоторое время.
Он и сейчас там висит, только новые батарейки вставить и передавать начнет (шутка). Как часто писателям недостает знаний элементарной физики, а гуглить лень (рекламу в конце впихнуть — не лень).
А еще вот это понравилось:
А еще вот это понравилось:
Обстоятельство того, что «красные» отправили живое, беззащитное существо за горизонт с билетом в одну сторону сыграл против страны советов. После этого события, для множества простых людей, стало понятно, что в космической гонке СССР за ценой не постоит.Раньше им это было непонятно, а после таких чудовищных злодеяний сразу дошло (Известный гуманист Вернер фон Браун не мог даже представить подобного ужаса). Толи дело гуманные испытания ядерных бомб в Японии.
Ага, у USA ничего такого впринципе не было… Ну почти…
Так, всего лишь более половины обезьян, участвовавших в запусках с 1940-й по 1950-й годы, погибли во время полетов или вскоре после них. Ах, да, то же были суборобитальные полеты, а это несчитается конечно…
Полеты с обезьянами на борту заканчивались гибелью животных от удушья или отказа парашютной системы.
Так, всего лишь более половины обезьян, участвовавших в запусках с 1940-й по 1950-й годы, погибли во время полетов или вскоре после них. Ах, да, то же были суборобитальные полеты, а это несчитается конечно…
Полеты с обезьянами на борту заканчивались гибелью животных от удушья или отказа парашютной системы.
Все это похоже на массовое раздвоение сознания, характерное для западного общества уже многие десятилетия, а для России только после распада СССР.
Жалеем бродячих собак (по закону!) их убивать запрещено. Размазываем «розовые сопли» по натуральному меху. А еще коллега говорит, что он не может есть органы животных (печень, сердце) а мышцы может. И прочая подобная идиотия.
На самом деле жертвы животных во имя науки несущественны, по сравнению с ежедневным массовым забоем для пищевой промышленности. Но что поделаешь — мы наполовину хищники и это не изменить.
Жалеем бродячих собак (по закону!) их убивать запрещено. Размазываем «розовые сопли» по натуральному меху. А еще коллега говорит, что он не может есть органы животных (печень, сердце) а мышцы может. И прочая подобная идиотия.
На самом деле жертвы животных во имя науки несущественны, по сравнению с ежедневным массовым забоем для пищевой промышленности. Но что поделаешь — мы наполовину хищники и это не изменить.
Слышал где-то байку, что во времена, когда в СССР отправляли животных в космос, пришло письмо от одной сердобольной дамы из США, мол это негуманно собак отправлять на верную смерть, вон у меня во дворе несколько чернокожих ребятишек играет — возьмите лучше их.
В теории и такое возможно, борьба за гражданские права (в США) тогда только начиналась, а клинических идиотов достаточно повсюду.
С большим сожалением констатирую текущую ситуацию в России, опять про бродячих собак: уничтожать — нельзя (именно эти животные почему-то защищены законом), при этом имеем трагические случаи нападения собак на детей. Выходит, что кое-кто из наших законотворцев находится на интеллектуальном уровне жены реднека из южных штатов США.
С большим сожалением констатирую текущую ситуацию в России, опять про бродячих собак: уничтожать — нельзя (именно эти животные почему-то защищены законом), при этом имеем трагические случаи нападения собак на детей. Выходит, что кое-кто из наших законотворцев находится на интеллектуальном уровне жены реднека из южных штатов США.
Не мешало бы на законодательнром уровне обозначить непосредственную вину защитников животных в подобных инциндентах как денежную так и уголовную…
Проще говоря — защищенная бродячая собачка укусила когото — кто-то из любителей собачек сел и попал на бабло…
Правда могу сказать и другое — что современные малыши часто позлее тех же собачек и прекрасно могут поиздеваться над ними и прибежать с жалобами что мол их укусили умолчав, что до того он кинул в собачку с десяток некислых булыжников…
Да и много деток прекрасно осведомлены о своей защищенности законом и понимая это идут на преступления… в том числе и на убийства…
Проще говоря — защищенная бродячая собачка укусила когото — кто-то из любителей собачек сел и попал на бабло…
Правда могу сказать и другое — что современные малыши часто позлее тех же собачек и прекрасно могут поиздеваться над ними и прибежать с жалобами что мол их укусили умолчав, что до того он кинул в собачку с десяток некислых булыжников…
Да и много деток прекрасно осведомлены о своей защищенности законом и понимая это идут на преступления… в том числе и на убийства…
Даже страшно представить, что было бы, если бы отправили на орбиту морского котика.
Известный гуманист Вернер фон Браун не мог даже представить подобного ужаса
Да. Сажать в ракету беззащитных безропотных собчек… То ли дело — специально обученных рассово правильных немцев, которые должны были повысить точность попадания Ф2 в Лондон… Но что-то пошло не так. Управляемые человеком на борту Ф2 до Лондона не долетели. Вроде бы…
Более того, в этой бесполезной морзянке были закодированы данные о температуре и давлении. Ну и само прохождение радиосигнала из космоса – это тоже часть эксперимента. Понятно, что эти данные были весьма условны, тот же датчик температуры был представлен элементарным термореле, срабатывающим при +50 и при нуле по Цельсию, но я бы не стал называть спутник болванкой.
Хорошая статья, спасибо! Но, «майгардбл, Герман!», перед публикацией отдавайте статьи на вычитку кому-нибудь! Хаотично расставленные знаки пунктуации отвлекают. И чем интереснее статья — тем это больше бросается в глаза. А у Вас — интересная!
первые шаги человечества в космосе стали возможными во многом благодаря работам Константина Эдуардовича Циолковского, который начиная с 1896 года разработал основы теории реактивного движения и провёл теоретическое исследование прямолинейных движений ракеты, обосновав возможность применения реактивных аппаратов для межпланетных сообщений.
Немцы тут как-то совсем не пионеры.
Немцы тут как-то совсем не пионеры.
Вот тоже хотел добавить, что Циолковского как то не заслужено обошли. А если принять во внимание, что его теоретические работы активно изучали немцы в конце 20 — начале 30 годов, и даже звали работать в Германию, то гений Фон Брауна уже не будет столь блестящим.
НЛО прилетело и опубликовало эту надпись здесь
Насчет Циолковского и Мещерского вы чуток упрощаете, мне кажется. Формула Циолковского, как она известна из википедии, например, на самом деле выводится из более общего уравнения Мещерского (это его решение, если совсем просто), и это никто не скрывает (во всяком случае, нас в курсе механики и баллистики именно так и учили). Была ли она получена в таком же виде раньше — не скажу.
Заслуга Циолковского не в том, что он ее вывел, а скорее в том, что он практически применил ее к ракетам, сделав выводы о том, что для достижения скажем орбиты нужно многоступенчатую ракету (в зависимости от нескольких простых параметров).
Ну как-то так. При этом с выводом вашим я согласен, но опять же — среди ученых и инженеров в области космонавтики никто заслуги Циолковского не преувеличивает. Они вполне здраво оцениваются как важные, но сравнительно небольшие.
Заслуга Циолковского не в том, что он ее вывел, а скорее в том, что он практически применил ее к ракетам, сделав выводы о том, что для достижения скажем орбиты нужно многоступенчатую ракету (в зависимости от нескольких простых параметров).
Ну как-то так. При этом с выводом вашим я согласен, но опять же — среди ученых и инженеров в области космонавтики никто заслуги Циолковского не преувеличивает. Они вполне здраво оцениваются как важные, но сравнительно небольшие.
Ну да. В статье несколько переоценили и вклад ФАУ, как мне кажется, — у нас все-таки велись разработки до войны. Тот же ГИРД-09, конечно, попроще, но вполне рабочая ракета с РЖД
Королеву сломали обе челюсти, ага, «левую и правую».
Есть интересные фильмы на ютуб-канале «Плохой сигнал», посвященные Королеву. Оттуда, например, можно узнать что дочь Королева с отцом при жизни не общалась, а миф про сломанные челюсти пошел после 1987 от одного из журналистов.
Есть интересные фильмы на ютуб-канале «Плохой сигнал», посвященные Королеву. Оттуда, например, можно узнать что дочь Королева с отцом при жизни не общалась, а миф про сломанные челюсти пошел после 1987 от одного из журналистов.
«Да, при аресте ему сломали челюсти. Поэтому во время операции три опытных анестезиолога не смогли ввести ему интубационную трубку в трахею. Хирурги сделали своё дело, но 8 часов находиться под масочным наркозом больному с мерцательной аритмией, конечно, было невозможно. И сердце его не выдержало» — из воспоминаний дочери Сергея Королева, Наталии Королевой.
Её сказали не всю правду.
По воспоминаниям хирурга он погиб от врачебной ошибки:
воспоминания хирурга
«Под белой мантией»
Лихачи подобного рода по справедливости так или иначе терпят фиаско. К великому сожалению, в нашей профессии они имеют дело со здоровьем людей. Невозможно при этом всегда рассчитывать на удачный случай и слепое везение. Хирургу требуются обширные знания, большое искусство, непрерывный напряжённый труд…
Как-то в приёмной П. увидел посетителя — назовем его Князев, — знакомства с которым добивался по личным соображениям.
— Проходите в кабинет, — поздоровавшись, любезно пригласил он.
Пациенту близилось к шестидесяти. Красиво посаженная голова, шапка густых волос с проседью, высокий лоб, выразительные глаза, решительные жесты — все говорило о недюжинном уме и волевом характере.
— Уже давно у меня выделяется кровь, — начал больной, — но я не обращал внимания. Думал, геморрой. Много ведь приходится сидеть. Пешком почти не хожу. Вот пришёл посоветоваться.
— И правильно сделали. Пройдите в соседнюю комнату и разденьтесь… Я вас посмотрю.
После беглого осмотра врач сказал:
— Надо оперироваться.
— Вот это новость! Что же у меня?
— Небольшой полип. Мы его удалим.
— У меня много дел, самый ответственный период. Откладывать нельзя.
— Вам и не придётся откладывать. Это лишь звучит громко: операция! А в действительности — пустяки! Мы сейчас же, в амбулаторном порядке.
— Ну, если так…
Князев позвонил на работу, распорядился его не ждать и ничего не приостанавливать. И даже домашних не предупредил, чтобы не волновать понапрасну.
Поскольку предполагалась амбулаторная операция, то ни особых исследований, ни какой-либо подготовки к ней не проводилось. У больного заныло в груди: «Спешка».
— А наркоз не понадобится? — спросил ассистент.
— Зачем? Убрать полип — всего-то! Обойдёмся местной анестезией.
Применив локальное обезболивание, хирург, как принято у нас говорить, подошёл к полипу. И сразу же увидел, что картина здесь значительно серьёзнее, чем он думал. Полип оказался не на узкой ножке, которую прошить легко, а на широком основании, глубоко уходившем в подслизистый слой; он сильно кровоточил. И чем больше вытирали кровь, тем больше травмировали его поверхность.
Сомнений не оставалось: при таком строении прошивать полип у основания бесполезно! Операция не принесёт облегчения, наоборот, может способствовать превращению полипа в рак. Но в то же время удалить его, как положено, со стороны кишки будет, по-видимому, очень трудно: неизвестно, на какую глубину он распространяется. Ведь рентгена не сделали, а пальцем из-за мягкости стенки ничего прощупать не удалось.
Хирург забеспокоился. Больной потерял порядочно крови. К тому же он постанывает, жалуется на боль, — местная анестезия не рассчитана на столь травматичные манипуляции.
— Обеспечьте переливание крови и дайте наркоз!
— Ответственного наркотизатора в больнице сегодня нет, — подавленно ответил ассистент. — У него грипп… Есть только практикант…
— Хорошо, зовите его!
Князев стонал уже громко, порой от нестерпимой боли и потери крови лишался сознания… Скоро начало падать давление.
— Перенесите больного в операционную! И поскорее наркоз! Практикант-наркотизатор стал готовить аппаратуру. Долго возился. Бежало дорогое время.
Чтобы как-то выйти из положения, хирург решил ограничиться полумерой: прошить и отсечь сам полип, а основание удалить при другой операции, через новый разрез — сверху.
Однако едва он прошил полип и хотел его перевязать, рыхлая ткань разорвалась, и полип здесь же, у основания, был срезан ниткой, как бритвой. Кровотечение неудержимое! Попытки захватить кровоточащие места зажимами ни к чему не привели — ткань угрожающе расползалась…
Хирург растерялся. А тут ещё практикант не справляется со своей задачей.
— Когда же наконец дадите наркоз?
— Не можем вставить трубку в трахею.
— Попробуйте через маску!
— Язык западает и закрывает гортань. Накладываем маску — больной синеет…
И тут врач совсем теряет самообладание:
— Чёрт бы вас побрал, таких помощников! Ну как же продолжать операцию под местной анестезией! Что угодно придумайте, только дайте поскорее наркоз! Больной уже в шоке!
Хирург решается на отчаянный шаг — иссечение всей кишки, из-за полипа-то!
Сделав круговой разрез, он принялся выделять опухоль снаружи — вместе с кишкой. Но та плотно примыкала к копчику, никак не поддавалась… Тогда он пошёл на ещё больший риск для больного: вскрыл брюшную полость, чтобы удалить кишку изнутри.
На помощниках лица не было. Гнетущая атмосфера повисла в операционной.
Интратрахеальную трубку ввести так и не удалось. Кислород не поступал в трахею. Кислородное голодание и кровопотеря вызвали тяжёлый шок. Сердце больного сдаёт, несмотря на могучий организм. А вдруг совсем не выдержит?.. От этой мысли похолодел… Спокойствие его покинуло окончательно. Он понимал, что страшная беда нависла над… ним! Нет, в тот момент он меньше всего думал о своей жертве.
Надвигалась гроза! Слишком уж отчётливо предстанет перед всеми его легкомысленный поступок, непростительный даже студенту-медику! Где, в чём, у кого найдёт он оправдание своим действиям?! И что будет с ним, с его карьерой, которая так блестяще развивалась… Когда он судил сам, то был беспощаден, за ошибки, в сто раз меньшие, требовал самого сурового наказания, и ему нравилась эта роль — неподкупного ревнителя правды защитника больных…
А сейчас? Здесь даже не ошибка… хуже! И никто другой не виноват — он один!
Куда девались его гордыня, недоступность для окружающих… Склонившись над больным, он слепо тыкал зажимом то в одно, то в другое место раны, не зная, что предпринять.
— Постарайтесь закончить операцию скорее, — робко заметил ассистент. — Трубка в трахею не входит, а через маску давать наркоз трудно. И у больного совсем слабый пульс…
— Я не могу кончить быстро! Операция продлится долго Пошлите-ка за наркотизатором в клинику Александра Ивановича…
Хирурга осенило.
— …кстати, пригласите его сюда. Скажите, что я очень прошу его немедленно приехать.
П. понимал: ещё несколько дополнительных часов операции — ничего обнадеживающего!.. Западня! И он сам её захлопнул! Он был достаточно опытен, чтобы осознать это. А сознавая, ещё лихорадочнее уцепился за мысль спрятаться за чужую спину. Ведь если будет известно, что больного оперировали два хирурга, и один из них Александр Иванович, весьма популярный как отличный клиницист, то тем самым суждения о необоснованной и совершенно неправильной операции будут смягчены. Спасение в нём, Александре Ивановиче… Лишь бы появился, пока Князев ещё жив!..
И хотя П. ясно представлял, что каждый лишний час на операционном столе только усугубляет и так роковое состояние больного, что вся надежда на благоприятный исход — в быстром окончании операции, — в этом хоть минимальный шанс, — он, затампонировав раны в брюшной полости и в области кишки, бросил Князева и стал ждать приезда второго хирурга.
Проходит полчаса… час… Кровотечение не унимается. Все тампоны набухли. Но врач не приближается к больному. Лишь бы нашли Александра Ивановича! Отношения с ним у П. не очень тёплые, больше того, между ними случались размолвки. Однако Александр Иванович из врачей-рыцарей, ради спасения человека обязательно приедет.
А тем временем Александр Иванович Вознесенский после напряжённого рабочего дня был на пути к своей даче. «Волга», управляемая опытным шофёром, шла быстро. Тем не менее они заметили, что за ними, сев на «хвост», спешит другая машина, да ещё сигналы подает! Вознесенский сказал водителю: «Сверни на обочину, пропусти её! Надоело — без конца гудит!..» Как только освободили проезжую часть дороги, шедшая сзади машина сразу же обогнала их, затормозила, из неё быстро выскочила молодая женщина и подбежала к Александру Ивановичу:
— У нас тяжёлый больной! Вас просят…
Александр Иванович пересел в другую машину и приехал.
Зайдя в операционную, он увидел хирурга, сидевшего у окна. Осмотрел Князева. По характеру операции подумал, что она предпринята по поводу рака. И с ужасом узнал, что всё это — из-за полипа!..
— В таких случаях лучше удалить кишку вместе с копчиком. Это менее травматично. Я всегда так делаю, — подал свой первый совет Александр Иванович.
— А я никогда кончик не резецирую, — буркнул под нос П., снова приступая к манипуляциям.
Александр Иванович недоумевал. Совершенно очевидно, что единственный выход — в точном и сверхнежном обращении с тканями, а тут — ни того, ни другого! «Зачем меня позвали?» — пронеслось в голове. Он ещё несколько раз пытался давать советы, но хирург молча и упорно делал по-своему.
На седьмом часу операции сердце больного остановилось…
Александр Иванович, потрясённый, ещё стоял некоторое время у операционного стола, затем, когда принятые меры по оживлению не дали результата, направился к двери. На пороге оглянулся, посмотрел на П. и, ничего не сказав, ушёл.
— И представьте себе, Фёдор Григорьевич, — закончил свой Рассказ Александр Иванович, — хирург, погубивший такого больного, через год получил звание Героя Социалистического труда!
Лихачи подобного рода по справедливости так или иначе терпят фиаско. К великому сожалению, в нашей профессии они имеют дело со здоровьем людей. Невозможно при этом всегда рассчитывать на удачный случай и слепое везение. Хирургу требуются обширные знания, большое искусство, непрерывный напряжённый труд…
Как-то в приёмной П. увидел посетителя — назовем его Князев, — знакомства с которым добивался по личным соображениям.
— Проходите в кабинет, — поздоровавшись, любезно пригласил он.
Пациенту близилось к шестидесяти. Красиво посаженная голова, шапка густых волос с проседью, высокий лоб, выразительные глаза, решительные жесты — все говорило о недюжинном уме и волевом характере.
— Уже давно у меня выделяется кровь, — начал больной, — но я не обращал внимания. Думал, геморрой. Много ведь приходится сидеть. Пешком почти не хожу. Вот пришёл посоветоваться.
— И правильно сделали. Пройдите в соседнюю комнату и разденьтесь… Я вас посмотрю.
После беглого осмотра врач сказал:
— Надо оперироваться.
— Вот это новость! Что же у меня?
— Небольшой полип. Мы его удалим.
— У меня много дел, самый ответственный период. Откладывать нельзя.
— Вам и не придётся откладывать. Это лишь звучит громко: операция! А в действительности — пустяки! Мы сейчас же, в амбулаторном порядке.
— Ну, если так…
Князев позвонил на работу, распорядился его не ждать и ничего не приостанавливать. И даже домашних не предупредил, чтобы не волновать понапрасну.
Поскольку предполагалась амбулаторная операция, то ни особых исследований, ни какой-либо подготовки к ней не проводилось. У больного заныло в груди: «Спешка».
— А наркоз не понадобится? — спросил ассистент.
— Зачем? Убрать полип — всего-то! Обойдёмся местной анестезией.
Применив локальное обезболивание, хирург, как принято у нас говорить, подошёл к полипу. И сразу же увидел, что картина здесь значительно серьёзнее, чем он думал. Полип оказался не на узкой ножке, которую прошить легко, а на широком основании, глубоко уходившем в подслизистый слой; он сильно кровоточил. И чем больше вытирали кровь, тем больше травмировали его поверхность.
Сомнений не оставалось: при таком строении прошивать полип у основания бесполезно! Операция не принесёт облегчения, наоборот, может способствовать превращению полипа в рак. Но в то же время удалить его, как положено, со стороны кишки будет, по-видимому, очень трудно: неизвестно, на какую глубину он распространяется. Ведь рентгена не сделали, а пальцем из-за мягкости стенки ничего прощупать не удалось.
Хирург забеспокоился. Больной потерял порядочно крови. К тому же он постанывает, жалуется на боль, — местная анестезия не рассчитана на столь травматичные манипуляции.
— Обеспечьте переливание крови и дайте наркоз!
— Ответственного наркотизатора в больнице сегодня нет, — подавленно ответил ассистент. — У него грипп… Есть только практикант…
— Хорошо, зовите его!
Князев стонал уже громко, порой от нестерпимой боли и потери крови лишался сознания… Скоро начало падать давление.
— Перенесите больного в операционную! И поскорее наркоз! Практикант-наркотизатор стал готовить аппаратуру. Долго возился. Бежало дорогое время.
Чтобы как-то выйти из положения, хирург решил ограничиться полумерой: прошить и отсечь сам полип, а основание удалить при другой операции, через новый разрез — сверху.
Однако едва он прошил полип и хотел его перевязать, рыхлая ткань разорвалась, и полип здесь же, у основания, был срезан ниткой, как бритвой. Кровотечение неудержимое! Попытки захватить кровоточащие места зажимами ни к чему не привели — ткань угрожающе расползалась…
Хирург растерялся. А тут ещё практикант не справляется со своей задачей.
— Когда же наконец дадите наркоз?
— Не можем вставить трубку в трахею.
— Попробуйте через маску!
— Язык западает и закрывает гортань. Накладываем маску — больной синеет…
И тут врач совсем теряет самообладание:
— Чёрт бы вас побрал, таких помощников! Ну как же продолжать операцию под местной анестезией! Что угодно придумайте, только дайте поскорее наркоз! Больной уже в шоке!
Хирург решается на отчаянный шаг — иссечение всей кишки, из-за полипа-то!
Сделав круговой разрез, он принялся выделять опухоль снаружи — вместе с кишкой. Но та плотно примыкала к копчику, никак не поддавалась… Тогда он пошёл на ещё больший риск для больного: вскрыл брюшную полость, чтобы удалить кишку изнутри.
На помощниках лица не было. Гнетущая атмосфера повисла в операционной.
Интратрахеальную трубку ввести так и не удалось. Кислород не поступал в трахею. Кислородное голодание и кровопотеря вызвали тяжёлый шок. Сердце больного сдаёт, несмотря на могучий организм. А вдруг совсем не выдержит?.. От этой мысли похолодел… Спокойствие его покинуло окончательно. Он понимал, что страшная беда нависла над… ним! Нет, в тот момент он меньше всего думал о своей жертве.
Надвигалась гроза! Слишком уж отчётливо предстанет перед всеми его легкомысленный поступок, непростительный даже студенту-медику! Где, в чём, у кого найдёт он оправдание своим действиям?! И что будет с ним, с его карьерой, которая так блестяще развивалась… Когда он судил сам, то был беспощаден, за ошибки, в сто раз меньшие, требовал самого сурового наказания, и ему нравилась эта роль — неподкупного ревнителя правды защитника больных…
А сейчас? Здесь даже не ошибка… хуже! И никто другой не виноват — он один!
Куда девались его гордыня, недоступность для окружающих… Склонившись над больным, он слепо тыкал зажимом то в одно, то в другое место раны, не зная, что предпринять.
— Постарайтесь закончить операцию скорее, — робко заметил ассистент. — Трубка в трахею не входит, а через маску давать наркоз трудно. И у больного совсем слабый пульс…
— Я не могу кончить быстро! Операция продлится долго Пошлите-ка за наркотизатором в клинику Александра Ивановича…
Хирурга осенило.
— …кстати, пригласите его сюда. Скажите, что я очень прошу его немедленно приехать.
П. понимал: ещё несколько дополнительных часов операции — ничего обнадеживающего!.. Западня! И он сам её захлопнул! Он был достаточно опытен, чтобы осознать это. А сознавая, ещё лихорадочнее уцепился за мысль спрятаться за чужую спину. Ведь если будет известно, что больного оперировали два хирурга, и один из них Александр Иванович, весьма популярный как отличный клиницист, то тем самым суждения о необоснованной и совершенно неправильной операции будут смягчены. Спасение в нём, Александре Ивановиче… Лишь бы появился, пока Князев ещё жив!..
И хотя П. ясно представлял, что каждый лишний час на операционном столе только усугубляет и так роковое состояние больного, что вся надежда на благоприятный исход — в быстром окончании операции, — в этом хоть минимальный шанс, — он, затампонировав раны в брюшной полости и в области кишки, бросил Князева и стал ждать приезда второго хирурга.
Проходит полчаса… час… Кровотечение не унимается. Все тампоны набухли. Но врач не приближается к больному. Лишь бы нашли Александра Ивановича! Отношения с ним у П. не очень тёплые, больше того, между ними случались размолвки. Однако Александр Иванович из врачей-рыцарей, ради спасения человека обязательно приедет.
А тем временем Александр Иванович Вознесенский после напряжённого рабочего дня был на пути к своей даче. «Волга», управляемая опытным шофёром, шла быстро. Тем не менее они заметили, что за ними, сев на «хвост», спешит другая машина, да ещё сигналы подает! Вознесенский сказал водителю: «Сверни на обочину, пропусти её! Надоело — без конца гудит!..» Как только освободили проезжую часть дороги, шедшая сзади машина сразу же обогнала их, затормозила, из неё быстро выскочила молодая женщина и подбежала к Александру Ивановичу:
— У нас тяжёлый больной! Вас просят…
Александр Иванович пересел в другую машину и приехал.
Зайдя в операционную, он увидел хирурга, сидевшего у окна. Осмотрел Князева. По характеру операции подумал, что она предпринята по поводу рака. И с ужасом узнал, что всё это — из-за полипа!..
— В таких случаях лучше удалить кишку вместе с копчиком. Это менее травматично. Я всегда так делаю, — подал свой первый совет Александр Иванович.
— А я никогда кончик не резецирую, — буркнул под нос П., снова приступая к манипуляциям.
Александр Иванович недоумевал. Совершенно очевидно, что единственный выход — в точном и сверхнежном обращении с тканями, а тут — ни того, ни другого! «Зачем меня позвали?» — пронеслось в голове. Он ещё несколько раз пытался давать советы, но хирург молча и упорно делал по-своему.
На седьмом часу операции сердце больного остановилось…
Александр Иванович, потрясённый, ещё стоял некоторое время у операционного стола, затем, когда принятые меры по оживлению не дали результата, направился к двери. На пороге оглянулся, посмотрел на П. и, ничего не сказав, ушёл.
— И представьте себе, Фёдор Григорьевич, — закончил свой Рассказ Александр Иванович, — хирург, погубивший такого больного, через год получил звание Героя Социалистического труда!
Это не воспоминания хирурга, а художественная интерпретация тех событий.
Если я правильно понял, то автор книги 1991 года не присутствовал при операции. Участники операции на тот момент уже умерли. Опровергнуть слова автора уже сложно.
Опять же, это могла быть и ошибка анестезиолога, со слов которого описываются события, а он тем самым пытается выгородить себя. Хирурга, проводившего операцию — уже давно нет. Можно свалить всю вину на него.
По операции в фильмах выше тоже есть.
По сломанным челюстям — возможно, это слова того же самого анестезиолога (а может и кого-то из другого врачей), что у Королева вероятно была сломана челюсть. Позже об этом рассказал и банкир Леонов, который во времена СССР совершил первый выход человека в открытый космос. О сломанной челюсти на допросе в частном порядке ему и Гагарину поведал Королев. Ни первая, ни вторая жена Королева, ни уж тем более дочь Королева, об этом от самого Королева никогда не слышали.
Позже эта информация обросла как снежный ком невероятными подробностями — и про обе сломанные челюсти, и то что их сломали графином и остальное, что нельзя уже сейчас проверить.
Воспринимать подобного рода информацию нужно с осторожностью.
Если я правильно понял, то автор книги 1991 года не присутствовал при операции. Участники операции на тот момент уже умерли. Опровергнуть слова автора уже сложно.
Опять же, это могла быть и ошибка анестезиолога, со слов которого описываются события, а он тем самым пытается выгородить себя. Хирурга, проводившего операцию — уже давно нет. Можно свалить всю вину на него.
По операции в фильмах выше тоже есть.
По сломанным челюстям — возможно, это слова того же самого анестезиолога (а может и кого-то из другого врачей), что у Королева вероятно была сломана челюсть. Позже об этом рассказал и банкир Леонов, который во времена СССР совершил первый выход человека в открытый космос. О сломанной челюсти на допросе в частном порядке ему и Гагарину поведал Королев. Ни первая, ни вторая жена Королева, ни уж тем более дочь Королева, об этом от самого Королева никогда не слышали.
Позже эта информация обросла как снежный ком невероятными подробностями — и про обе сломанные челюсти, и то что их сломали графином и остальное, что нельзя уже сейчас проверить.
Воспринимать подобного рода информацию нужно с осторожностью.
Речь в мемуарах не о том, что челюсть осложнила операцию, а о том, что до этого просто не должно было бы дойти, если бы хирург не был с ЧСВ. В плановой операции все нюансы были бы выяснены заранее. Проблема у Королева была вполне житейская и штатный хирург городской больницы делает такие операции несколько раз в неделю под местным наркозом. Ошибка многих людей в том, что они путают «опытный» и «практикующий», с «заслуженный» и «должностью». Административная карьера — это не талант и хирургическая практика.
Из-за ЧСВ операция из простой превратилась в сложную, а дальше из-за ЧСВ хирургу было лучше прикончить пациента, чем признать свои ошибки.
А для анестезиолога это не была запланированная операция. Он не знал нюансов пациента. До плановой операции анестезиолог говорит с пациентом и выясняет важные вопросы.
Точно такая же ситуация с учителями с разными званиями. Попасть ребенку к такому заслуженному и обвешанному званиями учителю — это загубить всё. Потом вытаскивать знания придется «практикующими» репетиторами. Как любят на хабре комментировать «умение решать олимпийские задачи...»
Из-за ЧСВ операция из простой превратилась в сложную, а дальше из-за ЧСВ хирургу было лучше прикончить пациента, чем признать свои ошибки.
А для анестезиолога это не была запланированная операция. Он не знал нюансов пациента. До плановой операции анестезиолог говорит с пациентом и выясняет важные вопросы.
Точно такая же ситуация с учителями с разными званиями. Попасть ребенку к такому заслуженному и обвешанному званиями учителю — это загубить всё. Потом вытаскивать знания придется «практикующими» репетиторами. Как любят на хабре комментировать «умение решать олимпийские задачи...»
Ошибка многих людей в том, что они путают «опытный» и «практикующий», с «заслуженный» и «должностью».
Не знаю, правда или нет, но звучит разумно:
Просто история про Бориса Васильевича Петровского. Когда Борис Васильевич уже был министром здравоохранения СССР случился с ним аппендицит. Вот такая банальная напасть. Диагностировать подобное для такого врача не составило особого труда. Что делать? Операции в СССР делались согласно табелю о рангах. Кому доверить резать министра? Ну конечно какому-нибудь заслуженному академику. Когда этот академик последний раз аппендицит вырезал? Петровского не прельщала подобная перспектива. Он сел в машину и поехал в небольшой областной город, где зашел в обычную больницу. Молодой самоуверенный, местами нагловатый, врач в помятом халате, помяв живот Борису Васильевичу, выдал: «Ну что, дед, надо резать.» «Реж»- согласился министр. Конечно, ФИО и год рождения он честно продиктовал персоналу. Ну Петровский, ну БВ, ну и что? Мало ли Петровских в стране. Очнувшись после наркоза, министр позвонил «своим», чтобы панику не разводили.
Банкир Леонов? Что нувориш, поднявшийся через треть века, может знать достоверного? Или это космонавт Леонов? Когда он подался в нувориши?
Если челюсти и были сломаны, к моменту победных фоток они сраслись, как они могли помешать? Футболисты после переломов опять играют. Мозготрясение при переломе помешать могла, но это за треть века до того было...
Слух о проблемах с наркозом из-за сломанных челюстей был распространён ещё во времена Брежнева. Я услышал его ещё школьником — в районе 1980-го года.
Михаил Александрович Усачёв… его тут же арестовали и сослали на Колыму.… Когда он появился в лагере, то, пользуясь своей силой, вызвал старосту и потребовал: «Показывай мне своё хозяйство»… Королёва перевел в медчасть.
Заключенный перевел другого заключенного в медчасть? какие-то сказки
Отец весь был покрыт струпьями, у него выпали все зубы
У Королева не было зубов? Правда не знаю, но как-то не слышал ни разу
Не только знаки пунктуации хромают, но и просто орфография. Нужно «отчасти», «вернутЬся» и тп. Что своего рода тоже Колыма…
А расскажите лучше, как такие статьи появляются?
У вас там какой-то план для всех сотрудников компании есть, писать по статье в месяц, или по дешевке копирайтеров нанимаете?
У вас там какой-то план для всех сотрудников компании есть, писать по статье в месяц, или по дешевке копирайтеров нанимаете?
«Ракетоноситель» в тексте 6 раз. 6 раз, Карл!
Такие «термины» перекочевывают от одного копирайтера к другому, много раз.
А еще вот это, так-же перемещаясь между публикациями уже прочно заходит в сознание молодежи:
Копирайтер (скорее всего) даже не видит всей тонкости художественно-пропагандистского маневра: от наследия Брауна к копированию и Королевской Р7. Как это все отвратительно.
А еще вот это, так-же перемещаясь между публикациями уже прочно заходит в сознание молодежи:
В СССР наследие Брауна также положило начало созданию тяжелых ракетоносителей, ведь еще десятилетие после разгрома Германии в стране советов изучались, копировались и доводились чертежи, материалы и узлы ракет которым было суждено сделать Советский Союз первой космической страной.
Копирайтер (скорее всего) даже не видит всей тонкости художественно-пропагандистского маневра: от наследия Брауна к копированию и Королевской Р7. Как это все отвратительно.
На самом деле, достаточно живьем посмотреть на развитие Р-1, Р-3, Р-5, и уже видно, что в конструкции последней не осталось от ФАУ практически ничего. Собственно, это так и должно быть — потому что если у вас другие материалы, другие технологии, и т.п., то и изделия вы будете делать другие — иначе они просто не полетят. Но и конструкция менялась очень сильно, и была уже совершенно своя, причем уже задолго до Р7.
Если быть еще точнее то Вернер фон Браун — один из специалистов в Пенемюнде. Руководил разработкой Фау 2 Дорнбергер. Слава досталась Брауну потому что Дорнбергеру все же пришлось немного посидеть, пока его подчиненные с погонами СС работали на американцев…
тест на специалиста)
«Да, при аресте ему сломали челюсти. Поэтому во время операции три опытных анестезиолога не смогли ввести ему интубационную трубку в трахею. Хирурги сделали своё дело, но 8 часов находиться под масочным наркозом больному с мерцательной аритмией, конечно, было невозможно. И сердце его не выдержало» — из воспоминаний дочери Сергея Королева, Наталии Королевой.
Зачем такое сюда тащить? Уже же разбирали это!
Все до чего дотянулись советы это стартовая площадка на северо-востоке Германии — Пенемюнде. Хотя на пусковой позиции было немало готовых изделий, как и их составных блоков...Готовых изделий было действительно немало, но все они достались штатам. Советы получили только кучу корпусов, несколько некомплектных двигателей, ни одной системы управления. Источник — Черток Б.Е., «Ракеты и люди».
Тем более Пенемюнде сначала разбомбили союзники, а оставшееся подорвали немцы при отступлении. Единственное, что Девятаев М. П. оказал помощь с воспоминаниями.
Видимо, если бомбили, то аккуратно в сторонке. Черток упоминает чуть ли не десятки изделий в сборе, вывезенных американцами.
Но за полтора года пребывания в Германии были собраны остатки и найдены специалисты второго плана, которым было предложено переселение. Также рассматривался вопрос о захвате немецких специалистов, уже находившихся в американской зоне, кого-то даже переправили.
Но за полтора года пребывания в Германии были собраны остатки и найдены специалисты второго плана, которым было предложено переселение. Также рассматривался вопрос о захвате немецких специалистов, уже находившихся в американской зоне, кого-то даже переправили.
После бомбардировок производство переместили в подземные заводы — там и вывезли американцы, бросив отдельные агрегаты. Черток подробно это описывает. На Пенемюнде фундаменты и остатки некоторых сооружений еще заметны.
Зарегистрируйтесь на Хабре, чтобы оставить комментарий
Борьба за покорение космоса — триллер времен холодной войны