Когда рассуждают о монополизме технологичных транснациональных корпораций (ТНК) типа Google, речь идёт не совсем о собственности закрытого клуба злых монополистов, это больше похоже на гигантский симбиотически‑паразитический клубок организмов, различных обязательств, интересов, собственности, где найдётся место всякому оригиналу.
Кому принадлежит Гугл? Акционерам? А они могут фактически управлять этой компанией? Формально да, но фактически собственность настолько размыта, что она становится саморегулируемой (упрощение). В результате компанией управляет совет директоров, т. е. не люди, непосредственно владеющие компанией.
Таким образом, антимонопольное регулирование как будто становится естественным внешним рычагом влияния на эти корпорации «для пользы Общества». Но так ли это? Не говоря о том, что часто регуляции просто дублируют имеющиеся нормы и принципы частного права.
Для таких больших ТНК «продажи», «покупки», «инвестиции», накопление как процесс становятся вопросами более важными, чем сама собственность. И каким образом, к примеру, суровые европейские регуляции способны сделать им больно? Сколько известных ИТ‑компаний родом из ЕС? Но зато ЕС сидит полностью на американских ТНК, об этом‑то Марио Драги как раз и писал в своём отчёте.
Я скажу парадоксальную вещь, с которой, возможно, не согласится часть читателей. Крупным компаниям всегда выгодны регуляции. Чем больше регуляций, тем сложнее вести бизнес, тем меньше у них конкурентов. Уверяю вас, Google прекрасно переживает зелёные регуляции, GDPR, AI Act, сложнее будет как раз маленьким игрокам. Безусловно, GDPR работает по‑разному в зависимости от размера компании, но это ничего не меняет ключевого: сложнее попасть в высшую лигу чем быть в ней.
