В конце девяностых я работал в Промстройбанке, который под откос финансового кризиса пошел одним из первых. Понятно, что без работы было совсем грустно, особенно после кризиса неслабого, и поэтому когда мне предложили прийти на собеседование в контору, где нужен был английский, я согласился без раздумий, хотя знал на английском ровно три слова — факю и йелоу субмарин (спасибо битлам). Другими словами — я вообще, никак, не мог говорить по–английски. Совсем. Понимать — тем более. Но согласился, поблагодарил за приглашение и смело пошёл.
В «приёмной комиссии» было шесть человек, все русские и один американец, финдир. Очень бодро поболтали, по–русски, и когда дело двигалось к концу и я про себя думал, что «клёво, клёво», про английский они забыли, как мне фантастически повезло, ля–ля–ля, американец, негодяй, проснулся. Проснулся и спрашивает, — Вай дид ю лив зе бэнк? Я, дубино стаеросовое, понял только два слова — лив (жить), и бэнк (банк). И тут меня накрыло — какого черта, думаю, он меня спрашивает почему я жил в банке? Это что, прикол такой американский, что у них админы в банках живут? Я, вашу бога душу, там работал… Ну и всё такое.
Загрузочно–мыслительный процесс на моей морде был настолько очевидным, что почти самый главный дядька (отличный, кстати, как потом оказалось) заржал и очень по–доброму мне говорит, — Он тебя спрашивает почему ты из банка ушёл, а не почему ты там жил!
От такого интеллектуального поворота я обалдел ещё разок, и быстро–быстро всё рассказал про кризис, лицензию, и всю фигню.
На этом собеседование закончилось, а почти самый главный дядька сказал — вот смотри, самый главный дядька он англичанин, и приедет через месяц, если сможешь осилить английский за это время и пройти собеседование с ним — молодец, а если нет — извини.
Собрал я тогда все свои деньги, что остались после кризиса, немного, но деваться некуда, и пошел по местным Нским языковым школам. Обошел реально все, и везде отказали покручивая пальцем у виска — мальчик, ты дурачок, за месяц это не–ре–аль–но, иди домой, лечись. Осталась одна, самая последняя, и там опять–же пролузил тест, послушал какой я наивный и идиот, и уже собирался уходить во фрустрации, когда услышал смелый голос за спиной, — я возьмусь. Нина Андреевна Мерц, сейчас уже гражданка Германии, не побоялась попробовать и реально, через четыре недели ежедневных занятий по три часа, утром и вечером, я говорил, почти спокойно по–английски. Мне повезло — самый большой начальник опоздал на две недели, что мне было очень кстати, и когда он таки приехал, я проболтал с ним чуть больше часа, больше отвечая на его вопросы, чем слушая. Не самый большой начальник очень сильно удивился — как это вообще возможно, ты что, прошивку поменял?
Вот так за всего месяц я выучил английский.
Через несколько лет, когда уже жил в Европе и пытался найти ответ на вопрос многих друзей «как ты выучил английский так быстро?», догадался, что Нина Андреевна учила меня точно так же как мы учим своих детей — я читал книжки с аудиокассетой, постоянно слушал плеер и потом сам читал вслух, пытаясь подражать, много писал, записывая что услышал/понял и тп. Самое трудное в обучении было сначала начать говорить, а потом научиться выделять в услышанном хотя-бы ключевые слова. К концу первой недели я уже думал на английском, очень коряво и запинываясь, но пытался не переводить, а понимать смысл не родных слов.
Фильмы с субтитрами конечно отличная штука, но надо понимать, что в фильмах, в отличии от аудио к книгам, есть паузы, и не маленькие. Плюс собственно просмотр это таки развлечение, а изучение языка — работа.
А самый большой начальник, как потом, когда он уходил на пенсию, оказалось, говорил по–русски совершенно без акцента, и на фуршете по случаю его проводов на пенсию он об этом признался на чистейшем русском, и всех, кто в его присутствии фигню порол — простил и попросил расслабиться.
В «приёмной комиссии» было шесть человек, все русские и один американец, финдир. Очень бодро поболтали, по–русски, и когда дело двигалось к концу и я про себя думал, что «клёво, клёво», про английский они забыли, как мне фантастически повезло, ля–ля–ля, американец, негодяй, проснулся. Проснулся и спрашивает, — Вай дид ю лив зе бэнк? Я, дубино стаеросовое, понял только два слова — лив (жить), и бэнк (банк). И тут меня накрыло — какого черта, думаю, он меня спрашивает почему я жил в банке? Это что, прикол такой американский, что у них админы в банках живут? Я, вашу бога душу, там работал… Ну и всё такое.
Загрузочно–мыслительный процесс на моей морде был настолько очевидным, что почти самый главный дядька (отличный, кстати, как потом оказалось) заржал и очень по–доброму мне говорит, — Он тебя спрашивает почему ты из банка ушёл, а не почему ты там жил!
От такого интеллектуального поворота я обалдел ещё разок, и быстро–быстро всё рассказал про кризис, лицензию, и всю фигню.
На этом собеседование закончилось, а почти самый главный дядька сказал — вот смотри, самый главный дядька он англичанин, и приедет через месяц, если сможешь осилить английский за это время и пройти собеседование с ним — молодец, а если нет — извини.
Собрал я тогда все свои деньги, что остались после кризиса, немного, но деваться некуда, и пошел по местным Нским языковым школам. Обошел реально все, и везде отказали покручивая пальцем у виска — мальчик, ты дурачок, за месяц это не–ре–аль–но, иди домой, лечись. Осталась одна, самая последняя, и там опять–же пролузил тест, послушал какой я наивный и идиот, и уже собирался уходить во фрустрации, когда услышал смелый голос за спиной, — я возьмусь. Нина Андреевна Мерц, сейчас уже гражданка Германии, не побоялась попробовать и реально, через четыре недели ежедневных занятий по три часа, утром и вечером, я говорил, почти спокойно по–английски. Мне повезло — самый большой начальник опоздал на две недели, что мне было очень кстати, и когда он таки приехал, я проболтал с ним чуть больше часа, больше отвечая на его вопросы, чем слушая. Не самый большой начальник очень сильно удивился — как это вообще возможно, ты что, прошивку поменял?
Вот так за всего месяц я выучил английский.
Через несколько лет, когда уже жил в Европе и пытался найти ответ на вопрос многих друзей «как ты выучил английский так быстро?», догадался, что Нина Андреевна учила меня точно так же как мы учим своих детей — я читал книжки с аудиокассетой, постоянно слушал плеер и потом сам читал вслух, пытаясь подражать, много писал, записывая что услышал/понял и тп. Самое трудное в обучении было сначала начать говорить, а потом научиться выделять в услышанном хотя-бы ключевые слова. К концу первой недели я уже думал на английском, очень коряво и запинываясь, но пытался не переводить, а понимать смысл не родных слов.
Фильмы с субтитрами конечно отличная штука, но надо понимать, что в фильмах, в отличии от аудио к книгам, есть паузы, и не маленькие. Плюс собственно просмотр это таки развлечение, а изучение языка — работа.
А самый большой начальник, как потом, когда он уходил на пенсию, оказалось, говорил по–русски совершенно без акцента, и на фуршете по случаю его проводов на пенсию он об этом признался на чистейшем русском, и всех, кто в его присутствии фигню порол — простил и попросил расслабиться.
