Какая связь может быть между воспитанием и энтропией? Герой этой истории рассказывает о воспитательном подходе, который многим напомнит игровые механизмы — будь то случайные броски костей в Dungeons&Dragons и компьютерных реализациях, или перетасованные карты в Magic: The Gathering.
Что происходит, если энтропия и случайность вселенной превращается в воспитательный механизм?
* * *
Воспитывая нас, родители очевидно читали исследования о поощрении и наказании, и об их эффекте на развитие ребёнка. Мой отец вышел из спокойного и сдержанного семейства, и был средним из трёх братьев. Мать была старшей сестрой в сплочённой, религиозной семье. Он пошёл в магистратуру за физикой плазмы, а она была секретарём, набиравшим текст его диссертации.
Понятно, что они не могли придти к согласию в том, как хвалить и наказывать меня и мою младшую сестру. Избыток похвалы приводил к раздувающемуся самомнению, недостаток — к унынию, и дисбаланс между тем, как каждый из родителей хвалит детей, мог привести к появлению любимчиков. В педагогической литературе полно противоречий. Что им оставалось делать? Как растить детей, чтобы они были готовы к шумной и беспорядочной жизни в реальном мире, где правильные вещи не всегда оцениваются по достоинству, а проступки и просто свинство остаются безнаказанными?
Здесь и появляется Колесо. Первым его придумал д-р Бенджамин Эдлер, который был профессором психологии в университете Мэриленда. Он подружился с отцом за совместными обедами в университетской столовой и теннисными партиями. Д-р Эдлер (мы с сестрой прозвали его «Гадюкой» — он был высоким и сухощавым, и при этом обладал крупными чёрными глазами, за толстыми линзами очков казавшиеся ещё больше) не имел потомства, но изучал детей в одном из своих исследований. Отец, являясь человеком науки, заканчивал в то время докторскую. Он упомянул о своём разногласии с женой, возникшем, когда дело дошло до превращения нас с сестрой в настоящих людей, и попросил у Гадюки совета.
Тот посоветовал Колесо. Д-р Эдлер сказал, что поощрение и наказание являются существенными, движущими причинами в детском поведении. Сложности начинались, если похвалы и наказания оказывались непостоянными или несбалансированными. Когда хвалят одного ребёнка за хорошие оценки в дневнике больше, чем другого за те же оценки, но годом раньше, это огорчает и создаёт напряжённость между детьми. Если ошибиться при похвале (например, превознеся интеллект над усердием), это может привести к катастрофе в будущем. У нас первые симптомы уже проявлялись — меня хвалили за ум и начитанность, в то время как я был на пороге исключения из пятого класса, потому что домашним заданиям я предпочитал чтение. Моя сестра в то же время слышала похвалы за успеваемость, но ей сложно давалось удерживаться на одном уровне с одноклассниками по количеству прочитанного.
Я всё ещё помню тот вечер, когда Колесо появилось в доме. Это была здоровенная деревянная штуковина, хотя сейчас, когда я вспоминаю её обуглившиеся останки, она кажется гораздо меньше, слишком небольшой для того влияния, которое Колесо оказало на наши жизни. Оно было похоже на колесо из «Колеса Фортуны», или такое колесо «возьми пиво наугад», которое можно найти в барах с большим выбором. На нём было десять секторов, шесть помечены как A, два B, одно C, и одно ужасающее D. Когда моя сестра или я совершали что-то, достойное поощрения или наказания, мои родители сначала вращали Колесо, а затем сверялись с Таблицей.
В Таблице был список частых сценариев поощрения и наказания, взятый из исследований доктора Гадюки. Пункты вроде «незначительного нарушения дисциплины» означали, что мы с сестрой подрались в машине, или я вернулся домой на 15 минут позже срока, или что-то такое. «Крупный успех в образовании» означал, что моя сестра получала одни пятерки или что-то типа того. Список таких сценариев был гигантским, и новые пункты добавлялись по мере того, как мы с сестрой находили новые и всё более интересные способы добиваться успеха или проваливать что-то. Рядом с каждым сценарием был ответ, подогнанный под наш возраст. Так для «незначительного нарушения дисциплины» стандартным ответом, находящимся под буквой A было «лишить десерта». Ответ B был более серьёзной версией первого, «отправить спать без ужина». Под буквой C ответ был нейтральным, и, независимо от сценария, всегда гласил «ничего не происходит». Самым худшим, самым пугающим был D — «обратная сторона», ответ, который мог превратить наказание в похвалу или наоборот, так что если кто-то дразнил сестру или брата, то неожиданно дразнивший мог получить в награду лишний час сидения у телевизора перед сном. И также это значило, что (как произошло однажды) за почти круглые пятёрки в дневнике сестру на месяц лишили прогулок.
Весь смысл Колеса, думаю, был в том, чтобы показать ненадёжность Настоящей Жизни, что не стоит ожидать похвал за каждый хороший поступок, и что многие плохие поступки проходят безнаказанно. Мы с сестрой усвоили это хорошо. Мы знали, что всё, что мы сделали не так, имело двадцатипроцентный шанс быть незамеченным, а может и вознаграждённым. И в то же время хорошее могло как опрокинуть тебя в кипяток, так и принести большую награду, чем мы ожидали. Мы даже получали разрешение на «запасной ход», который можно было использовать, чтобы попробовать уравновесить хоть некоторые из самых непредсказуемых выборов Колеса. Я почти уверен, что запасные ходы были маминой идеей, компромиссом, который должен был удержать нас от неумеренности, с которой нам вскоре предстояло столкнуться. Я не помню, чтобы д-р Эдлер слишком радовался этой идее, но он вписал её в новую таблицу, где определённое количество накопленных запасных ходов тратилось в зависимости от серьёзности события.
Понемногу Колесо завладело нашими жизнями. Каждое небольшое действие влекло за собой оборот. Жизнь родителей, которым больше не нужно было спорить друг с другом о размере наказания, существенно упростилась. Они даже стали таскать с собой десятигранную кость, как походный вариант Колеса. Довольно быстро я научился тому, чему рано или поздно учатся все дети — «скрывай от родителей всё». Я не рассказывал о своих успехах в надежде, что мои «запасные ходы» помогут выбраться из проблем из-за проступков. С другой стороны, Шелли рассказывала родителям обо всём в надежде получить этот двадцатипроцентный шанс на «больше, чем ожидалось». Единственной проблемой оказалось то, что мы с сестрой хотя и были довольно похожими детьми, сильно отличались в везучести. Мне везло намного чаще, чем ей. Мне удалось избежать такого количества наказаний, что отцу пришлось проверить Колесо на предмет «подправленности». Шелли везло меньше. Каждый раз, когда она вращала колесо, выпадало ужасное D, превращая её небольшую победу в наказание, и вынуждая её тратить свои запасные ходы. Я помню, как однажды вечером после выступления на концерте, успешно отыграв соло на скрипке, Шелли допоздна засиделась с родителями, со слезами тратя один за другим ходы из резерва, чтобы не остаться на неделю под замком, без прогулок и развлечений, и не пропустить из-за этого свой первый школьный бал. Родители сочувствовали ей, даже добавив к варианту B траты на новое платье для бала, если он выпадет. Но что бы она ни делала, и сколько бы ни крутила, неизбежно выпадало D. Ни платья, ни танцев, ни удачи.
Не поймите меня превратно, я тоже обжигался на Колесе. Я пожизненно потерял право на обладание Супер Нинтендо, когда всплыло, что я вместо учёбы тратил время на видеоигры. Я мог потратить запасные ходы, но решил воздержаться, так как в то время открыл для себя курение и знал, что это будет Плохой Новостью, когда вылезет наружу. Оно и вылезло, но мой счёт «запасных ходов» был в то время настолько велик, что я расплатился и с этим, и с приводом за кражу сигарет заодно. Честно говоря, мне удалось из этого выкрутиться ещё и с блоком Кэмела. Я обменял его потом у приятеля Джерри на косяк, который, когда был найден, подарил мне бесплатный бензин на неделю благодаря удачному повороту Колеса.
К моменту поступления в колледж (в школе мои оценки специально были средними, что было благословением в доме с Колесом, но слабо помогало в поступлении), мы уже не особенно задумывались о Колесе. Это стало просто одной из частей нашей жизни, чем-то, о чём смеются, шутят и плачут за ужином.
Я научился использовать систему доктора Эдлера везде, где только мог представить. Так что если чему Колесо меня и научило, так это тому, что я могу полагаться лишь на себя, не слишком многого ждать от мира вокруг, и стараться слиться с ним. Именно этим я и занимался — сливался — в свой первый год в колледже, когда получил звонок о том, что я немедленно должен приехать домой.
Шелли, вечно невезучая, пожалуй, даже подсевшая на Колесо, словно азартный игрок, была в тюрьме. Она подожгла дом в один из вечеров после того, как её приняли в Принстон. Колесо сообщило ей, что она не может ехать. Пожар был довольно серьёзным, быстро распространившись по стенам через весь дом. К приезду пожарных отец серьёзно пострадал от угарного газа, а мама умерла.
Шелли должна была отправиться за решётку, и я не думаю, что правительство дало бы ей покрутить Колесо, чтобы посмотреть, сможет ли она избежать наказания, сколько бы запасных оборотов я ей ни одалживал. Я по-прежнему навещаю её, когда она не находится под суицидным надзором. Но когда я прихожу, мне приходится вытряхивать из карманов все монеты, десятигранник, который я ношу с собой и семейные фотографии. Приказом к Шелли запрещено проносить хоть что-то «случайное», будь то игральная кость или монета. Так повелось после того, как однажды отец пришёл к ней и она попросила у него прощения и выбрать число. Он её простил и выбрал четыре, что, как я думаю, стало ответом B в таблице Шелли, после чего она попыталась порезать запястья ручкой.
Теперь, когда сам я муж и отец, я подхожу к той же стадии, на которой оказались мои родители, когда впервые принесли в дом Колесо. Теперь я знаю, насколько разрушительным может быть Колесо, так что ни под каким предлогом я не пущу что-то подобное в свой дом. Переживать о правильной форме поощрения или наказания — это одно, но и ограничивать выбор оборотом колеса с десятью вариантами неверно. Жизнь намного сложнее, чем A, B, C, или D, особенно сегодня, когда есть такое количество алгоритмов и генераторов случайных чисел, доступных нам повсюду. Моё «Колесо» будет компьютерной программой, возможно — приложением для кпк для пущего удобства, и я думаю, что это полностью решит проблемы моей семьи ещё до того, как они начнут возникать. Я связался с доктором Эдлером, который уже на пенсии, и работает сейчас над более современной и жизнеспособной Воспитательной Матрицей.
Я с нетерпением жду её появления.
Обсуждение в журнале urbansheep | Оригинал истории
Что происходит, если энтропия и случайность вселенной превращается в воспитательный механизм?
* * *
Воспитывая нас, родители очевидно читали исследования о поощрении и наказании, и об их эффекте на развитие ребёнка. Мой отец вышел из спокойного и сдержанного семейства, и был средним из трёх братьев. Мать была старшей сестрой в сплочённой, религиозной семье. Он пошёл в магистратуру за физикой плазмы, а она была секретарём, набиравшим текст его диссертации.
Понятно, что они не могли придти к согласию в том, как хвалить и наказывать меня и мою младшую сестру. Избыток похвалы приводил к раздувающемуся самомнению, недостаток — к унынию, и дисбаланс между тем, как каждый из родителей хвалит детей, мог привести к появлению любимчиков. В педагогической литературе полно противоречий. Что им оставалось делать? Как растить детей, чтобы они были готовы к шумной и беспорядочной жизни в реальном мире, где правильные вещи не всегда оцениваются по достоинству, а проступки и просто свинство остаются безнаказанными?
Здесь и появляется Колесо. Первым его придумал д-р Бенджамин Эдлер, который был профессором психологии в университете Мэриленда. Он подружился с отцом за совместными обедами в университетской столовой и теннисными партиями. Д-р Эдлер (мы с сестрой прозвали его «Гадюкой» — он был высоким и сухощавым, и при этом обладал крупными чёрными глазами, за толстыми линзами очков казавшиеся ещё больше) не имел потомства, но изучал детей в одном из своих исследований. Отец, являясь человеком науки, заканчивал в то время докторскую. Он упомянул о своём разногласии с женой, возникшем, когда дело дошло до превращения нас с сестрой в настоящих людей, и попросил у Гадюки совета.
Тот посоветовал Колесо. Д-р Эдлер сказал, что поощрение и наказание являются существенными, движущими причинами в детском поведении. Сложности начинались, если похвалы и наказания оказывались непостоянными или несбалансированными. Когда хвалят одного ребёнка за хорошие оценки в дневнике больше, чем другого за те же оценки, но годом раньше, это огорчает и создаёт напряжённость между детьми. Если ошибиться при похвале (например, превознеся интеллект над усердием), это может привести к катастрофе в будущем. У нас первые симптомы уже проявлялись — меня хвалили за ум и начитанность, в то время как я был на пороге исключения из пятого класса, потому что домашним заданиям я предпочитал чтение. Моя сестра в то же время слышала похвалы за успеваемость, но ей сложно давалось удерживаться на одном уровне с одноклассниками по количеству прочитанного.
Я всё ещё помню тот вечер, когда Колесо появилось в доме. Это была здоровенная деревянная штуковина, хотя сейчас, когда я вспоминаю её обуглившиеся останки, она кажется гораздо меньше, слишком небольшой для того влияния, которое Колесо оказало на наши жизни. Оно было похоже на колесо из «Колеса Фортуны», или такое колесо «возьми пиво наугад», которое можно найти в барах с большим выбором. На нём было десять секторов, шесть помечены как A, два B, одно C, и одно ужасающее D. Когда моя сестра или я совершали что-то, достойное поощрения или наказания, мои родители сначала вращали Колесо, а затем сверялись с Таблицей.
В Таблице был список частых сценариев поощрения и наказания, взятый из исследований доктора Гадюки. Пункты вроде «незначительного нарушения дисциплины» означали, что мы с сестрой подрались в машине, или я вернулся домой на 15 минут позже срока, или что-то такое. «Крупный успех в образовании» означал, что моя сестра получала одни пятерки или что-то типа того. Список таких сценариев был гигантским, и новые пункты добавлялись по мере того, как мы с сестрой находили новые и всё более интересные способы добиваться успеха или проваливать что-то. Рядом с каждым сценарием был ответ, подогнанный под наш возраст. Так для «незначительного нарушения дисциплины» стандартным ответом, находящимся под буквой A было «лишить десерта». Ответ B был более серьёзной версией первого, «отправить спать без ужина». Под буквой C ответ был нейтральным, и, независимо от сценария, всегда гласил «ничего не происходит». Самым худшим, самым пугающим был D — «обратная сторона», ответ, который мог превратить наказание в похвалу или наоборот, так что если кто-то дразнил сестру или брата, то неожиданно дразнивший мог получить в награду лишний час сидения у телевизора перед сном. И также это значило, что (как произошло однажды) за почти круглые пятёрки в дневнике сестру на месяц лишили прогулок.
Весь смысл Колеса, думаю, был в том, чтобы показать ненадёжность Настоящей Жизни, что не стоит ожидать похвал за каждый хороший поступок, и что многие плохие поступки проходят безнаказанно. Мы с сестрой усвоили это хорошо. Мы знали, что всё, что мы сделали не так, имело двадцатипроцентный шанс быть незамеченным, а может и вознаграждённым. И в то же время хорошее могло как опрокинуть тебя в кипяток, так и принести большую награду, чем мы ожидали. Мы даже получали разрешение на «запасной ход», который можно было использовать, чтобы попробовать уравновесить хоть некоторые из самых непредсказуемых выборов Колеса. Я почти уверен, что запасные ходы были маминой идеей, компромиссом, который должен был удержать нас от неумеренности, с которой нам вскоре предстояло столкнуться. Я не помню, чтобы д-р Эдлер слишком радовался этой идее, но он вписал её в новую таблицу, где определённое количество накопленных запасных ходов тратилось в зависимости от серьёзности события.
Понемногу Колесо завладело нашими жизнями. Каждое небольшое действие влекло за собой оборот. Жизнь родителей, которым больше не нужно было спорить друг с другом о размере наказания, существенно упростилась. Они даже стали таскать с собой десятигранную кость, как походный вариант Колеса. Довольно быстро я научился тому, чему рано или поздно учатся все дети — «скрывай от родителей всё». Я не рассказывал о своих успехах в надежде, что мои «запасные ходы» помогут выбраться из проблем из-за проступков. С другой стороны, Шелли рассказывала родителям обо всём в надежде получить этот двадцатипроцентный шанс на «больше, чем ожидалось». Единственной проблемой оказалось то, что мы с сестрой хотя и были довольно похожими детьми, сильно отличались в везучести. Мне везло намного чаще, чем ей. Мне удалось избежать такого количества наказаний, что отцу пришлось проверить Колесо на предмет «подправленности». Шелли везло меньше. Каждый раз, когда она вращала колесо, выпадало ужасное D, превращая её небольшую победу в наказание, и вынуждая её тратить свои запасные ходы. Я помню, как однажды вечером после выступления на концерте, успешно отыграв соло на скрипке, Шелли допоздна засиделась с родителями, со слезами тратя один за другим ходы из резерва, чтобы не остаться на неделю под замком, без прогулок и развлечений, и не пропустить из-за этого свой первый школьный бал. Родители сочувствовали ей, даже добавив к варианту B траты на новое платье для бала, если он выпадет. Но что бы она ни делала, и сколько бы ни крутила, неизбежно выпадало D. Ни платья, ни танцев, ни удачи.
Не поймите меня превратно, я тоже обжигался на Колесе. Я пожизненно потерял право на обладание Супер Нинтендо, когда всплыло, что я вместо учёбы тратил время на видеоигры. Я мог потратить запасные ходы, но решил воздержаться, так как в то время открыл для себя курение и знал, что это будет Плохой Новостью, когда вылезет наружу. Оно и вылезло, но мой счёт «запасных ходов» был в то время настолько велик, что я расплатился и с этим, и с приводом за кражу сигарет заодно. Честно говоря, мне удалось из этого выкрутиться ещё и с блоком Кэмела. Я обменял его потом у приятеля Джерри на косяк, который, когда был найден, подарил мне бесплатный бензин на неделю благодаря удачному повороту Колеса.
К моменту поступления в колледж (в школе мои оценки специально были средними, что было благословением в доме с Колесом, но слабо помогало в поступлении), мы уже не особенно задумывались о Колесе. Это стало просто одной из частей нашей жизни, чем-то, о чём смеются, шутят и плачут за ужином.
Я научился использовать систему доктора Эдлера везде, где только мог представить. Так что если чему Колесо меня и научило, так это тому, что я могу полагаться лишь на себя, не слишком многого ждать от мира вокруг, и стараться слиться с ним. Именно этим я и занимался — сливался — в свой первый год в колледже, когда получил звонок о том, что я немедленно должен приехать домой.
Шелли, вечно невезучая, пожалуй, даже подсевшая на Колесо, словно азартный игрок, была в тюрьме. Она подожгла дом в один из вечеров после того, как её приняли в Принстон. Колесо сообщило ей, что она не может ехать. Пожар был довольно серьёзным, быстро распространившись по стенам через весь дом. К приезду пожарных отец серьёзно пострадал от угарного газа, а мама умерла.
Шелли должна была отправиться за решётку, и я не думаю, что правительство дало бы ей покрутить Колесо, чтобы посмотреть, сможет ли она избежать наказания, сколько бы запасных оборотов я ей ни одалживал. Я по-прежнему навещаю её, когда она не находится под суицидным надзором. Но когда я прихожу, мне приходится вытряхивать из карманов все монеты, десятигранник, который я ношу с собой и семейные фотографии. Приказом к Шелли запрещено проносить хоть что-то «случайное», будь то игральная кость или монета. Так повелось после того, как однажды отец пришёл к ней и она попросила у него прощения и выбрать число. Он её простил и выбрал четыре, что, как я думаю, стало ответом B в таблице Шелли, после чего она попыталась порезать запястья ручкой.
Теперь, когда сам я муж и отец, я подхожу к той же стадии, на которой оказались мои родители, когда впервые принесли в дом Колесо. Теперь я знаю, насколько разрушительным может быть Колесо, так что ни под каким предлогом я не пущу что-то подобное в свой дом. Переживать о правильной форме поощрения или наказания — это одно, но и ограничивать выбор оборотом колеса с десятью вариантами неверно. Жизнь намного сложнее, чем A, B, C, или D, особенно сегодня, когда есть такое количество алгоритмов и генераторов случайных чисел, доступных нам повсюду. Моё «Колесо» будет компьютерной программой, возможно — приложением для кпк для пущего удобства, и я думаю, что это полностью решит проблемы моей семьи ещё до того, как они начнут возникать. Я связался с доктором Эдлером, который уже на пенсии, и работает сейчас над более современной и жизнеспособной Воспитательной Матрицей.
Я с нетерпением жду её появления.
Обсуждение в журнале urbansheep | Оригинал истории
Корпорация Intel, известный производитель и законодатель моды в микропроцессороной индустрии, создала свой Web 2.0 Development Kit.
