Существует множество исследований и экспериментов, которые прямо гласят: переработки могут быть полезны только краткое время, не более пары месяцев или даже недель. Интернет завален публикациями про их вред, но воз и ныне там. И многие современные менеджеры так и норовят загрузить сотрудников по полной, а в идеале - и на выходных, чтобы работали по 60, 80 или даже 100 часов.

Историй будет много, хватит минимум на 3 части. Для удобства восприятия, они будут разделены по отдельным смысловым блокам.

В этот раз мы с вами рассмотрим, какие события прошлого и настоящего поддерживают в многих современных руководителях веру в переработки и прочую корпоративную глупость.

Рабский труд как национальная идея

Какая страна сильнее всего влияет на современные практики управления? Ответ очевиден, большинство назовут США. Так и есть, эта страна очень сильно повлияла на то, как мы дошли до нашей текущей жизни и современного менеджмента. И потому мы используем те или иные техники управления, что они основываются на многих культурных, социальных и даже религиозных событиях и явлениях прошлого.

Первые поселенцы в новых английских колониях были преимущественно из Великобритании. В XVII веке прибыли первые 175 тысяч мигрантов, и большая их часть - приехали в качестве слуг, которые традиционно много трудились. 

Тут надо дать детали, иначе исторически звучит слишком упрощенно. Как минимум, потому что современное понятие “слуги” очень сильно отличается от исторического. Более точно будет говорить про состояние, близкое к рабскому. 

Например, тех же ирландцев формально привозили в США не в статусе рабов. Речь шла про долговое служение (“indentured servitude”). Они продолжали считаться людьми, а не имуществом. И их дети были свободными. Но юридически эти трудовые договора содержали в себе настолько кабальные условия, что жизнь такого “слуги” ничем не отличалась от того, что мы назовём "рабской".

К тому же, стоит добавить, это не всегда были добровольные контракты. Часть таких “слуг” отправлялись за океан после восстаний в той же Ирландии. И далеко не все отправлялись туда за дело: британцам было проще и выгодней отправить лишние рты и руки за границу, чтобы обескровить будущие потенциальные мятежи, да ещё и заработать на этом деньги.

Сами же восстания возникали не на пустом месте. Когда Англия завоевала Ирландию, она фактически выгнала местных жителей с их земель и лишила таким образом их средств к существованию. Наложились и изменения в международной торговле: стал резко падать спрос на парусину, которую активно производили преимущественно ольстерские ирландцы, и десятки тысяч человек опять же оказались без будущего.

По схожей схеме в середине XVIII века больше всего в кабальные работники попадали немцы. В то время в Европе шла война за австрийское наследство и прочие сопутствующие войны. 

И одни пошли устраивать волнения, другие - подались под угрозой голодной смерти в добровольное “услужение”, но и те, и другие в итоге оказались в США на рабских условиях в режиме работы на износ. И, к слову, такой белый раб стоил в среднем в 5-10 раз дешевле африканского. 

Пресса удивительным образом отражает это изменение в восприятии и поведении людей. Если американские газеты 1750-х годов говорили о том, что колонисты являются в первую очередь британцами, то уже в 1770-х, ещё до войны за независимость, уже чётко фигурировало «американцы», как описание жителей конкретной земли с определённым уровнем самостоятельности. Которые живут отдельно от заморской метрополии. Всё чаще звучали слова «единство» и «национальная общность».

В ходе войны за независимость эта общность и была сформирована, потому что только единение сплотило самых разных людей не только против общего врага, но и ради единой мечты. Мечты, которая распространялась как «американская лихорадка» даже в соседние страны (подробней можно прочитать, например, в «American national identity 1750–1790» 1988 года). А затем — нашла отражение и в европейской прессе, которая хоть и с осторожностью, но рассказывала о том, как у людей с другой стороны океана возникают шансы с годами усердного труда.

Пресса в США и Европе активно создавали у людей надежду на то, что каждый в Новом Свете может заработать себе хорошее место

После войны за независимость США стали страной мигрантов и рабов. И те, и другие работали много, хотя и с разной мотивацией. Вторых — просто заставляли пахать по 12–16 часов, особенно — в первые пару веков, пока они были дешёвыми. Но по мере того, как спрос рос, увеличивалась и цена на рабов, потому и американские «массы» начинали относиться к ним бережнее. Но всё равно, это был рабский труд. Труд, который сплачивал нацию и открывал шансы на лучший новый мир.

Впрочем, большая часть новых граждан США прибывало в страну не столько в надежде построить новый мир, сколько в попытках убежать от старого. Например, целая серия европейских революций 1848–49 годов привела сразу к двум волнам мигрантов. Сперва в Америку приехали те, кто был достаточно активен, чтобы убежать от вооружённых восстаний и военных действий. Затем те, кто участвовал в этих волнениях, но смог избежать наказания. То есть, волна революций в Европе привлекла к значительному перетоку своих самых активных граждан в Новый Свет. Которые тоже готовы были много работать, чтобы закрепиться в США. И которые активно участвовали и в войне за независимость США, и в Гражданской войне 1861–65 годов. Например, один британский генерал‑майор дал такие показания в Палате общин: «Половина мятежной континентальной армии была из Ирландии».

На стыке XIX и XX веков к этому потоку активных европейцев стали добавляться самые активные жители стран Азии, а затем - Африки и Южной Америки (особенно после кризиса в Аргентине в начале XX века, когда она быстро потеряла статус одной из самых богатых стран мира).

Когда все эти мигранты оказывались в США, то они фактически оказывались в ситуации, когда нужно было много работать, чтобы просто выживать. И готовы были впахивать и 12, и 16 часов, это было лучше альтернативы в лице голодной смерти. Путь наверх был не самым быстрым, у людей вырабатывалась соответствующая привычка (даже если они ею не обладали заранее), так что мигранты традиционно работали много и детям передавали такие же установки. По крайней мере, до конца XX века точно.

США фактически создали люди, готовые добровольно трудиться по 12-18 часов в сутки

В общем, исторически в США активно ехали в первую очередь именно те, кто отличался высокой активностью и не просто хотел, но и был готов много работать, чтобы выковать себе немного успеха. 

Впрочем, это далеко не единственный фактор значительных переработок современности, поговорим и о других.

Рабовладение как национальная мечта

Но Америка строилась не только на тех, кто готов был много трудиться. Но и на тех, кто готов был этот труд по максимуму эксплуатировать.

Это, конечно же, были рабовладельцы, которые занимались эксплуатацией своей «собственности» по полной. Именно они организовывали так, что рабы трудились по 12–18 часов. Каждый день. Без отпусков и выходных.

И речь шла не только про жителей африканских стран, но и про европейцев. Тех же ирландцев с немцами эксплуатировали и заставляли работать по 12–18 часов на самых разных фабриках. Конечно, мигранты из самых разных стран обычно селились вместе, но капиталистам было абсолютно всё равно, он был готов выводить на свои фабрики людей любой национальности и цвета кожи, лишь бы работали. Итальянцы, австрийцы, французы, шотландцы, новоявленным американским капиталистам было всё равно.

Мигранты отдавали себя в «добровольное услужение» за право перебраться в США. Дальше их продавали на невольничьих ярмарках. А потом они несколько лет трудились на благо капиталиста.

И только в 1819 году власти США попытались на законодательном уровне установить стандарты такой торговли и труда, хотя условия работы «слуг» всё равно оставались весьма суровыми. До 1855 года не было даже минимальных норм пространства в расчёте на одного такого «перевозимого», что позволяло владельцам кораблей набивать людей как селёдку в бочку.

Очень показательна стала отмена рабов во время Гражданской войны США 1861–1865 годов. Та самая прокламация 1863 года объявляла свободными всех рабов в любом штате, не вернувшемся в состав США на 1 января 1863 года. То есть, северяне отменили рабство в южных штатах, а не в собственных. Сами правители США были готовы пожертвовать рабским трудом у противника, но сами на такое пойти не могли.

Да, конечно, в 1865 году рабство в США всё‑таки было отменено.

Но, во‑первых, не все штаты эту тринадцатую поправку ратифицировали. Некоторым на это понадобилось более 100 лет.

А, во‑вторых, оставался институт «добровольного служения», оставалась аренда заключённых, рабочие тюремные колонии (куда во многих штатах могли посадить за бродяжничество) и прочие средства принуждения к добровольному труду по 12–18 часов в сутки.

Проще говоря, не стояла проблема переработок — стоял вопрос рабского труда и длительного отказа от этой привычки. Как видим, никто от нее отказываться не собирается, меняется только форма.

Тем более, что современные американские тюрьмы активно сдают своих «обитателей» в аренду для выполнения самых разных работ до сих пор. Особенно популярен такой рабский труд стал после того, как в США многие тюрьмы в большинстве штатов передали в частные руки в конце прошлого века. Теперь их владельцы зарабатывают не только на том, что оказывают государству услуги по изоляции уголовников от общества, но и на том, что являются весьма крупными поставщиками дешёвой и низкоквалифицированной рабочей силы. При этом частные тюрьмы не обязаны платить таким сотрудникам даже минимальную оплату труда, чем активно пользуются. Например, корпорация Unicor ещё 10 лет назад платила за работу заключённым всего 2 доллара в час при «МРОТ» в 7,25 доллара за тот же час.

Ах, да, вы же помните, что в тюрьмах нет отпусков, больничных и возможности сменить работу? А ещё у тюремной администрации есть возможность «провинившимся» и отказывающимся работать в таких условиях добавлять по 30 суток содержания за нарушение. Рабство отменили, говорите?

Нюанс в том, что эти компании не только сдают своих «работников» в аренду, но и активно разворачивают производство внутри тюрем. И по состоянию на 2016 год в тюрьмах США производилось 98% монтажных инструментов, 46% пуленепробиваемых жилетов, 21% офисной мебели. Плюс, тюремные корпорации активно поставляют в армию США каски, ремни, рюкзаки и палатки.

В 2016 году три крупнейшие тюремные корпорации США (CoreCivic, GEO Group и MTC) заработали 5 миллиардов долларов. Возможно, где‑то тут и скрывается причина, почему в США самый высокий уровень заключённых в мире, а с преступностью на базовом уровне государство практически не борется и позволяет существовать целым криминальным районам.

И эта теория заговора легко подкрепляется, например, инвестициями в отрасль со стороны крупнейших инвестиционных американских банков: Wells Fargo, JPMorgan Chase, Bank of America и так далее. Или тем, что в 2012 году The Corrections Corporation of America, одна из тюремных корпораций, работавшая на тот момент в 48 штатах, пригрозила исками к властям, если она окажется загруженной менее, чем на 90%. И в суд в итоге не пошла.

Это огромный бизнес на рабском труде с минимальной оплатой, крайне выгодный. И на него в том числе и ориентируются многие современные предприниматели.

В этом им подложил значительную свинью СССР, когда в начале XX века ввёл 8-часовой рабочий день и значительно улучшил условия труда и социальный пакет. Вот и многие страны были вынуждены значительно улучшить своё отношение к работникам. 

Впрочем, Союза уже давно нет, и многие государства пытаются вернуть ситуацию вспять, обратно к счастливому и сытому рабскому труду. Даже несмотря на то, что все исследования говорят однозначно: практически везде работать больше 50 часов в неделю на срок более 2 месяцев менее выгодно, чем работать по 40 или даже по 30–35. Даже несмотря на то, что множественные случаи завоза неквалифицированной рабочей силы создаёт больше проблем, чем возможностей заработать. Даже несмотря на то, что квалифицированный рабочий труд в рабских условиях оказывается неэффективен примерно во всех случаях.

Но рабство как мечта продолжает терзать мысли многих предпринимателей, и они регулярно поднимают вопрос о том, что работать нужно по 60, а ещё лучше — по 80 или даже по 100 часов в неделю.

Некоторые, впрочем, и сейчас организовывают себе такие рабские фермы нелегально. Даже за последние пару лет возникло несколько скандалов, когда выяснилось, что тот или иной «олигарх», «судья» или «дипломат» заставлял своих работников трудиться по 16–18 часов без выходных.

Взять хотя бы дело семьи Хинунджа, четырёх членов которой в 2024 году приговорили к 4 годам заключения за эксплуатацию прислуги на вилле в Женеве. Современные рабовладельцы забирали у людей паспорта, запирали их в помещениях и заставляли трудиться по 18 часов, а спать разрешали в подвале.

При этом платили людям лишь десятую часть от минимально положенной по законодательству зарплаты. В процессе рассмотрения выяснилось, что расходы на собаку в семье превышают 9 тысяч долларов, что даже больше, чем ежегодные выплаты швейцарским рабам. Для понимания, эта семья Хинунджа считается одной из самых богатых, если не самой богатой в Великобритании, а её состояние по оценкам превышает 100 миллиардов долларов. И при этом они не только экономили на зарплатах своей прислуги, но и заставляли её каждый день перерабатывать.

Словно бы они застряли в Америке XVII‑XIX веков и продолжают жить грёзами о рабовладении.

Рабство на кресте

В 1993 году Роберт Фогель получил Нобелевскую премию по экономике «за возрождение исследований в области экономической истории, благодаря приложению к ним экономической теории и количественных методов, позволяющих объяснять экономические и институциональные изменения». В том числе — за написанную им ещё в 1974 году книгу «Время на кресте», где в одной из глав он на цифрах показал, что рабство в XIX веке было эффективней и продуктивней, чем свободно‑трудовые фермы северной части США. И разница была серьёзной даже после того, как Роберт очистил цифры от разницы в плодородности земель и различиях в культурах: она составляла от 19% до 53%. То есть, условный раб мог выдавать в 1.5 раза больше за то же время, если сравнивать его с бедняком, который трудился наёмным работником за звонкую монету.

Собственно, сама Гражданская война США 1861–65 годов стала результатом нарастания экономической мощи рабовладельческого Юга, из‑за чего Север начал стремительно терять позиции и влияние в Сенате.

И вы только представьте. Конец XX века. США сталкивается с серией финансовых кризисов и экономическими трудностями, а тут Нобелевскую премию выдают за то, что рабство оказывается более выгодным, чем наёмный труд. Логично, что после такого работодатели воплощают в жизнь и переработки, и рабские условия труда, и игнорирование интересов и желаний сотрудников.

Вот только делают это зря.

Что мы представляем чаще всего, когда слышим про рабский труд? Высокая смертность, постоянная работа по 12–18 часов в сутки, тарелка еды в сутки и так далее. И это, действительно, было характерно для рабства на Антильских островах, где выращивали и перерабатывали сахарный тростник. Туда рабы, в самом деле, завозились миллионами, а в тех условиях при тех «нормах» эксплуатации они умирали очень быстро. Собственно, известный нам культ «Вуду» и появился изначально как почитание погибших на тех сахарных плантациях рабов.

В США рабство было совсем иным. С помощью ферм выращивались совсем другие культуры, которые ни при производстве, ни при сборе, ни при переработке не требует постоянного напряжения и не связаны с риском получить травму или погибнуть. Даже больше. Сам Роберт Фогель показывает, что рабы содержались в очень приличных условиях, получали весьма приличное питание, а отношения с рабовладельцами были весьма тёплыми. Особенно — если сравнивать всё это с условиями работы белых бедняков, которые трудились на севере. Роберт прямо пишет в книге, что положение рабов на юге было намного лучше, чем у наёмных сотрудников на севере.

Не просто так в XIX веке до Гражданской войны на плантационном юге было всего 2 восстания с численностью мятежников более 200 человек. Совсем не сравнить с регулярными восстаниями на тех же Карибах.

И самое показательное: те же рабы отлично и весьма активно вливались в ряды конфедеративных войск в годы Гражданской войны США 1861–65 годов.

Роберт Фогель делает на основании статистики вывод, что рабство в США было эффективней, чем капитализм.

И вот здесь нужно уточнить. Рабство в тех условиях было эффективней не потому, что такая система общественных взаимоотношений выгодней. А потому, что к рабам относились намного бережливей и радушней, намного заботливей и позитивней, чем к работникам на севере.

А это как раз краеугольная мысль книги «Бережливое управление людьми»: «счастливый сотрудник — успешная компания». Или, если заботиться о сотрудниках, выстраивать с ними партнёрские и уважительные отношения, строить работу на их сильных сторонах, то и работник начинает на это отвечать ростом вовлечённости, заинтересованности, продуктивности. И на выходе — растут результаты, снижается число ошибок и ненужных потерь, улучшается продукт и отношения с клиентами.

Так что Роберт Фогель, конечно, прав: рабство на юге США в XIX веке было эффективней, чем капиталистические фермы на севере, даже с учётом различия в культурах и плодородии земли. Но не потому, что это было рабство. А потому, что условия рабов были намного лучше, чем у наёмных сотрудников.

Вот только следом выводы о выгодности рабовладения в свои практики потащили и корпорации. Причём, не в формате Юга США. А в формате классического рабства на Карибах.

In God We Trust

Что называется, хочешь испортить свидание, говори с девушкой о религии и смерти. Но мы с вами не в ресторане, а я вам ничего не продаю, только хочу убедить вас в том, что переработки — зло, при этом стараюсь подключать максимально научный подход на основе исследований и объяснений. И здесь нам без обсуждения религии не обойтись.

Система верования сыграла значительную роль как в развитии США, так и в становлении современного культа переработок. Просто потому, что базовой религией для Северной Америки стал протестантизм. В 1905 году социолог Макс Вебер в книге «Протестантская этика и дух капитализма» даже прямо называл его главной причиной современного капитализма.

Изначальное католичество формально осуждало жадность, гонку за богатством и получению материальных благ и выгод и соответствующе относилось к предпринимательству. Не просто так ссудные организации и банки создавались вне лона Церкви и критиковались ею.

Всё поменялось, когда совершенно не королевский Мартин Лютер сказал: «Если кто‑то хочет быть богатым, то пусть берет в руки плуг и добывает от земли», а Жан Кальвин — сослался на слова апостолов Луки и Павла и прямо заявил, что «все наши дары суть имущество Бога», а сами люди‑ «распорядители всего, что Господь дал нам»».

Нарождающаяся буржуазия с удовольствием подхватила эти идеи и перенесла с собой в США. А само государство поддержало религию, потому как она максимально содействовала его становлению и развитию с помощью лежащей в основе простой идеи: «Больше работаешь, больше получаешь».

И позволяло обосновывать и работу по 12–18 часов по 7 дней в неделю, и объяснять резкие сдвиги с обогащением или разорением в обществе, и удерживать население в удобной для управления парадигме.

США активно строились на фактически рабском труде, потому и религию выбрали «в обоснование» таких практик

Очень показателен вывод Макса Вебера в той же «Протестантская этика и дух капитализма» 1905 года. Он выяснил, что в Германии основное ядро предпринимателей и высококвалифицированных технических специалистов составили именно протестанты. Этим же он объяснил значительную динамику развития таких стран, как США, Англия и Голландия: таким верующим были присущи трудовое рвение и рациональная организация работы.

Макс Вебер говорил, что коммерция и личный успех были не просто какими‑то личными целями протестантов. Это было проявление добродетели. В сочетании со поощряемыми протестантизмом спартанскими условиями жизни и даже аскезой такое бережливое отношение к капиталу позволяло его реинвестировать и наращивать очень быстрыми темпами.

Традиционные же капиталисты действовали наоборот: много тратили и старались поменьше работать. Логично, что они быстро теряли позиции, уступали протестантам и оставались «в прошлом».

Важно добавить, что важными чертами протестантизма были как внимательное отношение к партнёрам по бизнесу и сотрудникам, так и приоритет долгосрочного над сиюминутным:

🍀честность признавалась важной чертой в отношении и контрагентов, и государства, и работников

🍀задержка заработной платы и нарушения договорённостей признавались не подобающими («Не обижай ближнего твоего и не грабительствуй. Плата наёмнику не должна оставаться у тебя до утра», по Левиту)

🍀типичные практики современного садистского менеджмента, жестокость, издевательство, неуважительное отношение и прочие — напрямую запрещались и считались грехом

🍀ставка делалась не только на честный труд, но и на его организацию и рационализацию

🍀целью признавался не выигрыш здесь и сейчас, а размеренное и долгосрочное приближение к богатству, которое проявлялось не в роскоши, а в хорошо работающем бизнесе.

Логично, что по мере проникновения идей протестантизма в страны Латинской Америки, уровень их экономики тоже начинал прирастать большими темпами, что показали некоторые исследования.

Здесь, впрочем, стоит остановиться и рассказать, что даже в момент формирования США переработки чуть не оставили серьёзный след в официальных документах. С 25 мая по 17 сентября 1787 года в Филадельфии проходил специальный конвент. Его целью было сформировать Конституцию, чтобы затем вынести на утверждение каждому из штатов.

И, разумеется, в процессе было множество разных взглядов на одни и те же вопросы, множество копий было поломано, а сами переговоры буквально длились без остановки днём и ночью. Так происходило несколько месяцев, пока все разночтения и мнения не были приведены к единому знаменателю, и Александр Гамильтон с группой помощников не сформировал 17 сентября 1787 года итоговую версию Конституции, которая теперь должна была устроить все стороны.

И в этот момент кто‑то и задал вопрос: «А почему в тексте нигде не упоминается Бог?»

На что Александр Гамильтон прямо признался: «Мы просто забыли про него».

Наглядный пример, что в постоянных переработках даже большая группа людей за несколько месяцев может ни разу не вспомнить о самом важном.

Золотая лихорадка 

В январе 1848 года обычный американский плотник Джеймс Маршалл обнаружил хлопья золота и тут же поделился этой новостью с владельцем земли Джоном Саттером. Вдвоём они решили совместно и без лишней огласки запустить добычу этого драгоценного металла, но секрет в тайне долго храниться не мог. Всего через пару месяцев местная газета опубликовала новость о том, что около основания гор Сьерра‑Невада в Калифорнии обнаружено золото.

И поначалу жители не отнеслись к опубликованному серьёзно. Всё сдвинулось с мёртвой точки, когда владелец одного из магазинов не начал демонстрировать найденное золото во время прогулок по городу.

Через пару месяцев более 700 жителей из примерно 1000 обитателей уехали на поиски золота. Но город этого не заметил, наоборот, он начал стремительно пополняться новыми жителями, которые приехали на слух о том, что здесь можно легко и быстро поднять состояние.

В этот костёр жадности бензина подлил и президент США Джеймс Пол, когда прямо в инаугурационной речи сказал, что изобилие золота подтверждено достоверными отчётами сотрудников государственной службы.

Через полтора года население небольшого населённого пункта выросло до 100 тысяч человек, которые преимущественно приехали в США из самых разных стран, а сам город стал широко известен. И теперь мы его знаем как Сан‑Франциско.

В ходе этой первой в США золотой лихорадки многие старатели находили ценные залежи и очень быстро становились богатыми. Их истории активно шли в массы и ложились в основу первых мотивирующих книг о настойчивости, о необходимости идти к мечте, о том, что нельзя останавливаться в шаге до победы. Идеи о том, что нужно быстро реагировать на возможности и работать по полной, активно пошли «в народ».

И США стала не просто страной, где каждый может честным трудом заработать себе на нормальную жизнь и хорошо устроиться. Теперь это была страна, где каждый при везении, инициативности и упорном труде может заполучить себе мгновенное состояние.

Вот только в этом был один очень важный нюанс. То, что кто‑то становился богатым, вовсе не означало, что богатыми становились все. Даже больше, как в классической ошибке выжившего забывали про сбитые самолёты, так и первые хвалители успешного успеха упускали из вида тех, кто разорился.

Благодаря множественным данным, например, из «Экономики Клондайка» 1899 года Джека Лондона, мы можем оценить сей «проект». За одну такую лихорадку 125 тысяч старателей привезли и потратили на услуги и товары местного производства 75 миллионов долларов. Добавим среднюю стоимость человекодня на тот момент в 4 доллара, получим: что общий объём инвестиций составил не менее 225 миллионов долларов.

За два года в Клондайке было добыто золота на 22 миллиона долларов, то есть было возвращено менее 10% инвестиций.

Тут, конечно, стоит добавить, что старателей кроме банкротства ждала и ещё более страшная участь. Вместе с таким хаосом пришёл бандитизм, беззаконие и прочие прелести человеческой жадности. Не стоит забывать и про индейцев: их численность за период с 1848 по 1870 год упала в 5 раз, с примерно 150 тысяч человек до всего 30 тысяч, и активно её сокращали как раз в том числе старатели. Разумеется, краснокожие не игнорировали подобное поведение понаехавших и устраивали резню при первой же возможности.

Так ещё и на первые успехи в добыче золота быстро отреагировали продавцы магазинов, которые начали поднимать цены. Доходило до того, что десяток яиц продавался за сотню долларов в современных ценах, а пару обычных добротных сапог пытались реализовать за пару тысяч современных же долларов. Влияние калифорнийской и австралийской золотых лихорадок на инфляцию были столь значительны, что всего за 5 лет с 1850 по 1855 годы, по оценкам Роберта Уэплза из Университета Уэйк Форрест, только мировые оптовые цены выросли на 30%.

Чаще всего выигрывают не пашущие ловцы счастья, а те, кто продают им лопаты, снаряжение и мечту

Так что в следующий раз, когда вам начнут рассказывать про то, что нужно идти за мечтой, осмотритесь вокруг, не пора ли отбросить в сторону сито с лопатой и приступить к предоставлению услуг для старателей.

Прорывы XX века и вовлечённость

Ходит миф, что один из директоров патентного бюро или крупного бюро разработок США (говорят про разных людей), когда уходил на Рождественские каникулы в 1900 году и закрывал дверь заведения, повесил табличку «Закрыто. Всё уже изобретено».

Это, конечно же, миф, в реальности ничего подобного не было. Наоборот, в конце XIX и начале XX многие учёные были очень воодушевлены своими ожиданиями от будущих прорывов в науке. И мы может уверенно утверждать, что эти эмоции были оправданы.

XX век стал очень знаковым на научные прорывы. Множество как теоретических, так и практических изобретений. А уж прорывы в полётах человека в космос или появление интернета и вовсе сложно переоценить.

И каждый раз, если вы будете изучать эти истории, вы будет сталкиваться с описанием того, как учёные значительно перерабатывали, были очень сфокусированы на своей идее и раз за разом жертвовали всем своим свободным временем.

И вот здесь мы легко можем попасть сразу в две ловушки.

Во‑первых, переработки в науке в самом деле возможны, но для совершения изобретений — всё‑таки вредны. Просто потому, что логика и творческое мышление для своей работы требуют работы многих участков мозга, а избыточный и регулярный стресс этому мешают. Так что переработки свойственны скорее для каких‑то итоговых этапов, когда важно уже готовую идею или изобретение воплотить в жизнь.

И, во‑вторых, журналисты и библиографы, конечно же, очень любят героические истории. И с удовольствием подсвечивают самые напряжённые моменты, оставляя в стороне более спокойные. Потому и читателя и может сложиться ощущение, что тот или иной прорыв был постоянным превозмоганием, но это в большинстве случаев будет неверно.

То есть, переработки всё‑таки были, хотя и не были постоянными. Но все эти истории отличаются очень высокой степень вовлечённости и мотивации участников: они работали над знаковыми вещами и тем, что способно изменить мир.

А вот тут мы с вами придём к целой серии современных исследований, которые чётко говорят: высокий уровень вовлечённости способен защищать от выгорания. Но при этом эта защита не абсолютна, наоборот, она мешает человеку увидеть момент, когда он перестаёт справляться со стрессом. И на выходе человек всё равно выгорает, просто позже, но намного сильней. Особенно, если он не занят каким‑то уникальным прорывом для человечества. За основу для рассмотрения этой темы посоветую, пожалуй, «Highly engaged but burned out» 2018 года, в ней хорошая подборка ссылок на предыдущие работы по этой тематике.

В общем, если ваша компания работает над каким‑то выдающимся продуктом, уникальной технологией и жизненно важной идеей, они могут стать основанием для высокой вовлечённости, которая бы защитила сотрудников от переработок. В противном случае я опять же обращу ваше внимание на закон Йеркса‑Додсона: «Лучших результатов добиваются при умеренной мотивации».

Это же относится и к вовлечению. Сотрудник должен быть заинтересован в проекте, но не сильно, а умеренно; в таком случае это и его работоспособность сохраняет на высоком уровне, и защищает от стресса и выгорания. Высокий же уровень заинтересованности наравне с низким приводят к выгоранию намного чаще: от избыточного интереса или от скуки, соответственно. Разумеется, это к финансовой мотивации относится аналогично. Именно такие результаты получены в исследовании «Can engagement go awry and lead to burnout?» 2019 года.

В общем, для XX века множественные истории успеха связаны с реализацией выдающихся идей и высокой вовлечённостью в них сотрудников. Переработки при этом, хотя и педалируются в прессе и библиографиях, были всё же более ситуационными, плюс эта высокая заинтересованность работников спасала их от выгорания. Для рядового бизнеса же играть на этом поле и следовать тем же практикам опасно: после среднесрочных переработок такие крайне вовлечённые сотрудники, да и все остальные тоже начнут быстро выгорать.

I и II мировые войны

США активно участвовали в I мировой войне в сумме всего 19 месяцев 1917–18 годов. Но этого хватило, чтобы значительно улучшить свою экономику. Пока Европа активно воевала и уничтожала собственную экономическую и промышленную основу, США их только разворачивала.

У Америки и до I мировой войны были неплохие цифры поставок за границу, в период 1910–14 годов экспорт начал превышать цифру в 2 миллиарда долларов по данным исследования «Влияние первой мировой войны на территориально‑отраслевую структуру внешней торговли.» Уже в 1916 году экспорт приблизился к 6 миллиардам, а пика в 7,5–8 достиг к 1919–1920 годам, уже после окончания войны. После же 1921 года экспорт зацепился на отметке в 4 миллиарда долларов и продолжил нарастать.

По итогам войны США начали в 4 раза больше вывозить полуфабрикатов, автомобилей и запчастей, в 2 раза — минеральных ресурсов, продукции машиностроения и табачных изделий.

И здесь надо отметить одну любопытную особенность: торговля была значительно ограничена не столько спросом из Европы, сколько производством и сниженными транспортными возможностями. Потому‑то США за время войны даже уменьшила, например, поставки меди и хлопка. Просто чтобы поставлять более нужные и более прибыльные товары.

Так что США не только обеспечила себе увеличение доли экспорта в 2–4 раза, но и активно вложилась в логистические каналы и обеспечила себе значительный рост собственного торгового флота.

Импорт при этом вырос тоже значительно, но всего на 76%, с 562 миллионов долларов в среднем для 1910–1914 годов до 1 миллиарда в 1915–1919 годах. Его прирост затрагивает в первую очередь поставки базовых ресурсов, необходимых для разворачивания внутренних перерабатывающих фабрик и различных производств.

Благо что эти инвестиции было легко осуществить за счёт профицита внешней торговли. За период с 1915 по 1921 годов экспорт оказался выше импорта на 21 с лишним миллиардов долларов.

К этим цифрам стоит добавить прямые инвестиции в организацию производства непосредственно в Европе и окружающих странах. Например, как частные, так и государственные структуры США сформировали целую сеть лесохозяйственных подразделений непосредственно на территории Франции. Если к началу I мировой войны США по данным Economic History Association были нетто‑получателем капитала: на 5 миллиардов долларов собственных инвестиций приходилось 7,2 миллиарда привлечённых. То после её завершения — уже больше вкладывали, чем получали: 9,7 миллиарда против 3,3.

И этот капитал США уже активно использовал на покупку и организацию производств и компаний за границей, усиливая собственные позиции. При этом не сталкивался с конкуренцией, потому как Европа была больше занята восстановлением уничтоженного и намного меньше занималась внешней экспансией.

Сюда можно даже не добавлять 10 миллиардов долларов выданных кредитов: 7 пришлось непосредственно на время ведение войны и 3 — уже после её завершения. Не все страны в итоге эти суммы вернули полностью, а проценты в итоге даже не перекрыли расходов на привлечение капитала у населения США.

Но даже без учёта займов сложилась такая ситуация, когда промышленность и торговля страны были поставлены в крайне благоприятное положение: необходимые ресурсы можно было с лёгкостью закупать, перерабатывать в нужную продукцию и поставлять очень выгодно за границу, а само производство — наращивать. Так прибыли хватало ещё и на экспансию за границей

Фактически период 1915–1922 годов США прожили в режиме «чем больше работаешь, тем больше отдача». Нет нужды бороться за маркетинг, кадры, технологии, ресурсы. Нужно просто работать, желательно без остановки и станешь очень богатым.

Здесь, опять же, стоит сделать небольшое лирическое отступление. Лёгкие времена, как говорится, рождают слабых людей. И период после I мировой войны с «ревущими двадцатыми» считается одним из самых коррупционных, а президенты Гардинг, Кулидж и Гувер признаются самыми худшими в XX веке. Они не только активно шли на поводу у собственных пристрастий с множеством скандалов, но и активно помогали созданию и укреплению монополий, потворствовали созданию пузыря на финансовых рынках, приближению будущего кризиса, так ещё и разрушали отдельные институты, которые впоследствии могли бы помочь с Великой Депрессией справиться.

Вот только стоит помнить, что наступившие после I мировой войны «ревущие двадцатые» сохранили этот оптимизм в управлении и практику переработок. Это стало одной из причин появления серьёзного пузыря на фондовом рынке и огромного кризиса перепроизводства, итогом чего стала Великая Депрессия на целые 10 лет, с 1929 по 1939 годы. Что опять же наглядно доказывает порочность применения работающих практик, но в неподходящее время в неподходящих условиях.

Со II мировой войной произошла примерно та же ситуация, не вижу смысла повторять основные тезисы. Позиции США по всем фронтам укрепились, конкуренты ослабли, а следом — начались благодатные 20 лет бурного роста и даже появления среднего класса.

В качестве резюме. Обе мировые войны были благодатным периодом для США, когда другие страны готовы были покупать необходимые для армии товары практически в любых объёмах. И в таких условиях максимизация производства, работа 24/7, непрерывность конвейера (даже с некоторыми ущербом для качества) и постоянные переработки были обоснованы.

Победители и лузеры

Вторая мировая война для США стала пиком наивысшего экономического благосостояния. Америка активно поставляла продукты в самые разные страны, многое производила сама и щедро делилась полученными по итогу очередного глобального конфликта богатствами с наёмными сотрудниками. По крайней мере, до первого кризиса было именно так, и социальное неравенство достигало минимальных величин.

В таких условиях любой более‑менее деятельный гражданин США мог при должном старании добиваться «американской мечты»: становиться представителем среднего класса, который бы имел хороший дом, машину, высокую зарплату и множественные блага со всего мира. Если же он прикладывал к этому ещё и достаточно ума, то мог и подняться очень высоко.

И в это время очень активно становится разделение всех граждан на победителей и проигравших. Хотя бы просто потому, что надо было совсем не стараться, чтобы не войти в тот самый средний класс, который в отдельные годы доходил до 62–65% всего населения США.

И это разделение появилось с позиции не скорее «будь победителем», а «стыдно быть проигравшим».

Ситуация начала переламываться с первыми кризисами в 1970х и с Войной в Заливе 1990–91 годов окончательно развернулась. С сотрудниками начинали делиться всё меньше, зарплаты и бонусы массово оптимизировали, производства переносили в Азию, о чём поговорим ниже, а в ряды проигравших оказывалось попасть всё проще.

Теперь уже мало было просто иметь большой дом, машину и много потреблять: средний класс стремительно уменьшался в объёме, но теперь и он уже не мог себе всё это просто так позволить. А с потерей «объёма потребления» терялся и престиж. Теперь для статуса победителя нужно было очень много пахать. По всем сказкам — в собственном гараже и 24/7. Потому что теперь победителем мог быть назван только лучший. И самым подходящим саундтреком к этому явлению становится альбом 50 Cent «Get Rich or Die Tryin».

В общем, сперва в американском обществе появилась неприязнь к немногочисленной группе людей, кто мало трудится и не может ничего добиться толком. А затем для избегания этого статуса приходилось прикладывать всё больше и больше сил, что прямо толкало людей на то, чтобы работать всё больше и не ассоциироваться с «лузерами». В американском обществе ушли от «избежать погружения на дно» к «стать чемпионом».

Впрочем, с этими чемпионами тоже было не всё в порядке.

Истории успеха

Кто вам приходит в голову, когда вы слышите «Выдающийся предприниматель»? Или «Воплощение успешного бизнеса»? Что‑то мне кажется, что большинство из вас вспомнит самых разных предпринимателей США последних 40 лет и их истории успеха. О том, как они работали в своих гаражах, усердно трудились, очень много работали и сделали из себя миллиардеров.

Вот только к этому как‑то забывают добавить:

🍀знакомства из круга родителей, бабушек, дедушек и родственников друзей родственников

🍀сформированная команда и ряд знакомств из университета

🍀сфера представлена крайне малым числом игроков

🍀крупный заказ от одного из ведущих заказчиков, который главный игрок на рынке просто не успевает выполнить, потому отказывается

🍀связи одного из родителей, которые позволяют подсунуть нужным людям рекомендацию конкретного гаража

🍀наличие разработок на рынке, которые значительно закрывают крупный заказ, но которые при этом можно купить и допилить

🍀заказчик по слабой опытности на новом рынке не видит в продукте потенциал, потому не фиксирует в контракте права на итоговый продукт.

И все эти пункты часто «забывают» при описании всего одного гаража Билла Гейтса и становлению Microsoft. То есть, только в одной истории успеха есть обилие факторов, которые прямо способствовали этому. Помимо усердного труда.

Это не к тому, что гаражи не нужны. Нужны. А к тому, что за любым крупным успехом всегда кроется большое число успешных решений и удачных стечений обстоятельств. И сводить всё к одному фактору — удобно для однобокой подачи в кейсе или для инфоцыган, но плохо для системного обучения и построении на этом бизнеса.

В историях успеха забывают рассказать о большинстве факторов этого успеха

Взять хотя бы Илона Маска. Его отец, Эррол Маск, был совладельцем изумрудных рудников в Замбии. Потому неудивительно, что Илон в 1981 году на свой день рождения мог получить компьютер Commodore VIC-20, на чём учился программировать. Не стоит упускать из вида и деда Илона Маска, который много лет работал при правительствах США и Канады, а так же в роли директора был ответственен за развитие целого технократического движения в США.

Или же мы можем вспомнить Джеффа Безоса, который и сам имел богатых родителей со связями, так ещё и женился на Маккензи Скотт, которая происходила из ещё более богатой семьи.

И вот здесь мы подходим к очень увлекательному моменту. Потому что легко можно выяснить, что многие истории успеха и широко известные многомиллиардные корпорации изначально финансировались Госдепом США.

Бывшая жена сооснователя Google Сергея Брина Николь Шахэн рассказала в конце марта 2025 года, что каждая крупная ИТ‑компания США была основана и профинансирована Управлением перспективных исследовательских проектов Министерства Обороны США (DARPA).

В состав таких компаний вошли сам Google, запрещённая на территории РФ Meta, Apple, Oracle и так далее. Возможно, что это было преувеличение со стороны Николь, но в последнее время настолько много теорий заговоров оказалось правдой, что проигнорировать её слова очень сложно. Тем более, что прямые связи этих венчурных единорогов с той же DAPRA или иными институтами США считываются напрямую через новости.

Например, легко проследить о связи деда Джеффа Безоса с DARPA, есть целый ряд источников, который говорит о том, что он был сооснователем этой организации. Или стоит вспомнить про проект Lifelog, который создавался для отслеживания и сбора данных о людях и был закрыт ровно в тот момент, когда появился ныне запрещённый на территории РФ Facebook. Или что корпорация Intel была создана в год появления DARPA.

Я строю свои материалы и книги на основе evidence‑based и доказательной базы, так что смело допускайте, что возможность правительственного финансирования многих техногигантов США и историй успеха — просто теория заговора.

У всех этих историй есть и другой, очень большой изъян. Если вкратце: они сделали много крутого, но их результаты значительно переоценены.

Самое наглядное проявление. Мы можем взять долю фондового рынка США в мировом и увидеть, что она составляет около 50%. Но стоит нам взять долю в ВВП, цифра уже будет ближе к 20%. Добавим к этому сравнению, что эти цифры двигаются в разных направлениях. Первая растёт последние 30 лет, вторая — падает.

Наглядно: условная Tesla продаёт за 2024 год 1,8 миллиона машин, что даже меньше, чем за 2023. Имеет выручку в 98 миллиардов долларов. И стоит при этом на бирже 811 миллиардов.

Условная BYD продаёт за 2024 год 4,2 миллиона машин, что на треть больше, чем годом ранее. Имеет выручку в 107 миллиардов долларов. И стоит при этом 147 миллиардов. При том, что BYD ещё и является крупнейшим производителем мира аккумуляторов для мобильных телефонов. Но прямо сейчас стоит в 5 с лишним раз дешевле Tesla.

Нет, Маск — молодец, а его проекты достойны изучения. И за становление SpaceX он уже плотно вошёл в список лучших предпринимателей всех времён. Но если мы перестанем ориентироваться чисто на показатели перегретого фондового рынка и начнём смотреть на фактические показатели. Если мы начнём учитывать помощь DARPA и прочих госструктур при становлении многих проектов. Если будем помнить про «родственников друзей родственников» и их участие в раскрутке. Если вспомним, что взлом рынка приводит к уменьшению фактической стоимости услуг, но не понижает фондовую оценку того же рынка. Если вспомним про игнорирование их развития со стороны антимонопольных органов. Мы всё равно продолжим внимательно изучать многие истории успеха. Но с большим скепсисом и меньшим объёмом внимания и почитания.

И тогда мы намного внимательней начнём изучать опыт становления американской промышленности в США на стыке XIX и XX веков с их Ford или DuPont, химической отрасли в Европе, первых двух пятилеток в СССР, Китая прямо сейчас. И будем находить героев тех времён даже более интересными, чем многих современных менеджеров.

Популярные истории успеха почти не связаны с ростом ВВП, а упираются в монополизацию рынков и высокую фондовую стоимость

А порой истории успеха и вовсе были просто красивой картинкой, созданной СМИ и «деловой литературой», как случилось с автором бестселлера «Карьера менеджера».

Ли Якокка. Не просто руководитель и визионер. Рок‑звезда. Именно этот образ рисуется, если вы изучите историю его становления или любую из его книг. Как выдающийся инженер приложил свою руку к запуску легендарного Мустанга. Как стратегически мыслящий руководитель пустил в производство малолитражный переднеприводной Ford Fiesta. Как исключительный визионер активно занимался становлением автомобильного кредитования.

И на выходе Ли и вёл себя как рок‑звезда. Стоило к нему кому‑то прийти с проблемой, сомнениями или альтернативным мнением, тот приказывал «возвращаться к работе». Его исключительно успешный опыт сыграл с ним плохую шутку: он перестал прислушиваться к кому‑то и стал считать себя человеком, который определяет развитие автомобильной отрасли.

Вот только в 80-е годы он куда сильнее рос сам в глазах общественности, чем управляемая им корпорация Chrysler. Да, сперва она смогла выбраться из тяжёлой ситуации, но потом с «помощью» Ли приняла множество неудачных решений, из‑за чего потеряла позиции и была впоследствии выкуплена Daimler‑Benz. Бронебойная уверенность Ли в самом себе и в своих решениях привела компанию к потере управляемости.

И если мы изучим опыт более детально, а не только по восторженным статьям и книге, то мы увидим очень много расхождений с красивой картинкой.

Например, Ли Якокка очень сильно лукавил, когда рассказывал о причинах увольнения из Ford. Он потерял работу, потому что проигнорировал серьёзные проблемы одного из автомобилей.

В 1970 году компактный и очень яркий по дизайну и начинке Ford Pinto был выпущен в категории «2000 долларов». И, казалось, был обречён на успех. Так только казалось: сразу после бурного начала продаж в Pinto был обнаружен опасный дефект: даже лёгкий удар сзади мог привести к воспламенению бензобака.

Дальнейшие расследования показали, что руководство было в курсе проблемы и даже имело возможность её устранить. Решение стоило всего 11 долларов, но Ли Якокка посчитал этот риск несерьёзным. Что хуже — он просто увольнял тех, кто рассказывал об этой проблеме с Pinto. Даже тех, кто приходил с конкретными выкладками существенности риска. Игнорирование проблемы с бензобаком позволило сэкономить компании 1 миллион долларов. И позволило бы сэкономить больше, но общее число пострадавших и погибших превысило 20 человек, а несколько человек и вовсе погибло.

Ford отозвал автомобиль. Ли Якокка был уволен. Уроков из самоуверенности он не извлёк: своё увольнение называл «несправедливым». Чем и обрёк впоследствии Chrysler на большие проблемы.

Впрочем, это не помешало стать одной из икон менеджмента на несколько десятилетий и героем для многих руководителей. Впрочем, мы с вами ещё поговорим позже о том, почему мы прославляем некомпетентных лидеров.

А пока просто достаточно помнить, что многие истории успеха приукрашены, и сказки о росте из гаража в огромную корпорацию упускают очень много критически важных элементов. Без которых добиться таких же результатов практически невозможно.

Мормоны 

Из США к нам пришла не только «любовь» к переработкам, но и стремление работать в любой свободный момент. Когда праздное время признаётся вредным, а вместо него лучше зарабатывать деньги.

Этому мы обязаны, главным образом, мормонам и их MLM‑практикам.

И снова мы можем увидеть, как культурные особенности людей повлияли на то, как они вели бизнес. Мормоны исторически — довольно закрытое верование со своими установками. Так их женщины должны оставаться дома и избегать любой работы. Но это правило не запрещает им торговать. А значит, в свободное от обязанностей по дому время можно заниматься торговлей. Этому способствует и один из ключевых тезисов религии, что «имеющий деньги благословлён».

Как член закрытого общества, которое довольно сильно отличалось от традиционного американского населения, каждый мормон в прошлом с детства становился объектом насмешек окружающих. Потому и намного легче воспринимал любую критику и не терял дух, даже в случае множества отказов. И это очень помогало в продвижении «от двери к двери».

Этому очень способствовала и идея мормонов об избранности его членов, об их особенности и уникальности. А зачем расстраиваться, если тебе отказал «обычный» американец, который не обладал этой искрой?

Впрочем, такая отстранённость от внешнего мира сопровождалась очень доверительными отношениями внутри самой общины, из‑за чего мормоны не стеснялись сперва пойти что‑то продать своим же соседям, получить опыт и положительное подкрепление, да и в принципе — научиться обращаться к любым людям. Когда религиозное общество было тренажёром, полем для первых продаж и наработки первых практик. Которые, к слову, очень быстро передавались как внутри самой общины, так и в другие общины: вместе с MLM‑торговлей, конечно же.

Помогала этому и иерархичность мормонов, когда в Церкви существовало несколько уровней десятины, и денежные потоки соответствовали её структуре. Так что вопросов при «отстёгивании» денег наверх у мормонов не возникало, а считалось чем‑то естественным. Даже если получатели уже давно отошли от продаж и жили только на ренту, их никто не пытался обходить.

И, конечно, вишенкой на торте был общий очень лёгкий и простой тон верований мормонов: они и сами не поднимали сложных вопросов, и даже мешали их возникновению. Есть правила, дальше нужно принимать жизнь как есть и плыть по течению.

Со временем такие благословенные практики и постоянные поиски самых разных уловок в торговле, продвижении и прочих финансовых операций достигли такого уровня, что в 1988 году один из деятелей Церкви Даллин Оукс даже описал эти схемы в книге «Pure in heart» и выразил свою глубокую обеспокоенность тем, что мормоны слишком озабочены материальными ценностями.

Мы же с вами должны быть озабочены тем, что такое жертвование любым свободным временем ради работы очень часто мешает нам должным образом, восстанавливаться, что приводит к ухудшению нашей способности работать уже в перспективе 3–4 недель. И помнить, что у мормонов на первом месте была семья, родственники и друзья. Потому при всех своих переработках они не жертвовали самым главным. К тому же, довольно много времени работали в дружественном кругу общения в приятном общении, что значительно снижало нагрузку и давление.

Саентологи

«Хочешь много денег — создай свою религию», — такие слова приписали Рональду Хаббарду в журнале Reader»s Digest за май 1980 года. Неизвестно, говорил ли он их в самом деле, но в воспоминаниях американского автора и сценариста Харлана Эллисона сама идея появилась за 30 лет до этого и изначально была озвучена совсем не Хаббардом.

Это была обычная встреча писателей‑фантастов, на которой обсуждали гонорары. И Рон пожаловался, что продаёт свои работы за гроши. Лестер дель Рей, коллега по писательскому цеху, пошутил, что «лучше всего основать религию, потому что она не облагается налогом». Хаббард отнёсся к совету серьёзно и уже в 1950-м году опубликовал книгу «Дианетика: современная наука душевного здоровья».

В своей основе саентология делала ставку на очень здравые вещи, многие из которых являются эффективными и полезными для бизнеса, которые входят и в систему бережливого управления людьми:

🍀на важности человекоцентричности и организации работы на сильных сторонах сотрудников

🍀на чётком распределении ответственности

🍀на постоянном обучении

🍀на коучинге и поддержке со стороны руководства

🍀на предельно честном отношении к сотрудникам

🍀на донесении сотрудникам важности и полезности их работы

🍀на демонстрации, что является конечным продуктом каждого сотрудника и как к нему добраться

🍀на регулярном контроле и так далее.

Консультирование и обмен опытом обходилось для компаний, входящих в систему Рона Хаббарда сравнительно дёшево: его церковь добирала за счёт десятины со своих членов, потому была заинтересована в процветании их компаний и быстром распространении лучших практик.

Но если общее обучение лучшим практикам стоило дёшево, то уже индивидуальная работа над личностным ростом обходилась в копеечку. Ей даже придумали отдельное название «одитинг».

Суть заключалась в том, чтобы с помощью определённых практик можно было улучшать интеллектуальные, математические и коммуникационные способности. Всего было 8 уровней таких практик, чем выше порядковый номер, тем дороже он стоил для учащегося.

Отдельно стоит сказать и про организационную структуру. По Хаббарду есть одна универсальная логика, которую должны были воплотить в жизнь все компании. Идея кажется спорной и даже глупой, вот только в современном менеджменте роль организационной структуры переоценивают. В статье «Как наркокартели могут помочь бизнесу с оргструктурой» я показываю, что для бизнеса намного важней, если она соответствует внешним угрозам и критическим рискам. Особенно — если имеются хорошо выстроенные процессы с чёткими зонами ответственности и полномочиями.

И потому наличие единой оргструктуры для компаний не только не вредило, но и даже экономило силы, время и ресурсы на решение этого вопроса и множественные реорганизации.

На входе церковь саентологии, как и положено секте, поставила специфический тест, который отбирал преимущественно деятельных и инициативных, но ведомых людей, легко поддающихся обработке и способных транслировать «учение» дальше, включая влияние на общественные организации и бизнес. Сотрудникам постоянно внушали, что покорность и послушание в отношении руководителей высших уровней воздастся. Что важно их слушать во всём и подчиняться. Что в интересах работника ставить цели компании выше личных. И это успешно получалось, причём настолько хорошо, что регулярной практикой было задерживать зарплату сотрудников с их же согласия. А это, как легко понять, очень удобный и при этом бесплатный кредит, за счёт которого можно и новые инвестиции осуществить, и добиться лучших условий в работе с клиентами и поставщиками. С учётом всего вышеописанного легко понять, почему компании, ведомые саентологами, добивались серьёзных результатов, а идеи церкви — стремительно распространялись. Логично, что современные исследователи насчитывают порядка 9 миллионов саентологов.

Что стоит добавить.

Отдельную и особенную ставку саентологи делали на важности индивидуальной результативности и продуктивности. Оплате подлежали результаты и продуктивные часы. Праздники, отпуска и больничные практически не компенсировались. Наоборот, сотрудников всячески поддерживали в гонке переработок и постоянной концентрации на работе. Что, как мы сейчас уже знаем, является порочной практикой и вредит как сотрудникам, так и их результативности, а следом — и бизнесу.

Успешные компании тоже делают ошибки, но они отличаются от средних тем, что делают их в меньшей степени. Но если абсолютное большинство компаний совершает одну и ту же ошибку, то такая практика и не воспринимается как вредящая. Вот и получалось, что за счёт отличной организации, широкого обмена опытом и активного консультирования компании сторонников саентологии получали больше шансов на преуспевание, и постоянные переработки этому не сильно мешали. Но вместе с распространением практик церкви по всему миру идея постоянной работы по 60–80 часов только распространялась ещё сильней.

Азиатские тигры

Сингапур, Гонконг, Тайвань и Южная Корея — 4 азиатских тигра, чьё становление и бурный рост стал возможен благодаря значительным инвестициям со стороны США. Ещё к этим странам можно отнести Японию. И эти инвестиции легко объяснить. По сути дела, США нужно было во II половине прошлого века найти те места, куда можно было бы регулярно вкладывать миллиарды долларов и получать с этого хорошую прибыль. И они выбрали указанные страны просто потому, что там сочетались традиционная любовь к труду и готовность подстраиваться под требования инвесторов.

Инвестиции осуществлялись по принципу «вливаем, пока есть возможность». То есть, вопрос определения объёмов вложений упирался больше в способность той или иной страны более‑менее эффективно утилизировать капитал. Переработали 2 миллиарда долларов? А теперь потянете ли 3?

И такая практика породила массовые переработки и значительную пропаганду со стороны государства. Да общество и само активно втягивалось в этот образ жизни на работе, когда очень быстро ощущало результаты своего труда в росте размера зарплаты и улучшении качества жизни.

Иными словами, переработки в Азии были вызваны необходимостью быстро отрабатывать инвестиции, чтобы получить новые вложения.

Инвестиции США в эти страны начали падать в 80-е годы, а в 90-е — и вовсе почти прекратились. А следом был Азиатский финансовый кризис 1997–98 годов, когда страны столкнулись с перегревом экономики. Вот только привычки пахать и работать всё свободное время осталось. Привычка жертвовать своим свободным временем, отдыхом и хобби ради работы осталась.

И здесь очень показательна разница в рождаемости между Южной Кореей и той же Японией. Вторая уже довольно давно стагнирует, качество жизни не растёт, а коэффициент рождаемости около отметки в 1,3 ребёнка на женщину. В первой рост продолжается, экономика преодолевает трудности, пластическая хирургия и отрасли красоты процветают, а рождаемость — почти вдвое меньше, на уровне 0,7. И это самый худший показатель в мире.

Разница объясняется тем, что в Корее в отношении женщин действует максимально жёсткая и дискриминационная политика, все практики садистского менеджмента:

🧨зарплата значительно ниже, чем у мужчин

🧨к женщинам относятся как к рабам

🧨их мнение игнорируется

🧨дискриминируются не только навыки, но и результаты сотрудников

🧨в отношении женщин формируется предельно токсичная культура

🧨мужской руководящий коллектив предпочитает общаться между собой, оставляя женщин за бортом «общества» даже в отдыхе

🧨сторонники обоих полов активно перерабатывают и скатываются на уровень «подготовки», не желая создавать пары

🧨женщины просто отказываются даже встречаться с мужчинами, а те — активно прибегают к разного рода скрытым съёмкам, извращениям и даже актам насильственных действий с применением разного рода веществ. И на государственном уровне этому почти ничто не препятствует.

Получается парадоксальная, вроде бы, ситуация. Южная Корея считается страной с самой лучшей пластической хирургией, где идеи пустить себя под нож, чтобы стать намного более красивым и привлекательным, не просто распространены, но пользуются массовым применением. И миллионы красивых кореянок даже не пытаются создавать семьи и заводить детей. То есть, даже достижение внешне идеала красоты никак не компенсирует всё то давление, которое оказывает на женщин государство, работодатель и общество.

По этой теме есть огромные объёмы материалов, но проблема угнетения женщин в Южной Корее остаётся огромной. И на выходе получаем, что большинство женщин отказываются даже от попыток построить какие‑то отношения. То есть, мы сталкиваемся с наглядной демонстрацией, как систематические практики «садистского манежмента» в долгосрочной перспективе уничтожают будущее отдельно взятой страны. Вот только на компании такие практики негативно начинают влиять намного быстрее.

И проблема здесь, в том числе, в том, что переламывать культуру в отдельной компании сложно, а в государстве — особенно. А с учётом привычки переработок — и вовсе практически невозможно. А ещё добавьте к тому, что перелом — долгосрочная стратегия на десятилетия, которую никакой чиновник просто так не поддержит, ибо ему важны локальная оптимизация и результаты здесь и сейчас.

И получается, что есть целые страны (Южная Корея — не единственное такое государство, но дошедшая до крайности), которым идеи бережливого управления подошли бы лучше всего, но которые крайне далеки от их внедрения.

P. S. На всякий случай. Речь идёт не про то, почему в Южной Корее вдруг на демографию негативно влияют факторы, которые, например, на Ближнем Востоке или Африке влияют положительно. А речь идёт именно про то, почему 5 азиатских стран шли по одному пути развития, но в одних странах рождаемость оказалась на уровне в 1.0–1.4, а в Южной Корее — 0.7.

В той же логике в развивающихся странах, где у женщин нет прав, рождаемость выше, но стоит в развитых странах начать отнимать их у представительниц прекрасного пола, рождаемость тут же падает. Доказано Южной Кореей, Польшей и прочими странами.

Безнаказанность 

В 1920 году в США был введён сухой закон. В соответствии с ним запрещалось продавать, производить и транспортировать алкоголь. И такой закон спровоцировал самое крупное появление организованной преступности в американской истории.

Множество самых разных нелегальных структур начинали свою работу, чтобы удовлетворить ставшие резко преступными потребностей граждан. На этой криминальной деятельности многие делали состояния. Многие преступные деятели в процессе погибли, некоторые оказались достаточно наглыми, чтобы привлечь внимание ФБР и присесть за «уход от уплаты налогов». Но многие и выходили из подобной истории владельцами состояний.

Конечно же, мафиози и гангстеры, бутлегеры и прочие контрабандисты регулярно работали много, в том числе по ночам, но они и близко не могли так популяризовать переработки, как это сделали в начале 00-х сотрудники кредитных организаций.

В банковской отрасли есть такой парадокс. Она зарабатывает рекордные прибыли прямо перед тем, как происходит обрушение рынков и финансовый кризис. Объясняется это достаточно просто: значительным лагом между выдачей кредита и прибылью со сделки. По мере того, как экономика растёт, банки получают всё больше и больше прибыли. Следом растёт капитал, а значит, нужно выдавать всё больше кредитов.

На этом моменте начинают процветать сотрудники, ответственные за выдачу кредитов. Их нужно практически разбрасывать, потому ценятся те, кто готовы работать круглосуточно и постоянно перерабатывать, лишь бы выдать новому жаждущему ещё и ещё денег.

И клиентский скоринг с отделами рисков могут пытаться возражать, предупреждать об угрозах ухудшения качества кредитного портфеля, но банкиры сверху стремятся успеть воткнуть свой нарастающий капитал, чтобы он продолжал работать и приносить им премии.

В какой‑то момент банк начинает ссужать деньги не только хорошим и добросовестным клиентам, но и менее надёжным. И чем дальше, тем выше доля таких клиентов. Первые звоночки о проблемах загоняются под ковёр и игнорируются, часто с помощью страхования, перекредитования и прочих схем, когда откровенно мусорные кредиты получают статус высшей надёжности.

И складывается такая ситуация. Условно, ещё 3–5 лет назад кредиты выдавались надёжным в 97% случаев клиентам, они приносили 10–12% прибыли; а из остальных кредитов теряли треть. А сейчас банки получают рекордную прибыль по прошлым сделкам и выдают ещё больше кредитов, но доля надёжных в них — всего 90%. Или даже меньше 80%, как было на начало кризиса 2008 года. То есть, получаем, что премии банковским сотрудникам и руководству, в том числе, выписываются практически сразу. А крах происходит позже.

И есть один принципиальный момент. За кризис 2008 года практически никто не ответил. Руководство банков не сажали в тюрьму, им практически не мешали оставаться и дальше в отрасли. Даже полученные премии и зарплаты никто не забирал.

И, соответственно, закрепили классическую схему поведения: паши по полной, выдавай кредиты налево и направо, получай личную премию и прибыль прямо сейчас, дальше тебя за это никто не накажет.

Логично, что и сейчас банковская отрасль в США трудится по полной, подавая «отличный пример» остальным.

Подведём вывод этой части.

В определённых исторических ситуациях общество делало серьёзную ставку на постоянные переработки и изнурительный труд. И порой это срабатывало. Но далеко не всегда.

Но, как и в историях успеха, достижение какого‑то результата — всегда итог сложения огромного числа сил, которые влияют как позитивно, так и негативно. И упускать многие ключевые не стоит: просто потому, что без них мы легко начнём делать совсем вредные вещи: подавлять женщин в развитых странах, доверять сказкам про золотые залежи или перерабатывать.

И чем лучше мы поймём, почему все эти инструменты работают в одних условиях, но вредят — в других, тем лучше и точней мы их будем применять в жизни.

Ведь, в конце концов, на перспективе 4 недель даже переработки могут быть полезней регулярной недели в 40 часов (особенно, если это краткосрочная акция с последующим отдыхом). Равно как и микроменеджмент или умение не думать о завтрашнем дне — в отдельных случаях выгодны и они.

Эта публикация была написана по мотивам первой части подкаста «Зачем работать больше?», который был записан совместно с Алексеем Гряцких, автором канала «Маркетинг WHOяркетинг» — подписывайтесь, если вам интересен системный и даже панковский подход к управлению и маркетингу.

Соответственно, как я и говорил, будет ещё минимум 2 части продолжения, в том числе про то, как мы прошли путь от инженеров к барыгам и утратили в процессе множество навыков.

В итоге весь этот труд пойдёт в мою вторую книгу «Хватит выгорать! Инструкция для руководителей». Её главную часть вы уже можете прочитать в серии из трёх публикаций «Хватит выгорать! Инструкция для руководителей»: «Бережливая организация», «Бережливое лидерство» и «Сначала маску на себя».

И если тема управления вам интересна, подписывайтесь на мой телеграм‑канал.

И дополнительно прикладываю само видео, которое легло в основу этой публикации. Оно раскрывает некоторые аспекты и истории, которые не охвачены в этой статье, так что может быть интересно даже тем, кто добрался до этого места. Альтернативная ссылка на VK.