— У вас же такие славные письменные принадлежности, и сколько у вас карандашей, сколько перьев, какая плотная, славная бумага… И какой славный у вас кабинет!
Ф.М. Достоевский, «Идиот»

Сначала пользовались рукописными шрифтами. Ими пользовались умелые переписчики-каллиграфы, в силу трудоемкости изготовления рукописей превращавшие каждую в произведение искусства.

С изобретением книгопечатания искусство каллиграфии ушло в прошлое. Стало не нужным выводить каждую рукописную загогулину, требовалось располагать стандартные заранее заготовленные литеры в определенной последовательности. Этим занимались профессиональные типографы. Читатели получали готовый стандартизированный продукт, а сами продолжали писать письма или сочинять рукописи вручную, в силу того что не существовало пригодных для индивидуальной работы типографий.

Положение сдвинулось с мертвой точки с изобретением пишущих машинок. О счастье: механизированное письмо стало доступно каждому! От конторских работников начали требовать вместо красивого почерка умения печатать на пишущей машинке – впрочем, рукопись можно было сдать в машинописное бюро, где опытные машинистки превращали любую, написанную самым корявым почерком деловую бумагу в удобочитаемый документ. С распространением пишущих машинок индивидуальность почерка, вместе с тем малейшее разнообразие в буквенных начертаниях канули в прошлое: если при типографском наборе можно было заменить одну наборную кассу на другую, то менять шрифт на пишущей машинке было нельзя – технически неоправданно.

Новый виток технического прогресса в области машинописной техники – изобретение компьютеров – возвратил индивидуальности почерка былое величие. Шрифты оставались стандартными, но теперь их выбирали по собственному вкусу и усмотрению.

Желаемая механизация с сохранением индивидуальных особенностей? Безусловно так. Но давайте сравним всем нам знакомые компьютерные шрифты с рукописными: частично с познавательной целью, частично – с целью предаться ностальгии об ушедшем в прошлое великом и незабвенном искусстве каллиграфии.

… а именно как писать LL парсеры для не очень сложных структур при помощи конструирования сложного парсера из более простых. Изредка возникает необходимость распарсить что то несложное, скажем некую XML-подобную структуру или какой нибудь data URL, и тогда обычно возникает либо простыня хитрого трудно читаемого кода либо зависимость от какой то ещё более сложной и хитрой библиотеки для парсинга. Здесь я собираюсь совместить несколько известных идей (какие то из них попадались на Хабре) и показать как можно просто и лаконично написать довольно сложные парсеры уложившись при этом в совсем немного строчек кода. Для примера я буду писать парсер XML-подобной структуры. И да, я не буду вставлять сюда картинку для привлечения внимания. В статье вообще картинок нет, поэтому читать будет трудно.

Это перевод окончания статьи Ли Хатчинсона. Первая и вторая часть перевода опубликованы в марте, однако спустя два месяца третья часть так и не появилась. Несмотря на то, что я не связывался с автором, всё же решил восполнить сей пробел. Так как я почти не занимаюсь переводами, то немаловероятно некоторое число ошибок и неточностей. О них можно сообщить в личку.

Напёрстки

Во время спасательной операции несколько действий было бы произведено впервые.
— Из Приложения D.13 отчета Комиссии по расследованию катастрофы шаттла «Колумбия»

Теперь (после стыковки шаттлов — прим. переводчика) сложность миссии достигала максимальной отметки. В зависимости от усталости и физического состояния, CM1 и CM2 могли помочь пилоту и командиру Атлантиса в задачах, связанных с удержанием корабля на нужной орбите (исходя из того что CM1 и CM2 были бы командир Рик Хасбэнд и пилот Уильям МакКул с Колумбии). Однако два дополнительных скафандра продолжали бы активно использовать.

Два члена экипажа Атлантиса оставались снаружи, и в то время как CM1 и CM2 снимали бы скафандры, двое с Атлантиса использовали бы свои SAFER ранцы для проверки обшивки и передней кромки крыльев (Колумбия не имела таких SAFER ранцев, поэтому внебортовой осмотр силами экипажа требовал бы куда более сложных техник для перемещения по орбитеру чтобы взглянуть на крыло).

Снятые с CM1 и CM2 скафандры готовили к повторному использованию. EV1 и EV2 возвращали их на Колумбию в шлюзовую камеру, в которой затем выравнивалось давление и она открывалась. Еще двое членов экипажа Колумбии к этому моменту уже должны были надеть скафандры, которые им доставили в первый рейс. Назовём их CM3 и CM4. Они повторяют действия CM1 и CM2 и переходят на Атлантис.


Другой вид на перемещение астронавтов между Колумбией и Атлантисом. Source: NASA / CAIB Report

Когда говорят, что инновации Made in Russia — это только спорные проекты вроде «Ё-мобиля» паровоза Черепановых, однозначно неоспоримые вроде космических ракет и прочих полу- и совсем неполу-военных изделий, или голые идеи на экспорт — не верьте. У нас есть чем похвастать, и мне за это гордо.

За прошедшие XX-надцать лет моя компания выросла из мелкого местечкового мухомора в топы рейтингов IDC и верхне-правильный угол «магического квадрата» Гартнера. Красивый офис на главной улице страны, Слон Дали на ресепшене, почти 3 тысячи человек в штате, 30+ офисов по всему миру… и прочие хвалилки. Но здесь не про это.

Почему это получилось? Много причин. Например, мой неизменный принцип: пробовать, пытаться и не бояться ошибок. А еще ― партнёрская программа, работа с ритейлерами, онлайнерами, столицами и провинциями ― там много чего было, но и это не по данной теме.

Все перечисленное — вторично (да простят меня те, кто несёт эту службу). Первично — наши технологии и продукты (в смысле, просто софт, а не «софт+всё остальное»). Поскольку если есть софт — всё остальное можно настроить. Если же нет главного — товара, — то всё остальное нет смысла строить. Иначе бизнес (продажи) будет либо одноразовым, либо коррумпированным, что мне претит категорически и фатально.



Итак, софт. Чем здесь можно гордиться? Есть чем! Расскажу вам, уважаемые хабравчане, про «Шестёрку».

Это был тот прекрасный период, когда диалап начал проходить, GPRS и EDGE были непонятными словами для буржуев, а вместо социальных сетей были городской форум, аська и ночной чат. В качестве основного источника коннекта для счастливчиков работали ADSL-линии (перегруженные до предела, и новые подключали месяца через три после заявки). Плюс разные хитрые кабельные технологии с топологией «звезда» от точек провайдеров. До кучи — часто соединённые несогласованными Wi-Fi-пролётами по 1-2 километра из «бытовых» антенн и крашеных банок от ананасов и кофе. Магистральный провайдер в городе был только один, в качестве экстренного резерва использовались каналы РЖД. Мегабайт диалапа стоил 7-8 рублей, час – 50-70 рублей. Карточки продавались по всему городу. ADSL тоже считался помегабайтно.

И тут появился спутниковый интернет. Относительно дешевый, около рубля-двух за мегабайт. Но ни о каком безлимите речь не шла, понятно дело. На один из первых монтажей мы поехали по заявке с записью «Дед из 38-й квартиры кусается».

Иногда я проверяю свою рабочую почту и вижу там сообщение «Анонс доклада: Вершиннная эллиптическая криптография в N-сторонних Бананотряховых[1] пространствах». Я смотрю аннотацию и там говорится что-нибудь типа «Хорошо известно, что 5-сторонний обмен секретами нелегален со времён Протестантской Реформации [Лютер1517]. Однако, используя новые результаты в области исполняющихся за полиномиальное время Бананотряховых проекций, мы показываем, как множество корреспондентов, притворяющихся друзьями (но являющихся противниками)[2], могут послать друг другу вплоть до 5 ехидных язвительных замечаний, устойчивых к атакам с использованием выбранным по Бананотряху открытого текста сообщения». Такое чувство, что началась середина трагичной, но вряд ли интересной оперы. По какой именно причине нас только что засунули в эллиптический мир? Кто именно такой этот Бананотрях, и почему нам не пофигу, какой он там открытый текст выберет? Если потому, что он похитил наши семьи, можно мне хотя бы обменяться сообщениями с похищенной роднёй, и если да, обязательно ли сообщения должны быть ехидными и язвительными?

^{Длинный материал. Время чтения – около 40 минут.}



Доктор Ричард Хэмминг, профессор морской школы Монтерея в штате Калифорния и отставной учёный Bell Labs, прочёл 7 марта 1986 года очень интересную и стимулирующую лекцию «Вы и ваши исследования» переполненной аудитории примерно из 200 сотрудников и гостей Bellcore на семинаре в серии коллоквиумов в Bell Communications Research. Эта лекция описывает наблюдения Хэмминга в части вопроса «Почему так мало учёных делают значительный вклад в науку и так многие оказываются в долгосрочной перспективе забыты?». В течение своей более чем сорокалетней карьеры, тридцать лет которой прошли в Bell Laboratories, он сделал ряд прямых наблюдений, задавал учёным очень острые вопросы о том, что, как, откуда, почему они делали и что они делали, изучал жизни великих учёных и великие достижения, и вёл интроспекцию и изучал теории креативности. Эта лекция о том, что он узнал о свойствах отдельных учёных, их способностях, чертах, привычках работы, мироощущении и философии.

Это достаточно вольный перевод статьи. Дело в том, что несмотря на конструкции в одну строчку, материал сложен для понимания.
Беря во внимание то, что в комментариях Прелюдия или как полюбить Haskell просили, чтобы код был понятный, я внёс достаточно ремарок, и, надеюсь, код будет понятен и тем, кто далёк от Хаскеля.

Давайте начнём с самого трудного — с самого заголовка: многим непонятны все его слова.
Хаскель — это чистый и ленивый функциональный язык.
Лёб — это немецкий математик, о котором мы поговорим чуть позже.
Ну, и наконец, самое интересное — странные петли.

Странные петли — это запутанные категории, когда двигаясь вверх или вниз в иерархической системе, находишь то же самое, откуда начал движение.
Зачастую такие петли содержат само-референтные ссылки.
Например, подобной странной петлёй обладает рекурсивные акронимы: «PHP — PHP: Hypertext Preprocessor».
Ну, и на сегодняшний день наиболее загадочным словом, содержащим странные петли, является понятие «я».

Странные петли будоражат людей своей красотой. И очень приятно, когда находишь их в самых неожиданных местах. Очень интересные функции со странными петлями можно написать на Хаскеле.

Немецкий математик Лёб мигрировал в 39-м году ХХ-го столетия в Великобританию. Лёб, в частности, развивал математическую логику и миру прежде всего известен Теоремой Лёба. Это теорема развивала труды Гёделя о неполноте математики. Теорема Лёба о взаимосвязи между доказуемостью утверждения и самим утверждением, она гласит, что

во всякой теории, включающей аксиоматику Пеано (аксиоматика о натуральных числах), для любого высказывания P доказуемость высказывания «если доказуемо P, тогда P истинно» возможна только в случае доказуемости самого высказывания P.

Всю эту сложность высказывания можно записать символически:


Можно ли такую функцию написать на Хаскеле?! Можно! И всего в одну строчку!

^{Вот так люди видят вашу страницу}

Привет!
Проблема вот в чём. Если зайти на практически любой сайт интернет-магазина или компании с услугами, вы встретите контент. Точнее — отвратительные тексты, которые писали, кажется, маркетологи, воспитанные сеошниками.

Разумеется, можно не делать, как они. Если работать по-умному, то вы поможете и читателям по жизни, и себе в продажах.

По моим примерным подсчётам (усреднение с ряда позиций), конверсии для нас выглядят так:

• Только название и картинка — около 1,5%.
• С описанием от производителя — чуть более 2%.
• С описанием человека, который держал это в руках и знает правила — около 6%.

Ниже — рассказ про то, как мы доводили время на сайте от 3 минут сначала до 6:40, а потом до 20:48. Да-да, двадцати минут сорока восьми секунд для среднего посетителя. Честного среднего, с учётом отказов и по полной выборке.

Будучи высококвалифицированным исследователем, я потратил немало времени на продвижение науки вперёд. Но я родился на Юге и искренне убеждён, что прогресс — это выдумка, и что нужно готовиться к Судному дню, к жатве того, что мы посеяли и к появлению быстрых зомби, медленных зомби, и даже вежливых зомби, которые обращаются к вам «сэр» или «мадам», но в итоге пытаются съесть ваш мозг дабы заполучить ваши навыки. Когда нагрянет революция, нужно быть готовым; поэтому в моменты тишины и покоя, когда я не произвожу очередной прорыв в науке, я размышляю над тем, что же я буду делать, когда прогноз погоды изменится на «РЕКИ КРОВИ ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ ДО СКОНЧАНИЯ ВРЕМЁН».

В основном я думаю о тех, кто будет прикрывать мою спину, поскольку шансы на выживание в постапокалиптическом мире напрямую зависят от размера и качества того сброда, который вы будете называть своей командой. Очевидно, мне понадобятся: слесарь (чтобы двери вскрывать), эксперт‐подрывник (если уж у слесаря закончатся идеи) и конечно же тот парень, что отловит, выдрессирует и затем будет швырять змей в моих врагов (потому что в мире умершей надежды бросок змеёй — это разумный способ урегулирования разногласий). В сией антиутопии они помогут мне прослыть воинствующим философом.

Но! Но… Самым важным членом моей банды будет системный программист, ибо в гоббсовском кошмаре невероятных масштабов умеющему отладить драйвер устройства или распредёленную систему человеку можно доверять; системный программист видел ужасы Вселенной и понимает безысходность бытия. Системный программист писал драйверы для устройств, прошивку которых создавал то ли пьяный ребёнок, то ли трезвый карась. Системный программист отлавливал проблему с сетью через восемь машин, три часовых пояса и с дружеским визитом в Омск, откуда ее перенаправили в левое переднее копыто той лошади, что избавила Трою от перенаселения.¹ Системный программист читал исходники ядра для лучшего понимания процессов мироздания и видел комментарий «И ЭТО РАБОТАЕТ ЛОЛ» в коде планировщика, и не смеялся он, но плакал; и отправил он патч ядра для восстановления баланса Силы и устранения инверсии приоритетов, что приводила к зависанию MySQL. Системный программист знает, что делать, когда общество падёт, потому что он уже живет в мире, где царит беззаконие.

Большинство программистов учатся постоянно. Мы читаем книги гуру и смотрим код профессионалов. И спорим какой метод лучше и какое решение красивее.
Но представим себе что есть суперпрофессионал, код которого нам удалось посмотреть. Чему мы можем научиться у него? И какие выводы мы сможем сделать?

Итак — искусственные иммунные системы.