Публичный имидж Илона Маска можно описать примерно так: гиковское представление о гике-миллиардере. Задача, которой он служит — доказывать окончательное превосходство гиков над негиками, позволяя праздновать победу «гиков» над «нормиками». Делает он это путём перфомансов, которые с точки зрения многих активных интернет-пользователей могут вызывать реакцию «будь я миллиардером, я бы поступил точно так же!» Таким образом, он служит нашим своеобразным послом, амбассадором международного гик-коммьюнити в чужом, далёком и консервативном мире миллиардеров.

Кейс Илона Маска — это кейс, хорошо знакомый аудитории Хабра: это кейс маркетолога, успешно мимикрирующего под гика, чтобы продавать IT-аудитории свой продукт.

Разница между маркетологом и гиком очень простая: гик заинтересован в продукте как таковом, маркетолог заинтересован в эксплуатации интереса гика к продукту. Даже если сам маркетолог заинтересован в продукте, что не только не мешает, но и помогает конструированию легенды «я такой же, как и ты, гик», способствующей успешной продаже продукта.

Илон Маск — не друг гика

Предыдущим представителем этой роли «нашего человека в ряду миллиардеров» был Билл Гейтс. Он до сих пор пользуется значительным уважением за свои благотворительные и прогрессивные инициативы, наслаждаясь статусом «правильного миллиардера» в отличие ото всех «неправильных» (как саудовские принцы или российские олигархи).

Именно благодаря «Твиттеру» Маск перехватил это знамя у Гейтса, благодаря регулярному постингу и взаимодействием с подписчиками создав иллюзию невероятной близости к каждому подписчику — каждый находится всего в одном нажатии кнопки «Отправить» от главного гика и самого успешного человека планеты.

Возможно, именно на примере Гейтса (более эмоционально далёком, а поэтому менее эмоционально заряженном) будет проще объяснить, почему Маск — капиталист, а не гик, и почему эти два состояния являются взаимоисключающими. Не дополняющими друг друга, не нейтральными друг другу, а именно взаимоисключающими.

Для этого дадим пример настоящего гика.

Вирусолог Альберт Брюс Сэйбин (Albert Sabin), изобретатель вакцины от полиомиелита, который отказался от патента на неё. Отказ от патента не был красивым жестом, а шагом к главной цели профессора Сэйбина: победить полиомиелит на всем земном шаре. Вакцина, дозу которой ребенок или взрослый может получить в виде угощения на кусочке сахара или со сладким сиропом, без всяких инъекций, будучи не запатентованной, превратилась в самое дешевое и простое в использовании оружие против страшной болезни. Возможность бороться с полиомиелитом появилась даже у самых бедных стран планеты. За последние 50 лет она предотвратила около двух миллионов смертей и спасла от тяжелого паралича не менее 15 миллионов детей.

Это — настоящий гик.

А теперь посмотрим ещё раз на Билла Гейтса. Монопольные практики Microsoft в своё время стали настолько притчей во языцех, что заслужили увековечивания в «Симпсонах», где они были поданы просто как факт реальности, не нуждающийся в дополнительном контексте.

Показательным примером является недавняя пандемия коронавируса и эффект Гейтса, оказанный на разработку вакцины для всего мира (на самом деле, для третьего мира — для стран, где живут миллиарды людей, и правительствам которых не по карману закупки дорогих коммерческих вакцин на всех). Дело в том, что многие такие страны, хотя не имеют инфраструктуры для разработки эффективной вакцины против ковида в короткие сроки, обладают необходимой инфраструктурой для её производства. Например, ЮАР и Индия. Последняя вообще знаменита производством дженериков западных лекарств. Такой вакциной должна была стать оксфордская вакцина, позже ставшая известной под торговой маркой AstraZeneca. Изначально она разрабатывалась учёными как «опенсорсная вакцина» для всего мира — простая и доступная для производства на фармацевтических фабриках всего мира, где есть подходящие для этого технологии.

Что может быть более гиковским, чем опенсорс? Это, наверное, самая чистая форма гиковской культуры, которая расцвела в интернет-эпоху (и уже начинает увядать с корпоратизацией интернета). Минимум, необходимый для вклада в прогресс — ресурсы на оплату хостинга.

Именно Билл Гейтс, пользуясь своим неформальным влиянием в международном здравоохранении, которое не подкреплено никаким официальным статусом, кроме того, который обеспечен ему его состоянием — то есть, он представляет никакую страну, избирателей и никого, кроме себя самого и своего видения — продавил отказ от этой идеи, вместо этого добившись того, чтобы оксфордская вакцина просто пополнила ряд других коммерческих запатентованных вакцин под брендом AstraZeneca. Журнал Wired назвал роль Гейтса «вакцинным колониализмом».

Всё очень просто: капитал образуется контролем доступа к ценности — будь то компьютерная программа, рецепт вакцины или фабрика для её производства. Опенсорс же означает принципиальный отказ от контроля доступа. Владеющий капиталом решает, кто может извлекать пользу из его собственности (и всегда идёт первым в этой очереди). Автор опенсорса же принципиально отказывается от контроля, позволяя извлекать пользу из его продукта кому угодно и какими угодно способами.

Это — принципиально несовместимые состояния. В этом смысле любой модератор «Википедии» — больший гик, чем все гении-демиурги-полубоги интернет-эпохи от Гейтса и Джобса до Маска и Дурова — в принципе могут быть. Потому что чем больше ресурсов контролирует любой из них, тем больше ресурсов исключено из свободного доступа для всех остальных.

Невозможно быть гиком и капиталистом одновременно. Но можно эксплуатировать чужую гиковость в своих интересах. Можно работать над чем-то полезным и отдавать это миру без дополнительных условий — или работать над чем-то полезным и закрывать доступ к этому правом собственности.

Естественно, Илон Маск не является исключением из этого правила. За фасадом либертарианского героя, self-made man, который придумал инновационную идею и захватил с ней мир, скрываются реальные механизмы, противоположные либертарианским идеалам:

• господдержка

• патентное право

О важности первого становится более или менее широко известно даже в тех кругах, которые некритично обожали Маска все эти годы. Скажем, жемчужина империи Маска, SpaceX — это отличный пример отнюдь не частного бизнеса, а классического частно-государственного партнёрства — понятия, ассоциирующегося скорее со временами СССР, чем со свободным рынком, и это правильно. ЧГП — это, другими словами, госзаказ. SpaceX — это безусловный успех, но успех в первую очередь госзаказа, который признал ограниченность централизованных усилий государства в достижении результатов, и успешно делегировал часть своих задач рынку. Причем государственная часть в случае со SpaceX ещё более существенна тем, что инженерные штаты компании — это, в основном, выходцы из государственного с первой минуты своего существования агентства NASA.

Таким образом, Маск на самом деле доказывает успешность модели прямо противоположной его имиджу. Его имидж — про успех свободного рынка, то есть рынка, который свободен в постановке своих целей и поиске методов их реализации. Реальность — про успех государственного целеполагания с доверием рынку поиска методов их реализации.

Но государство точно так же обеспечивает критически важно для существования «Теслы» все эти годы за счёт создания регуляторных условий, которые позволяют ей выживать и расти все эти годы. Речь об «углеродных кредитах» (carbon credits).

«Углеродный кредит», также известный как кредит на выбросы углерода, является регуляторным изобретением с целью стимулирования снижения выбросов углерода бизнесом. Например, в Европейском Союзе стандарт выбросов углекислого газа для новых автомобилей 2015 по 2019 годы составлял 130 граммов CO2 на километр со штрафом в размере 95 евро за каждый грамм превышения. Наоборот, если бы выбросы углерода новых автомобилей были ниже стандарта ЕС, они получили бы «кредиты на выбросы углерода» и могли бы продавать кредиты производителям автомобилей, которые превышают стандарт на рынке выбросов углерода.

Продажи carbon credits являются критически важной частью доходов «Теслы». И тщательно скрываемой. Только под давлением американского регулятора SEC «Тесла» раскрыла последние данные о доле углеродных кредитов в своей выручке: по ним, в прошлом, 2021 году, «Тесла» из общей выручки в $5,5 млрд заработала $1,5 млрд на продаже углеродных кредитов другим автопроизводителям.

Ничего из этого не меняет ни важности и успешности деятельности SpaceX, ни того, как Tesla самим фактом своего существования подталкивает мир к давно необходимой транспортной революции и переходу с ДВС на электромоторы.

Но это необходимо для более важного вывода: понимания, как прогресс делается и как прогресс не делается.

Официальная легенда Маска, она же легенда Гейтса, Делла, Джобса, Цукерберга и Дурова, гласит, что прогресс движется гениями и вознаграждается богатством. Соответственно, богатство превращается в индикатор гениальности, а его размер — в меру. Чем богаче, тем гениальнее. Получается идеальная в своей нефальсифицируемости основа для религиозной веры. Если человек готов в это поверить изначально, то абсолютно все факты реального мира будут служить только подтверждением изначального допущения. Так, собственно, религии и работают. Особенно если понимать, что религии бывают и секулярными — то есть, не требуют обязательной веры в сверхъестественное. Современная вера в гениев, плейбоев и миллиардеров как раз и граничит до степени неразличения с секулярной религией.

Если же изначально ставить под сомнение, что богатство является главным индикатором гениальности или, точнее, значимости вклада индивида в прогресс цивилизации, то становятся видны проблемы веры в прогресс, творимый богачами-демиургами.

Главная из которых — вопрос воспроизведения результатов. Видите ли, вера в демиургов отлично служит для оправдания уже сконцентрированного богатства (в других областях — власти) в чьих-то руках. Но никак не решает проблему воспроизведения результатов такого демиуржества. Если мы решаем, что Илон Маск в миллион раз ценнее инженера Карла из Бурятии (точнее, стоит миллиона Карлов), потому что у него в миллион раз больше денег, то единственным логичным выводом, если мы хотим умножения этого успеха, является клонировать бесконечное количество Масков или, пока мы этого не умеем, продлевать жизнь Маска до бесконечности (с чем тот сам наверняка охотно согласится). Ведь вера в то, что Маск богат потому что Маск заслужил, ничего не говорит о том, откуда берутся такие Маски. Ведь идея, что Маска можно создать, принципиально противоречит идее сел-мейд-мэна. Ведь селф-мейд-мэн заслуживает всё сам, поэтому имеет право на все свои богатства.

А если селф-эмйд-мэна можно создать, то тогда он из демиурга превращается в продукт, а право на его успех переходит к его создателю. Таким образом, вера в демиургов ведёт к логическому тупику (некоторые пытаются выйти из него верой в бога, но сути логического тупика это не меняет, просто придаёт ему эзотерическую окраску).

С другой стороны, если взять за основу другую теорию: что прогресс является результатом не творчества гениальных индивидов, а коллективной деятельности как таковой, то загадка возникновения демиургов исчезает автоматически. Потому что гипотеза демиургов становится излишней в системе, где прогресс является закономерной производной человеческой кооперации. В неё можно продолжать верить — как можно продолжать верить в бога, работая эволюционным биологом, но практического эффекта на деятельность она оказывать не будет и не должна, потому что любое влияние этой веры может быть только негативным — как будет вредить любое вмешательство веры в бога в работу эволюционного биолога.

P.S. Телеграм автора: Левый поворот.

Два месяца виртуального сервера VPS/VDS по цене одного по промокоду HABRNEW (AdminVPS)