20 октября после продолжительной борьбы с глиобластомой скончался первоначальный автор декомпилятора Java Fernflower Стивер.

Стивер был немецким программистом русского происхождения, в основном разрабатывавшим программное обеспечение для медицинского оборудования. Двадцать лет назад у него появился глубокий профессиональный интерес к внутренним устройствам виртуальной машины Java. Вы можете помнить его исследовательские записи в блоге, например, эту (на русском) от 2006 года о том, как настроить иерархию классов Java с помощью Unsafe, когда Java 1.5 только вышла. Примерно в 2008 году Стивер увлекся декомпиляцией Java.

В то время ландшафт декомпиляции Java был очень беден. Время первого поколения декомпиляторов, таких как JAD или JODE, подходило к концу. В то время как Java как язык развивался, существующие декомпиляторы в основном не поддерживались, что затрудняло работу с новыми языковыми конструкциями, такие как операторы утверждений, аннотации и универсальные типы. Более того, прекращение поддержки инструкций JSR/RET в байт-коде Java привело к существенной разнице в том, как компилируются блоки try-finally. Декомпиляторы не смогли обрабатывать новый байт-код.

Еще одной большой проблемой существующих декомпиляторов был их подход к декомпиляции. Они просто искали определенные шаблоны байт-кода и переводили их в соответствующие операторы и выражения Java. Несмотря на простоту, этот подход является нестабильным - любое незначительное семантически эквивалентное изменение в сгенерированном байт-коде делало надлежащую декомпиляцию невозможной. Это серьезно ограничивало применение декомпилятора.

На днях объяснял сыну логику таблицы Менделеева. И снова, как в первый раз, был очарован безумной красотой концепции – сортировкой химических элементов по свойствам. Это сейчас все привыкли к периодической таблице и считают её традиционным украшением химического кабинета. Но так было не всегда – просто представьте восторг ученого, который обнаружил порядок в хаосе химических элементов!

Сам Менделеев писал об этом: «Заподозрив о существовании взаимосвязи между элементами еще в студенческие годы, я не уставал обдумывать эту проблему со всех сторон, собирал материалы, сравнивал и сопоставлял цифры». Понимание правил игры имело отличную предсказательную способность – при помощи периодического закона можно не только сортировать известные элементы, но и находить неизвестные. Точнее, предсказывать их свойства. Более того, обнаруженные Менделеевым закономерности потом были объяснены с точки зрения физики: через квантовую структуру верхней электронной оболочки, которым члены группы обязаны сходством химических свойств.

Правда великолепно? Подобный восторг нахождения четкой логики в хаосе преследует меня последние несколько лет: с тех пор, когда я наконец-то нашел время прочитать современные научные работы по человеческим инстинктам. Врожденные человеческие потребности объяснили мне всё – темные и непонятные моменты человеческого поведения стали ясны как божий день. Воодушевленный, я принялся обсуждать своё открытие с друзьями и коллегами.

В своей предпоследней статье на Хабре, «Оде о бесполезности споров» я рассказал об эксперименте, в котором ученый пытался переубедить убежденного сторонника плоской Земли. Как вы помните, он отказался даже посмотреть в телескоп, заявляя что «Сама мысль об искривленной поверхности воды оскорбительна для здравого смысла».

Многие читатели, уверен, задавались вопросами: Как это работает? О чем думает сторонник плоской Земли, когда отказывается проверять главную теорию своей жизни на практике? Принимает ли он решение на основании неверно истолкованных фактов или опирается исключительно на эмоции? Я берусь продемонстрировать это способом, понятным каждому разумному человеку — вывернув ситуацию наизнанку.

Поведение человека определяется логикой и эмоциями. Именно поэтому, все дискуссии тяготеют к одному из двух полюсов — прочитанное настолько неправильно, что ошибку хочется исправить. Или настолько возмутительно, что пройти мимо невозможно! Понять, в каком состоянии вы сейчас находитесь можно по отношению к автору статьи — если вами боретесь с его тезисами, то управляет логика. Если с личностью — то эмоции. Проблема в том, что это знание бесполезно: когда управляют эмоции вам не до логики — гадину надо давить!

Как вы наверное уже поняли, я предлагаю вам выступить в роли защитника неверной, но эмоционально комфортной позиции. В позапрошлой статье я доказал, что эмоционально вовлеченного человека переубедить невозможно. В этой я предлагаю обсудить, что делать, если переубедить необходимо. Иными словами, я предлагаю обсудить, как доносить до общества идеи, которое общество категорически не желает слышать.

Одним из самых больших разочарований, постигшим меня на пороге зрелости, явилось осознание факта – что даже абсолютная правота не является залогом победы в споре. Это знание изменило мой мир так же, как теорема Гёделя о неполноте изменила формальную логику. Я осознал, что вокруг меня существуют люди, которых невозможно переубедить, вне зависимости от убедительности аргументации и шаткости их позиции.

Традиционно начну издалека. Меня всегда интересовал вопрос: Почему ученые, раз такие умные, не вступают в дискуссии с обывателями, одержимыми разными лженаучными глупостями – ведь показать им истину не сложно: наука выработала многоженство инструментов, способных убедительно доказать любой спорный вопрос: от наличия законов Менделя на примере садовых мушек, до отмены «Новой Хронологии» через дендрохронологический анализ.

Сейчас я знаю ответ – переубедить сторонников лженаучных теорий невозможно. Но вовсе не потому, что они серьёзно заблуждаются. А в точности до наоборот – их невозможно переубедить, потому что они не заблуждаются вообще.

Вы никогда не задумывались, в каком странном мире мы живем? Уверен, что нет – одного мира мало для того, чтоб заметить перемены. Нужно иметь несколько, чтоб было с чем сравнивать. Я заметил это, когда читал фантастические романы, написанные в 50тых годах прошлого века. Наши современники живут в этих романах на перенаселенной планете – ютятся в переполненных городах, питаются зеленым сойлентом из-за нехватки продовольствия, страдают от загрязнения атмосферы выхлопными газами… но не перестают размножаться. Настолько активно, что это становится проблемой – правительство в антиутопиях вынужденно вводить ограничение рождаемости.

В пятидесятые, во время написания романов, это казалось довольно логичным. Даже во время великой депрессии рост населения США продолжался, так что сама идея, что люди сами откажутся от воспроизводства, казалась фантастам абсурдной. Еще более абсурдной казалась идея, что люди в будущем начнут добровольно отказываться от секса. Серьёзно – я перечитал практически всю фантастику золотого века, и не встречал такого сюжетного поворота ни в одном романе. Разве что у Станислава Лема, в «Возвращение со звёзд», проскальзывают подобные мысли. Но там это объясняется процедурой «бетризации», меняющей человеческую психологию.

В то, что люди сами, без принуждения, решат отказаться от секса – такого не мог предположить ни один фантаст. Но именно это у нас произошло.

Одной из неприятных особенностей сложившейся в России ситуации – является отсутствие диалога между властью и населением. Депутаты принимают законы, устанавливают новые правила, не объясняя логику своих поступков и не участвуя в обсуждении. Фактически, нас каждый раз ставят перед фактом новых и новых запретов, которые касаются всех сфер нашей жизни.

«Правительство на другой планете живет» – привычно отшучиваются мои соотечественники. Мне же эта ситуация кажется глубоко неправильной. Давайте представим, что диалог между народом и властью всё-таки состоялся: депутат, один из авторов законопроекта по регулированию СИМ – «Средств индивидуальной мобильности» – так на современном речекряке называются самокаты, согласился дать интервью без предварительных условий.

Созвонившись, мы встретились в кафе на верхнем ярусе Московского ГУМа, где я обычно зависаю с ноутбуком на выходных – литератору важно чувствовать дыхание города, а близость к сакральному месту силы добавляет пикантности в написанные строчки…

Несколько лет назад я с удовольствием прочитал фанфик «Гарри Потер и методы рационального мышления»  Элиезера Юдковского. Несмотря на подростковую направленность книжки, она получилась интересной. И умопомрачительно смешной – особенно на контрасте с оригинальным произведением.

К сожалению, написав эту книгу, Элиезер запер избушку на клюшку – переключившись с юмористических фанфиков на серьёзные философские статьи. Которые и вполовину не так хороши, как его литературное творчество. Ну, разве что, кроме последней, в которой он предлагает бомбить дата-центры ГПТ-подобных нейронных сетей, чтоб избежать наступления апокалипсиса.

Мне очень понравился формат книги Элиезера – в которой он объяснял серьезные научные концепции на примере знакомых с детства персонажей. Читая, я задавал себе вопрос: Какими бы получились «Гарри Потер и Методы», если бы Элиезер жил в России? Какую книгу он выбрал бы для основы? Приключения Буратино заняты покойным Константином Крыловым, так что остается только Незнайка и дядя Фёдор.  При этом дядя выглядит тут предпочтительнее – Незнайка слишком оторван от окружающей нас реальности, которая требует осмысления.

Взявшись писать, я решил немного осовременить исходную книгу. Мне не нравится, что современные писатели-фантасты, вместо того чтоб отвечать на заданные социумом вопросы, попрятались в виртуальные миры и носа не кажут наружу. Поэтому моему Дяде будет четырнадцать. Это интеллигентный московский подросток из хорошей семьи, который бежит в деревню – где погружается в лютую русскую хтонь…

Читая с утра новостную ленту – я обнаружил в ней очередное апокалипсическое предсказание. На этот раз от Элиезера Юдковского – известного рационального блогера, сооснователя Института Исследования Искусственного Интеллекта, более известного на Хабре как автор научно-популярного фанфика «Гарри Поттер и методы рационализма».

Наиболее вероятным результатом создания сверхчеловечески умного ИИ в условиях, отдаленно напоминающих нынешние, будет гибель буквально всех людей на Земле. Не в смысле «возможно, есть какая-то отдаленная вероятность», а в смысле «это очевидная вещь, которая произойдет». Дело не в том, что вы в принципе не можете выжить, создав что-то гораздо более умное, чем вы.

Чтобы визуализировать враждебный сверхчеловеческий ИИ, не надо представлять себе неживого умного мыслителя, обитающего в Интернете и рассылающего злонамеренные электронные письма. Представьте себе целую инопланетную цивилизацию, мыслящую в миллионы раз быстрее человека и изначально ограниченную компьютерами в мире существ, которые, с её точки зрения, очень глупы и очень медлительны.

Прочитанное заставило меня отложить на время написание своей статьи про взаимоотношения полов. Я уважаю Элиезера, но этот прогноз, по-моему, полная ерунда. По моему скромному мнению, клоны GPT не являются угрозой для человечества.

Давайте поговорим об одиноких мужчинах, оставшихся, по тем или иным причинам, без женского внимания – об одиночках. На мой взгляд, это более подходящее слово чем инцел – в первую очередь потому, что не связанно с негативными коннотациями, сопутствующими последнему термину.

Сразу предупреждаю – это очень взрывоопасная тема. Несмотря на взрывное развитие социума, связанные с сексом вопросы до сих пор считаются табуированным, что приводит к появлению множества нелепых стереотипов. Этой статьёй я постараюсь развенчать некоторые из них. Так же я постараюсь дать некоторые практические советы – основанные на личном опыте. Всю свою молодость я был классическим, эталонным одиночкой. И только к тридцати годам сумел измениться, вырвавшись из замкнутого круга.

Для обсуждения мужского одиночества, я пригласил в себе в студию Никсель – яркую представительницу феминистического движения. Но не ту, настоящую Никсель, известную своей защитой прав женщин и сексуальных меньшинств, а Никсель вымышленную, персонажа собственного фантастического романа «Записки I-тетрамино».

Давать прогнозы задним числом — исключительно удобно. Листая страницы старых научно-популярных журналов, легко вообразить себя гением — просто потому, что уже знаешь, чем всё закончится: какие проекты выстрелят и изменят мир, а какие так и останутся на бумаге.

Тогда как для современников описываемых событий, это было далеко не так очевидно — и появление интернета и превращение его в платформу для социального взаимодействия — не были ни ожидаемыми, ни предсказанными событиями. Более того — в самом начале их триумфального взлета, они получали ожесточенную критику от экспертов, считавших их нишевыми продуктами, неспособными заинтересовать широкую публику.

Изучив этот вопрос, можно прийти к мысли о том, что заметить новый революционный фактор, до того, как он наберет силу очень сложно. Практически невозможно. Именно поэтому, я и написал эту статью — по моему мнению, мы находимся в начале новой технической революции. Перемены, сопоставимой по масштабу с появлением интернета.

Конечно же, речь идет о появлении ChatGPT и подобных ему нейронных сетей. Нисколько не преувеличивая, можно сказать, что история человечества будет разделена на периоды до и после его появления. Просто потому что больше ничего не будет прежним.

Обратил внимание, что из современной литературы совершенно пропали позитивные утопии — писатели отправляют своих героев на фронт второй мировой, в тело императора Николая II, в миры компьютерных игр… куда угодно, кроме процветающей России.

Я тут же решил исправить это упущение. В представленной главе из романа «Остров неопытных лириков» герои попадают в мир, отличающийся в лучшую сторону от нашей реальности. Мои герои — обыкновенные московские школьники, попадают туда, отменив один из законов социума — при помощи «Трансформатора Законов Природы» — таинственного устройства, способного отменять физические, исторические и социальные законы.

Внимательный читатель, возможно вспомнит, что уже читал что-то похожее. Моя книга — прямое продолжение культовой советской книги «Остров неопытных физиков» Кирилла Домбровского. Правда, не на уровне истории или персонажей, а на уровне концепции. Моим героям — как и героям Домбровского, попадает в руки прибор, способный выключать законы природы. Со всеми вытекающими последствиями…

Простите меня. Если не готовы прощать, не читайте дальше этих строк, прокляните меня и эту статью — не читая. Так делают многие. Я замахнулся на святое — на «Семь красных линий» Алексея Березина. Читая про них, вы, наверное, сопереживали несчастному Петрову, которому «вынули мозг, разложили по блюдечкам и стали есть, причмокивая и вообще выражая всяческое одобрение».

Это чувство я вышибаю из-под ног, как палач вышибает табуретку. Надо иметь жестокое сердце или не иметь его вообще, чтобы работать палачом, тем более — палачом, убивающим хорошую историю. А история Алексея Березина вне всякого сомнения хороша. Прочитайте её, если вы до этого её не читали. Или посмотрите снятый по её мотивам фильм.

Хорошая история подобна котенку с дверцей — её можно раскрыть, изучив составляющие её части. В этой истории их две — невозможное задание и поведение эксперта Петрова. Въедливые читатели, обычно сосредотачиваются на первом, предлагая разнообразные способы решения задачи. Я предлагаю остановится на втором — и рассмотреть поведение Петрова.

Вы слышали о «Золотом Правиле»? Нет, не о том, которое можно свести к формуле «У кого золото, тот и правит», а о настоящем «Золотом правиле нравственности» — которое гласит: «Не делайте другим то, что вы не желаете для себя, и поступайте с другими так, как хотели бы, чтобы с вами поступили»?

Конечно слышали. Этот универсальный постулат лежит в основе многих мировых религий: авраамических, дхармических, конфуцианства, античной философии и является основополагающим этическим принципом. Так вот — этот принцип имеет одну неочевидную тонкость в реализации, которую легко упустить из виду.

Реализуя на практике золотое правило — нельзя опираться на личное представления о том, что хорошо, а что плохо. Просто потому, что люди разные — и то, что кажется хорошим вам, вовсе не кажется хорошим вашей коллеге. Звучит предельно банально — но на эти грабли наступили многие из моих знакомых.

Подобную ошибку часто совершают умные, образованные, имеющие склонность к независимым суждениям люди, привыкшие самостоятельно решать возникающие перед ними проблемы. Полагаясь на свои суждения очень легко поддаться когнитивному искажению — начать делать выводы о мыслях и желаниях других людей, на основании собственных мыслей и желаний.

Проблема в том, что другие люди — не вы. Они думают иначе, чем вы. Они имеют свои, отличные от ваших цели и стратегии. Особенно ярко эту разницу видно в отношениях между мужчинами и женщинами. Именно этому аспекту и посвящена моя следующая статья:

Упомянув, несколько лет назад, в опубликованной на Хабре юмористической статье «12 способов» о том, что значительная часть населения Земли является НПС (от англ. Non-Player Character) я не собирался возвращаться к этой теме. Но идея оказалась прилипчивой — раз возникнув, она постоянно всплывала в сознании, когда я общался со знакомыми или читал новостные сайты. И не у одного меня — подобных теорий, с небольшими вариациями, известно огромное множество.

Широко известный эзотерик Георгий Гурджиев еще в начале прошлого века утверждал, что «Люди, суть не что иное, как машины, спящие автоматы, подчиняющиеся законам механики, не способные ни к каким осознанным действиям». Писатель фантаст Роберт Дж. Сойер описал в романе «Квантовая ночь» не отличимое от нашего общество, в котором большая часть населения являются подобием «философских зомби» — не осознающими себя личностями без внутреннего монолога. Что-то подобное можно найти у этолога Анатолия Прототопова — в его терминах, речь идет о высокопримативных и низкопримативных особях.

Сначала я воспринимал эти идеи в штыки — посчитав очередной попыткой сегрегации человечества на чистых и нечистых. Но, чем больше я обдумываю концепцию, тем больше нахожу подтверждений — окружающие меня люди действительно делятся на мыслящих и спящих. Данная статья — попытка найти рациональное звено в этих теориях.

Прочитав статью об раннем инсульте из-за переедания, с последующим опровержением, решил поделиться собственной историей выздоровления от тяжелого ковида — который я сумел побороть без прививок и медикаментозного лечения. Сейчас, когда заболеваемость новым штаммом растет, это особенно актуально.

Впрочем, не буду забегать вперед. Все началось с озноба. Вечером, выходя из ванны, я поёжился. Несмотря на сумасшедшую московскую жару, я чувствовал лютый холод. Не придав этому особого значения, я лег спать, в надежде что к утру эта минутная слабость пройдет.

Но она не прошла. Я почувствовал себя разбитым, словно всю ночь таскал уголь. О том, что у меня ковид я не думал — на второй половине жизни ты привыкаешь к сбоям в организме. Выпив крепкого кофе я поплелся в офис. Чтоб к вечеру окончательно расклеиться.

К этому времени я уже успел осознать и смириться с мыслью, что у меня ковид. Вернувшись домой, я попытался поступить по инструкции — найдя в интернете телефон службы помощи, я дозвонился и попытался вызвать врача на дом.

— А зачем вам врач? — спросила говорящая со мной женщина, — у вас еще нет оснований для вызова.

Я не стал спорить. В переживающей коллапс Москве у врачей действительно не было времени на легкие случаи. Выпив таблетку парацетамола я укутался в одеяло и лег спать. Ночь была ужасной — меня кидало то в холод, то в жар, я беспрестанно бегал в туалет, меня тошнило.

Именно тогда, я впервые услышал шепот. Далекий бесплотный голос шептал что-то в моей голове. Так и не сумев разобраться в том, что слышу, я провалился в беспокойный сон.

Хороший интеллектуальный спор похож на шахматную партию. Спорщики поочередно выдвигают аргументы, реализуя сложные комбинации, способные завлечь оппонента в логическую ловушку. Вот только спор, в отличие от шахмат, не имеет четких, обязательных для сторон правил. В споре, словно в индуктивной игре «Элузис», побеждает тот, кто сумеет угадать правила, по которым действует логика оппонента.

В этом случае он может подготовить неотразимый аргумент, способный проскользнуть, подобно мифической гибкой пуле, через дырки в логике. По крайней мере, в теории. На практике, конечно, это выглядит далеко не так радужно — понимание логики оппонента вовсе не является ультимативным оружием в спорах. Скорее, это напоминает постоянный бафф — улучшающий твои характеристики всего лишь на несколько процентов.

Вот только эти проценты важны. В стране слепых и кривой король. Поэтому я старательно изучаю и систематизирую когнитивные нарушения, объясняющие те или иные провалы в мышлении. И у меня самого и у окружающих. В этой статье, я хочу рассказать об ошибке округления — поскольку она постоянно возникает в спорах, сопровождающих каждую мою статью.

Принято считать, что умный человек всегда может договориться с другими умными людьми, к обоюдной выгоде. Они придумают правила, разделят ответственность, назначат исполнителей и будут сосуществовать спокойно и счастливо, наслаждаясь гармонией. По крайней мере, так должно быть в идеальном мире, существующем в воображении многих хороших людей.

Примерно так посчитал Творец некой библиотеки, создавая функционал книжных отзывов. Хороший и умный читатель, прочитав книгу, поделится впечатлением о прочитанном. Выскажет своё впечатление. Похвалит или поругает — не важно. Главное, что его мнение поможет сориентироваться в книжном море другим читателям. Ведь книги, как я уже писал, имеют высокий порог вхождения. Качество текста не очевидно с первой страницы — зачастую нужно потратить на книгу несколько часов, чтоб замысел автора раскрылся.

Конечно, наш Творец позаботился о защите от злого умысла. Для поддержания порядка, он роздал завсегдатаям библиотеки 200 конвертиков — особых прав, позволяющих им скрывать отзывы других читателей из ленты. Раздавая конвертики, Творец повелел распоряжаться ими мудро и ответственно — скрывая исключительно спам, спам и ничего кроме спама. После чего удалился, оставив созданный им мир на произвол судьбы.

Творцы — они такие.

Некоторое время библиотека существовала, работая в штатном режиме. Читатели писали и читали отзывы, редкие спамеры удалялись из ленты, в общем, сплошное благорастворение на воздусях и во человецех благоволение. Но вскоре в мир библиотеки проникло зло.

Обратил внимание на одну неприятную особенность окружающей меня реальности — токсичную вежливость. Расскажу о ней на примере моей падчерицы Дарьи — девушки, вне всякого сомнения умной, но впитывающей всю молодежную повесточку как губка.

Дело в том, что Дарья косячит. Как, впрочем, и все мы. И накосячив — извиняется. Громко, искреннее, прижимая руки к сердцу. После чего считает инцидент полностью исчерпанным. После чего искреннее удивляется, когда этого оказывается недостаточно.

Как это было в случае, когда Дарья, занимаясь поисками сахара в кухонном шкафчике, уронила банку с мукой. Вскрылось это через несколько дней, когда я полез утром за мукой и обнаружил пустую банку.

               — Да, я просыпала муку, — не стала отпираться Дарья, — извините.

               — Извинения не принимаются, — спокойно отвечаю я.

               — Я же извинилась! — возмущается она, — чего вам еще надо?

               — Слово «извините», Дарья, означает только признание своей вины в случившемся.

               — Хорошо. Я признала вину в случившемся. Инцидент исчерпан.

               — Инцидент может считаться исчерпанным, когда устранены последствия.

               — Нет никаких последствий. Я убрала просыпавшуюся муку и принесла извинения, — снисходительно машет рукой Дарья.

               — Извинения на хлеб не намажешь, Дарьюшка! — возмущаюсь я, — накосячила? Исправляй! Просыпала муку? Сходи и купи новую!

               — Это еще почему?

               — Потому что мы, с твоим братом, по субботам кушаем утром оладушки! А сейчас не можем, потому что ты муку просыпала!

Знаете, что самое неприятное в научных спорах? Вот ты беседуешь, о какой-то космологической концепции, а оппонент берёт и приводит довод: «А вот в фантастическом романе…»

Знаете, что самое неприятное в научных спорах? Вот ты беседуешь, о какой-то космологической концепции, а оппонент берёт и приводит довод: «А вот в фантастическом романе…»

И ты такой: «А… ну… да…». И быстренько сворачиваешь дискуссию. Потому что художественная литература очень сильно отличается от реальности. Это я вам как литератор говорю. Персонажи и события в книгах происходят не по воле случая, как в реальной жизни, а следуют воле творца — который составляет из них историю или иллюстрирует мысль. Даже к точным и честным мемуарам нужно относиться с настороженностью, из-за гнездящейся в них «систематической ошибки выжившего».

Это необходимый дисклеймер я написал потому, что собираюсь критически переосмыслить концепцию «Темного Леса» Лю Цысиня. Не покритиковать, нет — сама по себе эта концепция прекрасна. Если принимать её как метафору взаимодействия власти и оппозиции. Тоталитаризм так работает — если ты начинаешь мыслить и обретаешь голос, то ты исчезаешь. В лучшем случае тебя просто удаляют из информационного пространства. В худшем… не будем о худшем. Эта статья не о «Темном лесе» как метафоре.

Я предлагаю рассмотреть «Темный лес» с точки зрения теории игр. Конечно, в определенном смысле, это тоже будет не научная, а литературная интерпретация. Просто потому, что точных научных данных пока нет, а «Similia similibus curentur» (подобное лечится подобным).

Я читатель со стажем. Можно сказать, что я читаю всю свою осознанную жизнь — с раннего детства и до прошлого года каждую неделю я проглатывал пару-тройку книжных новинок. И я с удовольствием бы продолжал читать и дальше… вот только книжки кончились.

Нет, я серьёзно. Кажется, я прочитал их все. Конечно, не все вообще, а все интересные. Современная книжная пустыня настолько пуста и безвидна, что начинает казаться, будто современные писатели дружно перестали писать.

— Ага, — скажет на этом месте внимательный читатель, заглянув в мой профиль, — так это у вас старость. Мужчины после сорока часто бросают читать.

— Но, я-то как раз не бросил! — воскликну я, — я до сих пор могу читать до утра, если найду интересную книжку! Вот, давеча, нашел на АТ «Семь дней до Мегиддо» Сергея Лукьяненко, так лишний круг на МЦК намотал, пока дочитывал. К сожалению, таких историй я встречаю всё меньше и меньше…

— Интересно почему? — спросит мой собеседник, — у тебя есть версия?

— Вот она, — вздохну я, виновато добавив, — только я, это… от Адама начну.