Чтобы абсолютно точно выплавить нужный сорт стали, надо очень строго соблюсти долю всех компонентов.
В реальности, чтобы это сделать с совершенной точностью, нужно остановить цех, взять ковш, опустошить его, сломать футеровку и заново зафутеровать его изнутри кирпичом. То есть всегда, когда мы плавим сталь, расплав у нас — «рекурсивный», где осталось несколько процентов от прошлого расплава.
По-хорошему, чтобы всё работало как часы, сталевар должен открыть технологическую инструкцию, найти нужный раздел в 185 её страницах между прочими рабочими задачами — и чётко всё сделать по пунктам. Но в цехе — не библиотека, и металл не ждёт. Поэтому бывалые сталевары давно научились действовать быстрее: запоминают, чувствуют, учитывают неформальные нюансы. Иногда неидеально, но чаще — точнее любого расчёта.
Натренировать нейросеть, которая советовала бы, сколько вешать в граммах отдавать ферросплавов в плавку, до нас пытались уже дважды.
Но не взлетело.
Модель считала дозировки по тем данным, что были, а данных часто не хватало. То замер опоздал, то бригадир не успел внести информацию. В итоге рекомендации модели мазали мимо, а сталевар попадал точнее. Естественно, сталевары не доверяли советчику и к новым попыткам относились скептически: мол, опять пришли какие-то айтишники с идеями.
В общем, мы были третьими, учли опыт неудачных попыток и сделали свою комбинацию подходов к разработке советчика. На этот раз он не просто экономил ферросплавы — он учитывал все особенности технологической инструкции и тонкости работы передела. В итоге у нас кое-что получилось. Middle-сталевары — уже наравне с моделью, а вот опытные её, конечно, уделывают играючи.
