User
Привет! Меня зовут Глеб Гончаров, и я руковожу подгруппой ИТ-инфраструктуры в СберМаркете. В работе мы широко используем Kafka как шину данных для микросервисов и не раз убедились на практике, что к инструменту важно подобрать правильный подход. Об этом сегодня и поговорим в двух частях — сначала обсудим основы, а в конце статьи будет ссылка на практические задания.
Я сколько лет на заводе козловой кран вожу, ни разу не выгорел! А эти, прям неженки!
Знакомо?
Выгорание айтишников – это уже притча во языцах. Если в своей среде IT-специалисты еще находят понимание, то во вне они сталкиваются с диким отрицанием.
Ишь какие, депрессия у него! Работать не может! Дури вам в голову напихали, вот и оправдываете свою лень!
За свои скромные семь лет на руководящей позиции мне довелось управлять разными людьми. Был опыт тимлидства над командой разработчиков. Не претендую на истину и уж тем более на какое-то серьезное научное исследование. Но все же хочу систематизировать свои наблюдения и сделать цикл статей «команда глазами начальника».
Один из столпов российский борьбы с коррупцией — это призванный сделать все госзакупки прозрачными и честными федеральный закон «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» от 05.04.2013 № 44-ФЗ. Ушла пора, когда коррумпированные чиновники закупали за миллионы рублей то, что стоит копейки, настало светлое время — и экономика наконец стала экономной.
Желание написать этот текст у меня возникло с неделю назад, когда я подискутировал в комментариях на Хабре с человеком, идеалистично считающим, что система госзакупок построена так, чтобы купить лучший товар по минимальной цене — и было заглохло. Но вчера на глаза попалась дискуссия о том же 44-ФЗ в Телеграм-каналах, начатая Алексеем Чадаевым:
Самый коррупциогенный из наших законов, твёрдый первый номер с большим отрывом — 44-ФЗ (о госзакупках) весь целиком построен на философии борьбы с коррупцией.
Или нет?
Всем известный закон Мёрфи гласит: «Если что-то плохое может случиться, то оно обязательно произойдет». Согласитесь, не самая позитивная установка, особенно когда это касается работы. И тут мне стало любопытно, а есть ли такие законы, которые мне, как ИТ-специалисту, максимально помогут избежать «чего-то плохого». К своему удивлению, я их нашел, и даже не один. Потому делюсь с вами сегодня своими сакральными знаниями в блоге ЛАНИТ.
Мы не любим ложь, мы ненавидим когда нас обманывают и ненавидим тех, кто нас обманывает. Праведный гнев охватывает нас, когда понимаем, что стали жертвой обмана. И в то же время мы постоянно лжём. Мы, люди - чемпионы по вранью. Лгут родители и лгут дети, лгут жены и лгут мужья, лгут политики, врачи, священники. Конечно же, лгут торговцы и мошенники. С одной стороны мы постоянно лжём, с другой стороны мы ненавидим ложь. Почему у нас двойные стандарты по отношению ко лжи. И откуда она, кривда, взялась?
— Люди не из индустрии вечно не понимают программистов: что они там такое сложное делают, если видно только две кнопки? Что за непонятные слова говорят? Почему так много получают?
Вместе с парнями из подкаста «Мы обречены» решили с этим разобраться и запустили совместную рубрику, где будем объяснять, почему в разработке всё так сложно. А для тех, кто любит читать, а не слушать, парни написали эту статью.
Реляционные базы данных (РБД) используются повсюду. Они бывают самых разных видов, от маленьких и полезных SQLite до мощных Teradata. Но в то же время существует очень немного статей, объясняющих принцип действия и устройство реляционных баз данных. Да и те, что есть — довольно поверхностные, без особых подробностей. Зато по более «модным» направлениям (большие данные, NoSQL или JS) написано гораздо больше статей, причём куда более глубоких. Вероятно, такая ситуация сложилась из-за того, что реляционные БД — вещь «старая» и слишком скучная, чтобы разбирать её вне университетских программ, исследовательских работ и книг.
Привет.
Я впервые пишу в поток об управлении и найме персонала. Речь пойдет об одном из способов классифицировать ваших будущих или действующих программистов. Мой основной тезис: все разработчики, грубо говоря, делятся на 4 больших типажа и каждому из этих типажей есть своя область применения. Попытка направить неправильный типаж на решение неподходящих для него задач ведет к провалу (неэффективная работа, или сотрудник покидает команду). Хотите знать почему так — добро пожаловать под кат. Приготовьтесь, текста много.
Работа не приносит удовольствия. Рваный сон не приносит облегчения. Цвета поблекли — всё кажется серым и надоевшим. Ничего не получается, как будто тело стало чужой, незнакомой оболочкой. Код не пишется. Новые задачи воспринимаются со страхом и неуверенностью. С коллегами общаешься через силу — хочется закрыться, спрятаться, чтобы никто не трогал. Даже в почте и мессенджерах отвечать тяжело. Кажется, тебе уже никогда не стать прежним. Видишь успехи других — и понимаешь, насколько глупым и неумелым выглядишь со стороны. Срываешься на родных и друзьях — а потом ненавидишь себя за это. Крутишься белкой в мясорубке день за днём — и не видишь ни результата, ни выхода.
Знакомьтесь, если ещё не встречались. Это синдром профессионального выгорания.
В IT-сфере около 50% специалистов испытали на себе профессиональное выгорание. Этот синдром опасен самому сотруднику, и проекту, над которым он работает, и всей компании. Более 60% выгоревших сотрудников увольняются. А затраты на найм новых, обучение и онбординг чугунной гирей ложатся на бюджет. И время — оно вообще бесценно.
Раньше burn out не воспринимали всерьёз — считалось, что это способ особо хитроумных сотрудников поменьше делать и побольше отдыхать. Постепенно в наших пампасах культура психологический гигиены в бизнесе доросла хотя бы до признания, что профессиональное выгорание и депрессия — это реальные проблемы.
На митапе «День Техдира» Даниил Подольский, руководитель разработки MTGroup, сделал доклад по профессиональному выгоранию. Мне его выступление было интересно тем, что это взгляд управленца на проблему, а не просто рассказ рядового сотрудника о своём личном примере выгорания.
